The smal children in the big world of adults

-Катья! Катья! - на огромном перекрестке, среди машин, вертелась маленькая фигурка в синей курточке.
-Стой, Муха! Стой, я к тебе подойду! - закричала я, забыв, что она меня не понимает.


Несколько дней назад, я шла вечером с работы домой, замерзла и припрыгивала на светофоре, когда заметила маленькую девочку, лежащую животом на крышке колодца теплосети, она грелась, прижимала ладошки к теплому металлу, щурилась от удовольствия. Я присела рядом:
-Хочешь, я тебя покормлю?
Черные глаза впились в меня с любопытством.
-У меня нет много денег, но чай и какой-нибудь горячий пирожок мы могли бы себе с тобой позволить.
Молчит, только сверлит своим детским любопытным взглядом.
Я складываю вместе пальцы "уточкой" и показываю ими "ням-ням":
-Кушать. Пойдем кушать.
Очень робко и осторожно, как по льду:
-Кушаат?
-Да, да, да! - киваю я обрадованно. -Кушать.
Поднимается со своей железной грелки:
-Ти. Кто?
-Я Катя. - я улыбаюсь смущенно, беру ее за руку и мы идем к пельменной через дорогу.
-Катья...
Это была маленькая таджикская девочка. Девочка, каких в моем городе сотни, бегающих на перекрестках между машинами с жестяными банками наперевес, они просят денег у водителей, когда те останавливаются на красный. Целый день. Даже в минус тридцать.
-А ты? - спросила я, усаживая ее в пельменной на стул. - Как тебя зовут?
-Мухаммадджон. - ответила она, и я рассмеялась.
-Смеешса? Имя смешной? - сощурилась она.
-Нет. - крикнула я от стойки с которой забирала для нее чай и пельмени. - Просто человек, которого я люблю, очень любит упоминать это имя. Или похожее на твое. Я, если честно, мало что в этом понимаю.
-И я. тебя. не-по-ни-ма-юю. - пробурчала она отрывисто с полным ртом горячих пельменей.
-Жуй!
Муха, так я решила называть ее, чтобы не ломать себе язык, подняла на меня глаза и быстро-быстро заработала челюстями. Было видно, что она привыкла быстро есть, что еда - это радость и удовольствие. "Сколько раз за день они едят..." - подумала я, наблюдая за ней.
Когда от пельменей остался лишь майонезный след на дне тарелки, я спросила:
-Ты кашляешь. Сколько ты должна принести вечером денег? - каждое слово мне приходилось сопровождать жестами, иначе она просто не понимала меня.
-Зачем тебе?
-Хочу отдать твоей маме, чтобы завтра ты была дома.
-Зачем тебе?
-Хочу, чтобы ты не кашляла. Отведешь меня?
Она улыбнулась, одним махом допила чай, и мы пошли.

-Очаджон! - закричала Мухаммад, втаскивая меня в удивительно чистую прихожую. - Это Катья!
Дальше она так затараторила на родном языке, что я даже перестала различать слова. Они были похожи на два потока, мама и дочь, хотя, мало чем отличались друг от друга. Мать Мухаммад оказалась тоненькой, очень смуглой, молодой женщиной, почти девочкой. На руках она держала мальчика месяцев шести, за ногу ее обнимал еще один, чуть старше, около года, в комнате копошились еще дети. Все в одних распашонках на голое смуглое тело.
-Я оставлю ее завтра дома. - обратилась ко мне женщина на довольно сносном русском. -Оставлю, если объяснишь кто ты.
-Я доктор. -начала я, наблюдая, как Муха деловито раздевается, и берет у матери из рук младшего ребенка. -Увидела, как Мухаммад греется на крышке колодца. Она кашляет. Для детей сейчас слишком холодно на улице.
-Какое твое дело? Зачем ее кормила? У нас есть еда.
-Я просто хотела ее согреть. Я врач, понимаете? Я не хотела обидеть вас. Она кашляет. Разрешите мне ее послушать. - я говорила медленно, не до конца уверенная в том, все ли она понимает из моих слов.
Женщина задумалась, и через некоторое время показала рукой в комнату:
-Хорошо.
Я сняла ботинки и вошла в просторное, чистое помещение. В доме везде была чистота. Очень чистый пол, на котором лежали в большом количестве одеяла и подушки, европейской мебели они не использовали совсем, чистые стены, чистые окна, тепло. На Мухаммад, под засаленными от грязи курточкой и штанами, было чистое белье, и пахло от нее по-детски, приятно. Пока я осматривала девочку, пока слушала фонендоскопом, извлеченным из кармана моего рюкзака, мать стояла рядом. Вряд ли она была даже одного со мной возраста, скорее намного младше, но назвать ее девушкой уже было невозможно. "Взрослые могут делать с собой все, что угодно." - думала я. - "Но какого черта они думают, что могут так поступать со своими детьми...те ведь полностью зависят от них."
-Ей нужна микстура. От кашля. Она довольно простая и стоит немного. Я сейчас спущусь, закажу ее в аптеке, а вам принесу квитанцию, сможете завтра ее забрать для Мухаммад?
-Я дам тебе денег. -сказала мать. -Сколько требуется?
-Совсем немного. - начала я, но она уже протягивала мне деньги.
Пока я писала рецепт на коленке у них в прихожей, без рецепта фармацевты не возьмутся за составление микстуры, пока бегала в аптеку, стояла в очереди и объясняла провизору зачем мне понадобилось именно это старинное средство от кашля, пока возвращалась назад в квартиру, чтобы объяснить как нужно лечить ребенка, я думала, мать ведет себя так потому, что элементарно боится меня. Они живут в стране нелегально, и приди мне в голову мысль, сообщить в милицию...

-Доктор!
Я обернулась на пороге, в руках она держала пиалу с крепким мясным бульоном и улыбалась. Очень тепло, очень благодарно и по-доброму улыбалась. Я сказала, что не ем мяса, что не хочу ее обидеть, но не могу взять ее угощение, тогда она ушла на кухню и принесла мне три лепешки. Она склонилась, когда подавала их мне:
-Ты добрый человек. Завтра мы заберем лекарство для Мухаммадджон. Спасибо тебе за заботу о моей дочери.
Я улыбнулась ей в ответ:
-Я не хочу к вам лезть. Я лишь хочу попросить беречь их. - я погладила по голове пацана, стоявшего у ее ног. -Смотри, какие они у тебя славные и крепкие.

-Катья! Я не кашлять! - Мухаммад влетела ко мне на тротуар.
-Муха, так бегать опасно!
-Ааай! Катья! - отмахнулась она.
Я засмеялась:
-Держи конфету. - в моих карманах всегда валяются конфетки.
-Ухх! - она схватила ее и понеслась между машин, показывать своим друзьям то, что дала ей Катья.