часть третья, 1-2

Афганистан – Марсель – Аракуанга
 Часть 3
Поединок
 Глава 1
 1
МИ-4-ый, угнанный Климом Безменовым с места его последней разборки с ненавистным Бигом, давно годился в памятники советского вертолётостроения. Но Сергей Сергеевич, экономя средства, не хотел обзаводиться современной дорогостоящей техникой. Стараниями Сени Мазина вертолёт содержался в идеальном порядке, поэтому Клим Безменов гнал авиараритет на юго-юго-запад и не боялся, что аппарат начнёт разваливаться на куски или просто остановится в воздухе из-за какой-нибудь поломки. Бывший десантник не был искусным пилотом, он налетал какое-то количество часов, гоняясь за международными браконьерами над территорией национального парка в Центральной Африке. Поэтому перед тем, как поменять курс на малознакомой машине, чтобы затем совершить почти убийственную (для неопытного пилота) полётную авантюру, он довольно долго думал. Минуты две, не меньше. Но потом решился и сделал то, что сделал: сначала изменил курс, а затем резко пошёл на снижение.
«Откуда он, сволочь, взялся?» - снова спросил себя Клим. Он ещё не знал, что и сегодня его враг выжил. Однако, был ли тот жив или мёртв, бывшему советскому десантнику и бывшему наёмнику приходилось по инерции уходить от погони, которую так оперативно организовал новый гендиректор. Такая оперативность в организации травли невиновного человека, а также появление Юджина Смола на территории России в качестве целого генерального директора целого военного завода по рекомендации самих «Росвооружений» наводили на весьма невесёлые размышления.
Во-первых, Клим предположил связь нового гендиректора (теперь уже покойного, но кто его знает?) с ЦРУ, каковая сучья контора закинула сюда своего бывшего работника для прояснения некоторых военных тайн. Которые, благодаря недавнему статусу завода в Алабинске, до недавних же пор таки сохранялись.
Во-вторых, превращение глубоко законспирированного агента ЦРУ в легитимного хозяйственного деятеля с нормальными документами и своими людьми в «Росвооружениях» бывший десантник приписал одному из чудес, которые стали происходить в демократической России.
В-третьих, Клим понимал, что с убийством нового генерального директора (в это Климу очень хотелось верить) и его ближайших помощников положение самого бывшего десантника не облегчилось. Поскольку генеральный директор, даже мёртвый, много влиятельней живого испытателя.
«Чему удивляться? – думал бывший десантник о том, как он быстро из лояльного работника превратился в шпиона и диверсанта, за которым охотятся все местные силовые структуры. – Небось, притащил из Москвы большой чемодан денег, чтобы покупать милицейских с фээсбэшными паразитами. Им как раз от нечего делать будет в охотку за мной побегать, жирок порастрясти, а заодно поупражняться в стрельбе по живой мишени. Но мне совсем неинтересно, когда во мне дырок наделают прежде, чем я выберусь на информационное пространство и сообщу, куда следует, правду о Юджине Смоле, который неизвестно как сделался Георгием Кондратьевичем Смоляниновым…»
Не переставая размышлять на тему своего плачевного положения, Клим вывел вертолёт из плотной пелены облаков, низко нависших над макушками вековых елей, и погнал машину дальше по смутному просвету между серыми облаками и зелёной тайгой. В общих чертах он представлял, как Бигу удалось дискредитировать его в глазах общественности. Наверно, этот криворожий прохиндей выдал общественности всю реальную информацию о бывшем советском десантнике. А так как информация носила в себе и такие сомнительные нюансы, как дезертирство из СА, служба в наёмниках и, вообще, длительное отсутствие на Родине, то мнение у общественности, подготовленное правильной подачей известной информации, могло сложиться нелицеприятное. В принципе, Клим не считал себя виноватым ни в дезертирстве, ни в службе в наёмниках. Его вина заключалась в том, что он просто старался выжить. Но кому это будет интересно знать, когда тебя (после правильной подачи известной информации) обвинят в гибели испытательского экипажа и стартовой команды? И пусть в скептических умах зародится сомнение с откровенным недоверием, но что какие-то скептические резоны, которые так в уме и останутся, против реальных головорезов из ментуры и ФСБ. Готовых сражаться за свои материальные интересы с любым противником.
«Да, брат, плохи твои дела, - мысленно констатировал опальный испытатель, невольно любуясь несущейся навстречу сплошной таёжной массой. – Но как же им быть хорошими, если горючка почти на нуле, а в кармане у меня лишь несколько худых сотен? Однако пробиваться к телефону надо…»
Он, напрягая зрение, наконец, увидел просеку, к которой держал курс с самого начала. Когда-то, во времена позднего застоя, просеку прорубили для будущих местного шоссе с газопроводом. Но потом начались борьба с пьянством, перестройка и прочие интересные мероприятия. И просеку забросили. Она шла строго с севера, от Алабинска-пристани, на юг, к посёлку Елахов. Поэтому Клим, двигаясь на юго-юго-запад, наскочил на просеку под острым углом. Бывший десантник качнул вертолёт по крутой дуге, затем, стиснув зубы, бросил МИ-4-ЫЙ ещё ниже и понёсся на север, но уже по просеке, в трёх метрах над землёй, между двумя стенами вековых елей.
Несясь над молодой порослью между родительскими реликтами и колебля верхушки юных ёлочек движением машины, Клим мысленно поздравил себя с успешным завершением задуманного манёвра. Потому что таким образом он обезопасил себя дважды. Ведь наверняка угнанную машину поставили на радиолокационную слежку. И уж никто не обещал угонщику, что по вертолёту не предпримут ракетную атаку с помощью имеющихся средств.
2
Клим бросил вертолёт в пяти километрах от Алабинска-пристани. Он нашёл среди вещей пилота охотничью куртку с капюшоном и надел её поверх своей. Трофейный пистолет бывший десантник сунул в боковой карман охотничьей куртки и побежал по просеке к городку. В километре от Алабинска-пристани он сошёл с просеки и двинул к берегу Иртыша. Следуя берегом, он мог выйти к рыбачьему посёлку, который тянулся вдоль реки одним порядком домов. Посёлок начинался у южной окраины старого городка с населением чуть больше десяти тысяч человек. Во главе посёлка, как положено, стоял поссовет. Рядом с ним расположились небольшая пристань, склад, бондарная мастерская, разделочный и коптильный цеха. Там же находилась рыбзаготконтора, перешедшая вместе со вспомогательным производством в частные руки. И в поссовете, и в рыбзаготконторе имелись телефоны. Связь с миром осуществлялась посредством спутниковой антенны, установленной на почтамте в Алабинске-пристани. В принципе, можно было попробовать воспользоваться вышеупомянутыми телефонами. Однако прежде предстояло узнать номера, по которым следовало звонить. А лучше всего подошёл бы спутниковый мобильный телефон. Они уже стали входить в моду в их краях, но где его взять?
- Да – где? – спросил себя Клим. Он продрался сквозь подлесок с кустарником и, поднявшись на невысокий уступ, вышел на улицу посёлка. С одной стороны своеобразной улицы стояли дома, с другой – ширилась речная гладь спокойного в этом месте Иртыша. Сибирская река затопила часть отмелей, и оригинальная улица на данном участке казалась сравнительно ровной.
Появление в посёлке чужака ознаменовалось дружным разноголосым лаем собак за монументальными заборами. Людей, по случаю непогоды, не наблюдалось: детвора сидела по домам за учебниками или игрушками, бабы возились возле допотопных дровяных печей, а мужики, оставив на берегу свои недоконопаченые баркасы, кто – чем занимались на подворье. Клим, не обращая внимания на лай и снова начавшийся дождь, дошёл до середины посёлка и остановился возле знакомой избы. В избе жил дальний родственник Клима с женой и двумя детьми. У родственника наверняка завалялись старые столичные газеты, а в газетах, как правило, имелись номера редакций. Вот из-за них, из-за этих номеров Клим и хотел навестить родственника, чтобы потом звонить куда надо, а не куда-нибудь. Он хмуро оглядел капитальные ворота под непременным навесом и подошёл к окошку в торце избы. И, не заглядывая внутрь жилища, два раза коротко сильно стукнул по раме. Затем бывший десантник надвинул капюшон на лицо и приготовился ждать.
- Чего тебе? – приглушённо спросила женщина, вплотную приблизив своё круглое лицо к стеклу окна с двойной рамой.
- Скажи Степану – пусть выйдет! – отчётливо крикнул Клим, не показывая лица.
- А ты кто есть? – возразила любопытная баба.
- Из рыбзаготконторы я! – рявкнул Клим. – Ходи живей, а то!
- Ой! – всполошилась баба и кинулась внутрь избы. Нынешние владельцы рыбзаготконторы, бывшие уголовники, держали поселковых в страхе. Степан, во всяком случае, недолго собирался. Он вышел во двор, поклацал запорами на врезной калитке и высунулся на улицу, прикрытый русской народной телогрейкой и таким же треухом.
- Спрашивали? – сиплым с пасхального перепоя голосом осведомился Степан и повёл осоловелым взглядом по сторонам. Клим взял родственника за воротник телогрейки и выдернул его на улицу.
- Здра-а, - прокряхтел родственник.
- Здорово, Стёпа, - внушительно сказал Клим и приподнял капюшон.
- Ты?! – изумился родственник.
- Я, - заверил его бывший десантник.
- А чё врать-то про рыбзаготконтору?
- Слышал, что обо мне болтают? – спросил Клим, на всякий случай придерживая родственника за воротник.
- Слышал кое-что, - признался родственник.
- Поэтому я твоей бабе и соврал. А то хрен тебя знает: продырявил бы ты мою шкуру из своего дробовика, а затем побежал бы менять её на премиальные. Или премию ещё не объявили?
- Нет, - с сожалением ответил родственник. – А что, могут?
- Могут, - угрожающе сказал Клим, - но на сильно большой кусок не рассчитывай – менты не пропустят. А тот, что пропустят, ты всё равно не получишь.
- Это ещё почему? – искренне удивился родственник.
- Потому что я тебя раньше удавлю, - пообещал Клим и взял Степана за горло.
- Господь с тобой! – испугался родственник.
- Зайдём в избу, что ли? – предложил Клим.
- А то! – радушно воскликнул дальний родственник и попятился к калитке.
- Только без дураков, а то пристрелю, - предупредил Клим. – А если будешь вести себя правильно, то получишь премию от меня. И моя премия будет надёжней той, что посулят тебе менты. Понял?
- Понял, - согласился Степан и вошёл во двор, увлекая за собой Клима.
3
Степан, как и большинство его земляков, не покупал и не выписывал столичных газет. Областную прессу он также не жаловал. Местную газету дальний родственник Клима Безменова выписывал по привычке и использовал её по назначению: растапливал печь или нарезал на специальные квадратики. Тем не менее, в избе нашлась целая кипа газет повышенного спроса среди любознательного массового читателя. В кипе оказались и «МК», и «Аиф», и даже «Совершенно секретно». Газеты привозили бывшие поселковые, перебравшиеся в Омск, Москву или даже Санкт-Петербург. Собираясь навестить родню, они брали в дорогу что-нибудь почитать. Затем этот ворох макулатуры кочевал из избы в избу, и местные только диву давались на смелость, с какой столичные журналюги изобличают больших людей, целые преступные группировки, вскрывают пороки всего общества и даже замахиваются на комплексы международных проблем и мировую экологическую безопасность. Клим также по наивности полагал, что столичным газетчикам всё по плечу, что позвони он по найденному в газете номеру и сообщи о случившемся на заводе, как туда тотчас нагрянет целая бригада журналистских расследователей, и они сразу же на месте вскроют образовавшийся нарыв в виде подлеца Бига. Ментам, ФСБ и прочим силовым структурам Клим имел основание не доверять, а вот журналюгам он ещё верил. И знать не знал, что российские журналюги такая же равнодушная к чужим проблемам и жадная до денег сволочь, как российские менты, чиновники и барыги.
- Что ж ты наделал, мила-ай? – заахала жена Степана, добрая русская баба. В первый момент, когда она узнала, что к ним пришёл не какой-то уголовный авторитет из нынешних хозяев посёлка, а неблагонадёжный родственник, глупая баба спряталась в детской. Потом у неё возникла идея выскочить на улицу и кричать «Караул!» Затем жена Степана устыдилась своего порыва: ведь дети-кровинушки и муж-кровопиец остались бы одни на один с этим волком-матерюгой, и она никуда не побежала. А спустя некоторое время, когда их окаянный дальний родственник, охаянный молвой, не стал никого убивать и грабить, но взялся мирно перелистывать лежалую центральную прессу и что-то себе записывать (Клим, вороша газетную макулатуру, одновременно записывал номера телефонов), жена Степана осмелела, выкатилась на передовую и заговорила.
- Что-что? – огрызнулся Степан и отпихнул супругу от скомпрометированного Клима. Супруга снова отступила назад, из просторных сеней в столовую. По пути она выдала по подзатыльнику детям. До прихода в их дом ужасного дядьки те висли над увлекательным чтивом одного ведущего российского детского писателя про сексуально озабоченного маньяка и вампира по совместительству из пятого «Б». Но потом это дело бросили и высунулись из своей комнаты поглазеть на интересного гостя. Однако, получив то, что получили, дети засунулись обратно. Степан же продолжал торчать рядом с Климом, преданно заглядывая ему в глаза. Дальний родственник очень опасался, что Клим выдаст обещанные премиальные жене или детям. Но Клим пока не собирался никого премировать.
- Давно обо мне болтают? – спросил он, убирая обрывок газеты с записанными на нём номерами телефонов.
- А который час? – поинтересовался Степан.
- Без четверти четыре, - ответил Клим.
- Вот четыре часа и болтают.
- Что именно?
- Вертолёт, дескать…
- Это я уже слышал! Ты мне другое скажи: с какого хрена я вот так вдруг стал всех убивать? Ну?! Что говорят?!!
- Будто ты, браток, есть вражеский шпион! – твёрдо заявил Степан.
- Да как же я, чёрт тебя побери, в шпионы переквалифицировался? – удивился Клим. – И, что самое смешное, когда успел это сделать?
- И ничего ты не переквалифицировался! – возразил Степан. – Ты записался в шпионы ещё тогда, когда из армии дезертировал!
«Всё ясно, - удручённо подумал Клим, - это Биг, сука. И это с его гадской подачи теперь вся округа знает такие интересные места из моей биографии, о которых раньше и не ведала…»
- Да не шпион я, - устало сказал Клим, - и не хрен смотреть на меня соколом-победителем. Вот я сейчас пойду в поссовет и позвоню куда надо.
- Что, точно не шпион? – переспросил Степан, имеющий веский повод доверять Климу.
- Точно, точно, - заверил родственника бывший десантник.
- Тогда гони премиальные, - не совсем логично рассудил Степан.
- Да, конечно, - вспомнил Клим, достал из кармана деньги и отделил родственнику демократский полтинник. – Вот, бери и ни в чём себе не отказывай… Верка! – крикнул он.
- Чево тебе? – испуганно спросила жена дальнего родственника.
- Вот, возьми остальные, купи чего-нибудь ребятишкам, - распорядился Клим и сунул бабе не Бог весть какие деньги. – Бери, не бойся, деньги честные, не шпионские. Но как быстро вы меня в душегубы записали? Поди, с детства друг друга знаем, а тут – на тебе!
- Да уж оно это, - невразумительно ответила Верка и глянула на мужа. А тот переживал нехорошее томление. То есть, получив пятьдесят рублей, Степан засомневался, а правильно ли верить родственнику? А вдруг альтернативная премия за сдачу опального испытателя окажется на целых двести рублей больше (1) ?
Клим прочувствовал состояние родственника, но ни черта уже не мог поделать. Единственно, он надеялся, что «обилеченный» полтинником Степан в первую очередь кинется к надомному коммерсанту, торгующему дрянной водкой по двадцать рублей пол-литра. Во вторую очередь дальний родственник эту водку выжрет. И только потом, если покажется мало, станет думать о возможности сдать Клима властям за причитающееся вознаграждение. И, что самое смешное, никому не расскажет о том, что он пьёт на деньги, полученные от шпиона и убийцы. Потому что кругом мерзавцы, которым только вякни, и тут же побегут доносить сами.
- Ладно, не поминайте лихом, - попросил родственников бывший десантник и выскочил во двор. Он на ходу натянул на голову капюшон и вышел на улицу. Пробегая мимо заготрыбконторы, Клим увидел, что возле неё появился всамделишный «джип» последней модели. Бывший десантник невольно задержал ход, попытался разглядеть внутренности навороченной тачки, но ни черта из-за тонированных стёкол не увидел. Поэтому он снова прибавил шаг и, спустя три минуты, топтался возле поссовета.
4
Здание поссовета всегда выгодно отличалось от остальных домов посёлка. Теперь, когда поссовет переименовали в какую-то администрацию, на дополнительно ассигнованные из областного бюджета деньги (в районной казне деньги перестали водиться с момента объявления демократами демократии) здание бывшего поссовета перекрасили в либеральные цвета, присобачили новый держатель для нового российского флага, внутри здания поменяли половички, поставили питьевую бочку с фильтром и хитрой коробочкой, откуда автоматически выскакивали пластиковые стаканчики. В поссовете продолжали заседать три бабы, выгодно отличающиеся от поселковых своим ухоженным видом, а одна из них – глава администрации – обзавелась подержанной иномаркой и новой квартирой.
Всё правильно. Новое государство берегло своих представителей на местах, и пусть оно – государство – постоянно плакалось на нехватку средств, из-за чего не могло повысить минимальный размер оплаты труда в месяц с двадцати долларов хотя бы до двадцати пяти, оно, государство, платило ни хрена не делающим ухоженным бабам из какой-то администрации по целых двести долларов в месяц. А главе – все пятьсот.
То, что бабы из администрации ни хрена не делали, было очевидно. Дело в том, что параллельно происходящим положительным переменам в местном поссовете, в посёлке прекратили своё существование поселковая школа, детсад и амбулатория. А рыбсовхоз вместе с заготконторой превратились в ЗАО, каковое ЗАО, как уже говорилось выше, попало в надёжные руки местных демократов с проверенным уголовным прошлым. То есть, в такие руки, которым не требовалась какая-то сраная забота официальных лиц не то из поссовета, не из целой администрации.
Клим, поднявшись на крыльцо поссовета, услышал, как одна чиновница заговорила по телефону. Поэтому он переменил своё первоначальное намерение идти прямо в офис, но решил сначала подслушать разговор. С этой целью он неслышно проник в сени здания теперешней поселковой администрации и прислонился к двери, за которой происходил разговор.
- …Да, всё поняла, - звонко отвечала невидимому собеседнику невидимая чиновница. – Так я прямо сейчас Нюрку и отправлю… Ага! Пусть прогуляется… Ага! А то приезжайте, с вами будет спокойней… Ага! Не приедете? Ни и ладно. Авось в каждой избе по ружью имеется… Вот я и говорю: в нашей рыбконторе такие бандиты, что после них нам никакой шпион не страшен… Понимаю… Понимаю… До свиданьица…
После этих слов невидимая чиновница брякнула трубкой о рычаг и принялась натаскивать невидимую Нюрку:
- Слушай сюда, Анна Петровна! Клим-то Безменов чуть нового генерального директора не застрелил. Нет, каков зверюга?! Чуть не застрелил и теперь где-то скрывается. Нам, на всякий случай, велели проявить бдительность. Поэтому ты побегай по посёлку, предупреди граждан об опасности. Хотя мне сказали, что он, зверюга, предположительно, в другом месте ошивается. Но всё равно велели, чтобы бдительность и так далее. Поняла?
«Чуть не застрелил! – мысленно ахнул Клим. – Живой, сука!»
- А чево это мне по посёлку в такую непогодь бегать? – плаксивым голосом возразила Нюрка. – Итак, каждая собака знает про этого шпиона, а у рыбконторы как раз теперя самая тусня начнётся. Вот мне радости мимо этих бандюганов шастать…
- А вот я тебе велю, и всё! – построжала невидимая чиновница. – Во-первых, мало ли чего болтают, а тут целая официальная телефонограмма. А во-вторых: не посылать же мне Варвару Парамоновну? Ведь она всё ж таки инженер-землеустроитель, а ты – всего техник.
- А чё говорить-то? – продолжила нытьё Нюрка.
- Приказывали распространить среди населения его словесный портрет…
- Какого хрена с портретом ещё распространять? – упиралась несговорчивая Нюрка. – А то этого Клима Безменова тут не знают?
- Приказывали – значит – того! В общем, так, слушай, что я тут записала… Ага! Возраст – тридцать пять лет. Главная примета – аграмадный рост. Из себя красивый, фигуристый, но не толстый. Волосы русые, глаза серые, растительности на лице не носит, особых примет не имеет. На правом плече татуировка – парашют с крылышками и три буквы – «В» «Д» и «В». Поняла?
- Поняла, - убитым голосом ответила Анна Петровна и принялась соваться по комнате, накрываясь, чем придётся. Заодно она сунула в сумочку дырокол потяжелее, чтобы, в случае нужды, отмахнуться от бандюганов-предпринимателей.
«Всё, отзвонился», - поздравил себя бывший десантник и так же неслышно, как вошёл, выкатился из поссовета. В принципе, он мог дождаться, когда Нюрка отвалит с поручением, а затем войти в поссовет, пугнуть оставшихся баб пистолетом и воспользоваться телефоном. Но, во-первых, Клим никогда бы не пал так низко, чтобы ехать на мирных женщин с пистолетом, во-вторых, он знал, что не так-то легко испугать русскую бабу, исправляющую казённую должность. Поэтому Клим просто убрался в заросли плакучей ивы возле поссовета, чтобы его не видела бедная Нюрка, и задумчиво уставился на давешний «джип». Возле него, кстати, нарисовался какой-то амбал в непременном чёрном кожане и с непременно голым черепом. Амбал достал из кармана сотовый и принялся набирать номер, тем самым провоцируя Клима на новое преступление.

Глава 2
 1

Когда Биг получил по туловищу от своего врага через бронежилет, потерял сознание, а потом очнулся, он не просто так велел командиру сводного отряда, капитану Антонову, доставить себя в заводскую амбулаторию. Дело в том, что теперешний гендиректор досконально знал не только всю планировку военного завода, но и географию всего района предстоящей работы. Также Биг поверхностно ознакомился и с географией местности, окружающей район предстоящей работы.
Но в первую очередь, конечно, бывшего киевского студента интересовал завод.
А вот какие резоны насчёт амбулатории.
Биг знал, что в ней ему будет наиболее безопасно. Потому что, во-первых, одноэтажный домик заводской амбулатории находился на территории охраняемого окружённого забором предприятия. Во-вторых, этот домик стоял по соседству с административным зданием, при этом окна кабинета бдительного Вов Вовыча смотрели сверху вниз и на саму амбулаторию, и на все возможные подходы к ней. В-третьих, амбулатория находилась рядом с въездными воротами, оборудованными специализированным КПП, а на КПП постоянно околачивался вооружённый вертухай.
Помимо всего прочего, в амбулатории имелась постоянно пустовавшая чистенькая комната с двумя койками, на одной из них можно было полежать и подумать на тему дальнейших действий, удручённых в своей «производственной» перспективе участием в них злодея-испытателя. А заодно дать текущий ремонт ушибленным рёбрам и залатать новую дырку.
Когда милицейский вертолёт упал на свободную площадку прямо перед административным зданием, на улицу высыпали работники во главе с Вов Вовычем. Ну, чтобы посочувствовать, лишний раз засвидетельствовать, а также удовлетворить любопытство. Первым из вертолёта вылез Сеня Мазин и самостоятельно уковылял в городскую поликлинику. Потом на асфальт площадки соскочили два бойца, оба картинно встали на колена и стали энергично поводить по сторонам короткими стволами своих автоматов. Один при этом, упитанный сверхсрочник, упал на бок во время второго «манёвра». Собравшиеся засмеялись, Вов Вовыч зашикал, а боец принял прежнюю позу, но вертеться по сторонам перестал. Затем из вертолёта грузно выпрыгнул капитан Антонов и начал суетиться, потому что на выход полезли сразу три бойца местного УФСБ, вытаскивая на себе нехилого гендиректора. В принципе, Биг мог идти и сам, но решил повыпендриваться. И поехал в амбулаторию на чужих.
- Товарищи, займите свои рабочие места, здесь не театр одного актёра, - подал слабый голос Биг, бережно заносимый на крыльцо заводского больничного домика.
- Да где ж тут одного! – послышался саркастический возглас из задних рядов. – Да тут вас целая труппа!
Ехидничал, очевидно, какой-то тайный недобитый большевик. На что Вов Вовыч, записной демократ-перевёртыш с ярко выраженной холуйской натурой, петухом наскочил на своих сотрудников и стал загонять их в административное здание. Сотрудники нехотя убрались.
- Молчать! – запоздало рявкнул капитан Антонов, схватился за кобуру, угрожающе присел, но потом опомнился и рванул в амбулаторию, обгоняя эскорт. Он пинком распахнул двухстворчатую дверь, ворвался в приёмный покой и, продолжая переживать ажиотаж от суммы обещанных премиальных, таки вытащил пистолет из кобуры и страшным голосом заорал:
- Всем на местах стоять!
Единственно находящаяся в приёмном покое амбулатории пожилая фельдшерица выронила из рук вязание и испуганно возразила:
- Бог с тобой, Митя! Чего это ты так расшумелся?
- Здравствуйте, тёть Тань, - по-домашнему поздоровался великовозрастный балбес Митя, но тотчас вспомнил о своей официальной миссии и отрывисто прогавкал: - Вынужденная мера предосторожности в виду чрезвычайного положения.
Пачкая грязными сапогами чистенький пол медицинского учреждения, он обследовал помещение, заглянул в шкафчики, тумбочки и даже под кровати. А потом побежал встречать дорогого пациента.
- Это, Татьяна Ерофеевна, наш новый генеральный директор, - сообщил он фельдшерице, указывая пальцем-сарделькой на въезжающего Бига.
- Ой! – засуетилась женщина. – Что ж ты, Митя, заранее не предупредил? Я бы доктора, Марк Захарыча…
- Не надо доктора, - милостиво разрешил Биг, - простой зондаж с перевязкой вы и сами сделаете.
- Да как же без доктора? – фальшиво удивилась фельдшерица. Она и сама не хотела тревожить доктора, который пребывал с капитального пасхального перепоя, отлёживался дома и велел без крайней нужды себя не тревожить.
- Татьяна Ерофеевна? – вежливо поинтересовался Биг, укладываемый на койку.
- Да, э…
- Георгий Кондратьевич, - предупредительно отрекомендовался профессиональный душегуб. – Вы пока приготовьте всё, что нужно для извлечения пули и обработки раны. Мне ещё понадобится эластичный корсаж. А пока оставьте нас с Дмитрием Александровичем одних.
Фельдшерица с бойцами выкатились из больничной комнаты, капитан принялся есть глазами начальство, а Биг стал осторожно чесаться там, где предполагался перелом ребра. Или сильный ушиб.
- Я слышал, вы поставили угнанный террористом вертолёт на радиолокационную прослушку? – осведомился он.
- Так точно, - с готовностью ответил капитан Антонов.
- Техника слежения не подкачает? – на всякий случай поинтересовался новый гендиректор.
- Никак нет. Слежение осуществляется через спутник посредством наземного респондента. У меня есть авральный допуск и…
- Всё ясно, - перебил капитана Биг. – Значит, вертолёт никуда не денется. Вы в курсе, сколько на борту имелось горючего перед угоном?
- В курсе. Я расспросил пилота. На сорок минут лёта, на максимальной скорости.
- Что ж, я думаю, наш подопечный использует весь ресурс.
- Я тоже так думаю, - осмелился поддакнуть капитан Антонов.
- Я так понимаю: никаких сигналов о прекращении движения вертолёта ещё не поступало?
- Никак нет. Да и когда? Прошло только двадцать минут.
- О’кей, звоните респонденту. Потом свяжитесь с соседями: пусть готовятся к возможной встрече с клиентом. Сообщите соседям о том, что наше дело лично курирует генерал Хабалин и о премиальных. Задача ясна?
- Да, но как же…
- Как же мы будем делить премиальные, если количество возможных номинантов увеличится? – понимающе спросил Биг.
- Вот именно!
- Сумма ваших премиальных не уменьшится в любом случае и при любом количестве ваших помощников, - твёрдо пообещал Биг. – Больше того: чем больше вы проявите усердия в нашем деле, тем больше у вас шанса получить сверх премиальных ещё и бонус. Усекаете?
- Так точно, – с сомнением отозвался капитан. Он понимал, что на своём вертолёте МИ-4-ый уже не догнать. Поэтому придётся напрячь соседей. Может быть. Потому что есть возможность обойтись без них, но приобщить к делу двоюродного брата. Этот родственник являлся начальником районного рыбохотнадзора и имел в пользовании почти личный вертолёт. Двоюродный брательник капитана Антонова возглавлял банду отморозков, якобы охраняющих местные природные угодья от браконьеров. Да и сам братан был чистой воды зверь. Он неофициально приватизировал все районные водные с лесными угодьями и мог завалить не только какого-нибудь отдельного браконьера, но и целую конкурирующую мафию. Сейчас, если капитан не ошибался, вертолёт с братаном и его бандой мог околачиваться на юге района. Так вот, если данный братан сам, без участия соседей, завалит клиента, то его вполне можно будет уговорить поделиться с капитаном частью премиальных. А вместе со своими да с бонусом – это получится неплохой приварок к официальной зарплате и остальному подсобному хозяйству.
- Так вы звоните? – нетерпеливо напомнил Дмитрию Александровичу новый гендиректор.
- Звоню-звоню, - пробормотал капитан и достал свой сотовый телефон. Он решил пока не говорить хозяину о братане. Капитан дождался включения связи со станцией-респондентом, назвал пароль и спросил:
- Что насчёт моего объекта по заявке одна тысяча три сотни полста семь?
- Продолжает движение прежним курсом, - доложил дежурный оператор.
- Хорошо. Напоминаю – в случае прекращения движения – срочно сообщайте на мой номер и на этот…
Дмитрий Александрович продиктовал номер сотового двоюродного брата, а затем ему же и позвонил:
- Алё? – отозвался братан.
- Здорово, Витёк, это я, - сообщил капитан Антонов. – Ты где сам?
- На Ласковом водопое, - доложил братан, - сети снимаю.
- А я думал, ты в Елаховском урочище…
- Не-а, мы оттуда два часа назад убрались.
- Слышал о делах на заводе в Алабинске?
- Да, по рации, но чё-то не фига не въехал.
- Клима Безменова знаешь?
- А то!
- За его голову назначена награда в десять зелёных косарей минус мои комиссионные за наколку. Живым его брать не надо, так что работа плёвая. Сейчас за этим Климом Безменовым, который угнал заводской вертолёт, следят с Прорубной РЛС. Если чё, они звякнут и тебе. Теперь въехал?
- Ну, так! – обрадовался на том конце связи братан. – А это…
- Всё, конец связи, меня тут, кажется, с этой Прорубной беспокоят… Алё… Так… Твою мать!
- Что случилось? – чутко отреагировал Биг.
- Угнанный борт пропал с экрана радара! На пятнадцать минут раньше ожидаемого срока…
- Карту! – приказал Биг.
Капитан достал из набедренного клапана планшет и развернул «местную» карту.
- Где? – кратко осведомился Биг.
- Вот, - ответил капитан и ткнул пальцем в карту.
- Что это? – поинтересовался Биг и черкнул ногтём по пунктирной линии.
- Просека.
- Просека, - задумчиво повторил Биг, секунду-другую подумал, а затем воскликнул: - Рыбачий посёлок!
- Как? – сначала не понял Антонов, но затем, подивившись осведомлённости нового гендиректора в теме географии местности, хлопнул себя по лбу и вскрикнул: - Точно, бывший рыбсовхоз!
Он снова взялся за сотовый, позвонил в Алабинск-пристань и напряг тамошних ментов тревожным оповещением с ориентировкой на пограничный с городком населённый пункт.
- А в самом посёлке нет опорного пункта? – спросил Биг.
- Никак нет, - ответил капитан и намылился на выход.
- Куда вы так спешите, капитан? – поинтересовался Биг.
- В Рыбачий! – плачущим голосом ответил Антонов.
- Да нет, - возразил Биг, - сначала вам надо проверить место, где пропал с экрана радара вертолёт.
- Зачем?! – возопил Дмитрий Александрович. Он уже в мыслях пересчитывал заветные доллары, а тут этот, с кривой рожей.
- Мы имеем дело с очень опытным диверсантом, - терпеливо сказал Биг. – Поэтому я рекомендую начинать искать его от вертолёта по живым следам. А в Рыбачьем посёлке пусть пошуруют местные милиционеры. Понятно?
- Чёрт!
- В вашей команде есть опытные следопыты?
- Так точно!
- Да, это что за Витёк, которому вы пообещали премиальные с вычетом комиссионных?
- Очень полезный и очень надёжный в нашем деле человек! – прижал руки к груди капитан Антонов и таки повернул на выход, но новый гендиректор снова не дал уйти.
- Оператор на станции не мог ошибиться? – спросил он.
- Какие ошибки?! Там работают ещё советские специалисты. А если бы их отключили, он первый сказал бы!
- Как – отключили? – не понял Биг. – Кого отключили?
- Ну, иногда «Сибэнерго» отключает военные объекты от электропитания, а автономные станции энергоснабжения не работают из-за отсутствия топлива, - объяснил Дмитрий Александрович.
- Что вы говорите (2) ? – разинул рот Биг и чуть не вывихнул челюсть от удивления. Но затем взял себя в руки и распорядился: - Ладно, идите. Велите принести мне автомат, четыре рожка и бронежилет. Также не забудьте выставить охрану: двух человек возле амбулатории, одного на крыше котельной и одного в кабинете начальника режимного отдела. Всё, выполняйте…
- Есть, - радостно ухнул капитан и убежал.
2
Капитан Антонов был нормальным русским человеком. На войне, случись такая, он мог бы совершить подвиг. Во время демократии, коль получилась она вместо войны, он стал беспринципным стяжателем. При этом брал пример с более высоких чинов из бывшего КГБ, МВД, МО и даже политбюро КПСС. Однако помногу стяжать капитану пока не приходилось, вот он и исходил завистливой слюной по отношению к двоюродному братану, который душил браконьеров, бедных местных жителей, пытавшихся добыть чего-нибудь себе на еду. Ещё капитан Антонов очень завидовал районному милицейскому начальнику: тот приподнялся на рэкете мелких и средних уголовников. А вот капитану пока не катило. И пусть Дмитрий Александрович намылился в начальники местной уфээсбы (бывший начальник за дело с господином Мостовым пошёл на повышение), в финансовом плане больших прибылей от этого не ожидалось. Ну, не водились в Алабинском районе, чёрт бы их побрал, шпионы. И, следовательно, не с кого было брать в лапу.
Теперь же у капитана появилась блестящая возможность слегка поправить дела свои скорбные. Благо на всё про всё у него имелось устное «добро» самого генерала Хабалина. Дмитрий Александрович никогда не был дураком, поэтому записал весь разговор со столичным мерзавцем на плёнку. Нет, конечно, капитан Антонов не верил во всю эту фигню, придуманную новым генеральным директором военного завода для объяснения случившегося в их районе междусобойчика, но, тем не менее, собирался сделать всё от себя зависящее, чтобы получить обещанную награду. А Клима Безменова Дмитрий Александрович, как уже упоминалось выше, не любил.
Выбежав из амбулатории на свежий воздух, Дмитрий Александрович быстро расставил охрану из милицейского контингента и побежал к вертолёту:
- Петренко! – крикнул он на ходу.
- Я! – гавкнул старший лейтенант Петренко, упитанный розовощёкий малый, задира и бабник.
- Возьми на заводе любую машину и гони в Алабинск-пристань, в райотдел милиции. Там жди дальнейших указаний. Понял?
- Так точно, - отозвался Петренко и испарился. А капитан дождался, когда в борт залезет последний боец сводного отряда, и поднялся в вертолёт сам. И, как только за ним захлопнулся люк, вертолёт сорвался с места и уже через пятнадцать минут был в заданном квадрате. Пилот покружил над местом, где Клим сделал разворот и ушёл в просеку, и вопросительно посмотрел на Дмитрия Александровича. Тот дал знак пилоту зависнуть над несостоявшейся дорогой между Елаховом и Алабинском-пристанью. Диаметр лопастей милицейского вертолёта много превосходили диаметр лопастей МИ-4-го, поэтому пилот не рискнул посадить машину между стенами вековых елей, не то, что лететь по просеке.
- Спускай аварийный трап! – приказал пилоту Александр Сергеевич.
Пилот молча повиновался, подкатил катушку к люку и сбросил конец трапа за борт.
- Ты! – ткнул пальцем в одного эмчеэсовца капитан, и тот послушно полез вниз. Встав на землю, боец осмотрелся, достал радиотелефон и доложил:
- Есть подозрение, что в этом месте клиент полетел по просеке.
- Иди ты! – удивился капитан.
А эмчеэсовец, недавно добивший сверхсрочный контракт по пограничной службе на российско-китайской границе, пошёл по просеке и, утвердившись в своём первоначальном подозрении, сообщил:
- Хвоя равномерно разбросана в стороны, есть макушка ёлочки, срезанная по ходу движения, лапы молодого ельника также неестественно повёрнуты и не успели восстановиться… то есть, движение было недавним…
- А куда он двигался? – уточнил капитан Антонов.
- К Алабинску-пристани, - безапелляционно заявил бывший пограничник.
- Полезай обратно, - приказал ему Антонов, - а ты, - обратился он к пилоту, - лети к городу, но строго вдоль просеки.
- Ясно, - буркнул пилот и, как только эмчеэсовец кувыркнулся в брюхо машины, не поднимая трапа и не задраивая люка, потарахтел в заданном направлении. Через семь минут преследователи увидели брошенный МИ-4-ЫЙ.
- Стоп! – рявкнул Антонов.
Пилот послушно завис над угнанным геликоптером.
- Все вниз! – скомандовал Дмитрий Александрович.
Бойцы, не комментируя, полезли вниз. Капитан сошёл последним. Перед спуском он приказал пилоту двигать в сторону Елахова и, когда тот отвалил, приказал бойцам рассредоточиться по двум сторонам просеки и повёл их на Алабинск-пристань. Шли они медленно, чуть ли не принюхиваясь к земле.
- Собаку надо было брать, - подал голос кто-то.
- Где её взять? – возразил другой.
- Разговорчики! – прикрикнул Антонов.
- Есть след! – возник давешний эмчеэсовец.
- Куда? – встрепенулся капитан.
- К берегу Иртыша, - доложил боец.
- Вот, чёрт! – ругнулся капитан. Он сильно обеспокоился: а вдруг его старинный недруг юности каким-то образом переправился на другой берег? Только этого геморроя не хватало. Но делать было нечего, и Дмитрий Александрович отдал единственно подходящую к данной ситуации команду:
– Вперёд по следу марш!
Следопыт нырнул в тайгу, за ним капитан и остальные.
- Негоже по следу гурьбой волочиться, - укоризненно заметил один боец, также когда-то тащивший пограничную службу, но уже на Грузино-Российской границе. – А вдруг засада?
- Ты с ума сошёл! – возразил Антонов. – Ему смываться надо, а не засады устраивать.
Но бойцы, пристыженные коллегой, вытянулись гуськом за впередиидущим с интервалом пять метров. Так они достигли рубежа видимости берега Иртыша, а следопыт объявил:
- След поворачивает в сторону Рыбачьего.
- На хрена ему в посёлок? – недоуменно спросил кто-то.
«Да, на хрена?» - подумал Антонов.
- Перестроиться от следопыта цепью вправо вглубь леса и вперёд арш! – скомандовал он.
Бойцы, понимающие армейскую тарабарщину лучше, чем русскую литературную речь, быстро перестроились. Сам капитан встал за следопытом и погнал его дальше по следу, постоянно справляясь о наличие следа.
- След есть, - подтверждал следопыт, и скоро группа оказалась на виду посёлка. Капитан приказал всем залечь, прилёг сам за сырой кочкой и связался с Петренко.
- Слушаю, товарищ капитан, - отозвался тот.
- Группа поддержки готова? – осведомился Антонов, машинально прикидывая диспозицию без помощи бинокля. Да и фигли он, когда до ряда поселковых домов едва насчиталось бы метров сто пятьдесят. В том месте, где группа капитана Антонова вышла к посёлку, его единственный порядок домов как бы уходил в материк. Дело в том, что тут Иртыш делал плавный поворот и «удалялся» от посёлка. И его дома стояли за огородами на вырубке, которая с высоты птичьего полёта гляделась каким-то лишаём на здоровом теле многовековой тайги.
- Готова, - доложил старший лейтенант.
- Сколько человек?
- Восемь вместе со мной.
- Возглавишь группу, грузитесь в машину и мухой в Рыбачий, - принялся растолковывать капитан, заботливо прикрывая телефон он непрекращающегося занудного дождя. – В Рыбачьем тормозните возле Рыбзаготконторы. Из машины не высовываться, но сидеть там и ждать дальнейших распоряжений. Всё понял?
- Так точно! – бодро ответил Петренко.
Дмитрий Александрович сунул телефон в карман и тут услышал характерный стрёкот: кто-то плыл вниз по реке и звук мотора далеко разносился по округе, обильно насыщенной всепроникающей влагой.
3
Двоюродный брательник Дмитрия Антоновича Антонова, Виктор Степанович Густомылов (в просторечье – Гнуснорылов), очень любил свою работу. Браконьеры и подчинённые его ненавидели, но заискивали. И было за что. Во-первых, Виктор Степанович так поставил своё дело, что не заискивать перед ним было невозможно. Во-вторых, он недавно вступил в модную партию «Единство». А в-третьих, ему благоволила какая-то столичная собака из министерства. Поэтому, невзирая на многочисленные жалобы, Виктор Степанович продолжа тащить свою нелёгкую и прибыльную должность. Деньги, отпускаемые государством на природоохранные нужды, Виктор Степанович использовал строго по назначению: купил сыну квартиру в Москве и обставил её якобы итальянской мебелью. Рыбу, съедобного зверя и пушнину, конфискованные у браконьеров, Виктор Степанович, не мудрствуя лукаво, сдавал в заготконторы по специальной таксе. Бандиты, заведовавшие перекупками, не очень-то боялись Гнуснорылова, не предпочитали с ним не связываться, потому что железно помнили чисто русскую народную пословицу про говно, которое лучше не трогать, чтобы не воняло.
Сегодня Виктор Степанович, хлопотун и труженик, успел побывать в нескольких местах. Но больше всего ему повезло на Ласковом водопое. Здесь он заметил с вертолёта сети и приказал посадить машину на правом берегу Иртыша. Подчинённые помогли спустить на воду надувной плот с подвесным мотором, лишних людей Виктор Степанович отпустил вместе с вертолётом, а сам с тремя помощниками принялся вытаскивать сети.
- Ого-го! – радостно гоготал Виктор Степанович, поднимая кошкой отяжелевшие сети. – Рыбы-то, рыбы!
Он рачительным взглядом уже заценил пуда четыре икристого сига, который пойдёт в заготконтору по его цене.
- И сети не какие-нибудь, а японской вязки! – искательно подгавкивал один из подчинённых.
- Надо бы спасательный баркасик надуть, Виктор Степанович, - подобострастно предложил другой сотрудник якобы природоохранной районной инспекции, - а то на плотике всё не поместится.
- Надувай, Серёга, - милостиво разрешил Виктор Степанович. Он масленым взглядом оглядел подчинённых, которые отвечали ему не менее замасленными взглядами. Виктор Степанович знал, как к нему относятся нижестоящие коллеги и не корил их за такие чувства, которые простирались вплоть до пожелания дорогому начальнику ни дна – ни покрышки. Да и как корить? Будь он на их месте, точно так же относился бы к такому козлу, как он.
- Готово, - залебезил Серёга.
- А, ну, братцы, пошевелись! – азартно велел господин Густомылов. Братцы опростали сети, затем они сложили рыбу на плот с баркасом, сцепили плавсредства и бригада хозрасчётных природоохранителей поплыла вниз по реке.
4
Клим встал в условной тени «джипа» позади амбала в кожане, базарящего по сотовому телефону, на расстоянии нормальной слышимости. Одновременно бывший десантник засёк Нюрку из поссовета, тронувшуюся в безрадостный путь по посёлку, дождался, когда амбал закончит свой телефонный трёп, подошёл к нему и вежливо спросил:
- Вы позволите воспользоваться вашим телефоном?
- Чё? - не понял в натуре амбал.
- Телефоном, говорю, можно воспользоваться? – терпеливо повторил вопрос Клим.
- Чё?
- Телефон дай, придурок, позвонить надо! – не выдержал политеса Клим.
- Вот… блин… сука… - закряхтел дебиловатый последователь методов бывшего товарища Ельцина в новой русской глубинке и реально полез в специальный карман за реальным пистолетом. На пистолет у дебила имелось нормальное разрешение от нормальных российских властей. И из этого пистолета «кожаный» отморозок уже безнаказанно завалил троих граждан РФ. И собирался завалить четвёртого. Но Клим не хотел с этим согласиться. Он вовремя засёк движение кожаного отморозка и поступил быстрее собственных мыслей. Его левая рука машинально заблокировала правую руку отморозка, которой тот успел схватиться за рукоять пистолета, а правой Клим слегка дал в подбородок придурка и тот, поступательно оглушённый несколькими незатейливыми извилинами в сторону мозжечка, «нечаянно» выронил пушку прямо в руку противника. Клим, спрятав очередную пушку в одежду, с удовлетворением отметил окружающую его безлюдность, прибрал сотовый и взялся за ноги оглушённого отморозка.
- Давай, родной, не тормози, - пробурчал бывший советский десантник и потащил кожаного отморозка в его «джип».
Клим запаковал тяжеленького бандита в его тачку и стал названивать по номерам в редакции газет, откуда ожидал помощи. Через пять минут тщетных упражнений ему ответил какой-то сотрудник безопасности. Вернее, не какой-то, а сотрудник безопасности «МК».
- Вас слушают, - весьма неопределённо ответил сотрудник.
- Это «Московский комсомолец»? – с надеждой спросил Клим.
- Возможно, - ответил сотрудник, ответивший единственно потехи ради и от нечего делать.
- Хочу сделать из ряда вон такое сообщение, что убийство Холодова со Старовойтовой рядом с моим сообщением покажутся вам мелким хулиганством, - выпалил Клим заранее заготовленную фразу.
- Правда? – насмешливо переспросил любопытный охранник продвинутого издательского монстра. – Секундочку: сейчас я включу запись, и вы можете диктовать своё сенсационное сообщение. Но прежде хочу предупредить: мы опубликуем ваш материал только в следующем квартале, потому что наш теперешний портфель под завязку. А гонорар вы получите, соответственно, в следующем квартале следующего года.
-  Какого следующего года? – не понял дубового юмора Клим. – Мне не нужен гонорар…
- Вам нужна специальная премия президента?
- Что? – снова не въехал Клим. Но затем, сообразив, что над ним элементарно издеваются, обложил собеседника по матери и сломал телефон. Потом дал раза бизнесмену и вылез из «джипа» с внешней – по отношению к проходной «Рыбзаготконторы» - стороны. И сделал это не совсем удачно. Дело в том, что, скрытый от возможного наблюдателя из проходной, он выставил себя напоказ тем, кто мог появиться в его тылу. А из проходной, как назло, выполз вертухай на пару с каким-то внутренним работником рыбзаготконторы, и они, пряча под капюшонами дождевиков дымящееся курево, затеяли непонятный базар. В это же время к пристани причалил баркас Густомылова с его орлами-соколами. Виктор Степанович сошёл на берег, его «пацаны» стали найтовить «караван», и, пока они там невнятно бакланили, из города прикатил ГАЗ-66-ой с будкой техпомощи. Он тормознул возле проходной рыбзаготконторы, а из тыла начали подтягиваться какие-то люди в камуфлированных костюмах. Виктор Степанович, ничтоже сумняшеся, попёр на проходную как на буфет. Камуфлированные придурки, знавшие начальника местного рыбохотнадзора как облупленного, принялись махать ему руками, пытаясь, очевидно, его как-то предупредить. Но Виктор Степанович не обратил на знаки внимания, и продолжил движение. Клим понял, что линять в поле ему не получится и, кляня себя за глупость, подвигнувшую его к такой затратной по времени кампании, как попытка заинтересовать столичную прессу в происходящем в Алабинске, снова влез в «джип» и приготовился ждать.
А десятью минутами раньше Нюрка таки добралась до избы Степана. Она поведала хозяевам о Климе и о том, чтобы Степан со своей бабой поостереглись родственничка. На что Степан, взбодрённый дерьмовой водкой нового русского розлива, выступил с гневной декларацией в защиту Клима. В частности, Степан заявил, что никакой Клим Безменов не опасный преступник, а совсем наоборот, потому что недавно был в его избе и проявил себя вполне хорошим человеком, подарив Степану возможность опохмелиться, а жене с детьми – возможность купить килограммов пять отвратных конфет.
Нюрка как ошпаренная выскочила на улицу и там столкнулась с каким-то камуфлированным типом. Это несколько бойцов сводного отряда таки добрались до улицы посёлка, вот одному из них Нюрка и поведала о том, что Клим совсем недавно посетил своего дальнего родственника. Боец сделал стойку, сообщил по цепи новость, поэтому те, что увидели Виктора Степановича, и стали ему предостерегающе семафорить. Но Виктор Степанович, безбоязненный местный житель и хозяин своих угодий, как ни в чём не бывало, продолжал приближаться к конторе.
- Да ну вас, - махнул он рукой камуфлированному бойцу, крадущемуся вдоль забора.
Клим, невидимый за тонированными стёклами импортного вездехода, уже минуты три наблюдал за разворачивающимися вокруг него событиями. И, если честно, не знал, что делать. Но ему невольно помог господин Густомылов. Он махнул вертухаю, тот приблизился к начальнику местного рыбохотнадзора и вопросительно замер. А господин Густомылов хлопнул тяжёлой рукой по кабине «джипа» и спросил:
- Капуста в цеху?
- Да нет, Виктор Степанович, - подобострастно заквакал пожилой наёмник частного капитала, - господин Капустин был вышедши, значитца, оне теперя в своём «джипе».
- Эй, Капуста, - загремел Виктор Степанович и грохнул своим кулачищем по крыше лакированной тачки, - а ну, выходь, разговор есть!
Клим, чертыхаясь сквозь зубы, повернул ключ зажигания в гнезде. Тем временем господин Густомылов по-хозяйски распахнул переднюю дверцу со стороны пассажира и сунул свой отмороженный пятак в салон. Как сунул, так и получил кованой подошвой климовского ботинка по начальническому фейсу. Отоварившись оскорбительной для его поросячьей чести, демократского достоинства и преступного авторитета зуботычиной, господин Густомылов позорно отлетел от «джипа» и ещё позорней шлёпнулся в грязь. А Клим дёрнул тачку с места и въехал во двор предприятия, вынося на форкопе дощатые ворота.
- Витёк, это диверсант, атанда! – по-мальчишески заверещал капитан Антонов, выбегая из задних рядов своего ополчения на «сцену».
- А-а, су-ука! – взвыл Витёк, снял с вертухая его раритетный карабин и рванул за «джипом». Начальник районного рыбохотнадзора щёлкнул затвором и грохнул по заднему стеклу уходящей тачки.
- Вперед! – заорал капитан Антонов и вместе с бойцами ломанулся вслед за братаном и «джипом» вглубь предприятия.
- Назад! – попёр в дурь охранник. – Без пропусков не положено!
Но его, ясное дело, никто его не слушал. Тем более сам охранник, выполнив свою миссию, принялся сворачивать козью ножку. Зато во дворе предприятия подняли оглушительный лай волкодавы. На предприятии ещё не закончилась вторая смена, и волкодавы вместе с отморозками-проводниками пока ещё отдыхали в своих вольерах и специальных будках. Зато на шум во двор из цеха выползли заморенные работяги. Им навстречу ломились бойцы сводного отряда. А Дмитрий Александрович звонил старшему лейтенанту Петренко, который сидел в будке техпомощи в десяти метрах возле проходной рыбзаготконторы.
- Петренко, слушай сюда! – гавкал капитан. – Бери своих и – в обход предприятия арш-арш! С тыла обходи, говорю, с тыла! Понял?
Клим, непроизвольно стиснув зубы, погнал машину дальше. Он не обращал внимания на крошащееся заднее стекло и «банки» пуль о железо тачки. Бывший десантник «вторым» зрением видел и господина Густомылова, и бойцов сводного отряда, почём зря расстреливающих машину местного бандита. Видел и с разгона бросил тачку на пандус перед разделочным цехом. По пандусу он въехал на рампу и с разгона высадил ещё одни ворота, теперь уже в цех. Там машина остановилась, а Клим раздолбал лобовое стекло рукоятями двух пистолетов и через капот кувыркнулся на бетонированный пол предприятия. Он встал на ноги и открыл стрельбу с двух рук. Однако стволы были не пристреляны, и Клим ни в кого не попал. Впрочем, он особенно и не целился. Зато стрелял с такими короткими интервалами, что его стрельба напоминала автоматную. Наступающие предусмотрительно залегли, на них посыпалась отстреливаемая бетонная крошка и деревянная щепка. А Клим, расстреляв две обоймы и воспользовавшись короткой паузой, бросил пустые стволы и кинулся к поддону с порожней тарой. Он схватил пустой столитровый бочонок и, что есть силы, метнул его в заколоченное окошко, которое сообщалось со складом первичной засолки. Склад находился в одноэтажном здании, и в него можно было попасть тремя путями. Первый – через двери, но они были заперты. Второй – через амбразуру транспортёра, но её проём имел слишком маленькие размеры для того, чтобы в неё пролез такой крупный мужик как Клим Безменов. Третий путь лежал через окошко, в которое сейчас с треском влетел тридцатикилограммовый бочонок. Но Клим, выломав окошко столь недвусмысленным образом, не полез в него, чтобы попытаться уйти через склад первичной засолки в прибереговую тайгу, где его дожидалась группа старшего лейтенанта Петренко. Клим, пока бойцы не высунулись из своих временных укрытий, подбежал к специальному бассейну, где в течение нескольких смен накапливались несъедобные рыбные отходы (3)  вперемешку с солевым промывочным раствором и, включив на ходу рубильник автоспуска, нырнул в зловонную жижу. Очистной агрегат, приобретённый в ГДР в начале перестройки, работал как часики. Не успел Клим, как следует, обонять и прочувствовать весь сложный букет запахов, источаемых загнивающими отходами, как бассейн накрылся специальной платформой. Одновременно включилась автозадвижка, поднимающая люк спуска. Тотчас в жижу бассейна ударила мощная струя сжатого воздуха, и бывшего десантника потащило к сточной трубе. Рабочие в это время в цеху отсутствовали. Они, движимые безбоязненным любопытством, торчали на улице, таращились на небезопасный для их глупых голов спектакль и не видели, куда делся диверсант. Который, рискуя застрять или задохнуться, ввинчивался в трубу диаметром сто семь сантиметров и длиной пятьдесят метров. По немецкой идее данная труба должна была выходить в один из бассейнов первой ступени каскада отстойников. Но советские умельцы вывели трубу прямо в реку. Клим с детства бывал на рыбзаводе, помогая деду сдавать туда рыбу, он знал о некоторых его технологических особенностях и теперь очень надеялся с помощью последнего советского усовершенствования достичь Иртыша.








 (1) Автор напоминает читателю о ценах в описываемые времена и о прожиточном минимуме, который составлял тогда чуть меньше пятисот рублей на среднестатистическое, культурно говоря, лицо





 (2) Да, были времена, отключали повсеместно и отдельные объекты, и целые войсковые части. При этом отличилась не одна «Сибэнерго», а вся РАО ЕЭС, руководимая тогда экономным Чубайсом. Сейчас Чубайс миллиардер, а войсковые части с военными объектами, сокращённые в разы, от электричества уже никто не отключает





 (3) В описываемые времена таковые ещё присутствовали. Теперь ни на одном пищевом перерабатывающем предприятии нет никаких отходов. Теперь даже кожа с куриных шей (!!!) продаётся по доллару за килограмм. В то время как куриные грудки искусственных кур в штатах можно купить в центовке.
Искусственные – это выкормленные на фермах с применением биовитаминного концентрата и кормов на генетически-модифицированной основе. Теперешние куры, продаваемые в новых русских магазинах, все искусственные. Их реально нельзя есть, однако едят и платят за них по три доллара за килограмм, цена нормального птичьего мяса в Европе