К вопросу о творении

               Как сотворил Господь мир? Казалось бы, а него совершенно невозможно дать четкого ответа, но можем ли мы хотя бы ответить на вопрос, из себя ли сотворил Господь мир или нет? Что связывает бога с этим миром?
Если примем точку зрения, согласно которой Бог сотворил мир из Себя, то отождествим мир с Богом, то есть придем к пантеистическому пониманию где, по словам Асмуса: «… если бог порождает мир из своей собственной сущности, это не монотеизм, а выдержанный пантеизм, в котором проповедуется некая общая сущность всего мира, а сам мир является лишь разнообразной иерархией этой сущности». В данном случае можно сказать, что все сущее является лишь эманацией Божества, так сказать овеществлением идеи, ниспадением идеи в материю, объективацией, если воспользоваться термином Бердяева. Здесь Бог слит неразъединимо со всем своим творением, Он и есть само это творение. Так об этом писал Шеллинг: «… люди привыкли видеть природу вне Бога, а Бога вне природы и, лишив природу святой необходимости, подчинили ее несвятой, которую они именуют механической, превратив тем самым идеальный мир в арену не ведающей закона свободы». Но раз так, то и все в мире есть лишь проявление Бога, в том числе и зло, и страдание, и Тьма.

               Как это противоречит христианскому пониманию Бога как всеблагого, любящего Отца. Это идет в разрез с учением самого Христа, который говорит о том, что этот мир есть зло, наставляет нас уходить от сего мира, собирать богатство нетленное. Здесь видно, что если бы всеблагой Бог являлся бы нам в сем мире, то не было бы смысла и побеждать мир, но сказано, что миром правит «князь мира сего» и это опять отсекает мысль о пантеизме. Если Бог есть своя эманация в творении, то в таком случае, в какой-то степени, дьявол правит Богом, что есть абсурд.

               Таким образом, с необходимостью приходится заключить, что творение христианского Бога не есть эманация, следовательно, христианство не есть пантеизм. Из чего в таком случае сотворил Господь? Напрашивается очевидный и часто повторяющийся ответ из «ничего». И действительно, почему бы Богу всемогущему не сотворить мир из «ничего», ведь именно в этом случае мы избегаем пантеизма и отождествления творения с Творцом. Но не так все просто, ведь если мы предполагаем «ничто», следовательно, мы постулируем его существование независимо от Бога и, таким образом, Бог не будет являться, в этом понимании, Абсолютом или, по крайней мере, утрачивает свойство единичности.

               Но, предположим, в таком случае, возможность создания Богом самого «ничто», а уж потом из него вывести уже «что-то» - мир. Но созданное «ничто» не обладает уже качеством «нейчтойности», оно уже постулируется как некое творение, следовательно -  бытие. Если мы примем этот тезис, то в данном случае «ничто» оказывается у нас бытием и оно уже обусловлено творческим актом Творца. Видимо так мы попадаем в порочный круг: Бог создает «ничто», которое таким образом обретает качество бытия, но создает из чего? Возвращение к исходному вопросу! Это говорит о невозможности создать «ничто». Но «ничто» может выступать как изначальная свобода, неопровержимая свобода над которой не властен и сам Господь. Здесь и прямая невозможность создать абсолютно детерминированный мир, невозможность не дать человеку свободу. И как это не парадоксально звучит, сам Бог вынужден был творить в рамках свободы.

               Учение о свободе не противоречит учению Христа. Кто как не он утверждал, что пришел для того, чтобы освободить человека? Если бы не было свободы, то существовала бы возможность заключить существование зла в Боге, а грехопадение являлось бы закономерностью. Но существование свободы говорит нам о том, что это не так, ведь именно она делает возможным выбор и случайность, непредрешенность.

                Бог, зная о том, что первые люди согрешат, не должен был их останавливать, так как это противоречило бы свободному выбору. Можно даже сказать, что именно благодаря несотворенности свободы Бог не мог удержать ни своего архангела от отступления, ни человека от греха. Будь это возможным, неужели бы вы усомнились, что Господь обрек бы нас на страдание во грехе, где с необходимостью ему бы пришлось отдавать на растерзание толпе Своего Единородного Сына? Таким образом, приход Христа это альтернатива дьяволу, альтернатива смерти. Христос также есть еще один фундаментальный выбор человека.

                Без онтологии свободы нельзя понять взаимоотношение Бога и человека, борьбу зла и добра и уж тем более появление самого зла в мире. Ведь именно свобода, как считал Бердяев, есть как возможность добра, так и зла. Сама по себе свобода ни плоха, ни хороша, плохой или хорошей она становится через действия человека.

                Но каким образом мы бы познали, что есть хорошо, а что есть плохо, если бы не вкусили от «древа познания добра и зла»? До того как человек вкусил от древа, его свобода была так сказать девственной и бескачественной, она существовала в нем как потенция, возможность. Но свобода проявляется в выборе, а когда наши предки были искушаемы сатаной, то не знали даже о возможности выбора, только вкусив от древа, они получили возможность оценивать, решать. выбирать. Грехопадение, таким образом, есть выявление свободы, ее истинной принадлежности к различению, борьбе, страстности, возможности вновь возвыситься.

               Человек находился до грехопадения в присутствии Божьем, но кем был этот человек? Человек, знавший Бога, но не знавший свободы, не знавший выбора мог ли понимать ценность своего существования? Мог ли в райском саду судить о ином: страдании, зле и смерти? Способен ли он был, в конце концов, на поступок? Нет. Ценность существования обретается только лишь на распутье, только в миг опасности, в миг, когда неопределенность сводит с ума, а привычная жизнь трещит по швам. Не мог человек судить и о ином, так как его попросту не было, не было с чем сравнивать, если же нет сравнения, то нет и суждения, нет и свободы мысли. На поступок человек так же не был способен в силу того, что поступок есть преодоление самого себя, преодоление наличной ситуации, в которой человек побеждает себя, свою слабость, и, не смотря, вопреки своей греховности он стремится к преображению, побеждая зло мира. Таков ли человек в Эдеме, человек ли это? Образ и подобие Божие? Да – подобие. Но образ и подобие Божие плюс свобода – вот человек!

               Человек собственно и стал самим собой только лишь в момент грехопадения, только в обретении своей свободы человек действительно осознал Кто такой Господь, кто есть дьявол и кто есть он. У него появился выбор, выбор, заключающийся в возвращении к Богу или дальнейшему отступлению от него, выбор преображения и обезображивания. Выбор, благодаря которому жизнь человека, который был создан Богом по своему образу и через свободу обретший познание Бога, свою истинную природу, становится полна драматичностью.

               Вечное пребывание в Боге сулило спокойствие, тишину, сон, пассивность, давность бытия, данность человека. Свобода дала человеку активность, стремление, борьбу, заданность бытия. Только в противоречии с самим собой, во вселенском сражении тьмы и света человек обретает себя, даже будучи Божьим творением, мы не есть Он, и даже будучи искушены дьяволом, мы не есть он. Имя нам Человек в своей сопричастности высшему и низшему, мы суть те, кто есть, в нашей борьбе на тех или иных фронтах мы суть мы – не Бог и не дьявол.

               Христос, пришедший к нам, по природе своей есть единство с Богом-отцом и Духом Святым. Мы же не обладаем единством с Троицей и даже через Христа не обретаем с богом единства, так как мы есть его творение, а творение, все-таки, не есть тождественное Творцу. Он пришел искупить наши грехи – Он искупил их. Он пришел преодолеть наше отдаление от Бога – он преодолел. Но невозможно и не нужно преодолевать выявленную нами свободу. Человек остался в своей воле выбрать, признать Христа своим спасителем или отказаться от него, причем отказ этот может быть и сознательным – когда верующий отказывается от него, или атеист не признает Его.

               Возможно, рай не настанет и судный день не придет. Ведь случись это, верующий окажется с Богом в покое, тишине, во сне; остальных ждет ад, они будут страдать и мучиться: человек лишится своей сути – потеряет свободу. Но мы поняли, что свобода неуничтожима и несотворима, она может быть не явлена и сокрыта, как в Эдемском саду, она может быть отобрана, но лишиться ее насовсем – невозможно. Дело в том, что познав добро и зло, человек уже никогда не сможет существовать в Боге, так как он существовал до грехопадения, он, пройдя через опыт свободы – уже не тот.

               Человек в этом мире борется, побеждая мир, верующий борется против тьмы сего мира и только в этой борьбе Бог открывается человеку, выявляя истинную ценность этой борьбы, веры. Человек, таким образом, в мире зла обретает и свой образ, как связанный с Богом, так от Него и отдаленный. Следовательно, изъяв человека из этой борьбы, мы лишаем его возможности самообретения и обретения в себе Бога. Для человека важны противоречия, через их преодоление он обретает смысл своего бытия.

(2010 год)