***

Смотри вперед, идя запутанными стопами.

Греби грехи и властвуй над собой, но тьма близка, останешься без глаз.

Хочу пропитанной сиропом быть, чтобы дети пили сок мой и грели сердце мое своими глотками.

Суть моя есть хлеб печеный, ибо палец мой указывает верное надменное перекрытие всех выходов.

Глаза упоительно смотрят в наглоскорбящие рты.

Торопись! Они пришли и отогрели твои зубы втирая в них горящие пиры.

Они пришли зародить в нас шар небесного тепла. Но томность наших мыслей и вычурность душевных простраций, не в состоянии вырастить в себе сферу, круглое существо, быстротечно загубленного нашим тихим бездействием.

Строгость ножей преткновенно крадется в забытое серебро зримых отражений.

Контрольная точка бессердечья.

Зеркальная сторона республиканских нормативов рождает скрытые намерения.

Стоп, пастушья чаша опрокинула свои вески на крики маленьких орехов.

Тревога, сдохло все и меч вонзается в голодные глотки страждущих.

Крик еще слышен в нежных туннелях наших кладовок. Мы поклоняемся неестественными мыслями, синтезируя грань человечества.

Сотворение мира подобает движению книжных полок.

Строительство межлетних деревьев пробуждает листовую лихорадку.

Речевая избыточность.

Стервное стирание одежды.

Квадрат сидит на мелком круге, углом карябая гладкие строки трапециевидной шляпки круглолицей дамы, перебирающей пальцами двудырчатые пуговицы.

Творцы играют в мысли слов, переставляя буквы в слоге.