Мечта оккупанта

Так получилось, что большую часть моих полевых сезонов я отработал не на вездеходах, машинах, а передвигаясь исключительно пешком, сберегая природу от выхлопных газов и не калеча почву гусеничными следами.Впрочем, от меня это мало зависело. Был тогда такой лозунг "мудрых" правителей: "Экономика должна быть экономной!"
 
Забрасывали нас вертолётом в тайгу, а потом- адьес, амигос- выживайте сами, стараясь не просить о помощи. Называли мою бригаду иронично "лёгкая кавалерия", наверное, подразумевая, что мы сами- и кони и всадники одновременно.
 Во время сборов старались учесть всякий лишний и нелишний килограмм веса в рюкзаках. Опытные ребята складывали себе тушёнку, сгущёнку и свежий хлеб, вызывая этим восхищение у новичков: надо же- всё тяжёлое на себя взваливают. Но молодые глупыши не понимали, что с каждым завтраком- обедом- ужином вес этих рюкзаков заметно легчает.

Молодёжь, стараясь схитрить и всерьёз думая, что никто этого не замечает, бросали себе что полегче, приподнимая потом рюкзаки и делая страдальческие физиономии- ох, как тяжело, выдержим ли?
Рабочий Хлорик (Гоша Ветров) получил своё прозвище, сообщив, что он несколько лет отработал на Химпроме в хлорном цеху- очень вредном. Он взял на складе капроновый большой рюкзак, выглядевший гораздо симпатичнее старых брезентовых. Я пытался его отговорить, но Хлорика пленил ярко-голубой цвет мешка.

Дело в том, что такие рюкзаки получили у нас название: "Мечта оккупанта".
Чем больше в него накладываешь, тем больше он растягивается, и в конце концов свисает до самых пяток.
Короче, безразмерный, спасибо конструкторам, которые вряд ли с ним даже по грибы ходили.

 Хлорик, думая, что он самый умный, схватил сразу палатку и засунул её в рюкзак. Четырёхместная палатка полностью заняла всё пространство мешка и для банок и крупы места не осталось. Хлорик, честно глядя на нас своими круглыми глазами через призмы очков, сказал, разводя руками:
- Я бы ещё что-нибудь взял, но некуда, сами видите...
 А палатки  в то время были брезентовые, не сравнишь с современными лёгкими и компактными.

Из всей компании один я нёс груз, который не менял свой вес: теодолит, рация, личные вещи, за плечом карабин, на боку сумка с картами-аэроснимками.
 В первый же день Хлорик шёл с улыбкой на лице, уверенный, что он всех обхитрил: сухая палатка весила совсем немного.

На следующее утро Гоха всполошился: встали рано- ещё до восхода солнца, роса густо покрыла брезент. Сушить палатку времени нет, надо идти дальше. Гоха пытался что-то верещать,протестовать, но мы дружно помогли засунуть ему в рюкзак тяжеленную промокшую палатку и тронулись по тропе дальше. Хлорик, кляня судьбу и ту минуту, когда он взял этот рюкзак и палатку, согнувшись, нёс свой рюкзак оккупанта, который растянулся до невозможности и порой касался земли. Наверное, он понял, что прогадал, выбрав палатку вместо продуктов и всяких инструментов.
Интересно, что как бы мы не подвязывали этот чёртов рюкзак, он всё равно растягивался, а Гоша страдальчески заглядывал нам в глаза на привалах, надеясь, что кто-нибудь поменяется с ним грузом.