Путь к сердцу

Звонок  в дверь  задорно  сы'кнул.  Её  сердце  забило  барабанную  дробь.
– Это – он! – Выдохнув  ожидание,  она  понеслась  открывать  своё  новое  женское  счастье.  Пока  она  летит,  не  чуя  тапочек,  не  единожды,  отмеченных  котом,  нарисуем  её  портрет:

Непре…  –  Вот  собственно  и  всё,  ибо  она,  покусывая  губы,  уже  припала  к  входной  двери,  закованной  в  металлический  пояс  верности.  Переведя  дыхание,  для  храбрости  глянула  на  пожелтевшую  афишку,  приклеенную  собственноручно  к  обоям  намертво  клеем  «Момент».

С  афишки  улыбалась  королева  цирка – дрессировщица  голубей  Эсмеральда  Нотердамская – покорительница  мужских  сердец  в  седьмом  поколении  Эсмеральд  Нотердамских.  Она  же – Глафира  Галушкина,  распахнувшая  дверь  гостю,  ловко  запахнув  халатик,  потерявший  в полёте  свою  последнюю  перламутровую  пуговицу.

Он,  сияющий,  как  майское  утро,  встретил  её  в  белом!  Сила  притяжения,  трения,  и  бог  весть,  какая  ещё,  перенесла  его  через  порог.  Едва  оказавшись  в  её  гнёздышке,  он  тут  же  доверчиво  открылся  Глафире,  обещая  ей  доныне  неизведанные  ощущения.
– Он  мой!  Мой!  Я  не  буду  ни  с  кем  его  делить! – Глаша  сглотнула  сладко-тягучую  слюну  и  прижалась  к  нему  своей  разгорячённой  грудью,  обтянутой  новой  китайской  блузочкой.  Помня  изжёванную  истину  про  «путь  к  сердцу»,  Глафира  принялась  выкладывать  заветную  дорогу  запеченными  куриными  ногами,  котлетами,  копчёными  колбасками,  и  поливать  шампанским.

Он,  довольно  урча,  поглощал  Глашкины  дары,  обещая,  долгую  совместную  счастливую  жизнь Именно  ему  она  доверит  свои  самые-пресамые  тайны.  Так  думала  разомлевшая  в  приятных  хлопотах  уставшая  от  одиночества,  и  прочих:  «так  надо»  и  «я  должна»  женщина.  Она  ощущала  себя  невестой-пленницей,  над  которой  взмахнула  своей  волшебной  палочкой  добрая  фея,  даруя  свободу.   
Прошла  волнующая  ночь.  Глафира,  не  смыкая  глаз,  прислушивалась  к  его  сонному  бормотанию  до  самого  рассвета.  К  утру  её  сморил  крепкий  сон.

Разбудил  ядрёный   запах  жареного  сальца'.  Глаша,  открыв  один  глаз,  пошла  на  запах.  Ввалилась  на  кухню.  От  изумления  у  неё  открылся  второй  и  третий глаз!..   На  кухне,  закатив  рукава  белоснежной  рубахи,  и  надев  Глашкин  фартук  с  нарисованной  девичьей  фигуркой  в  бикини,  стоял…  мужчина.  Настоящий!  Холодильник,  купленный  накануне...  исчез.    От  такой  перемены  декораций  у  Глафиры  закружилась  голова.
 
– Вы?  Ты…  Ты  кто?..  Глаша,  застигнутая  врасплох,  собралась  силами,  и  приосанилась  на  кривоногой  табуретке.
– Так  я –  он  и  есть  –  твой  Холодильник!  Мужчина  догрыз  солёный  огурец   и  ослепительно  улыбнулся.
Глафира  пошарила  выпученными  глазками  по  облупившемуся  потолку,  надеясь  встретиться  взглядом  с  доброй  феей.  Феи  не  было.
 
– Расколдуй  меня!   Всего  лишь  один  твой  страстный  поцелуй,  и  злые  чары  растают  окончательно, – умоляюще  попросил  Холодильник.  В  Глафире  мгновенно  проснулась  покорительница  мужских  сердец  в  седьмом  поколении.  Обняв  зачарованного  мужчину  пухлыми  короткими  руками,  и  облизнув  свои  пересохшие  от  волнения  губы,  Эсмеральда  Галушкина  впилась  поцелуем  в  его  прохладные  уста,  пахнущие  рассолом,  и  долгожданным  счастьем.
Пол  ушёл  из  под  её  ног.  Сердце  ухнуло.  Закрылся  третий,  второй  и  первый  глаз.  Ей  казалось,  что  их  поцелуй  длится  целую   вечность.  Она  спасёт  его,  даже  если  понадобиться  ещё  одна  вечность!
   
Внезапно  за  спиной  спасительницы  послышалось  голодное,  душераздирающее: «Мияяяяввууу!!!»  Глафира  по  привычке  выдала  в  ответ  трёхэтажное  заклинание  матёрой  дрессировщицы,  и…  с  ужасом   увидела,  что  целует  дверцу  нового  холодильника.

– Ёппптель...  так  всё  испортить!  Ах,  ты  ж,  сволочь  полосатая!  –  Глашка  со  всего маху  треснула  кулаком  по  столу.  Стол  угрожающе  крякнул.  Потрясённая  Глафира  сунула  под  нос  коту  кукиш:
– А  вот  это  ты  видел?  Ты  жизнь  мою  загубил!
– Дык…  я-то,  как  всегда  –  оправдывался  кот,  пятясь  к  спасительной  двери.  Ты…  это,  мать  целоваться  не  можешь!..

Глафира  обалдела  вконец!  Котяра  «рванул  когти»  в  открытую  форточку,  пугая  голубей.  Глашка –  в  двери   –   изловить  разговорившегося  кота.  Благо  жила  на  первом   этаже.  В  подъезде  она  столкнулась  с  соседкой  Никитичной.  Та,  выгнув  спину,  злобно  зашипела  Глафире  вслед.

Глашка  вылетела  на  улицу.  Никогда.  Никогда  королева  цирка,  даже  бывшая  не  позволяла  себе  таких  выходов  в  свет,  даже  вынося  мусор,  она  гордо,  и  во  всей  красе  несла  это  высокое  звание.
– Вась-кааа,  Вааськааа!.. –  заголосила  Глафира,  выдав  потрясающий  «тенор-альтино»
– Ну,  мяф!  –  Василий  сидел  на  расцветающей  алыче,  и  смотрел  голодными  умоляющими  глазами  на  хозяйку.
– Тсссс,  тихо  ты,  давай  по  кошачьи  поговорим.

Васька   трепал  куриную  ножку,  срочно  добытую  из  недр  зацелованного  Глафирой  холодильника.  Настойчивый  звонок  в  дверь  прервал  кухонную  идиллию.  На  пороге  стоял  худенький  белобрысый  консультант  из  магазина «Бытов Уха».  С  порога  он  огорошил  Глафиру:
– Простите,  произошла  ошибка.  Вам  доставили  не  ваш  холодильник.  Разрешите  забрать  его?
– Нет!  Нет!  Нееееееееет! –  возопила  Глашка.  Он – мой!  Не  отдам!  Кухонный  плафон  державшийся  на  «сойдёт  и  так»  грохнулся…  но  не  разбился, –  к  счастью.

Глафира  решительно  встала  в  позу  звезды,  загородив  пышными  формами  своего  заколдованного  друга.  Ведь  чудеса  ещё  только  начались,  и  кто  знает?..
– Зачем  мне  другой! –  горячо  запричитала  Глашка, –  я  полюбила!  Его!  Не отдам!  Не  отдам!
– За-чем  вам  не-ис-прав-ный  хо-ло-диль-ник,  жен-щи-на? – Представителя  «Бытов Ухи»  била  нервная  дрожь.
– Я  сама  его  исправлю,  починю,  расколдую, –  теряя  голос  выкрикнула  обладательница  холодильника.   

– Умница,  Глафира!  Я  всегда  верила  в  тебя! –  сказал  кто-то  бабушкиным голосом,  и  погладил  растрёпанную  Глашку  по  голове.  Глафира,  крепко  обняв подушку,  всё  ещё  повторяла:  «Не  отдам,  не  отдам...»  Обернувшись,  она  увидела...  фею!  Та,  взмахнув,  почему-то  кухонным  веником,  а  не  волшебной  палочкой,  захохотав,  растворилась  в  шёлковом  утреннем  свете  спаленки  королевы.  Веник  брякнулся  на  пол,  рассыпая  вокруг  себя  зелёные   искорки...

Глаша  взяла  веник,  зевая  и  потягиваясь,  пошлёпала  на  кухню.  На  полу  лежал  разбившийся  вдребезги  плафон.  Новенький  холодильник  исправно  холодил.  Васька  со  взглядом  умирающей  от  голода  сиротки  ткнулся  мордой  в «Kitekat»,  искоса  наблюдая  за  произведённым  впечатлением  на  хозяйку.

Глашка  надела  своё  лучшее  платье,  припудрила  носик,  взяла  мусорное ведро,  и  вышла  величественной  походкой  на  арену  двора,  волнуя  зрителей  приподъездного  партера.

Грянули  фанфары!
Кто-то  свыше  объявил  номер: «Встреча!»  и  она  встретила  его – свою  первую  и  единственную  любовь!  С  таким  же  пластиковым  ведром,  расписанным  под  хохлому.

Грянули  фанфары!
Кто-то  свыше  объявил  номер: «Встреча!»  и  он  встретил  её – свою  первую  и  единственную  любовь!  С  таким  же  пластиковым  ведром,  расписанным  под  хохлому.

Мусорка!
Вот  – лучшее  место  на  всём  белом  свете,  для  того,  чтобы   освободиться  от  хлама  обид.  Ах,  если  бы  не  досадное  недоразумение,  позволившее  судьбе-злодейке  разделить  их  большую  любовь  на  части,  а потом  и  эти  части  раздробить  на  мелкие  кусочки,  собираемые  в  одно  целое  с  детства  и  юности...
Похоже,  что  всё  только  начинается!

Аплодисменты!..

Художник А. Сулимов