Ссученная Юльчик

День 16 апреля разделил её жизнь на две половины. До него, она была хорошей девочкой Юлей: на работе - уважаемым членом коллектива, особой, приближенной к руководству фирмы и даже девушкой, к которой проявлял  внимание сын директора.
После - стала «ссученной». Кто не знает, «ссученные» это те, кто предал своих и ради личной выгоды стал сотрудничать против них с «органами».

Юля работала продавцом в художественном салоне: торговала картинами, предметами декоративно-прикладного искусства, сувенирами. Конечно,  это занятие сложно назвать просто торговлей, ведь предметы искусства-это не картошка, тут важно поговорить с клиентом, помочь с выбором.
Высокая, круглолицая, чуть полноватая брюнетка, она имела на работе хорошую репутацию. Её ценили за спокойный характер, умение решать вопросы без конфликтов, доброжелательность к клиентам и дисциплину.
Она быстро освоила необходимый для работы информационный минимум и успешно справлялась с поставленными задачами. За это Юле прощали все мелкие недочеты, ведь хорошая девочка, не стерва, на предприятии сейчас большая редкость.
Директор время от времени пытался поручить ей что то новое, но Юля тяготилась неизвестным. Зачем, ведь ей хорошо и тут, зарплата стабильная, чуть выше среднего по городу, раз в год отпускают на заочную учебу, да еще и отпуск дают.
Мать- уборщица говорила дочери: попала в хорошее место - держись, работу цени, начальника не подводи. Дочь послушно кивала.
Директор в виде особого расположения, любил иногда назвать сотрудницу ласково - «Юльчик», он был уверен в ней, почти как в себе самом.
Кроме занятий бизнесом директор преподавал в местном универе и  в салон часто заходили студенты: передать курсовую,  сделать ксерокопию, купить что нибудь на память или в подарок. Директор  был в городе очень известным человеком и молодежь тянулась к нему.

Они вошли неожиданно. Четверо молодых людей в коротких кожаных куртках, предъявили документы: сотрудники ОБЭП и постановление на осмотр помещения. Причина- подозрение в совершении преступления по статье 286. «Превышение должностных полномочий».
Один подошел к кассе, стал снимать показания. Другие, с нагловатым видом, стали осматривать помещение, заглядывать в витринные накопители.
Старший - начальник отдела по фамилии Белов с места в карьер принялся «колоть» директора.
-Сознавайтесь, запирательство бесполезно, нам все известно.
-Что, всё?- спрашивал директор.
-Что надо то и известно! Советую добровольно написать «чистосердечное», тогда отделаетесь по минимуму, иначе- получите срок.
-Потрудитесь объяснить?
-Вы подозреваетесь в том, что заставляли студентов покупать у себя в магазине всякие безделушки за зачеты и экзамены, заставляли бесплатно работать на себя, чистить антиквариат. У нас есть доказательства.
-Какие доказательства? Каждый человек может прийти в магазин и купить то, что ему хочется, любая вещь стоит своих денег. Да, у нас были отработки за пропущенные занятия, что с того? На физкультуре заставляют бегать круги по стадиону, на деканате и на кафедрах мыть окна в аудиториях, мы приводим в порядок произведения искусства.
-Вы заставляли студентов работать на себя!
-Отнюдь, я просто прививал у них любовь к прекрасному, вот таким нестандартным методом, если хотите, в свое свободное время, без оплаты учебной нагрузки,  это мое «ноу хау».
-Следователь разберется расчет ваших методов,- насупил брови Белов. Он явно рисовался перед растерянными людьми. Одно дело ловить бандитов и убийц, совсем другое — демонстрируя бесконечную власть, допрашивать интеллигенцию, которая беспомощна перед «органами» по определению.
-Все осмотрели, бухгалтерские документы забираем на выемку,--сообщил Белову второй сотрудник Маслов.
-Сейчас мы заберем на беседу вашу девушку-продавщицу, а потом вы подойдете к 16 часам  в Управление для дачи показаний.
-Она то здесь при чем?
-Просто на беседу! У нас метода такая знаете ли.
Никто из сотрудников не зачитал гражданам их права, ни словом не обмолвился о необходимости присутствия на «беседе» адвоката.
Пока Юля собиралась, директор подошел к ней и тихо сказал: «Юльчик, не бойся, ты ничего не знаешь, это организовал  один подонок, я предполагаю, кто».

Её посадили в милицейскую машину и повезли в Управление. Юля сидела на заднем сидении между двумя оперативниками. Белов сел рядом с  водителем и всю дорогу оглядывался на девушку, подмигивал, как будто заигрывал.
-Сейчас вы все расскажете и пойдете домой,- говорил он веселым голосом.
-Я ничего не знаю,- отвечала Юля.
-Все так говорят,- усмехнулся Белов,-а потом, под  давлением неопровержимых фактов, пишут признательные показания.
-Мне не в чем признаваться.
-Нет, вам как раз есть в чем признаться и вы признаетесь!

Машина припарковалась у Управления, сотрудники вышли из автомобиля, встали, один впереди Юли, другой- сзади. Белов махнул рукой в направлении входной двери: «Следуйте за нами»!
Она шла по длинному сумеречному коридору, как преступница- под конвоем вооруженных людей. Впереди кабинет. Белов открывает двери: «Проходите»!
-Вы подозреваетесь в соучастии в преступлении по статье 286, и только чистосердечное признание спасет вас от реального срока.
-Я ничего не знаю!
-Это мы уже слышали, а теперь по существу.
-Вы продавали 8 апреля около 17 часов глиняную статуэтку молодому человеку?
-Может быть, я каждый день продаю, всех не помню.
-Нет, этого вы запомнили. После покупки статуэтки вы взяли  у него зачетную книжку. Отнесли своему директору и он там поставил зачет.
-Я ничего не знаю, я постоянно ношу ему от студентов какие то зачетки и курсовые, это не мое дело, я не вникаю, я продаю в магазине.
-Таким образом вы подтверждаете, что приносили ему зачетку студента?
-Я не помню, не помню был ли он вообще, по моему он приехал уже в шестом часу перед самым закрытием.
-А у нас есть свидетели, что он был и то что вы были в курсе и, скорее всего, в сговоре!
-Я ни в каком сговоре не была, и вообще мне не нравятся эти студенты- двоечники, вечно ноют, не хотят учиться- шли бы работать, или как я - на заочное. Он на них знаете сколько времени тратит, пытается чему то научить, а им ничего не надо.
-Это все лирика, девушка, а вот факты!
Белов включил лежащий у него на столе плейер и она явственно услышала свой голос.
Диалог в общем был обычный, студент спрашивал директора, пауза, это она  жестом показывала, что его нет, потом стал спрашивать можно ли купить статуэтку со скидкой, она сказала, что нет. Вот в общем то и все. Но Белов слышал этот невинный диалог по другому.
-Ваш директор преступник, он заставил студента купить в магазине статуэтку и за это поставил ему зачет. А вы были соучастницей преступления.
-Я ничего не знаю, моё дело продать!
-Маслов,- вызывай конвой,- распорядился Белов,- мы задерживаем вас на 48 часов.
-Руки,- приказал оперативник Маслов.
Юля, чуть живая от страха протянула вперед запястья и Маслов с удовольствием сковал их металлическими наручниками.
-Отведите её в обезьянник, пусть посидит с нашим контингентом, шмарами и воровками, посмотрит на свое будущее. «А на черной скамье. На скамье подсудимых...»,- подражая Промокашке из известного фильма, пропел Белов.
-Пожалуйста, не надо,- вдруг заплакала девушка, я же ни в чем не виновата.
-Понимаю,- оживился Белов, вас использовали,  «в темную», так бывает. Но чтобы доказать вашу невиновность мы должны получить от вас правдивые показания.
-Снимите пожалуйста наручники, мне страшно.
-Нет, сначала запишем наши показания. Итак, что вам известно по делу.
Юля молчала.
-Хорошо, сказал Белов,- я сам начну, а вы меня дополните. Ваш директор заставил студента, который не мог сдать зачет, купить дорогой залежалый товар за постановку зачета, что есть преступление и вы в этом ему помогли, т.е  явились соучастницей.
-Я ничего не знала,- зарыдала Юля.
Крупные слезы капали на блузку из тонкой шерсти и расплывались пятном на груди, как будто на ней был надет детский слюнявчик.
-Хорошо, я вам верю, -цинично улыбнулся Белов,- ваш директор хороший человек?
-Да!
-Нет, он плохой, очень плохой! Это он вас подставил, втянул в свои делишки и теперь вы будете отвечать по закону вместе с ним. Если не знаете, это вторая часть статьи, групповая, и реальный срок.
-Я ни в чем не виновата.
Юля подняла скованные руки и попыталась вытереть слезы.
Так и запишем,- сказал Белов,- заставил продать статуэтку студенту за зачет, после чего я сходила к нему в кабинет подала зачетную книжку, он поставил зачет. Я вернулась и отдала книжку студенту.
Я не видела, что он там ставил,- выдавила из себя Юля.
Хорошо, запишем,  «что то написал в зачетной книжке», понятно и так, что там пишут.
Оперативник был явно доволен. Еще утром, когда они выезжали «на проверку» у них ничего кроме незаконной записи с флешки, которую сделал студент двоечник,  не было. Никто бы и внимания не обратил, то же мне «преступление», даже заявления нет. Но у этого студента отец имеет какие то связи в верхах и оттуда поступило указание- дать делу ход.
Конечно, они  надавили на бедную продавщицу, но цель-оправдывает средства. Результат получен. Белов даже не задумывался, что от страха Юля могла просто оговорить человека. Для него люди вообще не существовали, это, как с издевкой говорили в Управлении, не люди, а «граждане», или еще чище - «население». Люди это они. Они умеют «разрулить» ситуацию и взять на себя ответственность за решение вопроса. Не случайно у каждого оперативника в Управлении после двух-трех лет службы - новая иномарка и квартира в ипотеке. С заявлениями граждан тоже надо уметь работать.
Вот недавно, поступил сигнал о злоупотреблениях в одной строительной фирме, большие деньги проходили мимо налогообложения. Сотрудник Петровицкий принял нужное решение, заявление не зарегистрировал, а принес сразу ему, начальнику отдела. Заявление внимательно изучили и потом  отправили этого же Петровицкого в фирму, показать  заявление учредителю. Тот все понял. «Пакет уважения» позволил сотруднику приобрести новый автомобиль, а начальнику отдела приступить к строительству вместо дачного домика коттеджа .
"Отчетность никто не отменял, вот и закроем раздел по борьбе с коррупцией случаем со студентом, хотя, если честно, парень  судя по всему - редкое дерьмо,-подумал Белов, но ничего личного, задача поставлен и будет выполнена".
-Так, гражданочка, тут у нас не хватает одной составляющей. Вы не знаете сколько была наценка на эту статуэтку?
-Не знаю!
-Нет, так не годится, давайте напишем, что еще два дня назад статуэтка стоила 300 рублей, а ваш директор приказал написать новый ценник 3500. Получаем 3200 рублей незаконного обогащения. Это как раз та сумма, которая позволит нам открыть дело.
-Пишите что хотите, -прошептала Юля.
Когда «беседа» был закончена с нее сняли наручники, дали подписать показания и проводили до выхода, предупредив, чтобы не вздумала потом что то переменить, иначе против нее будет использована вторая - групповая часть.
Белов конечно догадывался, что после этих «признаний» Юля уже не сможет дальше работать на предприятии, директора которого она подвела под уголовную статью. Но его это не волновало, дело практически раскрыто, получен свидетель обвинения, который из страха никогда не изменит своих показаний.
Он гордился собой, ведь прояви Юля твердость характера и ее пришлось бы отпустить, никаких оснований для задержания не было, да и вообще, дело продавца-продавать, к ней претензий нет и быть не может. Но Белов оперативник тертый, из ничего сшил «дело», да еще по такой перспективной для отчетов статье.

Через месяц все газеты города написали о возбуждении уголовного дела. Общий тон был просто фанфарный, теперь с коррупцией в ВУЗах будет покончено, виновный выявлен  и получит по всей строгости закона.
Потом, через год, был суд  и, несмотря на огромное количество нестыковок - вынесен обвинительный приговор. И снова пресса рыдала от восторга. Особенно радовалась демократическая газета «Премьер».
Никто тогда не задумался, почему студента, который прогулял больше половины занятий и не сдал зачет у установленные сессией сроки не отчислили из ВУЗа. Не стала известна общественности и заинтересованность в этом деле ректора Соколова. Всех собак спустили на принципиального преподавателя. Суд вынес приговор о штрафе равном сумме двухлетнего университетского оклада доцента.

На следующий день после «беседы» Юля  уволилась из организации, хотя ее никто не упрекал и никуда не гнал. Перед уходом она сделала обиженное лицо и заявила,что "на беседе никому ничего не сказала". В тот день хорошая девочка Юля превратилась в трусливую, лживую, «ссученную» стерву.
Потом  она долго не могла найти работу, временно мама устроила её мыть полы. Через год Юля свидетельствовала в суде  и здорово помогла прокурору в разваливающемся деле, приведя нового, «лжесвидетеля», уволенную накануне событий из салона нерадивую девку. Та с охотой взяла на себя несуществующий поход в кабинет директора с зачеткой, ведь у нее с ним свои счеты. И хотя даже «потерпевший студент» в суде не подтвердил наличие нового «свидетеля» - на вердикте это не сказалось, ведь президент приказал бороться с коррупцией, а суды знают, что приказы обязательны к выполнению.

Прошли годы, ей уже скоро тридцать.  Счастья у Юли как не было так и нет. Что только не пробовала, меняла работы, прически, друзей. Бесполезно, как будто «касьян» посмотрел на неё.
Иногда вечером она заходит в социальные сети, чтобы поболтать с подругами. Изредка просматривает странички людей из прошлой жизни.  У них все хорошо. Сын директора женился, есть ребенок, симпатичная избранница.
Кого то внешне она напомнила Юле. Не кого то - себя саму из далекого прошлого. И стало ей от этого особенно горько, потому что счастье не может быть у того, кто «ссученный».