Бокс по-олимпийски

  Рустам Мамаев, молодой чабан одного из дагестанских предгорных колхозов вошел в кабинет председателя с насупленным лицом.  Он подумал, что его сейчас пожилой председатель колхоза будет распекать за недавний падёж двух овец в его  отаре.  Но председатель, обычно малоразговорчивый и хмурый, на этот раз светился задорной улыбкой.

  – Рустам, дорогой, я давно примечаю, как ты бегаешь в виде зарядки с двумя пудовыми гирями в руках.   Ты, наверное, не забыл, как в школе на уроке по древней истории вас знакомили с одной из легенд     про юношу, который начал бегать с только что родившимся телёнком на плечах.  Шли недели и месяцы,  теленок рос, становился тяжелее, но юноша совсем не замечал этой прибавки в весе и через год превратился в первого на земле силача. Я запамятовал, возможно, это был Геракл, который одними руками задушил кровожадного льва…

  Председатель хитро прищурил глаза и продолжал, то ли шутя, то ли на полном серьёзе:

  Догадываешься, к чему я клоню разговор? Если хочешь попасть на летнюю Олимпиаду в Москве, а она откроется через два месяца, потренируйся, как тот древнегреческий атлет: возьми на ферме любого бычка и неси его на плечах до столицы. Дадим хорошие подъёмные, беговые и прогонные.  Колхоз не будет скупиться на твои  расходы в  дороге, деньги хоть сегодня получи в кассе.  Конечно, тебе как чабану удобнее было нести на плечах ягнёнка. Но это будет как-то не солидно, не по-гречески!

  Рослый и широкоплечий чабан, первый силач и бегун в районе, сначала только расхохотался здоровым мальчишеским смехом, поняв слова председателя, как шутку. Потом как не новичок в животноводстве, посерьёзнев, он стал выкладывать замечания по поводу легенды о древнегреческом бегуне с телёнком на плечах.

  – Я тоже не забыл эту легенду, Расул Расулович. Но тот грек не мог бы далеко отбежать  с только что новорожденным телёнком от своего жилища.  Иначе бычок заболел бы и пал в первый же день.  Сразу после его рождения телёнка с неделю поят молозивом, потом ему нужно выпаивать цельное молоко в течение месяца, а желательно дольше. Мог бы создать такие условия кормления тот юноша?  Легенда есть сказка, она далека от жизни!

  – Ты мне, старому животноводу, ещё лекцию прочти! Твои  рассуждения, Рустам, слишком скучны. Легенда тем ценна, что в ней есть здоровая идея, и она не нуждается в дотошной детализации, – с присущей ему вразумительной строгостью заметил пожилой председатель и, вставая со стула, сдвинул свою высокую аварскую папаху на затылок.

  – Эх, молодёжь, старые вы душой, где ваши  амбиции? По правде говоря, я подумал, что ты как-то иначе оценишь мой разговор!

  Последние слова председателя больно задели молодого гордого аварца.

  – Завтра же побегу!  Но только отберу такого бычка, чтобы он, уже в месячном возрасте был приучен к поеданию травы.  Другого корма я не могу ему дать в пути.

  – Только привези квитанцию о сдаче бычка, нам надо отчитаться в правлении по продаже мясной продукции! – удовлетворенно сказал председатель, похлопывая чабана по округлому тугому плечу. – Пробежка эта будет полезна тебе и нашему колхозу.  Ты станешь рекордсменом, а нам не надо заботиться о прокорме телёнка и тратиться потом на его доставку на мясокомбинат.  Вдобавок прославишь на весь мир наш колхоз!

  На другой день рослый и тонкий в талии аварец, взвалив на плечи почти трёхпудовую тяжесть, был уже в пути. Коротконогий плотно сбитый красный бычок мясной породы днём дремал, покачиваясь на широких плечах чабана, а ночью пасся на росистой траве по обочинам дороги, пока его хозяин спал поблизости, укрывшись лёгонькой буркой.
 
  Бычок тяжелел с каждым днём, и, соответственно прибавлялись сила и выносливость у чабана, и он не замечал прибавки веса в шерстистой ноше. В этом отношении дела у Рустама шли согласно сценарию древнегреческой легенды.  Во всем остальном у него  пробежка  шла далеко не гладко. Днём Рустама в течение всего двухмесячного пути донимали, то жара, то дожди, над ним и телёнком жужжали мухи, от солёного пота щипало в глазах; по ночам не давали спать комары.
 Но это ещё было полбеды: слыша за собой лай дворовых собак, телёнок на плечах атлета пытался брыкаться, но, главное, бычку пришёлся по вкусу после пресной травы солоноватый пот на шее человека. Пот этот бычок слизывал шершавым, как наждак длинным языком. Довелось ли испытать такие страдания древнегреческому атлету, об этом древняя история умалчивает.

  Когда чабан останавливался  возле сельских чайных, чтобы перекусить что-нибудь из горячего, и привязывал телёнка к ограде, то бычка тут же окружала праздная сельская молодёжь, особенно ребятишки, наверное, никогда не видевшие телят.  Бычка гладили по неподатливому лбу, тем самым приучили его бодаться. А одна девочка повязала на шею бычку красную ленточку.

  Но более существенной неприятностью для Рустама с его ношей  были вездесущие милиционеры.  Хотя чабан с его живой поклажей, ради её ночной пастьбы пытался продвигаться проселочными дорогами, тем не менее, на протяжении первого месяца, наиболее тяжёлого для Мамаева пути не было дня, чтобы какой-нибудь участковый милиционер не подкатывал к нему на своём мотоцикле с коляской.

  На лицах стражей порядка, облеченных властью, проглядывали деланные усталость и скука, словно они были вынуждены ежечасно кого-нибудь ловить.   Милиционер, лениво зевая, спрашивал несуна о происхождении живого груза.  Рустаму приходилось опускать бычка на дорогу и показывать милиционеру уже замусоленную справку с круглой печатью правления колхоза о назначении его пробежки.

  Лицо у милиционера сразу становилось живым, понимающим. Он с готовностью отдавал Рустаму честь и, пустив выхлоп сизого дыма, пускал мотоцикл по своим делам.

  Но начиная со  второй половины пути, милиционеры уже не беспокоили Рустама.  К таким бегунам с мычащим грузом они, или уже привыкли, или им дали указание давать атлетам зелёный свет.

  Всё-таки в своей основе была права древнегреческая легенда! Чабан по утрам чувствовал такую лёгкость во всем теле, что не замечал увеличивающийся более чем на полкилограмма в сутки вес бычка. Даже пробегать ему с бычком стало легче, чем в первый месяц пробежки.

  В один из дней чабан понадеялся на зрение лобастого бычка и его сигнальный рёв и на окраине Москвы, перебегая улицу, едва не столкнулся с чёрной «Волгой».    Водитель «Волги», избегая контакта с непонятным для него внушительным симбиозом человека и животного, резко свернул вправо, и у машины, когда она задела  придорожный тополь слегка погнулся бампер. Водитель заартачился, потребовал в виде компенсации полтора пуда телятины. Бычок, не обращая внимания   на перепалку своего хозяина с водителем, только отрыгивал и пережёвывал зелёную жвачку, деловито двигая нижней челюстью из стороны в сторону.
      
  Чабана выручил милиционер-регулировщик:

  – Вижу по комплекции, что ты  будущий олимпиец, штраф на тебя не буду выписывать, но зачем ты несешь с собой в Москву запас мяса?  В связи с предстоящим спортивным торжеством поставки мясной продукции в Москву увеличены. Сейчас мяса хватает, и нашего, а особенно импортного! Это все равно, что в Тулу со своим самоваром...

  На плечах у Мамаева был не только  трёхмесячный бычок, но и груз ответственности за живую материальную ценность.  Вскоре он оказался перед массивными воротами многоэтажного мясокомбината.  Но вот незадача:  вся площадь перед воротами была запружена молодыми атлетами с бычками возле своих ног, а некоторые силачи, попривыкнув к постоянной живой тяжести, никак не могли с ней расстаться, и продолжали, делая бег на месте, держать бычков на плечах.

  – Надо было раньше думать о поставках скота, когда конвейер у нас не был перегружен, и все склады не были забиты нашими изделиями! – в один голос ругались приёмщики.
 
  И тут чабан увидел, что среди мускулистых атлетов слонялся какой-то неказистый человек при галстуке, но в синем халате приёмщика и с кожаной папкой под мышкой. Он смотрел на всё хмурым оценивающим взглядом, по-видимому, его не удовлетворяло качество мычащей продукции.

  – Слушай, горец, – подойдя к Рустаму,  вкрадчиво сказал приёмщик. –  Могу устроить сдачу бычка без очереди.

  –  Он прибежал после меня! –  крикнул, стоявший рядом с чабаном, рыжий верзила с чёрно-пёстрым пятимесячным бычком на одном плече.

  – Нет, я раньше! – сверкнул угольными глазами Рустам.

  – Только одного бычка принять смогу! – вздохнул неказистый приёмщик, – Уж вы разбирайтесь сами.

  Юный чабан и рыжий верзила, сбросив бычков с плеч, начали по-спортсменски выяснять отношения, или, как говорят физики, осуществлять обмен ударами в упругих телах.

 
  Телёнок Мамаева, отдохнувший на плечах хозяина, чуя ответственность момента, тоже решил по бодаться крохотными рожками с телком рыжего верзилы, но тот телок благоразумно уклонился от поединка и, устав от неестественной для него выгнутой позы на плечах атлета, выпрямил в струнку спину  и неподвижно стоял на четырёх широко расставленных ногах, напоминая собой известный гимнастический снаряд для опорного прыжка спортсменов.

 Приёмщик кричал, расплывчато улыбаясь и поправляя галстук:

  – Чур, парни, ногами не драться, в лицо, в спину и ниже пояса не бить! А то не приму животного!

  Рустам изловчился: послал рыжего верзилу в нокдаун.  Верзила, высоко задрав ноги с бугристыми икрами, перекатился через своего быка.

  – Молодец, джигит! – приёмщик пощупал бицепс на левой руке чабана – Беру тебя в сборную команду страны по боксу.
               
  – Мне бы хотелось записаться на штангу...

  – Какая штанга?  Видишь того гиганта с коровой подмышкой, он бежал от самого Владивостока и будет вне конкуренции.

  – Сойдет и бокс! – кивнул чабан.
 
  Ему очень пришёлся по душе его эффектный удар в поединке с верзилой.

  – Но мне сначала надо сдать бычка! – напомнил он человеку с галстуком

  –  Нет проблемы! Подойдешь вон к тем боковым воротам, сейчас дам тебе талон – у меня с мясокомбинатом имеется особая договоренность.

Юрий Боченин
14.04.14.