Страшный сон

На окраине небольшой деревушки, возле дремучей тайги, стояла маленькая избушка с маленькими покосившимися окнами. Проредившаяся, с подпорками,  изгородь, почерневшие от времени с прозеленью доски на крыше, скрипучая калитка, всё указывало на то, что в доме нет хозяина. Так оно и было. Шла война. В избушке жила пожилая, лет пятидесяти, рано поседевшая женщина  по имени Мария, со своей дочуркой, десятилетней белокурой Галей. Муж Марии вместе со своими односельчанами – мужчинами защищал свою Родину от фашистских захватчиков, в селе остались лишь старики, женщины и дети.
С раннего утра до поздней ночи Мария работала в поле, где жали и молотили пшеницу, ячмень и овёс, а Галя ходила в школу.  В свободное время к ним заходили соседки, поговорив о своем житье – бытье, они уходили и в домике вновь воцарялась тишина, изредка нарушаемая стрекотанием сверчка спрятавшегося под русской печью, да звонким смехом и рассказами дочки. Вечером, сделав все свои дела, Мария садилась вязать носки и варежки для фронта и за работой пела старинные, протяжные песни. Галя лёжа на кровати с широко раскрытыми глазами, внимательно слушала маму и засыпала под эти мелодии.
Как то раз, в глубокий осенний вечер Мария засиделась за работой и не заметила, что задремала, спицы выпали из рук, клубок укатился под кровать и вдруг ей показалось, будто бы они сели за стол ужинать, а в доме не оказалось хлеба.
- Доченька, ты посиди немного дома , я схожу к Фае, займу немного хлеба, посидишь?
-Конечно, мамочка, не беспокойся, я с Тимкой посижу, а ты иди и быстрее возвращайся.
-Я скоро туда и обратно, не бойся, - она торопливо накинула телогрейку и вышла на улицу. Была зима. Дул холодный, жёсткий ветер, колючие снежинки били в лицо и таяли. Мария шла быстро, но на берегу речки вдруг остановилась, глядя на темнеющие горы и полыхающий в полнеба закат. Залюбовавшись красотой уходящего дня, глубоко вздохнула и ….. неожиданно для себя тихонько взлетела, тело вдруг стало лёгким, лёгким словно пушинка полетела она над речкой. Огромная радость охватила её, никогда доселе не испытывала она такого чувства свободы и освобождения от  земных хлопот, обязанностей и мук. Мария медленно летела над речкой,над деревней, забыв обо всём на свете, поэтому услышав в надвигающихся сумерках внизу крики людей, вначале не поняла, что случилось, но затем ужаснулась,
- Господи, что со мной, не пойму!- толпа людей с криками,
-Смотрите, смотрите, ведьма летит, бейте её, - и с остервенением начали кидать в неё камни, один попал ей в грудь, Мария вскрикнула от боли и земля понеслась ей навстречу.
-Люди! Я не виновата, я сама не понимаю, что случилось со мной! Вы уж простите меня! Но никто не слышал её вскриков, град камней летел к ней и каждый камень бил и убивал. Когда толпа опомнилась, то было уже поздно о чём то сожалеть, окровавленный труп Марии лежал в сугробе и кровь струйками сбегала на на снег.
-Свят, свят, - торопливо крестились селяне, в страхе разбегаясь по домам.Мела метель, завывал ветер в глубине чёрного неба. Была зима.
Мария, вздрогнув от ужаса проснулась,
-Что, мне за кошмар приснился, дай Господи, чтоб всё было хорошо, - а в груди, что то холодило и ныла душа.
                2
В давно небеленой конторе, прокопчёной от табачного дыма , со скрипучими дощатыми половицами, старательно выскобленными Еремеевной, рано утром на раскомандировку собрались девушки, женщины, старики, подростки, мужики на которых была распространена бронь. Махорочный дым синеватыми змейками растекался по комнатам. Собравшиеся сидели на лавках, которые стояли возле стен. На стене висели портреты Ленина и Сталина, графики  выполнения планов по сдаче зерна за прошлые годы, а возле окна стол, застланный клеёнкой. Открылась дверь, вошёл бригадир Михеич, плотный, кряжистый, с черными широкими бровями и начальник участка Александр  Головинов.
-Ну, что ж, граждане, товарищи,- произнёс Головинов,
- Под Москвой наши войска бъются насмерть, гибнут солдаты, защищая столицу и нашу Родину от немецко- фашистских захватчиков, а мы здесь должны ударно работать, поставляя зерно и мясо фронту, чтоб не голодали там наши солдаты.
- Правильно говоришь, - зашумели собравшиеся.
-Постараемся работать лучше, Головинов переждал, когда стихнет шум и продолжил,
-В районе идет уборка урожая, колхоз наш не на последнем месте в районе, как вы знаете. Нам всем необходимо собраться с силами и ускорить жатву, так требует райком партии. Сейчас Георгий Михайлович распределит , кто куда пойдёт на работу, - присел на стул и начал писать в журнале, изредка взглядывая на окружающих потемневшими глазами. Михеич производственные вопросы решил  быстро. Вскоре контора опустела, только счетовод Василий Егорович что то считал, бросая косточки на потемневших от времени счётах, да муха нарушая тишину, билась о стекло.
- Бабочки-красотки ,полезайте на телегу  ,подвезу вас до поля, мне в том же направлении ехать , - прогудел в усы седовласый, лет семидесяти дед Максим, в обтрёпанной, видавшей виды гимнастёрке. Многие шутили,
-Дедок, ты её наверно с гражданской войны носишь?- Максим молча раскуривал деревянную, потемневшую от времени трубку, взглядывал из под мохнатых бровей на собеседника и улыбался в усы, дескать « мели Емеля, твоя неделя». Женщины со смехом расположились на телеге,
-Ну, дед поехали.- Максим легонько тронул вожжи.Галя, крепкая, рыжеволосая девушка, лет шестнадцати, с зелёными глазами, предложила
-Давайте споём, вы не против?
-Конечно нет, запевай.
- В «Землянке» знаете?
- Ты пой, а мы подтянем,- девушка начала выводить первые слова песни,  Клава, Валя и Федора подхватили. Мария безучастно слушала подруг.
-Ты, что такая нерадостная?
- Случилось что, расскажи.
- Ничего не случилось, просто сон видела плохой, в груди ноет, кажется что то должно случится, предчувствие плохое.
- Не обращай, подумаешь какой то сон, всяких видишь, не все исполняются.
- Ох, девоньки, как не обращать внимания, тошно мне.
- Расскажи, что ты видела во сне? - поинтересовалась Валя.
-Потом расскажу, - отрешённо ответила Мария. Лошадь медленно бежала по просёлочной дороге, изредка всхрапывая. Солнце поднялось над горами, лёгкий ветерок холодил. Птицы многоголосым хором поют в лесной гуще, лес шумит под напором ветерка мелодичным шелестом листвы. Высоко в небе летят облака, да прокричит ворон над верхушками деревьев «кар, кар» и повторяет этот крик эхо. Дед Максим между тем раскурил трубку и сказал,
- Бабоньки вы мои, сны всякие бывают, иногда сбываются. Воевал я в Первую Мировую, били немца и как то раз после боя, пристал сильно, обустроился в окопе поудобнее и не заметил как уснул, вижу идёт моя Евдокия без платка, с распущенными волосами с ребёнком на руках, а глаза у неё синие- пресиние, так и светятся и говорит мне:»Родимый мой,уйди отсюда быстрее,»-
-Сказала и растаяла, как будто её и не было, проснулся и перебрался в траншею, немного погодя в этот окоп попал снаряд и взорвался, вовремя меня моя Дуся разбудила и я ушёл из окопа, дед, как бы невзначай потёр глаза и глухо произнёс .
- Вот так девоньки иногда бывает, что только и не приснится. Живем мы и не понимаем часто что да почему.
Впереди между деревьями зажелтело поле. Тяжелые колосья пшеницы качались под напором ветерка, наклоняяь к земле, казалось по полю катились волны.
- Вот и приехали, слазьте, а я дальше поеду, мне моху надо надрать, телятник к зиме приказано утеплить, а вы уж здесь работайте.
- Дед не беспокойся, все будет как надо, езжай,- дед тронул  вожжами и вскоре скрылся за поворотом.
- Вещички ложите сюда, - Федора положила мешок под куст, провела пальцем по лезвию серпа.
-Вроде острый, ну пойдёмте поработаем.
- Пошли, - женщины разбрелись по пшеничному полю, быстро срезая серпами тяжелые колосья, связывая их в снопы и составляя их в скирды. Солнце поднялось довольно высоко над горизонтом, когда наконец разогнув усталые спины и смахнув с лица струйки тяжелого липкого пота, женщины, усевшись под раскидистый куст черёмухи, принялись за обед, вынув из вещ мешков немудреные продукты: картошку, огурцы. Разожгли костёр , в манерке вскипятили чай.
-Вы слышали, что случилось с Дёмихой?- спросила Клава, поблёскивая черными глазами.
-Я не слышала, расскажи,- попросила Федора.
- Представьте, вчера приехали приехали милиционеры и забрали её в район. Ветлугин увидел, что она с поля в фартуке несла около килограмма пшеницы, обмяла её с колосьев, хотела ребёнка покормить, он доложил председателю, тот позвонил в район, вот такие дела.
- Ох, - вздохнула Мария, - куда ж её ребёночка дели, Коле всего три годика исполнипось, наверно сестра Вера забрала?
- Да, ей пришлось взять его. Жизнь наша, к ней жмись, она корчится. Наталью за что посадили? За горсть пшеницы десять лет дали! Её троих детей увезли  в детдом, за что?- Клава заплакала. Все молчали, настроение испортилось,-Вся наша жизнь, как страшный сон, много ли мы видели хорошего? Нет, мало, возможно я не права. Только  вы молчите. Никому не говорите о том что я вам тут болтаю.
- Не дураки, сами понимаем что к чему, не переживай.
- Иван мой воюет под Москвой, бои тяжёлые идут, много людей гибнет, как я боюсь за него, душа болит, - Клава платком вытерла набежавшие слёзы,
- Гриша тебе пишет или нет? – спросила Мария у Вали.
-Было письмо, в госпитале лежит, ранило  ноги осколками, слава Богу, хоть жив остался.
-Это хорошо, что живой,- согласилась Мария,- А у меня Лёша под Ленинградом, бои идут днём и ночью, обстановка плохая там, по радио вы слышали наверно. Весточку недавно от него получила, переживает, как мы живём без него, а бабе без мужика легко разве? Трудновато, правда сын помогает, он в доме за мужика, всё сделает по дому и в колхозе работает как надо, хотя ему только четырнадцать лет,-  улыбаясь, рассказывала Клава.
- Действительно, у наших детей война отняла детство, что поделаешь, вздохнула Мария.
- Галя, а ты успела нацеловаться? – задорно толкнула девушку Валя, - та покраснела, взглянув на Валентину, смущённо отвернулась от неё. Клава неодобрительно заметила,
- Ну и бесстыдница  ты, Валька, какие в её возрасте женихи! А потом. Все женихи на фронте, война неизвестно когда закончится, правда. Маша?
- Правда, сама знаешь.
- Не вешай носа, Машуля, живы будем, не помрём, дождёмся своих мужиков и заживем на славу.
- Как дела женщины?- спросил подъехавший верхом на вороном коне Михеич,-  Вижу поработали вы хорошо, молодцы, - произнёс он, окинув взглядом сжатую часть поля.
-К нашему шалашу, чайку попейте,- пригласила его Федора.
- Попил бы с вами чаю, да некогда, ехать дальше надо  на другие поля.
- Наше дело предложить, ваше отказаться,- засмеялись все, через несколько минут Михеич скрылся за поворотом.
- Хорошая работёнка у Михеича, ездить за бабами приглядывать, нет чтобы с нами поработать.
- Каждому своё, кому работать, кому командовать, так было всегда и будет.Маша, ты нам про сон расскажи, обещала же.
Мария согласно кивнула головой, в груди похолодело, но пересилив себя пересказала, что видела во сне.
- Не вижу ничего страшного и чего ты испугалась, наоборот увидеть кровь это к радости, а камни кидали все, не бросим мы тебя, знать в одном селе живём, все свои, почти родственники, а ты испугалась прямо вся, - Клава обняла её.
- Не переживай, ходи веселей, - пропела Федора, поправляя ситцевый платок, повязанный на голове.
-Снам верить нельзя, начни верить, вовсе с ума сойдёшь,- рассудительно произнесла Галя, внимательно слушающая старших. Все заулыбались.
-Ты права деточка, а нам пора заканчивать чаи гонять, работать пора, а то Михеич ругаться будет.
Вновь разбрелись по полю. Мария привычно заученными движениями срезала пшеницу, перевязывала снопы, составляла их в скирды, изредка переговариваясь с подругами и вытирая пот с лица. Тяжко. От усталости ныла поясница, тёмные точки летали перед глазами. В вышине неба пели жаворонки, в траве стрекотали кузнечики. Полуденный зной, но никто с работы не уходил, потому что на фронте сражались их мужья, братья, сыновья, а они в тылу работали за них, во имя Победы. Придя домой Мария поставила самовар, разожгла в нем угли, бросила щепок и вскоре самовар зашумел. Мария взяла подойник, но тут дверь открылась, вошла соседка Матвеевна с Галей.
-Мы пришли, ты если пошла доить, так иди, а мы похозяйничаем.
- Приду, чайку попьём.
- Иди, я подожду, - Мария ушла во двор. Сделав все свои дела Мария стала накрывать на стол.
-С известием я к тебе, почтальонша сегодня попросила передать тебе, - Матвеевна тяжело вздохнула, бережно вынула треугольник из кармана фартука, подала Марии.
- Сразу почему не отдала?
- Страшно, вдруг там плохое прописано, а ты ещё корову не подоила.
Мария развернула листок  и строки поплыли у неё перед глазами: « Ваш муж, Калугин Иван Ильич, погиб смертью храбрых в боях под Москвой.» Очнулась Мария, не понимая что случилось, а вспомнив, закричала, завыла в безудержном горе. Матвеевна  и Галя плакали возле неё,
- Поплачь, Маша , поплачь, легче будет, вылей слезами горе из груди. Иван твой нас защищал, многие погибли, знать судьба, судьбинушка твоя такая, - уговаривала её Матвеевна, утирая слёзы.
Горел закат, сияли алым пламенем облака. Наступала ночь….