Глава 6 Книга 2 Мейлах в октябре

                УТЕШЕНИЕ

В принципе против предложения Гриши Мейлах не возражал. В чужом городе, в его положении, да ещё после того, что сотворила с ним Софья Борисовна, душа обманутого мужчины требовала утешения, которое могло как и огорчения, исходить только от любимого человека противоположного пола.

 Ему нужна была та мягкая, тёплая грудь женщины, которая утешала не только младенцев, но и великовозрастных детей. Гриша, желая искренне помочь своему приятелю, предложил следующее:

- Мейлах!  Я сегодня, начинаю своей лучшей любовнице портить нервы, а завтра утром ко всему сегодняшнему представлению ещё добавлю «перца» в финале. Её, выведенную из равновесия,  усажу  вон на ту лавочку, а потом, окончательно, обидно  фиркну, нахамлю и оставлю её там одну утирать несчастные слёзы.

 Женщины тяжело переносят факт разрыва отношений с любовником. Они думают, что хороший любовник будет хорошим мужем и, терпят его причуды до лучших времён. Но так не бывает!

 Как только любовник становится мужем,  он становится обычным негодяем, как все мужья. Так же как и женщины, переходя из любовницы в категорию жены, становится типичными сволочами!

 Со временем, ты это сам поймёшь, но я своим разговором хочу ускорить твое созревание в этой области человеческих отношений. В общем, я твою счастливую семейную жизнь организую.

 Она, Тамара, пока о нашем заговоре не знает и, недоумевая, ощутит сиротство от разрыва со мной, а ты, с красивыми зубами, хорошими намерениями, как настоящий перехватчик – тут как тут.

 Пригладишь её языком, в виде красивых слов, изобразишь сочувствующий вид и поплачешься ей про своё горе. Оба, захлёбываясь слезами, вы найдёте общие интересы, и будет всё в порядке!

 Потом, когда у вас всё уладится, я ей выходное пособие выплачу. Сейчас этого сделать не могу. Она женщина гордая и швырнёт мне в морду деньги, а подбирать будет некому. Я тоже гордый, но деньги ценю, потому, что жадный и не хочу выбрасывать их на ветер!

Усваивая информацию от Гриши, Мейлах не спеша шёл по центральной улице города, посматривая на витрины магазинов, где всё изобилие выглядело двумя консервированными видами продукции – банками «Килька в томатном соусе» и «Завтрак туриста». Они продавались в каждом магазине, а у покупателей в то время, от их чрезмерного изобилия, к ним не было интереса.
 
Только теперь Мейлах ощутил, что он голоден и немедля вошёл в диетическую столовую. Его упитанная физиономия не гармонировала с худыми, вялыми, бледными и чахлыми посетителями.

 Казалось, что он зашёл подразнить их своим здоровым видом. Но Мейлах от своих забот был задумчив, рассеян и на окружающих не смотрел. Загрузив поднос комплексным обедом, он расставил еду за одним из столиков, а сам пошёл за вилкой и ложкой.

 Возвратившись, Мейлах придвинул к себе суп с фрикадельками и энергично заработал ложкой. Он его одолел быстро, как через себя перекинул и, не снижая скорости, принялся за второе, даже не заметив недоумевающего взгляда сидящей напротив женщины, вяло ковыряющей вилкой в салате из квашеной капусты.

 Второе, пошло догонять первое блюдо с такой же скоростью и когда его рука потянулась за компотом, то сидящая напротив женщина, вдруг опередив его, с раздражением сказала:

- Вы хоть компот мой не трогайте, а то всё слопали, оставив меня голодной!
Только сейчас Мейлах обратил внимание, что он съел суп вместо борща, котлеты вместо «Рагу из гов.»,  как было указано в меню, - и потянулся к компоту, хоть покупал чай с сахаром!

 Повертев головой по сторонам, он увидел свою еду за соседним столиком. Еда ожидала едока на неразгруженном подносе.  Сконфузившийся Мейлах, рассыпаясь в извинениях, побежал к раздатчице восполнять уничтоженную пищу, чтобы искупить свою вину перед соседкой по столу.

 Та, похоже, впервые за многие посещения диетической столовой,  расхохоталась и сказала, что это был самый весёлый обед в её жизни, после которого она осталась голодная!

От предложенной Мейлахом компенсации женщина отказалась.    Мейлах и этот «комплексный» метнул в себя, не заметив, как это получилось.

   Потом виновато размышлял: - «Одно дело украсть у государства и совсем другое у человека… Здесь в ощущении вины – большая дистанция…» Но вину он чувствовал не долго!