Глава 5. На новом месте

Глава пятая. На новом месте

Ночью Брысю приснилось, будто он стоит посреди Янтарной комнаты, которая каким-то непостижимым образом сама себя разбирает на составные кусочки и раскладывает по большим фанерным ящикам в соответствии с оттенком, указанным на табличках: медово-жёлтый, багряно-коричневый, нежно-палевый…

Ящиков становится всё больше, так что Брысю уже и не выбраться.  Вдруг появляется знакомая парочка – Растрелли с Эйнштейном, похожие друг на друга, как сиамские коты,  но при этом странным образом смахивающие на Савельича, в происхождении которого ни одна известная порода не замешана.

Знаменитый физик производит некую манипуляцию руками, и прямо перед ним распахивается Чёрная дыра. Внутри неё в  буквальном смысле ни зги не видно! Растрелли ведёт себя ещё более странно: подхватывает ящики, словно они невесомые пушинки, и бросает один за другим в сотворённое фокусником Эйнштейном отверстие.

Перекидав таким образом всю Комнату, парочка тоже скрывается  в дыре, и она захлопывается, как обычная дверь, оставив Брыся в чистом поле возле указательного знака с надписью «Сарская мыза». Надпись сделана по-шведски, но коту-полиглоту не составляет труда её прочесть.

Вырвавшись из чуднОго сна, Брысь попытался представить жизнь в обычной семье. Особенно волновала проблема свободного времени для ведения расследования, но оказалось, что легче нафантазировать Чёрную дыру, поглотившую Янтарную комнату!

Утром Петрович отвёз подопечного в клинику, где Светлана Владимировна сняла с него гипс и поздравила с выздоровлением, дав наказ - первое время лапу не нагружать.

Около полудня за Брысем приехали новые родственники. Провожать приятеля вышел весь подвал. Кошечки утирали бархатными лапками влажные глазки, а коты сурово щурились, словно прощались навсегда.

Нагрузив Рыжего поручениями: Савельича навещать, за Любочкиным киоском присматривать, Петровичу на дежурстве компанию составлять, и сделав общий взмах хвостом, Брысь торжественно забрался в красивую, синюю в клеточку, переноску, готовый к приключениям.

Саша, не веря свалившемуся на него счастью, хотел сам тащить своё сокровище до электрички, но не осилил и десятка метров – всё-таки Брысь был  парень увесистый, а потому пришлось передать сумку маме, но и она, в силу природной хрупкости, смогла нести эту ношу лишь с перерывами на отдых. (Папа с ними не поехал из-за педсовета в колледже, а старенький Форд уже вторую неделю пылился в автосервисе.)

Дома ждал Мартин, с вечера предвкушая появление неизвестного Брыся - Ван Дейка. На всякий случай пёс несколько раз пересмотрел игрушки в своей корзинке, выбирая для нового товарища самые лучшие. Но потом передумал и самые лучшие –  красную латексную утку и ярко-жёлтый мячик - спрятал под подстилку. Устыдившись, снова достал и положил  к остальным, но вскоре опять засомневался. В общем, когда щёлкнул дверной замок, Мартин так и не определился, готов ли он делиться с новеньким хоть чем-нибудь.

Ещё в подъезде Лина договорилась с сынишкой, что войдёт первой и закроет собаку в дальней комнате, чтобы растянуть процесс знакомства и сделать его менее болезненным. Мартин, который радостно прыгал в прихожей, колотя крепким хвостом по тумбочке с обувью, такому повороту огорчился и всячески сопротивлялся выдворению, прижимаясь к полу и притворяясь мёртвым от обиды, так что  пришлось волочить его по скользкому ламинату за лапы.

Наконец переноску занесли в квартиру и открыли застёжку.

- Выходи, Ван-Дейк! Добро пожаловать!

(Лично Саше больше нравилась кличка Брысь, но из книжки он знал, как трепетно относится его друг из Эрмитажа к своему имени, а потому решил обращаться к нему уважительно.)

Искатель приключений выглянул из сумки и повертел головой, осматриваясь: два коридора, длинный и покороче. Примерно посередине первого, за распашными створками со стеклом, находилась гостиная, а заканчивался он аж четырьмя дверями. За левой и правой располагались, вероятно, жилые комнаты.  Те, что по центру, были приоткрыты, демонстрируя блага цивилизации - ванную и туалет. Второй коридор вёл из прихожей в небольшую кухню.

Да уж, не царские хоромы! Но и не подвал. Жить можно, особенно, если не задерживаться надолго. Аналитический кошачий ум подсказал, что загадочный шебутной Мартин всего лишь собака и, судя по свежеотгрызанному углу обувной тумбочки, ещё не вполне взрослая, но и совсем не щенок, если принять во внимание высоту, на которой заканчивались царапины от когтей на входной двери. Придётся взять над ним шефство, иначе весь дом угробит!

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/04/14/524