Записки режиссера ЮЛА

 
 

    Я её заприметил ещё утром, когда она бегала по этажам заводоуправления, развевая за собой легкую юбку и улыбаясь направо и налево  - где только увидит   знакомое лицо. И я подумал, что вот такая "юла"- весёлая, симпатичная, контактная и лёгкая на подъем - была бы очень кстати в съемочной группе. Побежать, принести, договориться - всё это можно было бы поручить eй. А самому только командовать. Так нет же, мы экономим на всем ради копеек, отказываемся брать в экспедицию лишних людей, а оно все отражается на нервах.  Тяжело работать без ассистента – сильно выматываешься. Да и чего таить: женщины (особенно такие  молодые)в нашем брате, киношнике, всегда  поднимали имеющийся творческий потенциал.
Помечтал я так про ассистентку и забыл. А тут мы пообедали и иду я вдоль административного корпуса и думаю, где взять статистов на завтра, когда вижу свою "юлу" в компании двух подруг.  Шли они медленно, я их быстро догнал и говорю, как всегда с понтовым киношным апломбом:
-Девочки, помогите моей съемочной группе. Без вашего участия умрет советский кинематограф.
Они переглянулись.
- А что делать? - насторожились.
- Стоять, ходить, улыбаться. Одним словом: украшать собой кадр.
- Ну, Это мы можем...- и заулыбались, довольные.
- А что вы снимаете? Где?
Пошушукались, побежали в вестибюль. Моя "юла" осталась.
 - Куда же вы, девушки?!
 - Это они к зеркалу… На всякий случай.
   Пока пришёл оператор, пока установил аппаратуру, выяснилось, что они - студентки из Харькова, преддипломная практика, пятый курс.
- Куда же вас направляют?- спросил я.
- А, где сами устроимся. Свободный диплом.
- Сложновато, -посочувствовал я. - Это же никаких льгот: ни жилья, ни подъемных...
Повздыхали. Получили пo комплименту: мол, девушкам с такой внешностью, как у вас, устроиться все равно легче. На это "юла" обиделась и поджала губы. Я её передразнил.
- Не надувайся. Это я так пошутил.
    Отснялись. Эпизод был пустяковый: двое девочек сидели у входа и делали вид, будто кого-то ждут. По команде оператора я выпускал массовку из дверей, имитируя окончание рабочего дня. Они вставали и вместе уходили. После энного,  дубля, когда им уже надоело вставать по команде, ходить по команде и всякая прочая пантомима, я сказал, что у них хорошо получается, и неплохо бы их ещё в одном эпизоде отснять. Например, у общежития. Одна из них будет играть молодую маму, вывешивая на балконе пелёнки, другие будут выглядывать из окон. И всё это вместе будет олицетворять остро стоящую жилищную проблему.
- А где брать пелёнки? - спросили девочки. - У нас нет семейных в общаге.
- Какая разница... Возьмёте своё бельё.
    Они дружно прыснули от смеха:
- И вывесить его перед всей страной? Я не согласна, - сказала одна.
- Ничего, найдут тебе другую роль, - сказала другая и нарисовала нам план квартала, где находится общежитие.
    Утром я поднял их с постели. Мягкое солнце светило прямо в окно, и условия для съемки были идеальные. Пока они умывались, мы подготовили балкон и аппаратуру. Но тут они уселись краситься.
- Что вы делаете! - закричал я. - Вы нам нужны домашние: в халатах и комнатных тапочках! Я же вас приглашаю не на бал...
Подруга фыркнула и пошла на балкон. "юла" не тронулась с места.
- Ты меня слышишь? Кончай краситься! Ты всё испортишь!
- Не накрашенная не пойду! Отцепитесь!
- Так мне что, бежать по общежитию и искать случайного человека?
- Я тоже случайный человек.
- Нет, не случайный.
- Какая вам разница, кто в кадре?
- Ты мне нравишься. И, именно, не накрашенная.
   В ответ - очень выразительный взгляд.
- Это ваша работа - говорить такие вещи?
- Я говорю искренне. Идёшь?
- А что дальше будет? Ну, когда вы отснимете свой эпизод?
- Я приглашу тебя в ресторан.
   Мою «юлу» звали Ира. Это я понял по разговору подруг. Меня они называли Яковлевич. Наверно, потому, что так называл меня оператор, a может, из-за седеющей бороды. Официально я никак им  не представлялся.
    Снималась она хорошо, старалась. Но я всё равно на неё кричал, чувствуя свою  власть и её заинтересованность. Глупо кричал, бестолково.  И не удивительно, что она обиделась и ушла не попрощавшись.  Я бы и сам на её месте ушёл. И не дожидаясь конца съемки. А девочка она - что надо: и послушная, и симпатичная, a фигурка - ну, просто из под резца. С такой из квартиры можно не выходить сутками. Даже, если в вашем холодильнике кончатся все продукты...
    Перед вечером появились сомнения: стоит ли идти? Не то, чтобы с деньгами было туго, а просто сработал клапан. Господи, что тебе нужно: жена - не хуже, хоть и не "юла" уже; дети - словно с картин Ильи Глазунова; в доме, всё есть. Приключений тебе не хватало? Вот уж, действительно, "седина в бороду, а бес - в ребро". Но, с другой стороны, совсем не обязательно пускаться "во все тяжкие", можно и просто приятно провести время... Да и от слова, сказанного, может быть в запале, отказываться - себя не уважать. Пришлось принаряжаться.
   Хотя, какие там наряды: старые рабочие штаны и рубашка, давно вышедшая из моды. Кроссовки только хорошие, но это - спецодежда: без них не побегаешь по площадке.
Пришёл, отдал цветочки, конфеты. Они пьют чай. Пригласили. Сел. Начал с традиционного: жалобы на тяжелый съёмочный день: снимали с вертолёта завод и город, два часа летали над крышами и трубами, оператор над отстойниками чуть было не выпал... Обошлось. Поймали. Девочки слушали, но невнимательно: то одна убежит на балкон, то другая. Только машина подъедет - они туда.
- Я вам что, "здыбанку" перебил?
- А что это такое?
- Не знаю, как сейчас, а у нас раньше так свидание называли.
- А... Нет. Сегодня вряд ли...
Попили чай. Подруги разбежались. Мы с Ирой помыли посуду. Молча.
- Ну, что, "дзыга", пойдём погуляем? Столик заказан.
   Молчит.
- Я смотрю, ты не очень готова... Что-то мешает?
Оказалось, что на следующий день приезжает преподаватель из института их
проверять, а у неё по отчету ничего не готово. Будут неприятности.
- Плюнь, - сказал я. - Диплом ты всё равно получишь. Лишь бы в личной жизни было всё хорошо.  Отчёт тут - не главное. Я угадал?
- Даже не знаю... Боюсь я. Тут есть один человек... Как бы он
мне голову зa такое гулянье не оторвал.
- Это дело серьёзное. Пахнет статьёй.
- Да я вам и не подхожу. Я не умею пить, и в ресторан никогда не
ходила. Боюсь, будут последствия.
- Как говорят: "Последствий бояться - замуж не ходить", - сказал я.- Подруги, поди, гуляют напропалую. И ничего... Не завидно?
- Им можно. Их мамы с папами и замуж выдадут, и на работу пристроят. Они харьковские и родители у них - ого-го! как сидят. А я из села. Мне рисковать никак нельзя. Ни там, ни тут...
   Да… Уж я-то - не "вариант"! Это уж точно... - подумал я. - С моим багажом только в женихи играть: скоро и пуговицы осыпятся..."
- А твой парень, он что, "верняк"?
- Кто его знает. До определённого момента вы все "верняки".
Я не стал уточнять, до какого момента. Чай был выпит, посуда вымыта и уложена в шкаф. Надо было достойно ретироваться. И только что-то ворочалось в душе. Беспомощно, как у ребёнка. В первый раз я пожалел, что не большой начальник, и не могу понравившегося мне человека выдернуть из провинции и пристроить где-нибудь в Киеве.
- Ну, удачи тебе... У каждого - свой резон. Человек ты - не игрушка.
А я меньше всего хотел бы тебе судьбу сломать. Будешь в Киеве – звони, если что…
    На следующий день снимали интервью с директором. В вестибюле заводоуправления я опять столкнулся с компанией всё тех же девочек. Вместе с ними стояла дама средних лет. Очень научного вида. Я поздоровался.
- Вы ещё не кончили? - удивились девочки.
- А вы хотите помочь?
- Нет. Сейчас мы заняты, - ответила Ира. Резко ответила.
- Жаль. А то бы мы и вашу руководительницу сняли.
Дама оживилась.
- А что вы снимаете, если не секрет?
- Что-то по истории завода, - сказала Ира.- Чепуха.
Я пожал плечами и повернулся уходить.
-  Она права – чепуха.  Мы снимаем не игровое кино, а министерскую «заказуху».
- Чего ты, Ирина, такая агрессивная? - спросила дама.
- Да ну их! Разводят только понты со своим фильмом…
    Меня это больно кольнуло. Я остановился и сказал из-за плеча:
- Причину хотите знать? Она снялась у нас в двух эпизодах, а гонорар не взяла, побоялась. Теперь вот жалеет...
    В ответ - испепеляющий взгляд. Полный презрения и обиды. И я тут же пожалел, что не сдержался. Женщины таких вещей не прощают.  Вне зависимости от того, прав ты или неправ.  И теперь уже при сдаче фильма я не смогу, как ни в чем не бывало, позвонить, расспросить её, как дела, как работа, не вышла ли замуж, и не смогу порадоваться за неё, если, конечно, не упустила она свой шанс.
   А шанс у неё здесь хороший: и замужество, и жильё, и работа - немало по нынешним временам. Кто её там ждёт, в родном селе, нефтехимика? А что я ей могу дать: свои взгляды на  жизнь? пару вечеров в провинциальном ресторане, да узкую кровать в одноместном номере? ПОД  КОЛЮЧИМИ ВЗГЛЯДАМИ горничных и вахтёров. Не густо.
А, может, это я просто оправдываюсь сейчас перед самим собой?