Тайна мыслей моих. Часть 1. Глава 7

     Прервал его раздумья телефонный звонок.
     – Алло! – сказал Саша.
     – Здравствуйте! – послышался в трубке приятный женский голос. – Это квартира Мироновых? Я – учитель обществознания. Звоню насчет ЕГЭ.
     – Да, здравствуйте, Ольга Александровна, – назвал он по имени-отчеству свою учительницу обществознания взрослым голосом. – Слушаю вас внимательно.
     В классном журнале их фамилии шли одна за другой, и учителя часто путали строчки. Похоже, и с номером телефона вышла та же ситуация.
     – Вы, как я понимаю, отец Алексея?
     – Да, – притворился Сашка.
     – Вы уже видели баллы своего сына? – спросила Ольга Александровна.
     – Конечно, видел. И очень доволен, – еле сдерживался от неожиданности он.
     – Оплата за экзамен должна быть эквивалентна баллу: 1000 рублей за балл. Придется доплатить еще тридцать тысяч, – настойчиво говорила учительница.
     – Хорошо. Я доплачу, – согласился Сашка.
     – Понимаете, Олег Геннадьевич, – оправдывалась женщина. – Я не одна работаю. Всем нужно немного заплатить, чтобы рот свой на замке держали. Сейчас время такое. Любой за глаза готов что угодно сказать и продать с потрохами.
     – Да, да, Ольга Александровна! Понимаю, – взволнованно вещал голосом Олега Геннадьевича Сашка. – Я доплачу.
     – Я делаю это незаконно. Причин, думаю, объяснять не надо.
     – Да, вы правы. Сейчас жизнь такая.
     – Все ждут ЕГЭ, чтобы хоть как-то подзаработать, – изливала душу женщина. – А если еще нескольким помочь...
     – Я вас не осуждаю. В нашем государстве все наживают выгоду себе и заботятся только о себе любимом, – подтвердил слова учительницы "Олег Геннадьевич".
     – Спасибо вам, Олег Геннадьевич.
     – Оплату я вам гарантирую.
     – Очень хорошо. Я буду ждать, – проворковала Ольга Александровна, и в трубке послышались частые гудки.
     Саша ничего не понимал. Не мог въехать в то, что их учительница обществознания, Ольга Александровна, вовсю связана с коррупцией. Она всегда казалась мальчику лучшим учителем в школе. И тут ему стало понятно, о чем говорил с директором Лешка: о том, что все уже подготовлено заранее и не стоит волноваться.
     Сашка вскипел. Судя по всему, директор тоже все знал. И, естественно, молчал. Вот почему он затыкал Саше рот, просив не шуметь. Да не школа какая-то, а местный генштаб матерых взяточников. И как я учился в такой школе? Я ведь ничего этого не знал. Да и как бы узнал, если бы не случай? Да! Шоковая терапия.
     Он решил не говорить об этом никому, так как не видел смысла, считая, что, сказав такое, можно как-нибудь не проснуться утром или не дойти до дома. Но и мнения о "денежном мешке" школы тоже менять не стал, понимая, что звонить просто так и шутить о таком никакой человек бы не осмелился.
     Приближался выпускной бал, последний школьный праздник, стоявший на пороге детства и взрослой жизни. Саша всегда ждал этого праздника с нетерпением, но теперь, узнав о школе "пионерско-коррупционерскую" правду, даже не хотел идти на этот праздник. Не хотел видеть улыбающиеся лица учителей. Не только директора и "общаги", а вообще всех. Ему казалось, что все с таким же успехом берут "за услуги" длинный рубль, а может, уже и не рубль, а доллар. Как он мечтал не пойти на выпускной и больше никогда не видеть своих учителей, "жриц образования". Но не мог не пойти. Решил, что уйдет сразу же после вручения аттестата, ни с кем не ссорясь, не ругаясь, никому не наплевав в "зеленую" душу. Хватит уже этих плевков весом в 97 баллов! Довольно!
     Леша так и не давал о себе знать. Саша окрестил его гусеницей, ползущей по зеленому кустарнику. И после таких дел он больше не хотел дружить с Лешкой. Нет таких друзей, которые поступают так. А если есть, то это лишь дружба "на показуху". Не больше. Разве могут друзья вести себя так? Нет.
     Саша был уверен в том, что у Леши были ответы и по русскому, и по математике. И что он не помог Наташке, которой было труднее всех. Разве можно такое простить? Да никогда. Мне наплевать, считал Саша. Я и так сдал прилично. Но своей девушке! И не помочь... Наташе я ничего не скажу. Пусть дойдет до всего своим умом. Пусть поймет, наконец, с кем она встречается. Пусть...
     И он решил навестить девочку. Дверь открыла Дарья Петровна.
     – Я к Наташе, можно? – спросил у женщины Саша.
     – Заходи, дорогой, заходи, – жестом пригласила Наташина мама.
     – Спасибо, – поблагодарил он, снимая обувь.
     – Наташа! К тебе гости! – сообщила мама дочери.
     – Пусть заходят, – крикнула из комнаты Наташа.
     Саша прошел в комнату девочки.
     – Привет! – поздоровался он.
     – Привет! Леша не появлялся? – с надеждой в голосе спросила Наташа. – Не звонил?
     – Нет. Я не знаю, где он, – признался Саша.
     – Завтра ведь выпускной. Он должен прийти.
     – Должен. А ты как? Пойдешь?
     – На вручение аттестатов я должна приковылять, – уверенно сказала девушка.
     – Тебе помочь завтра? – предложил друг.
     – Помоги, но только..., – задумалась Наташа.
     – Что?
     – Я бы все отдала, чтобы на твоем месте был Лешка, – с лицом, полным страдания прошептала она.
     – Понимаю. Но что поделаешь?
     – Ничего. Но он вернется?
     – Вернется. Будем надеяться.
     – Было бы здорово, – мечтательно проговорила Наташа.
     – Ты гуляешь по улице?
     – Вчера выходила.
     – Пойдем сейчас на свежий воздух! На лавочке посидим.
     – Если ты мне поможешь.
     – Помогу, конечно.
     Через четверть часа они спустились на крыльцо и сели на лавочку.
     – Куда же он уехал? Мне плохо без него, – загрустила Сашина подруга.
     – Я не знаю, но он вернется, – успокаивал ее Сашка.
     Вдруг вдалеке послышался громкий крик, а затем бурный смех. Смеркалось, и сразу было непонятно, кто шел.
     – А она ходить не может! Ха-ха! – орал один голос.
     – Дура-инвалидка, – отзывался второй.
     – Корова на льду, – голос слышался отчетливее, и Саша понял, что это Леша.
     – А она не услышит? – второй голос принадлежал Насте.
     – Не услышит, она еще и глухая. Косая, хромая, еще и глухая. Ха-ха! – ржал Лешка.
     Они медленно подошли к Лешкиному подъезду.
     – Ты ее бросаешь? – нетерпеливо спросила Настя.
     – Я ее уже бросил, – пьяным голосом отвечал Леша. – И Сашку бросил. И не смотри на меня так. Как друга его бросил.
     – А меня бросил? – с улыбкой посмотрела на Лешку Настя.
     – Нет, тебя не бросил, – тут он прямо на глазах у Наташки стал обнимать и целовать Настю, которая совсем не сопротивлялась и даже была рада, что ее обнимают и целуют.
     – Не может быть, не может быть, – причитала Наташа.
     – Вот он, твой Леша, дорогой и любимый, – сосредоточенно сказал Саша. – Познакомься, пожалуйста!
     Тут пьяный взор Лешки заметил сидящих на лавочке друзей.
     – О, братцы-сестрицы! Как жизнь? – подошел он к ним, шатаясь.
     – Как ты смел? – срывающимся голосом спросила Наташа, готовая в любую секунду дать волю слезам.
     – Никого я не ел. Я пьян, – пробубнил Леша и стал приставать к девушке, пытаясь поцеловать ее.
     – Отвали от меня, алкоголик, – закричала она. – Саша, помоги мне уйти отсюда.
     – Пойдем, – согласился Сашка.
     Он взял Наташу под руку и повел ее в подъезд.
     – Куда ты ее уводишь? – негодовал Леша. – Отдай. Я хочу издеваться над ней!
     – Я увожу ее от тебя подальше, – ответил Саша и с силой захлопнул подъездную дверь, предоставив Лешку самому себе.