посол альтаира 7

                Круиз

   - Стремительный, просыпайся, Петр Иванович вернулся! - бодро закричал
Арсений Николаевич.
   Стремительный разжал свои шесть лап и шандарахнулся панцирем о пол( он спал,
обняв потолочную балку). Впрочем, ему это не повредило. Он перевернулся и тоже
заорал:
   - Вернулся, Петр Иванович! А вот мы сейчас по коньячку.
   И Петя с удивлением подумал, что чем больше он погружается в межзвездную
дипломатию, тем больше он предпочитает коньяк михалычеву самогону. Коньяк свое
действие оказал, и дела сердечнее стали восприниматься спокойнее.

   - Ты меня послушай, Петр Иванович, я уже старый и из-за женщин так за свою
 жизнь сердце посадил. Неудачную любовь надо вырывать разом, как гнилой зуб.
   Петруха покивал, хватил еще стакан коньяка и на некоторое время ушел в другую
реальность. Когда он вернулся, то обнаружил за столом еще и Михалыча со Светкой.
Светка радостно завизжала, а Михалыч зашелесьел:
   - Знаю, все знаю, я уже все продумал. Надо только договориться с президентом
насчет вашей Венеры, Марса или еще какой-нибудь планеты.

   Петя объяснил, что, во-первых, президент управляет не всей Землей, а лишь
Россией. Во-вторых, все прочие планеты бесхозные, и спрашивать ни у кого ничего
не надо.
   - Вот и прекрасно. Организуем там поселение для наших амазонок, Ирку твою
отправим к нашим генетикам, и будет она в новом поселении Сверкающей в Ночи.
Пусть снова кислотными парами дышит.
   - Во-во, - поддержала хмельная Светка, - если не понимает шалава хорошего
отношения.
   - Только надо нам сначала посмотреть на эти планеты поближе и выбрать что
получше.
   - Так места же новые, с точной пространственной настройкой проблемы будут?

   - Да надоели мне все эти пространственные прыжки, - отмахнулся Михалыч. -
Левитатор плачется: надоело на орбите болтаться, уже и душица с шалфеем не в
радость. Вот на нем и полетим.
   - Слушай, Михалыч, устал я. Отлежаться мне надо, отоспаться.
   - И отоспишься. До ближайшей вспышки на Солнце не меньше недели.
   - ?
   - Ну Венера же ближе к Солнцу. Нужен хороший солнечный ветер, пойдем под углом к нему, а обратно уже спокойно, без маневрирования.
   - Галсами, - поддакнул Арсений Николаевич, - как на яхте. В штиль ведь не поманеврируешь. Ты бы лучше, Петр Иванович, рассказал, как там на звездах.

   Рассказ Пети произвел на всех ошеломляющее впечатление.
   - Как? - удивленно спросил Михалыч. - Сам Координатор беспокоился, что ты
можешь плохо спать?
   - Да, - заметил Арсений Николаевич, - ваши акции, Петр Иванович, растут как на дрожжах.
   - Ага, - промямлил Петя и отключился. Все-таки сказалось нервное напржение
последних дней. В спальню его уже относил Михалыч.

   Проснувшись и выйдя в столовую, Петя увидел там одного Михалыча. Тот лихо
закрутил синие усы и зашелестел:
   - Все мы уже продумали, и президент не возражает. Недельку ты отдыхай, за это время на орбиту сена забросят сколько надо. Арсений не полетит, Стремительный тоже с ним за компанию. Говорит, что весь Альтаир вдоль и поперек,
а тут какие-то занюханные булыжники. Евлампий опять баню налаживает, да и за
Дятлом приглядывать надо. После того, что ты рассказал... Лехе с Василием и тут
дел хватит. Они день не поругаются - так вроде впустую и прошел. Значит, ты
летишь, Иннокентия с собой прихватишь представителем России, ну и я вам компанию
составлю.
   - Со Светкой?
   - А куда же она без меня?

   Петя пригляделся повнимательнее:
   - Слушай, Михалыч, а на кой черт тебе эта пачка газет?
   - А как же. Я здесь посол Императора, лицо официальное, должен представлять
себе здешнюю жизнь.
   - И получается?
   - Да почти все понятно, только некоторые места... Вот что такое моральный
ущерб?
   - Ну, это ущерб, который понесла мораль того или иного человека.
   - А вот обычно этот ущерб несколько тысяч рублей, а у губернатора он несколько миллионов. Значит, у губернатора морали больше? И что вообще такое
мораль?
   - Значит, больше. А мораль - ну это порядочность, честность.
   - И губернаторы у вас честные и порядочные?
   - А туда других не берут,

   Михалыч озадаченно задумался, что было видно по его печально поникшему синему
усу.
   - Почему же тут пишут, что одного губернатора за растрату выгнали, а другой за то же самое ждет суда?
   Петя аж заерзал на стуле:
   - Ну Михалыч, это же единицы, у них морали нет, морального ущерба тоже. Да он
им и не нужен, они и так наворовали. Ты на эту тему лучше с Иннокентием поговори, как-никак в министерстве работает. Давай лучше поедим спокойно.

   Есть Михалыч не стал, лишь хватил стакан самогона, но сидеть молча он не мог,
новости его распирали:
   - Мне тут, Петруха, консультацию Арсений Николаевич у знакомого академика
организовал. Конечно, надо самим посмотреть, но все-таки... В общем, на Меркурий
мы не полетим. Атмосферы нет, температура пляшет от +400 до -180. Ни то ни се.
Подадимся сразу на Венеру.
   Петруха с тоской слушал Михалыча и абсолютно не ощущал вкуса пельменей.

   За неделю Левитатора загрузили сеном под самую завязку. Петруха успел не только выспаться, но и поговорить с Евлампием.
   - Евлампий, ты попроси при случае Синего с Фиолетовым, пусть они перед
Координатором слово замолвят за Вельзевула, жалко мне его. А нам он пригодится.
   - Ты что, Петр Иванович, совсем ошалел? Не понимаешь, что если у них будет
плохое настроение, плавать мне плазменным облачком вокруг станции. А если плохое
настроение будет у Координатора, то уже Синий с Фиолетовым составят компанию
твоему Вельзевулу.
   - Ну не всегда же у них плохое настроение. Вот погреются, размякнут, тут ты и
подкатись. На меня все вали.
   - По-моему, Петр Иванович, ты просто обнаглел. А мягкость твоя тебя до добра
не доведет. Ладно, попробую.

   До Венеры добирались три дня. Петруха читал в свое время воспоминания земных
космонавтов и ожидал всяких неприятностей: и диких ускорений при наборе скорости, и морской болезни при невесомости. Оказалось же, что весь полет
проходил с постоянным ускорением и постоянной силе тяжести, только при смене
галса и при переходе от разгона к торможению направление силы тяжести менялось,
и была она меньше земной. Поэтому вместо тошноты испытывал Петя невиданную
легкость, и только.
   Жилая капсула у Левитатора была похожа на междугородний автобус, только без
кресел, и наполовину была забита сеном. Спальные места тоже установили, но Петя
обнаружил, что пережидать смену ускорения, да и просто отдыхать на сене намного
приятнее. Этакая сельская идиллия, только без блох и прочей живности.

   В первый день Иннокентий пытался объяснить Михалычу, что такое моральный ущерб. Петя искренне ему сочувствовал, но накопившаяся усталость пересилила, и он почти сутки проспал. Светка тоже, она, похоже, была способна спать
круглосуточно. Затем Михалыч, так ничего и не поняв, переключился на самогон,
проснувшаяся Светка составила ему компанию, а Иннокентий с Петей стали слушать
воспоминания Левитатора. Тот за свою долгую жизнь успел сходить и на Альфу Лебедя, и еще к паре неизвестных Пете звезд в районе Альтаира. Правда, воспоминания его были специфическими:
   - Я набрал уже половину световой, и тут аккурат справа вспышка в сотню клэр.
   - Это сто мегаджоулей на квадратный метр, - пояснил хмельной Михалыч.
   - Это много или мало? - негромко спросил Иннокентий у Пети.
   - А хрен его знает.

   И все в таком духе. Ни на звездах, ни на планетах Левитатор не бывал, товар
сдал - товар принял, и обратно. Но вскоре вышли на орбиту, и тут Петя по-настоящему попробовал невесомость. Иннокентию было не легче. Светка переносила
невесомость на удивление легко, Михалычу же было на все наплевать, а пояс
сернокислотных паров вокруг Венеры привел его в восторг:
   - Вот тут мы амазонок и поселим с Иркой во главе!
   - Михалыч, - попросил Петя, - а нельзя какую-нибудь искусственную гравитацию
соорудить?
   - Да ну, ерунда. Вот сейчас на поверхность нырнем, там тебе и сила тяжести.

   - А туда-то зачем?
   - Может, там еще что полезное, еще кого поселим. Да и Иннокентию отчет надо
писать.
   Зеленоватый Иннокентий солидно покивал.
   - Вот вы с ним в эту жарищу и ныряйте, - возмутился Петя.
   - Петр Иванович, - укоризненно сказал ему друг, - ты ведь и на звездах был,
а там условия не те, и жара не та. На тебя люди смотрят, а ты расклеился.
   Петя понял, что героизм - это не только почет и уважение, есть у него и обратная сторона.
   - Ну ладно, а там очень жарко?
   - Да ну, градусов пятьсот. Костюма на две недели хватит. А мы там два-три дня, не больше. Пошли, одним словом.

   Петя успел только шепнуть Иннокентию на ухо:
   - Кеша, конечно, Светка Михалыча любит, но все же женщина. Если что...
   Тот сразу закивал. Он вспомнил примечательный разговор в посольстве незадолго
до этого. В столовой были только он, Арсений Николаевич и Стремительный, который
спал, прицепившись к люстре.
   - Уважаемый Иннокентий, задержитесь на минутку, у меня к вам конфиденциальный
разговор.
   - Да?
   Арсений Николаевич замялся:
   - В общем, в последние дни я замечаю, м-м-м... как бы это... Конечно, и Света, и Галина - женщины эффектные, но...
   - Вообще-то это мое личное дело, - надулся Иннокентий.
   - М-м-м... Вроде бы и так, но эта ваша глупость способна забрать у России тот
единственный шанс выйти к звездам, который ей сейчас предоставлен. А ведь и
Михалыч, и Евлампий имеют характеры вспыльчивые, и все что я смогу сделать - это
отправить вас в распоряжение московского руководства.

   Далее Арсений Николаевич напомнил другу Кеше про судьбу его предшественника, а также про то, что в последнее время в тропическом поясе образовалось много маленьких, но гордых государств, которые с радостью заведут у себя посольство
России, пусть и со штатом из одного посла, у которого первый отпуск не раньше чем через пять лет. А тропики - это не только теплое море и катание на волнах,
как можно подумать, глядя в телевизор, но и масса лихорадок, подкожных паразитов
и так далее. После этого слегка побледневший Иннокентий заверил Арсения Николаевича, что все понял, и все его появления в посольстве впредь будут лишь по служебной необходимости.

   А сама прогулка на Венеру Петю не поразила абсолютно ничем. Экскурсия как
экскурсия, причем после Альтаира очень даже скучная. Петя довольно быстро понял
Стремительного. Можно было сразу выйти на поверхность, но Михалыч подошел к делу
серьезно, поэтому вышли в сернокислотном поясе, а потом спокойно опустились на
поверхность. Пояс ураганов прошли быстро, на самой поверхности ветер был
слабенький. Ну равнина, какие-то горы на горизонте, небо красноватое. Облаков нет, но есть какая-то полосатость неба из-за неоднородности атмосферных слоев.
Пятьсот венерианских градусов на Петю никакого впечатления не произвели, после
звезды-то. Время к обеду, пора бы и домой, да Михалычу загорелось подробнее
осмотреть поверхность, полетать над ней.

   - Михалыч, так я же летать не умею.
   - Ничего, Петруха, я тебя носить буду.
   Так и пришлось почти двое суток летать над Венерой с Михалычем в обнимку.
Картинка еще та. Конечно, Михалыч друг, и костюм хорошо работает, а все же...
Да и обедать пора. Энергией костюм обеспечивает, но чтобы за столом, не торопясь
и с удовольствием набить брюхо... А у Левитатора в памяти столько рецептов для
пищевых синтезов, несколько кулинарных книг. Однако в конце концов и Михалычу все это надоело, решили возвращаться.

   В жилой капсуле Левитатора появились внезапно, Михалыч и сам чего-то почуял,
решил проверить подругу. Ан нет. Светка дрыхнет на сене, Иннокентий кемарит рядом с речевым синтезатором Левитатора и слушает, как то бубнит:
   - А если неточно рассчитаешь и пройдешь близко от белого карлика, а тот в фазе повышенной активности, то при выбросе электронов парус можно и обжечь.
   Идиллия.

   Михалыч как капитан дал вводную:
   - Сейчас быстро обед, потом отдыхать. После отдыха рассказываем коротко, что
видели, и обсуждаем дальнейший маршрут.
   Михалыч с Петей и правда устали, для Иннокентия приказ - дело святое, а Светка, как уже говорилось, могла спать круглосуточно.
   Рассказ Михалыча особого впечатления не произвел, только Светка предвкушала,
как они змею эту, Ирку, подальше с глаз долой сплавят. Известно ведь, что схожие
характеры уживаются плохо. На марс решили не садиться, срикошетировать от его гравитационного поля и прямиком на Юпитер. Чего там искать? Атмосферы никакой, а
всякая живая тварь хоть какой-нибудь атмосферы да требует. По крайней мере из тех, что на Альтаире. На пролете его немного просканировать и хватит. Ходу до
Юпитера два дня, и всего одна перемена галса.
   
   - Команде отдыхать, - скомандовал Михалыч.
   Разместились: Петя по одну сторону копны сена, Михалыч со Светкой по другую,
Иннокентий по привычке поближе к речевому синтезатору Левитатора. Но поспать
Пете не удалось, часа через два его разбудил странный разговор:
   - Что-то, Кеша, это на обычный булыжник не похоже.
   - Дай-ка изображение получше.
   - Смотри.
   - Ни хрена себе, это же Меркурий восемнадцатый, его американцы лет пять назад
запустили.
   Петя приоткрыл один глаз и увидел посреди капсулы зеленоватый светящийся аппарат. Похожие он видел на фотографиях в журнале "Наука и жизнь". Разговор тем
временем продолжался:
   - А поймать его можно?
   - Да только так, сейчас курс скорректирую.

   Петя проснулся окончательно:
   - Эй, вы чего придумали? Ты, Кеша, вообще где работаешь, в МИДе или в разведке?
   В ответ Иннокентий высокомерно объяснил ему, что он не Кеша, а Иннокентий
Михайлович, что касается службы, то одно другому не мешает, а Петру Ивановичу
лучше спать, а не совать свой нос в дела старшего советника одного ведомства и
полковника другого. Пришлось будить Михалыча. Тот сначала недовольно заворчал, но Петя растолковал ему, что секретность для них прежде всего, а за станцией американцы следят постоянно, и украсть ее незаметно не получится. Так недолго и
войну на Земле спровоцировать. Пете Родину все-таки жалко, а для Михалыча это
будет означать провал задания. Тот вспомнил про мусорные заводы на Альтаире и
согласился.

   После чего объяснил Иннокентию, что если всякая шушера будет оскорблять личного друга Императора, то придется вернуться к разговору о посольстве в
тропиках или, скажем, консульстве на Аляске или в Гренландии. Иннокентий понял,
что ордена откладываются, а Петя понял, что в дополнение к Кольке Дятлу заимел
еще одну хроническую проблему. Дальше до Марса шли без приключений. Сам Марс не
впечатлил: обычный красноватый булыжник, не очень большой. Смена галса прошла чисто. Пообедали, и перед послеобеденным сном Петя предупредил Левитатора о поясе астероидов. Тот захохотал:
   - Ты меня полетам учить будешь?
   - Да нет, ты извини, пожалуйста, - смутился Петя.

   И завалился спать. Но ненадолго. На этот раз его разбудил резкий рывок.
   - Дураку стеклянный инструмент надолго? - была первая мысль.
   Светка завизжала.
   - Что случилось? - заорал Михалыч.
   Выяснилось, что вот он и пояс астероидов. Один маленький кусочек Левитатор
парусом и поймал.
   - Сейчас сам выйду и симметричную дыру в парусе с другой стороны вырежу, -
бушевал Михалыч.
   Левитатор покаянно молчал, но Петя чувствовал дрожь капсулы.
   - Михалыч, может как-то по-другому? Ему же больно.
   - Ничего, - гремел Михалыч. - Ты зубы рвал? Терпел? И он потерпит. Совсем
разболталась команда: один чужие планетные станции ворует, другой сраный булыжник в упор не видит!

   Михалыч вышел, а Левитатор вполголоса пробормотал:
   - Спасибо, Петр Иванович.
   - Да за что? Ничего ведь не вышло.
   - Хоть за сочувствие, тут голос Левитатора прервался, а Петя почувствовал
резкий рывок.
   - Ничего, не первый раз, за месяц зарастет. У меня этих шрамов на парусе...
   Дальше до самого Юпитера шли спокойно. Сразу в Юпитер нырять не стали, а
покрутились вокруг него на высокой орбите.

   То, что почти весь Юпитер состоит из водорода, привело Михалыча в восхищение:
   - Это же, Петруха, для синтеза первое дело: из него все собрать можно, хоть
серу, хоть кислород, хоть чего угодно. А вот пятно это красное похоже жилое.
Туда мы пока не полезем.
   - А может, мы и вообще туда не полезем? - осторожно спросил Петя. - Все-таки
давление, и жарковато. А если ты меня потеряешь?
   - Да как я тебя потеряю? А костюм надежный.
   - А нельзя мне самому научиться ходить по пространствам?
   - Потом, потом. Ты вон спроси у Евлампия, сколько у него времени на это ушло.
   - А ты тут нужен. Не мешай, Петр Иванович, - Михалыч сосредоточенно вглядывался в юпитерианские картинки.
   Петя услышал официальное обращение и со вздохом завалился на сено.

   Перед отправлением Михалыч провел сеанс связи с посольством. Новостей было много, но скорее забавные, чес неприятные.
   Ирка вернулась с ****ок и помогала Галине по хозяйству. Михалыч перед отлетом
предупредил ее, что сам сообщит Ирке об изменениях в личной жизни, поэтому пока
все было спокойно. Ко всеобщему удивлению, в нужный момент все необходимые
звездные жители были в хорошем настроении, поэтому вышла Вельзевулу амнистия. Он
сразу предупредил, что разговаривать будет только с Петром Ивановичем, в крайнем
случае с Михалычем, а остальные пошли вон. И теперь в углу одного из нежилых
посольских помещений висел светящийся плазменный шар, под которым висел кубик
Рубика. Кубик вращался в различных плоскостях, а шар пульсировал и матерился
(у Вельзевула обнаружились неплохие способности к языкам). Петя помнил, что есть
еще пасьянсы и такен, так что время в запасе еще было.

   А Василий, осилив таблицу умножения, перешел к теореме Пифагора и вообще заявил, что хочет пройти курс средней школы, хотя бы в области математики и
естественных наук, чем поверг остальных в состоянии крайнего изумления. Но
Евлампий сразу сказал, что готов быть учителем. Лехе тоже намекнули, что школа
милиции - это хорошо, а средняя лучше, но тот стал намертво, пришлось отступиться. Петя загрустил.

   - Пора, пора, - заторопил Михалыч.
   Петя подумал, что из Михалыча вышел бы прекрасный конкистадор или казак,
осваивающий Сибирь. Трусоват только.
   - Вот смотри, видишь полосы? Темные - это нисходящие слои. Мы туда нырнем и
быстренько по нисходящей орбите до жидкого водорода. Часов пять-шесть и там.
   - Так мы же ничего на такой скорости не увидим?
   - Ну не по орбите, просто по кривой, а не вертикально. Там в жидком водороде
еще несколько часов, опустимся до металлического, дойдем до ядра, туда уже и не
полезем, так, минуты две. На все про все не больше суток, это с запасом. Костюмы
я усилил.

   - А это зачем?
   - Ну, - Михалыч замялся, - там же не Венера. Давление нас не волнует, но и
температура повыше.
   - И насколько повыше?
   - Да ерунда. На дне атмосферы тысячи две, ближе к металлическому слою тысяч
десять-двенадцать, у самого ядра... может, тысяч до тридцати. Но там мы недолго
будем, - быстро добавил Михалыч. - Я все рассчитал, запас у костюмов не меньше,
чем на трое суток.
   Петя скрипел зубами, но... попала собака в колесо - пищи да беги.

   Первые часы спуска были даже интересны. Разнокалиберные многоцветные вихри,
плавно перетекающие друг в друга, внезапно появляющиеся ниоткуда косо падающие
слои аммиачных и водяных паров. То и дело встречающиеся непонятные темные
образования размером где-то с футбольный мяч.
   - А это что такое?
   - Не обращай внимания, эти твари бессмысленны, как медузы в вашем океане.
Я же говорил тебе, что Галактика заселена очень плотно. Может, в молодых шаровых
скоплениях... Ладно, не отвлекай.
   Глубже пошли северные сияния и молнии. Чем глубже, те северных сияний становилось меньше, а молний больше. Михалыч восторженно орал:
   - Здорово-то как, Петруха!
   А тот думал, что каждая молния, от которой не смог увернуться, это хоть на долю секунды да уменьшившийся ресурс костюма.

   Но, в общем, первые несколько часов прошли без приключений. Затем начался
жидкий пояс. Молнии прекратились, атмосферные рывки прекратились. Багровые и
охряные тона амосфкры плавно перешли в темную синеву жидкого водорода. Если и
появлялись водовороты или слои горизонтальных течений, то переход происходил
плавно. Иногда вдали мелькали какие-то стремительные тени, но Михалыч не
останавливался:
   - Потом, потом. Все осматривать и тысячи лет не хватит. Потом кто-нибудь придет.
   - Так настройки же точной нет?
   - А мы тут зачем? Наше дело пометить территорию. И чужие не сунутся.
   Петруха все глубже постигал тонкости галактической дипломатии.

   Переход к металлическому слою произошел скачком. Нет, температура и давление
повышались плавно, но все пространство вокруг оказалось пронизано искрами
электрических разрядов, светящимися кольцами вихревых токов, шаровыми молниями,
шныряющими между ними. В то же время синева перешла в почти абсолютную черноту.
   - Во красотища-то! - орал Михалыч.
   Пете, правда, эти красоты порядком надоели. Он даже сумел немного поспать.
Разбудил его ошарашенный шелест Михалыча:
   - А это что такое?
   Прямо под ними проплывало огромное неровное поле.
   - И что же это, Михалыч?
   - А-а-а, понял я. Тут же не только водород с гелием, прочего добра тоже хватает. Ну вроде льдины, может из аммиака, может из железа, может из золота.
Давай сядем.

   Поле было ровным и плотным, что твой стадион.
   - Я же тебе говорил: из золота.
   - Так пленка же тоненькая, должна прогибаться?
   - Ты забыл, какое тут давление?
   - И какое?
   - Да миллиона два атмосфер, наверное.
   - А температура?
   - Тысяч двадцать-двадцать пять.
   Петя только крякнул.

   Внезапно их окружило десятка два странных созданий. Какие-то бесформенные
сгустки, поверхность которых все время меняла цвет. Михалыч понимал в происходящем не больше Пети. Пока они пытались разобраться, что к чему, выяснилось, что по мере необходимости у этих созданий вырастают и конечности.
Какие нужны - такие и вырастают. Тут же появилась и клетка, в которую Михалыча с Петей и упаковали. Впрочем, Михалыч тут же сдернул. Исчез и все.
   - Михалыч, сука, ты куда?
   А кричать-то уже и некому. Оставалось только с тоской смотреть на светящийся зеленый шарик слева вверху, показывавший остаток ресурса у костюма. Шарик
съежился и потемнел.
   - Часа два-три, не больше. Опять Михалыч что-то в расчетах напутал. И стоило в такую даль тащиться, чтобы попасть в камеру, - подумалось Пете.

   Местные жители усиленно прыгали вокруг клетки, а цветовые пятна на них
менялись с удивительной регулярностью. Похоже, что они хотели поговорить, да что толку? Михалыча бы сюда. Так прошло около часа. Петю уже начало припекать.
Похоже, ресурс у костюма и в самом деле был на исходе. Понятно, что Петина тоска все усиливалась. Яркая вспышка - это было последнее, что ожидал увидеть
Петя в Юпитерианской тьме. Когда он немного очухался, а глаза снова смогли
видеть, он увидел знакомый светящийся шар, дыру в золотой пластине, и ощутил
знакомый гул во всех клеточках организма. Юпитерианцев нигде не было.

   - Вельзевул? - удивленно спросил Петя.
   - А я, Петруха, по тебе соскучился. Хорошо, что Михалыч маячков здесь понаставил, искать было легко. А костюмчик-то у тебя прохудился, сейчас мы его
подлатаем. Дыши, не дыши. Дыши, не дыши. Ну вот, сутки у тебя есть, можно и
поговорить спокойно. Да, клетка-то эта...
   Клетка неярко засветилась и растворилась в жидком водороде.
   - Так тебе Михалыч про меня рассказал?
   - Какое там. Он забился в посольской столовой в угол, трясется и изредка постанывает. Кое-ка его этот шестилапый ваш сумел разговорить, я, похоже, едва
успел. Как ты такого козла другом считаешь - не понимаю. Сейчас вернемся - я ему по башке-то настучу.
   - Не надо, я на него не обижаюсь.

   У Пети и в самом деле не было обиды на Михалыча. Просто надо не требовать
героизма от каждого, а знать, что от кого можно ожидать. А здесь Петя знал.
   - Слушай, Вельзевул, давай я тебя как-нибудь по-другому звать буду. А то твое
имя в наших краях воспринимается... неоднозначно.
   - А как?
   - Ну-у... Валентиныч, например.
   - Годится.
   - Петя спохватился:
   - А куда местные-то подевались?
   - Да разбежались кто куда.
   - Все?
   - Или почти.
   - Это как?
   - А вон видишь, искорки вдали?
   - Ну и что?
   - Плазма-то в жидкой фазе быстро рассасывается. Скоро и искорки погаснут.

   - Ты бы, Валентиныч, как-то поаккуратнее, нам еще межпланетного конфликта не
хватало.
   За последнее время Петя все больше начинал мыслить общепланетными категориями.
   - А, ерунда, кому они нужны. Это же шантрапа, полудикая банда. Они за вас
выкуп получить хотели.
   - А ты откуда знаешь?
   - Так я же одну из этих искорок расспросил поначалу.
   -А ты что, на их языке разговариваешь?

   Валентиныч захохотал:
   - Петруха, я же до ссылки в нашем звездном полушарии был одним из лучших
специалистов по варварским наречиям. Так вот подобные шайки шляются над металлическим поясом по всему Юпитеру, а эти твердые поля-пластины служат им
базами. Настоящая же цивилизация находится в верхних слоях, как раз в районе
Красного Пятна. С ними вам и придется договариваться. А за этих бандюков они
мне будут только благодарны.
   Петруха озадачился:
   - Как это "вам"? А ты что, не с нами?
   - Нет-нет, меня такен ждет, на середине комбинации пришлось отложить. Как раз
где 14 и 15 местами поменялись.

   Минут пять Петя пытался объяснить, что существуют комбинации в принципе
неразрешимые. Но Валентиныч оказался на удивление упрямым. Он был уверен, что
для него неразрешимого нет, а Петруха хоть и друг, но все-таки принадлежит к
варварской цивилизации. В результате Петя понял, что у друга Валентиныча не скоро возникнет проблема свободного времени.
   - Ладно, Валентиныч, ты меня хоть к нашим забрось, а сам как в посольство вернешься, Михалыча сразу гони к нам, дело-то не доделано.

   - Хорошо, я с ним только сначала беседу проведу. А все-таки лучше бы тебе,
Петруха, со мной. В этот раз я успел, а в следующий?
   - Ну, ничего не поделаешь. Только вот еще что: в земных мягких условиях ты
форму свою поменять можешь, чтобы не очень выделяться?
   - Могу, раз надо (при всем своем высокомерии Валентиныч очень хорошо помнил,
каково оно сидеть и ждать своего протуберанца).
   - С Арсением Николаевичем поговоришь, он посоветует. Ладно, насмотрелся я на
Юпитер, пошли отсюда.

   У Левитатора в капсуле все было по-старому: Иннокентий сидел и слушал космические байки, одновременно умудряясь и поспать. Светка радостно завизжала:
   - Петр Иванович, живой!
   - Да живой, живой. А Михалыч где?
   - А вон он в сено зарылся, стыдно ему. Ты уж, Петр Иванович, его не стыди
особенно, он и так весь извелся.
   - Ладно, ладно. Михалыч, вылазь, я правда не сержусь.
   Приободрившийся Михалыч вылез из кучи сена и сразу заявил, что программу надо
выполнять полностью. Иннокентий сразу его поддержал:
   - Конечно, все мы устали, но дело прежде всего.
   - Один отчеты писать устал, - подумал Петя, - а другой устал в клетке на
Юпитере сидеть да индикатор ресурса разглядывать.

                Продолжение следует