Бунтаро

БУНТАРО
Старайся не проливать крови, ибо пролитая кровь никогда не высыхает
Султан Саладдин

Часть 1
I глава

Шёл 1587 год. Стояла июньская ночь. Везде летали комары и москиты. Передвигаться среди зарослей папоротника и бамбука было очень трудно. Лошади и люди то и дело утопали в болотистой почве. После обильных дождей земля так раскисла, что иногда люди просто вязли в болоте и не могли выбраться.
 
В эту ночь луна ярко светила на небе и поэтому конница легко шла по тропе. Во главе конницы ехал пожилой генерал, одетый в доспехи и красиво украшенном шлеме. Он передвигался на своем вороном жеребце в чащу леса. Вдруг генерал остановил конницу и указал на землю, на которой были следи лошади, но затем следы оборвались где-то рядом с кустами.

- Мой сын там, - сказал генерал радостным голосом.

Его телохранитель помог ему слезть с лошади и отправиться вместе со своим господином в лес.

Вдруг из-за кустов выбежала взмыленная лошадь. Генерал сказал своему телохранителю, чтобы тот пошел проверить все ли хорошо. Молодой человек скрылся за деревьями, выполняя приказ. Вдруг раздался радостный крик:

- Господин! Он здесь.

Генерал, услышав радостную весть, несмотря на свой возраст, с юношеской ловкостью побежал на крик. Среди зарослей папоротника на мокрой траве лежал молодой человек. Его глаза были закрыты, одежда забрызгана грязью, а из левого плеча струилась кровь.

- Он жив? – спросил генерал своего телохранителя.

-, Да, господин. Я послушал биение сердца и дыхание – все хорошо.

Генерал опустился перед раненым и, подняв голову, сказал:
- Бунтаро, сын мой, если ты слышешь меня, ответь.

Молодой человек, услышав голос своего отца, очнулся и посмотрел на генерала своими карими глазами, сказав:

- Отец, разреши мне совершить сеппуку, потому что я не смог сделать то, что должен был сделать. Я опозорен меня, отец, если сможете, - раздался кашель. Из носа Бунтаро потекла струйкой кровь.

- Сын мой, ты не виноват. Ведь с тобой было всего лишь пятьдесят воинов против армии Кусимо.

- Воины Кусимо перебили всех моих воинов, но мы мужественно сражались и не думали отступать. Из всех наших остался вживых только я. Враг хотел взять меня в плен. Но мне удалось вырваться и убежать. Два раза воины Кусимо настигали меня. Они отобрали у меня одеяло  и еду, которые хранились в моей сумке. Несколько дней я ничего не ел и спал на сухих ветках у костра. Но на третий день мне настолько захотелось есть, что я нарвал листья какого-то растения и принялся их жевать. Эти листья были горькими и липкими,  мне не хотелось их есть, но мой желудок требовал пищу. , я знал, что если не съем эти листья, то смогу потерять сознание от голода. На четвертый день я подъехал к одному домику, в котором жил один старик со своей женой. Я попросил их впустить меня. Они с радостью согласились. Хозяйка дала мне рис и ломтик речной рыбы, которую выловил ее муж. Какое же счастье было съесть привычную мне пищу! Я с жадностью все съел, затем выпил горячей воды. Но тут у меня так сильно начал болеть живот, что я даже не мог пошевелиться. Хозяева уложили меня на солому, прикрыв теплым одеялом. Но тут меня начало тошнить. Я не знал что делать. Мне было так плохо, так плохо. Старики не знали что делать, как помочь. Я думал, что умру, но все обошлось благополучно. К вечеру боль прошла и мне захотелось встать, но хозяйка велела мне вылежаться несколько дней, чтобы набраться сил. Хозяин – семидесятилетний старик, несмотря на то, что был намного меньше меня ростом, помог перейти мне в более уютную постель, накрыв теплым и мягким пледом. Три дня пролежал я в постели, а на четвертый, поблагодарив хозяев, отправился дальше. Моя лошадь после трехдневного отдыха, набравшись сил, помчалась со всех ног. Но вдруг в лесу, не далеко от этого места, где вы нашли меня, показались трое вражеских всадника. У меня не было моего огромного лука и поэтому мне пришлось гнать лошадь, чтобы скрыться в лесу. Но я не заметил, как один из всадников взял лук и, вытащив стрелу из колчана, выстрелил в меня. Хорошо, что стрела попала мне в левое плечо, а не в правое. Моя лошадь, испугавшись выстрела, понеслась в глубь леса. Но вдруг она споткнулась обо что-то и сбросила меня. При падении я сильно ударился головой и поэтому не могу встать без посторонней помощи, - снова раздался хриплый кашель. Бунтаро глубоко вздохнул и закрыл глаза. Его отец, Хиро-Мацу, опустил голову своего сына и попросил телохранителя помочь ему перенести Бунтаро на лошадь.

Когда они добрались до большого города Эдо, Хиро-Мацу привез Бунтаро домой. Дом был большой и уютный. В саду протекал ручей, уложенный с двух сторон камнями. Рядом с сакурой была построена беседка в японском стиле.

Дома была идеальная чистота. Везде стояли японские вазы с цветами. Мебели, кроме маленького столика, не было. Японцы не любили заставлять свой дом шкафами, каминами, как любили европейцы. У них дома все должно было сочетаться с природой, в которой они находили гармонию.

Комната Бунтаро была большой и просторной, окна которой выходили в сад с живописным видом. Седзи открыла тринадцатилетняя девочка в оранжевом кимоно. Она быстро расстелила татами и села в углу комнаты. Когда внесли Бунтаро и положили его в постель, девочка подошла к раненому и сняла с него одежду, оставив только набедренную повязку.

Черная кровь омыла все плечо. Хиро-Мацу посмотрел на девочку и спросил:

- А где сейчас жена моего сына?
- Госпожа отправилась к даймё.
- А где мой внук?
- Господин, ребенок сейчас спит, так как после обеда он всегда спит.
Бунтаро стиснул свои белые зубы от боли и тихо сказал:
- Холодно… - после этого он глубоко вздохнул и закрыл глаза.
- Сузо-чан, сбегай за доктором. Быстрее! – скомандовал генерал.
Девочка низко поклонилась и выбежала из комнаты. Оставшись один со своим сыном, Хиро-Мацу сказал:
- Когда ты поправишься, ты поедишь в Осаку. Господин Хидэёси хочет видеть тебя.
- Отец, а вы тоже поедите со мной? – спросил молодой человек слабым голосом.
Генерал кивнул головой в знак согласия и опустил полог над больным. Хиро-Мацу подумал: «О, Будда! Сохрани жизнь моего сына. Пять лет назад я потерял мою любимую наложницу – мать Бунтаро, которая была единственной женщиной, которую я любил. Недавно я потерял своих дочерей. Бунтаро мой единственный сын».
Вдруг его думы прервал звук шагов, послышалось, как открылись седзи и все слуги сбежались в сад. Хиро-Мацу вышел из комнаты и направился на веранду. Там его встретила Марико – жена Бунтаро, семнадцатилетняя женщина маленького роста с длинными волосами. Генерал подошел к ней. Она низко поклонилась ему. Он ответил на поклон.

- Где мой муж? Слуги сказали, что он лежит без сознания.
- Бунтаро в совей спальне. Сейчас ему стало лучше и он заснул.
- Как же я волнуюсь за него.
- Я надеюсь, что все будет хорошо. Сузо-чан отправилась за доктором. Но я думаю, вам лучше бы проведать своего мужа.
Марико сделала знак своим служанкам заходить в дом. Три молодые девушки поклонились до земли и поспешили открыть седзи перед своей госпожой. Марико тихо зашла в комнату своего мужа и села на подушку напротив его ложа. Было слышно хриплое дыхание, которое прерывал кашель. Бунтаро медленно открыл глаза и, посмотрев на свою супругу, сказал:
- Марико-сан, ты пришла помочь мне. Поцелуй меня. Сейчас, в данный момент, моя жизнь висит на волоске… - снова раздался кашель.
Марико подождала, когда он прекратился, а затем, приподняв полог, поцеловала Бунтаро в лоб. Его не столь красивое, сколько приятное смуглое лицо осветилось улыбкой. Молодой человек погладил щёку Марико и опять закрыл глаза, забывшись сном.
Послышался звук открывающихся седзей. В комнату протопал Хиро-Мацу, сзади его стояли девочка и старый доктор. Доктор медленно подошел к больному и потрогал его пулься – сердце билось все слабее и слабее. Затем старик послушал дыхание Бунтаро и сказал:
- Он может умереть, если не помочь.
- Так спаси же моего сына! – воскликнул Хиро-Мацу.
Доктор велел принести воды, а затем в эту воду капнул несколько капель какого-то желт-зеленого раствора и размешал всё это бамбуковой палочкой. Он поднес чашку с раствором ко рту больного и напоил его. Бунтаро зажмурился, так как напиток был очень горьким. Доктор широко улыбнулся и потом перевязал битном рану.
- Теперь всё будет хорошо? – спросила Марико.
- Да. Скоро он будет на ногах, - ответил доктор.
Вечером Бунтаро пришел в себя. Плечо еще болело, но лихорадка уже прошла. Он крупными шагами прошел в комнату своего сына и остановился у порога. Бунтаро увидел Марико, сидящую на подушке и двухлетнего малыша, который бегал по комнате с игрушкой.
Марико увидела, как высокий молодой человек подошел к ребенку и взял его на руки.
- Сокровище мое, я так скучал по тебе. Завтра я покажу тебе рыбок, привезенных из Китая, - сказал Бунтаро, целуя своего сына в щечку. Малыш посмотрел в лицо своему отцу и засмеялся.
- Суруки так подрос, скоро станет больше нас, - сказала Марико.
- Да, время летить очень быстро. Мне всего лишь двадцать один год, а я уже столько поведал в этой жизни.
Суруки подбежал к своей игрушки и, взяв ее, протянул своему отцу. Бунтаро сжал игрушку в кулак и ему сразу вспомнилось его детство, трудное и тяжелое. «Никто не любил и не любит меня, - подумал мужчина, - все проклинают мое существование. У меня есть только одна надежда – это мой сын Суруки».

II глава

Дорога была длинной и утомительной. Со всех сторон простирались зеленые холмы и безлюдные поля. Солнце пекло так сильно, что ни вода, ни тень не могли спасти. Иногда легкий ветерок поднимал пыль и тогда становилось трудно дышать.
Юноша с катомкой на плече шел за старцем, который нес две книги, опираясь на посох. Юноша – высокий, стройный молодой человек, с черными раскосыми глазами и смуглой кожей, во время пути все время твердил:
- Учитель, не делайте этого, не бросайте меня.
- Мухизу, тебе уже восемнадцать лет. Я научил тебя всему, что знал сам. Ты хорошо усвоил мудрые книги. Теперь у тебя своя дорога, а у меня своя.
- Но, учитель, ведь вы единственный, кто есть у меня. Вы поспитали меня как собственного сына, заботились обо мне. И теперь вы хотите покинуть меня?
- Неужели ты забыл слова мудрецов?
- Нет… Нет. Вот: человек – это цветок сакуры, который живет пока греет солнце и засыхает, когда приходит зима. Но… учитель, куда мне идти без вас, кто я такой?
- Иди туда, Мухизу, куда укажут твоё благородное сердце и острый ум, - старик сел на траву в позе лопоса и, раскрыв одну из книг, принялся читать.
Мухизу сел на траву неподалеку и принялся размышлять: когда умрет учитель, у меня останутся только его книги. Если я пойду прямой дорогой, то окажусь на верном пути.
Вдруг он сорвался с места, подбежал к старику и сквозь слезы спросил:
- Учитель, куда мне идти?
- Когда зацветет сакура, ты будешь уже далеко от этих мест. Иди прямо, Мухизу, не оборачивайся назад.
Выслушав наставления, юноша отправился по направлению к горам. Ах, если бы у него был бы конь, то он пересек бы всю Вселенную! Но одному, пешком… Да и кому он нужен такой – нищий молодой человек, который даже не помнит своих родителей. Наверняка, смерть уже близко.
Обессилев от горя и тоски, Мухизу упал на траву и заплакал. Его красивое лицо покрылось красными пятнами, и от этого он стал еще красивее. Вдруг юношу что-то насторожило. Он припал ухом к земле и услышал дрожь. Что же это могло быть? Не землятресение ли это? Вдруг вдалеке пролетел солок и, сев на одинокое дерево, издал протяжный крик.
«Неужели охота?» - подумал Мухизу, как вдруг почувствовал острую боль в руке. Его приподнял один всадник, одетый в доспехи, сзади на спине висел колчан со стрелами. Конь под всадником был также разодет в доспехи.
- Кто ты и что ты тут делаешь? – спросил всадник у Мухизу.
- Я… я обычный странник…
- Что значит «обычный странник»? Говори чётко! Понятно?
- У меня был учитель, который воспетал меня как сына. Благодаря ему я научился писать и читать.
- Ты говоришь на говоре жителей северного острова Хокайдо. Кто ты?
- Мой учитель рассказывал, что нашел меня там, когда я учился при храме.
Хиро-Мацу подозвал одного человека. Он был высокий, смуглолицый с карими глазами.
- Послушай, странник, - сказал старый генерал, - это мой сын. Его зовут Бунтаро-сан. Ты будешь служить у него и делать всё, что он велит.
Бунтаро слез с коня, размял спину и подошел к Мухизу. Юноша встал перед ним на колени и склонил свою голову до земли. Однако же Бунтаро поднял его на ноги и тихо сказал: «Ты поедишь на моей лошади».
Во время дороги Мухизу молчал, внимательно рассматривая всадников. Затем его взгляд упал на сына Хиро-Мацу, который всё время ехал рядом с отцом. Его лицо напомнило юноше брата, который утонул в реке будучи ребенком. Мухизу был рад тому, что старый генерал забыл о нем, полностью погрузившись в разговор с сыном.
- Отец, - сказал Бунтаро, - пожалуйста, не берите меня с собой на это собрание.
- Что ты сказал, несчастный? – повысев голос, спросил Хиро-Мацу.
- Отец, поймите меня. Я слишком долго болел и тело мое может не вынести таких нагрузок.
- Кому нужна твоя несчастная жизнь?! Наш господин Хидэёси оказывает нам великую честь, пригласив нас.
Бунтаро ничего не ответил. Он знал, что с отцом спорить бесполезно, но фраза, которую произнес старый генерал, заставила подумать молодого человека о том: неужели его жизнь действительно никому не нужна? Будда, за что такая немилость?
Вдруг Бунтаро повернулся в сторону Мухизу и подъехал к нему. Юноша сначала заколебался, но потом, увидев добрые глаза этого человека, осмелел.
- Не бойся меня. Я ничего не сделаю тебе. Просто мне захотелось поговорить с тобой, - ласково сказал Бунтаро.
- О чём вы хотите со мной поговорить? – холодно спросил Мухизу.
- Не думай, что я заставлю тебя быть моим слугой. Ты будешь жить в моём доме, есть то, что ем я, носить то, что ношу я.
- А вы живете один?
- Нет, у меня есть жена и двухлетний сын. Кстати, я разрешу тебе с ним играть.
А как зовут вашу жену и вашего сына?
- Жену зовут Марико, а сына Суруки.
Мухизу глубоко вздохнул и спросил:
- Почему вы так внимательны ко мне? Ведь я не достоин этого.
- Почему же? Мы можем стать друзьями.
Подъехав к дому, Хиро-Мацу отпустил своих людей, а затем подозвал к себе сына. Бунтаро внимательно смотрел в морщинестое лицо генерала, стараясь понять, что тот от него хочет. Хиро-Мацу достал из-под одежды кинжал, ручка которого была усыпана изумрудами, и протянул его сыну:
- Бунтаро, это мой маленький подарок для тебя. Я знаю, что ты достоин большей награды.
- Отец, я… Я не достоин вашей милости. Моя жизнь не стоит и одного камешка на этом кинжале.
- Почему ты так думаешь? Ведь ты еще так молод.
- Да, но по дороге вы сказали мне, что моя несчастная жизнь никому не…
- Забудь эти слова, прошу тебя. Просто иногда… когда я смотрю на тебя, я вспонимаю, что ты уже вырос, ты молод и полон сил, а я… Иногда мне кажется, что я тебе уже не нужен. Да и кому нужен старик, скоро ставший немощным и беспомощным?
Бунтаро взял руки отца в свои и крепко сжал их, сказав:
- Для меня вы всегда будете самым лучшим отцом на свете.Но мне бы хотелось быть полезным для вас. Скажите, что вы хотите, и я всё сделаю, - карие глаза молодого человека заблестели радостым огнем.
Хиро-Мацу высвободил руки и сказал:
- Мне ничего не нужно, сын мой. Поехали домой.
- Да, отец, - сказал Бунтаро, глубоко вздохнув. В душе ему было до стих пор больно от высказанных слов Хиро-Мацу. Неужели даже собственный отец ненавидит его? Но почему? За что?

III глава

Марико сидела напритив Бунтаро и смотрела в его угрюмое лицо. Женщина старалась узнать, что в душе у ее мужа.
- Марико-сан… - нарушил тишину Бунтаро, - я уезжаю завтра с отцом в Осаку. Хотел попрощаться с вами. Знайте, я всегда буду думать о вас.
- Зачем ты уезжаешь?
- Это приказ нашего господина и моего отца, и я не имею права отказаться.
- Неужели ты не можешь отставить свою точку зрения?
- Самурай должен выполнять приказы безукоризненно, - после этого он поднялся с места и крупными шагами прошелся по комнате. Вдруг Бунтаро остановился около бамбуковой картины, которая была прибита к стене, и сказал:
- Эта картина досталась мне еще от деда. Он умер в возрасте восьмидесяти пяти лет. Мне тогда было пятнадцать.
- Для чего ты это говоришь? – спросила с укором Марико.
- Иногда мне хочется поговорить о прошлом. Пожалуйста, - Бунтаро подошел к жене и обнял ее за плечи, - послушайте меня. Пока я буду в отъезде, за вами посмотрит мой друг Мухизу.
- Этот монах?!
- Да, он хороший и умный человек. Прошу вас, доверьтесь ему.
Марико поправила складки на своем кимоно и взяла ветку сакуры, которая лежала на маленьком столике. Женщина сразу же вспомнила ее первую встречу с Бунтаро. Это было два года назад, в середине лета. Тогда приехал голландский корабль. Вся японская аристократия сбежалась посмотреть на пришельцев. Вот тогда ее отец и познакомил с Хиро-Мацу, который приехал из Эдо со своим сыном, которому было девятнадцать лет. Юноша был некрасив собой: большой орлиный нос, ассиметричный рот и ввалившиеся глаза. Но несмотря на эти недостатки, Бунтаро отличался большим умом и образованностью, он легко усваивал все науки об искусстве, силе духа и устраиванию чайных церемоний. Но ему хотелось учиться истории, знать о прошлом не только своей страны, но и других странах. Хиро-Мацу строго-настрого запретил сыну учить голландский язык и интересоваться прошлым Голландии.
Однако же Бунтаро тайно встречался с голландцами, которые показывали ему карты мира, давали читать их книги. За полгода общения  с европейцами юноша выучил немного их язык. Хиро-Мацу, узнав о похождениях сына, приказал своим телохранителям не выпускать его из дома целый месяц. Но Бунтаро успел перепрятать голландскую книгу и, чтобы не забыть напрочь иностранный язык, месяц перечитывал книгу.
Увидев впервые Марико, он почувствовал ускоренное биение своего сердца. Несколько дней юноша не мог найти себе покоя, он не мог ни спать, ни есть и поклялся, что сделает себе сеппуку, если не увидит эту девушку еще раз. «Я люблю ее, люблю!» - кричал его внутренний голос. Бабушка Бунтаро догадалась о чувствах своего внука, которого ненавидела всем сердцем, и решила довести его до полного отчаяния.
- Бунтаро, что ты мучаешь себя? Марико уехала со своим отцом обратно домой.
- Уехала? – голос Бунтаро задрожал, и он бросился было к выходу, но старуха решила его остановить, больно схватив за руку.
- Не беги, внук мой, ты ее не догонишь.
- Зачем Марико бросила меня одного? Ведь я не смогу жить без нее.
- Сможешь. Ты найдешь еще красивее.
- Другая мне не нужна…
- Тогда ты останешься один до конца своих дней.
- Зачем вы мучаете меня? – тихо спросил Бунтаро.
- Марико слишком красива для тебя! С твоей внешностью ты вряд ли когда-нибудь сможешь найти себе жену, - с этими словами она ушла, оставив своего внука одного.
Бунтаро смотрел прямо перед собой, не видя ничего вокруг. Пелена слез застелила его глаза. Он взял зеркало и, посмотрев на своё отражение, подумал: «Какой же я глупец! Марико так прекрасна, а я …».
На следующий день Хиро-Мацу привел в дом Марико  и познакомил ее с сыном. Бунтаро, узнав о возвращении любимой, одел самое лучшее кимоно и вышел из комнаты. При виде его Марико отшатнулась в сторону. Неужели человек с таким безобразным лицом будет ее мужем? Юноша  заметил смущение этой тринадцатилетней девушки и взяв ее за руку, посадил на подушку.
- Марико-сан, с вами все хорошо? – спросил он заботливо.
- Нет… нет, всё хорошо. Спасибо.
Бунтаро кликнул служанку и велел принести чай. Вместе со своей невестой он выпил горячий напиток и почувствовал себя лучше. Боль в висках прошла, легче стало дышать. Вдруг седзи одной из комнат раскрылись и в коридоре показалась бабушка Бунтаро, которую звали Кочо-сан. Она была одета в сине-зеленое кимоно, подол которого был обшит нитками обоженного золота. Бунтаро почувствовал, как холодный пот выступил у него на спине. Единственное, чего он не хотел, свершилось.
- Неужели так возможно?! – проскрипела Кочо-сан, подсаживаясь к молодым людям. – Бунтаро, к тебе пришла твоя невеста, а ты угощаешь ее только чаем? Когда я была молодая, юноши угощали своих невест изысканными блюдами, дарили подарки. А ты…
Бунтаро побледнел. Он быстро взглянул на Марико, стараясь уловить ее взгляд, но девушка сидела с непонимающим лицом. Юноша было начал:
- Бабушка, я всё сделаю, только…
- Ты никогда не можешь быть готов во время! – затем Кочо-сан подошла к Марико и сказала. – Давай, дорогая, я покажу тебе наш сад. А с ним до свадьбы не разговаривай.
Когда обе женщины вышли, юноша остался наедине с собой. Теперь он боялся только одного – потерять Марико. Он понял, чего хочет Кочо-сан, но не понял почему? Неужели его собственная бабка так ненавидит его? Но за что? А может, эта карма, думалась ему. Но хотя бы остался один единственный шанс исполнить свою мечту. Падая от усталости, Бунтаро лег спать, но проснулся от какого-то шума. Седзи раскрылись и в комнату вошли его отец и отец Марико. Обы были нарядно одеты, а Хиро-Мацу сказал:
- Надевай нарядное платье, сын мой. Твоя невеста уже готова.
- Неужели?! – юноша быстро вскочил с постели, принял ванну и надел наряд жениха, обтерев кожу и волосы ароматическими маслами, после чего прошел за отцом в следующую комнату.
Там сидела молодая служанка лет восемнадцати. Она низко поклонилась мужчинам и улыбнулась, две ямочки на щеках сделали ее еще красивее. Она накрасила Бунтаро глаза, губы, подрумянела щеки. Ее гибкие пальцы делали все быстро и ловко, от каждого прикосновения юноша вздрагивал, приходя в восторг.
Когда девушка закончила накладывать макияж на лицо, то взяла быстро взяла красно-розовую краску и сказала: «А теперь я накрашу вам ногти». Бунтаро молча протянул ей свою руку и девушка накрасила его ногти лаком.
Через несколько минут юноша был готов. С накрашенным лицом он был похож на женщину. Он зажмурил свои карие глаза от счастья и услышал биение своего сердца. Вдруг седзи раскрылись и на пороге показался Хиро-Мацу. Он взял своего сына за руку и повел к выходу. Бунтаро не мог идти ровным шагом, он все время торопился, часто обгоняя отца. Хиро-Мацу приходилось одергивать сына, чтобы тот подавил свой восторг.
Когда Бунтаро увидел Марико, у него перехватило дыхание. Девушка была одета в бледно-голубое кимоно с серебрянными камешками, волосы были заколоты наверху красивой заколкой.
Вдруг Бунтаро почувствовал удар в спину и услышал раздраженный голос Кочо-сан: «Поторопись».
Марико впервые обратила внимание на добрые глаза своего супруга, когда они остались одни на берегу моря, слушая прибой и криг чаек. Женщина посмотрела на мужа и ей стало даль его. Неужели такой добрый человек может терпеть столько зла?
И сейчас, когда Марико вспомнила всё это, она подошла к мужу и, обняв его, сказала:
- Я хочу, чтобы поскорей вернулся из Осаки.
- Я постараюсь, - тихо сказал Бунтаро и глубоко вздохнул.
Ему так хотелось остаться дома в кругу семьи, сидеть рядом с Марико, играть со своим сыном, который является единственным счастьем в его трудной жизни. Если бы не семья, он побрил бы голову и стал монахом или совершил бы сепукку, чтобы покончить с этой жизнью, полную страданий и унижений.
Бунтаро взял нож и разрезал себе ладонь. Алая кровь скатилась по руке и каплями начала падать на пол.
- Что же ты делаешь? – воскликнула Марико. – Дай мне руку, я перевяжу ее.
- Нет. Вот, возьми нож и пусть моя и твоя кровь соединятся навеки.
- Но зачем?
- Если наш господин прикажет ехать в Корею, мы еще нескоро увидемся. Может быть, я там погибну и ты уже не сможешь увидеть меня никогда.

IV глава

В Осаку из Эдо нужно было добираться морем. Бунтаро был рад снова очутиться на палубе корабля, смотреть на морскую синеву, качаться на волнах, а вечером смотреть на закат, который окрашивал воду в красно-желтый цвет. Мужчина любил море больше всего и отдал бы всё на свете, чтобы дышать морским воздухом. Он снял сандалии и босиком вступил на горячий песок. Кагже было хорошо почувствовать землю, знакомую с рождения! Бунтаро зашел в воду и почувствовал прохладу и свежесть во всем теле. Выйдя из воду, он поднял камешек и метнул его в воду.
Хиро-Мацу наблюдал за сыном издалека. «Бедный мой мальчик, - думал старик, - ты так любишь море, но тебе приходится расстаться с этими местами».
Его мысли прервал голос. Мужчина подошел к генералу и сказал:
- Корабль почти готов. Думаю, сегодня вечером вы сможете отправиться.
- Очень хорошо, поторопитесь.
Мужчина собрался было уходить, но Хиро-Мацу окликнул его:
- Постойте, Набу-сан, позовите ко мне Игури-сана.
Слушаюсь, господин, - мужчина низко поклонился и убежал исполнять приказ.
Генерал, разминая суставы, наблюдал за тем, как идет работа на корабле; одни таскали, другие проверяли паруса, третьи руль. Вдруг он увидел, как Бунтаро снял свою одежду и бросился в волнеы. Молодой человек очень хорошо плавал и Хиро-Мацу знал это, но всё же крикнул:
- Бунтаро, будь осторожен, волны слишком большие.
Молодой человек отплыл еще на метр и помахал рукой. Затем, нырнув под воду, поплыл дальше.
К Хиро-Мацу подошел восемнадцатилетний человек. Это был среднего роста мужчина с черными глазами и длинными ресницами. Его красивое лицо всегда озаряла улыбка.
- Здравствуйте, Хиро-Мацу-сан, - сказал с поклоном молодой человек.
- Здравствуй, Игури-сан. Я так рад видеть тебя в такой день.
- А почему именно сегодня?
- Сегодня вечером мы с сыном отплываем в Осаку.
- Зачем же? Ведь сейчас у нас в стране все спокойно.
- Для меня и моего сына нет. Если господин Хидэёси решит воевать с Кореей и Китаем, конец миру.
- А если всё будет хорошо?
- Нет. Я чувствую, что будет война. А если против нас встанет Китай со своей многочисленной аримей, то мы все погибнем.
- Но ведь наш господин очень мудрый человек. Он всё сможет предпринять.
- Не играй в шахматы, если у тебя нет терпения. А у господина Хидэеси сейчас этого терпения совсем нет. Он готов пустить в ход все свои силы на первое же государство, стоящее у нас на пути, не задумываясь, что у этой страны могут быть союзники. Но я надеюсь, что наш сюзерн будет мудрым.
Игури промолчал. Он знал, что Тоетоми Хидэеси не успокоится, пока не завоюет Китай. В прошлом он был генералом у князя Ода Нобунаги. Придя к власти, он учредил военное правительство в Осаке, подчинил и усмерил всю страну и приказал составить кадастр всех земель Империи.
« О, Будда! Пусть не будет войны. Я не хочу погибнуть, как погибли мой дед и мой отец», - подумал Игури, а затем обратился к Хиро-Мацу:
- Господин, а где сейчас ваш сын, Бунтаро-сан?
- Там… - старик указал в сторону моря.
Игури увидел вещи, лежавшие на песке, и спросил:
- Он каждый день плавает в море?
- Нет. Но сегодня мой сын расстается с эим местом, и ему захотелось проститься с ним.
- Это правильно.
Наступила тишина. Каждый думал о своем. Тишину то и дело нарушали прибой, крик чаек и голоса людей, работающих на корабле.
- Я уеду после вас в Киото, - прервал молчание Игури.
- И куда вы направляетесь? – равнодушно спросил Хиро-Мацу.
- Там у меня остались жена и дочь. Я хочу увезти их до начала войны.
- Им ничего не грозит. Война будет не у нас, а там, на материке. Но всё равно необходимо подготовиться. Вы, Игури-сан, делаете всё правильно. Вы стали таким же смелым каким был ваш отец.
- Я не стою и доли своего отца. Он был настоящим самураем, а я… обычный трус.
Хиро-Мацу сразу понял, почему так сказал этот человек. Игури любил комплименты, ждал он их и сейчас. Но генерал не дал ему эту возможность.
- Ладно, Игури-сан, вы можете идти. Я и так отвлек вас от дел.
- Ну что вы! Я всегда рад пообщаться с вами, - с этими словами молодой человек поклонился и ушел.
Хиро-Мацу увидел Бунтаро, выходящего из воды. Чтобы прикрыть наготу сына, он поспешил подать ему халат. Бунтаро был счастлив, он улыбнулся отцу и сказал:
- Вода в море такая теплая! А медуз видимо-невидимо. Одна даже «укусила» меня, - он показал на свою руку, там было красное пятнышко.
- Больно?
- Нет, но пощипывает. Отец, а знаете что? Я так счастлив, мне так легко.
- Я рад за тебя, сын мой, - после этих слов генерал тоскливо посмотрел на корабль и глубоко вздохнул.
- Не печалься, отец, прошу тебя. Мы всегда будем вместе. Ведь так? – глаза Бунтаро наполнлились слезами.
- Нет. Я знаю, что после Осаки нам придется расстаться. Я понимаю, как тебе тяжело, сын мой. Война с Китаем изменит наши жизни навсегда, - Хиро-Мацу решил был откровенным с сыном.
- Зачем вы говорите мне это? Не теребите моё сердце, оно и так болит. Неужели я больше никогда не увиже этого моря, где я еще ребенком любил играть? А моя жена, мой сын? Что же с ними будет тогда?
- Если все будет хорошо, то мы получим свободу.
- Ах, это сладкое слово свобода! Какое счастье иметь ее. Я бы отдал жизнь за глоток свободы.
Сын мой, не унывай. Надо надеяться на лушее.
Перед уплытием Бунтаро собрал свою семью и сказал:
- Я уплываю в Осаку. Не знаю, когда вернусь. Может быть, никогда. Но я хочу, чтобы в моё отсутствие здесь главным был Мухизу. Слушайтесь его как меня. Теперь он ваш хозяин.
Слуги низко поклонились. Марико подошла к своему мужу и сказала:
- Нам будет нехватать тебя. Я буду молиться Будде, чтобы ты снова был рядом.
- Я постараюсь приехать. Если же нет, буду писать письма.
Бунтаро обнял свою жену и подошел к Мухизу:
- Я надеюсь на тебя, мой друг. Не давай в обиду моих дорогих людей.
- Я сделаю всё, что в моих силах. Но только, пожалуйства, будеь осторожен, - юноша низко поклонился ему и пожелал всего хорошего.

Ветер с силой рвал паруса. Волны то и дело переворачивали корабль на бок. Матросы на палубе в быстром темпе опускали паруса, стараясь обезопасить судно.
Бунтаро стоял на палубе, глядя в черно-синюю воду. Неужели вода может менять свой цвет так же, как и жизнь свою дорогу? Холодный ветер пронизывал тело до костей, но он не чувствовал холода; в душе было еще хуже. Его оторвали от семьи, родного города, может быть, навсегда. Он посмотрел на небо и слезы сами скатились по щекам. Ах, если бы ему хватило сил переплыть море, он бы с радостью прыгнул в воду и поплыл бы в Эдо.
Вдруг пошел дождь. Холодные капли намочили одежду и Бунтаро пришлось завернуться в теплый халат. Ему стало теплее. Где-то вдали блестнула молния и послышались крики матросов: «Молния! Скорее убирайте порох! Быстрее!»
Бунтаро зашагал по палубе. Навстречу ему выбежал матрос и сказал:
- Быстрее, идите в каюту. Здесь опасно!
- Нет, всё хорошо, - ответил он тихим голосом.
Когда дождь прекратился и снова стало спокойно, Бунтаро пошел в свою каюту. Там он лег в постель и сразу же заснул, покачиваясь на волнах. Проснулся он от громкого крика чаек. Значит, суша уже близко.
В каюте было холодно и неуютно. Бунтаро плотнее закутался под одеяло. Ему абсолютно не хотелось вставать, тем более, что у него сильно болел живот. Чтобы унять боль, он согнулся, но и это не помогло. Тогда он лег на живот, но боль еще усилилась. «Когда же мы причалим к берегу? Я уже не могу терпеть».
Вдруг он увидел причал и, сбросив одеяло, выбежал из каюты. Бунтаро увидел, что его отец стоит на берегу и ждет его. Молодой человек быстро спустился на берег и, подойдя к отцу, сказал:
- Отец, мне надо бы где-нибудь помочиться. Я терпель всю ночь.
- Иди вон за те лодки, только быстро.
Бунтаро зашел за лодки, посмотрел по сторонам, никого нет. Он развязал кимоно и набедренную повязку, как вдруг услышал сзади детский голос:
- Уходи! Это лодки моего деда. Я сейчас повозу его и он даст тебе двадцать палок по спине.
- А я самурай высокго ранга. Мой отец генерал.
- Ах так, - мальчик убежал куда-то и надо было воспользоваться этим моментом.
Натянув набедренную повязку и затянув кимоно, Бунтаро обернулся и только собрался было уходить, как вдруг услышал тот же детский голос: «Дедушка, вот он! Я приказал ему уйти, но он остался».
Молодой человек увидел старика невысокго роста и мальчика лет шести. Старик почему-то держал бамбуковую палку.
- Прошу вас, извините меня. Я только помочился, больше ничего, - сказал Бунтаро.
- Ты кто такой? – строго спросил старик.
- Я сын господина Хиро-Мацу.
- Хиро-Мацу?.. Ах, ты, - выкрикнул старик на своего внука. – Вставай на колени перед этим человеком. Быстро!
Бунтаро увидел, как оба склонили свои головы до земли, прося прощения. Чтобы не унижать их, он велел им подняться и, сняв со шею кулон, протянуд его мальчику:
- Вот, возьми, это тебе мой подарок. Носи его.
- Мальчик взял кулон, но старик вырвал подарок из его рук и, бросив в море, сказал:
«Никогда не бери ничего у господ!» - с этими словами старик еще раз поклонился и ушел вместе со своим внуком.
Бунтаро остался стоять на своем месте. Ему было обидно не столько за сам кулон, сколько за то, что он хотел сделать подарок ребенку, а его подарок отвергли. Глубоко вздохнув, молодой человек пошел к пристани.


V глава

На следующий день Бунтаро и Хиро-Мацу отправились во дворец Тоэтоми Хидэёси со своими личными охранниками. Пока они ехали на лошадях по улицам Осаки, все горожане вставали на колени бросив свои дела.
Бунтаро был одет в темно-красное кимоно, воротник которого был прошит нитками обоженного золота. На лбу у него была шелковая повязка с бахромой, на поясе висел кинжал, подаренный его отцом. Молодой человек гордо вскинул голову и посмотрел на замок. Один охранник, стоявший у ворот, остановил их обоз, приказав предъявить пропуск. Хиро-Мацу достал бумагу  с печатью самого тайко.
Когда их кортеж въехал во двор, их подбежали встретить слуги. Один пожилой самурай, одетый в дорогую одежду, подошел к Хиро-Мацу и не обращая внимания на Бунтаро, сказал:
- Проходите, господин. Великий тайко скоро вас примет.
Старый генерал с помощью слуг слез с лошади и сказал своему сыну следовать за ним. Провожатый нагнулся и на ухо спросил старика:
- А это кто?
- Это, Нури-сан, мой сын.
- Бунтаро-сан? – мужчина подошел к молодому человеку и сказал. – Неужели у Хиро-Мацу-сана такой взрослый сын?! Помню тебя, Бунтаро-сан, еще совсем маленьким. Никогда не забуду тот момент, когда ты первый раз пытался залезть на лошадь и упал. Сколько слез было! Но сейчас я вижу перед собой такого высокго человека. У нас в Японии редко рождаются такие люди. Я рад видеть тебя. Теперь ты сможешь встретиться с самим господином Хидэёси!
Все трое поднялись по ступеням на четвертый этаж, где находилась комната приемов. Нури раскрыл седзи и пригласил гостей проходить. В углу комнаты сидел чиновник, перед ним стоял небольшой столик с бумагами. Чиновник водил своими накрашенными ногтями по бумаге, пока не остановился и не воскликнул: «А, вот, нашел! В час козла во дворец должны прибыть Хиро-Мацу-сан и…и Бунтаро-сан».
Старый генерал потерял всякое терпение и сказал:
- Мы уже здесь, уважаемый.
- Вы пришли, это хорошо, - чиновник поднял глаза и поглядел на гостей.
- Мы можем видеть господина тайко? – вежливо спросил Бунтаро.
- Да, конечно. Я сейчас его позову, - мужчина вышел из комнаты. Оставшись вдвоем, Бунтаро и Хиро-Мацу принялись разглядывать зал. На стене был изображен рисунок со множеством цветов и птиц. Там же стоял трон, рядом с ним лежали подушки.
- Как здесь красиво! – сказал Бунтаро.
- Да, сын мой, эта самая красивая комната во дворце.
Седзи раскрылись и в комнату вошло человек десять в шелковых кимоно. За ними вошли четыре воина. Последний прибежал Нури и, поклонившись гостям, сказал: «Великий тайко сейчас войдет».
Послышались шаги. В комнату вошел мужчина средних лет. По одежде Бунтаро узнал в нем Тоетоми Хидэеси. Это был человек среднего роста, с худощавым некрасивым лицом. Он прошел к трону ровными шагами, гордо подняв голову. Все присутствующие упали на колени и склонили головы до земли.
Сзади Хидэеси шли его слуги. Один нес зонтик, второй веер, третий – маленькую собачку, любимицу их господина, привезенную из Китая. Хидэеси с торжественным видом сел на трон. Он знаком показал одному из слуг помахать веером, так как стояла нестерпимая жара. Заптем он приказал всем удалиться, чтобы остаться со своими гостями.
- Ну, - сказал он хриплым голосом, когда все ушли, - я рад видеть вас, Хиро-Мацу-сан. Вы прославленный генерал. О вас даже говорится в Книге Героизма.
- Спасибо, господин, - старик склонил голову.
Бунтаро чувствовал смятение. Он всё время сидел с опущенной головой, боясь посмотреть на тайко. Пот тек у него по спине и лицу, оставляя неприятные ощущения. Но это его мало интересовало. Молодой человек чувствовал себя ничтожным по сравнению с владыкой, который поставил на колени перед собой всю страну. «Если господин Хидэеси решит двинуться на Китай, прощай моя родная земля, моя семья и все, что я знал до этого», - думал он, не слыша разговор между его отцом и тайко. Вдруг прозвучало его имя и он поднял глаза.
Хидэеси смотрел на него как на диковинку, разглядывая каждую мелочь.
- Ваш отец говорит, что вы очень смелый и умный человек. Вы самурай высокго ранга, а такие как вы мне сейчас нужны.
- Господин, мой отец преувеличивает. Я не сделал и половины того, что сделал Хиро-Мацу-сан.
Хидэеси был шокирован искренностью этого человека. Все молодые самураи и дети аристократов старались показать себя, любили, когда о них говорили хорошее. А этот человек… Тайко понял, что Бунтаро ему нужен. Он сразу увидел в нем настоящего воина с острым умом и бесстрашием духа.
- Я решил идти на Китай со своей огромной аримей, - начал Хидэеси.
Хиро-Мацу и Бунтаро вздрогнули, а затем посмотрели друг на друга. Единственное, чего они опасались, свершилось. Война. Снова надо будет покинуть дом, семью, брать оружие и идти на противника. Снова придется убивать людей, видеть, как погибают свои люди. Может быть, погибнуть самим.
- Когда мы будем наступать, господин? – спросил Бунтаро.
- Скоро. Думаю, что через год.
- А почему так скоро? – спросил Хиро-Мацу.
- Я даю вам слишком ного времени. За это время вы и все другие самураи, генералы и даймё должны собрать как можно больше войска. Я планирую сначала высадиться в Кореи и попытаться ее переманить на нашу сторону. Если не получится, то покорим Корею, а затем двинемся на Китай.
- А не будет ли это слишком рисковано?Если Китай объединит все свои силы, нам никогда не справится. Мы будем разбиты, а наши имена опозорены.
- Вот поэтому, чтобы этого не случилось, я назначаю вас, Хиро-Мацу-сан, встать во главе моего войска и разгромить Китай, а китайского императора привести ко мне в цепях.Старый генерад вздохнул. Он знал, что китайское войско намного сильнее и многочисленнее. Они раздавят его войско как муху или сотрут в порошок. Попыток на победу практически не было.
- А вы, Бунтаро-сан, - продолжил Хидэеси, - так как еще молоды и неопытны, будете жить со своим войском в Корее. Если корейцы начнут войну, сражайтесь. Если поднимут бунт, илквидируйте его. Я собираюсь высадиться в Корее в 1592 году.
Молчавший до этого молодой человек сказал:
- А если на нас с запада пойдут племена монголов и казахов?
Хидэеси громко рассмеялся и ответил:
- Бунтаро-сан, неужели вам не известно, что монголы кочевники-пастухи? У них даже нет современного оружия, как у белых варваров. Эти монголы даже не умеют читать и писать, а уж воевать с такой страной как Япония, им и в голову не прийдет.
- Но, господин, вспомните тот век, когда эти же самые безграмотные пастухи захватили полмира.
- Тогда у них был хороший правитель, который смог из обычных бродяг сделать воинов. Я знаю, что мне далеко до Чингиз-хана и его внука Бату, но всё же стоит попытаться. Тем более, что монгольское иго было уничтожено в 1480 году.
- И всё же это очень рисковано идти на Китай, - сказал Бунтаро.
Тайко устремил свой взгляд на Хиро-Мацу и торжественно воскликнул:
- Я первый раз слышу такого смелого человека как ваш сын! Только поистенне смелый человек сможет отстаивать свою точку зрения перед своим господином. Старый генерал склонил голову, Бунтаро тоже. Оба увидели, как Хидэеси позвонил в серебряный колокольчик. Седзи тут же раскрылись и в комнату вошел слуга, низко поклонился.
- Принеси два позолоченных соловья. Быстро! – скомандовал тайко.
Слуга еще раз низко поклонился и выбежал из зала. Через две минуты он снова вошел в зал приемов, держа в руках двух позолонечнных соловьев, сделанных с таким мастерством, что ни каждый скульптор смог бы сделать таких же.
Слуга подал тайко птичек и, низко поклонившись, покинул комнату. Некоторое время Хидэеси держал в руках птичек, поглаживая их. Затем тихим голосом сказал:
- Эти соловьи были сделаны в Китае из позолоты. Мастеру потребовалось десять лет, чтобы создать такое чудо. Эти птички такие хрупкие. Говорят, если их подарить кому-нибудь, то тот человек станет счастливым, - помолчав, продолжил, - я принемаю вашу идею, Бунтаро-сан. Сейчас действительно не стоит воевать с Китаем… Но мы всё же двинемся в Корею, но не воевать…
Хиро-Мацу облегченно вздохнул, но не Бунтаро. Он знал, что корейцы встретят их враждебно и поэтому всё равно не удасться избежать кровопролития. Неужели тайко не в силах этого понять?
- Я хочу подарить вам этих птичек, пусть они принесут вам удачу, - сказал Хидэеси, протягивая своим гостям подарок.
- Извините, господин, но мы недостойны такого внимания. Великий человек не должен равнять с собой простых смертных, - ответил спокойным голосом Бунтаро.
- Нет, вы должны принять мой дар или вы нанесете мне удар в само сердце. Если я солнце, то вы мои лучи, направляющие путь моего света, - тайко кротко улыбнулся.
Хиро-Мацу и его сын бросились в ноги своего господина, восхваляя его мудрость.
Когда Хидэеси их отпустил, они направились к выходу, но столкнулись с чиновником, которого видели раньше. Тот почесал затылок своим накрашенным ногтем и спросил:
- Будет война или нет?
- Пока нет. Но наши войска отправятся в Корею, - ответил Хиро-Мацу.
- ЗначитЮ будет война. Но вы могли бы уговорить нашего господина остаться на месте, не так ли?
- Каким образом?
- Ну… подкупить лестью или еще чем-нибудь, - чиновник увидел кинжал Бунтаро, - или подарить ему дорогой подарок.
- Неужели вы думаете, что великий тайко нуждается в наших скромных дарах, когда его сокровищница набита доверху золотом? – поинтересовался генерал.
«Конторская крыса! Грязный подкупщик и лжец!» - подумал Бунтаро о чиновнике.
Хиро-Мацу молча пожал плечами и вместе с сыном вышел во двор. Там им подали коней и они со своим обозом тронулись по направлению к гостинице. Ехали молча. Каждый думал о своем. Бунтаро слышал, как сильно бьется его сердце и как кипит в нем ярость. Раньше он так никогда не злился, но сейчас придется готовиться к войне, чтобы ни обещал Хидэеси.
Вот показались ворота гостиницы. Слуги уже сбежались встретить приезжих, все низко поклонились. Хиро-Мацу первым слез с лошади и приказал одной из служанок позвать сюда хозяина гостиницы.
Хозяин – беззубый старик в дешевом, но красивом кимоно, подошел к генералу и спросил:
- Что вам угодно, господин?
- Приготовьте ванну для моего сына и приведите сюда самого лучшего массажиста.
- Я бы порекомендовал одного старика. Несмотря на возраст, он делает массаж лучше, чем кто-либо. Так же он великолепный доктор, знает все болезни и умеет их лечить.
- Хорошо, пусть он будет личным доктором моего сына.

Бунтаро лежал в ванне. Никогда еще он не чувствовал такого блаженства как сейчас. Его тело давно просило горячей воды с мылом. Молодая служанка растирала ему спину, шею и руки мыльной мочалкой с запахом жасмина. Молодой человек закрыл глаза и задремал было, но в ванную комнату зашел слуга и передал о приходе доктора.
Бунтаро нехотя вышел из ванны, вытерся мягким полотенцем и одев чистое кимоно, вышел в коридор. Там его ждал старик. Он был невысокого роста – по плечу молодому человеку, но одет был очень аккуратно. Доктор низко поклонился и сказал проходить в соседнюю комнату, где лелали массаж.
Бунтаро быстро скинул свое кимоно. Затем он лег на живот и закрыл глаза, чтобы наслаждаться массажем. Ловкие пальцы старика быстро бегали по его спине. Молодой человек почувствовал, как сон начал накутывать его сознание, но острая боль заставила его проснуться.
- Больно.
- Где? – спросил доктор.
- Под левой лопаткой.
Старик надавил на больное место и Бунтаро простонал от боли. Лекарь внимательно осмотрел больное место и сказал:
- Да, у вас здесь синяк.
- Синяк? Тогда все нормально, - облегченное вздохнул Бунтаро.
Тут он решил спросить:
- Как же вас зовут?
- Ой, извините, я и не представился. Мое имя Сувари.
- Простите за нескромный вопрос, Сувари-сан. Но сколько вам лет?
- Я старше вашего отца на двадцать зим.
- Значит, вам сейчас семьдесят пять лет!
- Именно…
- Я не мог подумать! Вы так хорошо выглядите для своих лет.
- Спасибо вам, Бунтаро-сан. Мне с вами приятно общаться.
Последовало молчание. Вдруг Сувари сказал:
- Повернитесь на спину. Я розотру вам грудь.
Бунтаро послушно перевернулся на спину. Он хотел как можно дольше растянуть минуты наслаждения, но и хорошее приходит к своему завершению. Молодой человек медленно встал и оделся. Подойдя к Сувари, он сказал:
- Спасибо вам за всё. Вы так прекрасно делаете массаж.
- Не за что. Я всегда рад помочь вам, - ответил лекарь, смотря на Бунтаро снизу вверх.
- Я не знаю, что мне делать. Я так устал. Мне так тяжело. Наш господин объявил войну.
- Не думай об этом. Тебе нужно хорошенько отдохнуть.
- Да, вы правы, потому что я и так падаю от усталости.
Опираясь на Сувари, он дошел до своей комнаты и спросил:
- Сувари-сан, а где вы будете спать.
- В соседней комнате, рядом с вами.
- Это прекрасно. Если мне что-нибудь понадобиться от вас, я позову вас.
- Всегда рад услужить, - искренне ответил старый доктор.
Ночью пошел дождь. Было слышно, как капли барабанили по крыше и окнам. В комнате стало холодно. Последняя свеча догорела и потухла.
Бунтаро никак не мог заснуть. Он то и дело ворочался в постели, теплее закутываясь в одеяло, пробовал считать до ста, но ничего не помогало. Вдруг какой-то озноб прошелся по всему телу и Бунтаро, поднявшись, пошел к старику. Сувари открыл глаза и спросил:
- Что с вами случилось?
- Меня знобит.
Лекарь налил в маленькую чашечку какой-то раствор и поднес Бунтаро. Молодой человек залпом выпел лекарство и почувствовал, как теплота разлилась по всему телу.
- Теперь ты сможешь легко заснуть, - сказал Сувари.
- Спасибо, - с этими словами он пошел в свою постель и лег спать. Сон сразу же окутал его сознание и Бунтаро проспал до утра.

VI глава

Наступила осень. Несмотря на теплые дни, часто шли должди. Из-за этого многие люди простывали, иногда болезни протекали с большими осложнениями. Самые лучшие лекари не могли справиться со всеми больными.
В этой суматохе жил и Бунтаро. Весь день он проводил со своим войском, обучал самураев стрельбе из лука, владению мечом, копьем и другим видом оружия. Иногда ему попадались такие воины, которые не умели правильно держаться в седле или плавать. Тогда молодой человек обучал их всему этому, как учитель объясняет ученику написание иероглифов.
Все воины быстро всему учились. Ему было радостно смотреть как его уроки идут на пользу. Вскоре у него в армии было около тысячи самураев; но этого мало. Нужно было еще столько же. Тогда Бунтаро выбирал себе людей среди простолюдинов. Многие родители отказывались отдавать своих сыновей, но были и такие, которые с радостью принимали предложение Бунтаро.
Однажды Бунтаро удалось побывать в одной маленькой деревушке на краю леса. Все жители встретили его радостно. Сразу же стали угощать, рассказывать о своей жизни, о событиях, произошедших в этой деревни. Вечером крестьяне устроили праздник, на котором присутствовал и Бунтаро. Сначала ему не хотелось танцевать, но крестьяне силой заставили его подняться и исполнить танец с одной из танцовщиц, которой было всего лишь двенадцать лет. Девочка была намного ниже своего партнера и поэтому он выглядел очень неуклюже по сравнению с ней.
На следующий день все юноши от шестнадцати до двадцати лет собрались на краю деревни. Их выставили в один ряд. Бунтаро сам лично объезжал их на своем коне. Из пятидесяти человек ему удалось отобрать лишь пятнадцать, так как остальные не подходили для воинов. Одни были то слишком слабые, то болезненные. Родители, которым оставили их сыновей, были радостнее и счастливее тех, у которых сыновья ушли вместе с Бунтаро.
Приехав в Осаку поздно вечером, молодой человек первым делом разместил всех своих воинов в гостинице, приказав слугам их накормить. Сам же он прошел в свою комнату. Там его ждал Сувари, сидя за чтением медицинских книг. Увидев вошедшего Бунтаро, он отложил книги и сказал:
- Бунтаро-сан, у меня есть для вас новость.
- Какая же? – устало спросил молодой человек.
- Плохая.
- И что же случилось?
- Ваш отец сердит на вас. Он говорит, что вы слшиком медленно набираете войско. Другие самураи уже давно выполнили приказ. Сегодня Хиро-Мацу приходил сюда и искал вас. Я ответил, что вы отсутствуете, а он накричал, осыпав оскорблениями ваше имя и ушел.
- Знаете, почему я так медленно набираю войско? – обиженно воскликнул Бунтаро. – потому что я набираю в армию людей, способных воевать. Я не беру кого попало как это делают другие. Так мы никогда не победим врага. Знаете, почему китайская армия сильная? Нет? Потому что туда отбираются настоящие воины, а не эти толстопузые обжоры, всю жизнь пролежавшие на шелковых подушках. Мне обидно, что наши командиры не могут найти настоящих самураев.
 Сувари никогда прежде не видел разгневанного Бунтаро. Безусловно, молодой человек прав: нужно отбирать в армию людей, способных воевать. Но к сожалению, это понимает лишь Бунтаро.
- Я на твоей стороне. Ты один говоришь истину, которую другие не могут понять, - сказал Сувари мягким голосом.
- Почему мой отец не понимает этого? Ведь он призванный генерал.
- Он все понимает, но Хиро-Мацу-сан попал под влияние тех «толстопузых», которые любят всю жизнь жить за счет других и при этом спать на шелковых перинах.
- Но такое время пройдет? Как вы считаете?
- Пройдет. Я знаю, что пройдет.
Бунтаро глубоко вздохнул. Затем, взяв кинжал, положил перед собой и сказал:
- Знаете, Сувари-сан. Иногда жизнь мне кажется такой несправедливой. Детство у меня было трудное, юность тоже. И я подумал: зачем жить, если у тебя одни мучения?
- Ты сошел с ума! Я не позволю тебе совершить сепукку.
- Мне двадцать один год и я насытился жизнью. Мне не хочется жить. Зачем?
- Одумайся. У тебя есть отец, бабушка, жена и сын.
- Никто из них не любят меня. Вы же знаете их отношение ко мне: отец проклинает, бабка ненавидит, жена не любит, но лишь старается вести себя покорно как и подобает женщине.
- А сын?
- Когда я уеду на войну, Суруки забудет меня.
Сувари внимательно посмотрел на него и какая-то тоска наглынула на него. Перед ним сидел несчастный человек, которому нужна поддержка. Заменить отца и мать ему Сувари не может, но может стать дедом, если тот пожелает.
- Послушай, Бунтаро, я хотел кое-что сказать тебе…
- Что? – спросил тот, положив кинжал обратно.
- У тебя есть дед?
- Нет. Но мне всегда хотелось, чтобы дед был рядом со мной.
- Я подумал, может быть, мне стать… твоим… дедом?
Молодой человек услышав это, широко открыл глаза. Ему не верилось, что его мечта может когда-нибудь осуществиться. Бунтаро хотелось кричать от радости, обнять Сувари, но соблюдая правила приличия, он сдержал свои эмоции и радостно сказал:
- Я не ожидал такого! Вы такой добрый человек, что я не могу вам ни в чем отказать, - Бунтаро подошел к Сувари и низко поклонился ему.
Старик почувствовал смятение и слеза скатилась у него из глаз и упала на старческую щеку.
- Почему вы плачете? – спросил Бунтаро.
- Убери свой кинжал и не думай о смерти. Ты нужен тайко, ты нужен своему отцу. Ты – храбрейший из храбрейших, ты настоящий самурай и воин!

Через четыре дня все самураи, генералы и командиры должны были собраться во дворце тайко, чтобы провести собрание. Собрались все. Бунтаро, Хиро-Мацу и еще пять самураев сели по правую сторону Хидэеси, остальные по левую. Все были одеты в воинскую одежду, у каждого были меч и два кинжала. Бунтаро увидел среди собравшихмя Игури. Тот тоже заметил его и сделал недоброжелательное лицо.
Четыре года назад Игури был влюблен в Марико и уже собрался было на ней жениться, но тут появился Бунтаро и взял себе в жены эту тринадцатилетнюю красавицу. С тех пор оба мужчины ненавидят друг друга. Однажды изрядно напившись, они устроили драку, в которой сильно покалечили друг друга. Их отцы также сильно разругались и старались не показываться друг другу на глаза.
- Марико должна была бы стать моей женой! – кричал Игури. – Она такая красивая, а ты… Посмотри на себя в зеркало! Ты похож на обезьяну!
- Замолчи! Почему ты унижаешь меня? За что? Что я сделал тебе такого? Марико сама добровольно согласилась выйти за меня, - прокричал Бунтаро в ответ.
- Марико стала твоей женой, так как у нее не было иного выбора! Но я убью тебя и тогда она уж точно станет моей женой! – Игури выхватил меч и бросился на Бунтаро. Он бы зарубил его, если бы тому не помешал Хиро-Мацу. После этого Игури и Бунтаро стали врагами.
«Я бы дружил с тобой, но ты не хочешь этого», - думал Бунтаро, смотря на Игури. Тут его думы прервал голос Хидэеси:
- Я собрал вас, чтобы спросить, сколько человек вы набрали в свою армию.
Все довольно улыбнулись, кроме Бунтаро, который не набрал еще и половины. Он не боялся гнева тайко, но боялся того, что его могут отстранить. Молодой человек низко поклонился перед своим господином и сказал:
- Господин Хидэеси-сан, вы так справедливы и мудры, что моя жизнь является лишь крупинкой риса по сравнению с вашей. Если вы прикажете мне умереть, я умру сразу же. Я…я не набрал и… половины своего войска, - он склонил голову, чтобы не смотреть тайко в лицо.
Воцарилась тишина. Каждый стал ждить, какой приговор ожидает Бунтаро. Но тут раздался голос Хидэеси. Он сказал спокойным голосом:
- Как так получилось, что вы не успели за несколько месяцев набрать людей?
Бунтаро, заикаясь, начал рассказывать, как он отбирает самураев в свою армию. Он говорил громко, с большим энтузиазмом. Выслушапв его, тайко поднялся с трона и окинув всех взглядом, сказал:
- Вот как нужно отбирать воинов! Тогда, только тогда, наша армия будет сильной, - сказав это, он посмотрел на Бунтаро и широко улыбнулся. – Я вам даю еще год, чтобы собрать армию.
За всю свою жизнь молодой человек не ощущал такого счастья, как сейчас. Нет, не из-за того, что его похвалили, а за то, что другие смогут последовать его примеру.
- Я не заслужил такой похвалы, - искренне проговорил Бунтаро, - я не выполнил задания, а следовательно, не выполнил свой долг. Самурай не может остаться в живых, если он не исполнил приказ.
Выслушав его, Хидэеси глубоко вздохнул и спросил:
- Почему вам так хочется умереть?
Не успел тот ответить, как к нему подсел Игури и склонив голову перед тайко, сказал:
- Господин, я склоняю свою голову перед вами, но выслушайте меня, пожалуйста, - он поднял свои красивые как у девушки глаза и продолжил, - этот человек настоящий трус. Он всем льстит. Всем. И вам также… Он не набрал людей не потому что так тчательно отбирал людей, а потому что ему было просто лень подняться с подушки. Я знаю Бунтаро-сана и говорю, что он настоящий трус.
- Но вы, наверное, Игури-сан, очень смелый человек, как я вижу, - ответил Хидэеси и позвонил в колокольчик.
Седзи отворились и в комнату вошел слуга. Он низко поклонился и спросил, что нужно исполнить.
- Позови двух моих солдат, - сказал тайко.
Слуга поклонился и вышел. Через минуту в зал вошли двое мужчин в доспехах, с мечом и кинжалами. Хидэеси, указав на Игури, скомандовал: « Возьмите этого человека и отведите в клетку к моему тигру».
Услышав этог, Игури упал в ноги тайко и воскликнул:
- Господин, пощадите меня! Я готов погибнуть в бою, но не в клетке животного.
- Почему же? Ведь вы только что сказали, что Бунтаро-сан трус. Значит, вы смелый человек, и я подумал, может быть, вы не испугаетесь хищника.
- Но… - молодой человек увидел, как два самурая подошли к нему и, схватив за локти с двух сторон, повели к выходу.
- Пожалуйста, господин, пожалейте меня, - был слышен голос где-то в коридоре.
Когда все стихло, Хидэеси торжественно улыбнулся и сказал:
- Мне бы хотелось, чтобы вы все посмотрели на зрелище, которое будет в моем саду.
Все громко рассмеялись, кроме Бунтаро. Он опустил голову и тихо сказал:
- Прошу вас, господин. Отпустите Игури-сана. Ведь он ни в чем не виноват.
- Почему же? Он оскорбил вас передо мной, перед другими самураями.
- Я уже все забыл. Прошу вас…
- Я врепые вижу человека, который умеет прощать все. Да, вы правы. Я дам вам возможность спасти Игури-сана.

VII глава

Все вышли в сад и пошли по тропинке, уложенной камнями. Кругом росли деревья сакуры и диковинные цветы. Люди прошли маленький бассейн, который сделали самые искусные садовники Осаки. В конце сада стояла беседка, за которой располагались бамбуковые ворота.
Хидэеси приказал сторожу открыть ворота и провести  гостей к клетке с тигром. Возле клетки стояли два самурая, державшие Игури за локти. В клетке туда-сюда метался огромный тигр, который пытался перегрызть решетку. Рядом с животным лежали кости и кусок протухшего мяса зайца.
Хидэеси увидел бледное лицо Игури, но не обратил на это внимания. Тайко приказал открыть клетку и бросить туда молодого человека.
- Будьте на готове, - сказал Хидэеси на ухо Бунтаро.
- Да, господин, - кивнул тот в знак согласия.
Очутившись в клетке с тигром. Игури настолько перепугался, что забыл о том, что у него были меч и два кинжала. Тигр сначала медленно ходил вокруг человека, рассматривая его со всех сторон. Потом убедившись, что тот никакой угрозы не представляет, присел и приготовился к броску на свою жертву.
Игури от испуга побежал к решетке, пытаясь взобраться на нее. Но ноги все вреся соскальзывали вниз; молодой человек понял, какая опасность ему грозит.
- Помогите! – закричал Игури, увидев, что тигр бежит на него.
Молодой человек даже не заметил, как открылась дверь и в клетке очутился ненавистный ему Бунтаро. Бунтаро закрыл Игури от тигра и взяв копье, принялся издавать какие-то непонятные звуки, отгоняя зверя. Тигр первое время неподвижно стоял, внимательно смотря на человека. Затем, показав свои огромные клыки, бросился на противника. Но Бунтаро ловко отскочил в сторону. Зверь приземлился на лапы, сильно ударившись мордой о лежащую рядом кость. Хищник громко прорычал, поняв свое поражение в борьбе с человеком. Неужели такое слабое существо как человек без когтей и клыков смог победить такое сильное животное как тигр? Тигр от усталости ушел в глубину клетки и стал вылизывать окровавленную лапу.
Бунтаро, отдышавшись, вытер пот с лица и вышел из клетки. За ним, согнувшись, последовал Игури. Все окружили Бунтаро и стали забрасывать его комплиментами, восхваляя его смелость и ловкость. Но он не испытывал никакой радости и никого не слышал. От стресса Бунтаро упал на землю и закрыв лицо руками, заплакал.
Хидэеси сказал:
- Отведите Бунтаро-сана в замок и дайте ему горячий чай.
Бунтаро сидел в полутемной просторной комнате, на стенах которой были развешаны гирлянды. Молодой человек глазами обежал помещение и снова впал в думы. Ему вдруг показалось, что жить осталось недолго. Если господин Хидэеси решил отправить свою армию в Корею, значит, будет война. И чтобы ни говорил тайко, все равно будут битвы и стычки. Ведь корейцы будут против пришельцев. И даже, если Япония победит и подчинит себе Корею, все равно ей не удасться победить Китай с его огромной вооруженной силой и великолепной подготовкой воинов.
Его думы прервал шорох шелка и тихий голос девушки:
- Извините меня, но позвольте мне поднести вам чай.
- Пожалуйста, - равнодушно ответил мужчина, не довольный тем, что его отвлекли от размышлений.
Когда Бунтаро приехал вечером в гостиницу, там его ждал Игури. Игури из-под лобья посмотрел на вошедшего и сказал:
- Я ждал тебя, бесстрашный самурай. Надеюсь, ты примешь меня?
- Что тебе надо? – устало спросил Бунтаро, у которого к тому же болела голова.
Игури поднялся и встал рядом со своим собеседником. Он был намного ниже Бунтаро, который к тому же был шире в плечах и на голову выше.
- Ты же знаешь, как я тебя ненавижу, - произнес Игури.
- Я знаю, но за что? Почему такая ненависть ко мне?
- Из-за Марико, конечно. Я люблю ее всем сердцем. Если ты уступишь мне ее, я стану твоим лучшим другом.
Бунтаро эти слова шокировали. Нет, он не сделает этого. Он никому на свете не отдаст свою любимую жену.
- Нет! – сказал он. – Можеьшь убить меня, но Марико останется со мной!
- Что?! – воскликнул Игури. – Марико несчастна с тобой, потому что ты не можешь дать ей то, чего она хочет. Я дам ей все!
- Марико ничего не нужно.
- Ты врешь! Думаешь, я не знаю, почему ты спас меня сегодня? Ты сделал это специально, чтобы возвеличиться в глазах нашего господина!
- Пожалуйста, Игури-сан, выслушайте меня. У меня не было корыстных целей, правда. Но не смотря на все твои оскорбления в мой адрес, я всё равно рад, что спас тебе жизнь.
Такого Иугри не ожидал. Он хотел оскорбить Бунтаро, чтобы вызвать ссору, а потом же обвинить его в этом. Но Бунтаро оказался намного мудрее и хитрее, чем Игури, и поэтому понял сразу, чего тот хочет.
Ночью Бунтаро мучала бессоница. Он то и дело ворочился в постели, часто вставал и ходил по комнате. Сувари решил приготовить ему чай с разными травами, который успокаивает нервную систему. Бунтаро с удовольствием выпил чай и сразу же уснул.
Утро было довольно теплое. Несмотря на осень, погода стояла ясная и солнечная. Только море изменило свой цвет, став темным и неприветливым. По утрам оно было спокойное, с маленькими ровными волнами; но к вечеру волны начинали подниматься, унося в море все, что оказывалось на берегу. Рыбакам приходилось привязывать лодки к причалу или просто относить их домой.
Как только солнце показалось на горизонте, рыбаки отплыли на своих лодках подальше от берега, чтобы можно было выловить рыбу. Единственное, кто мешал рыбакам – чайки, которые стаями подлетали к лодкам и выкрадывали рыбу.
Мальчик бегал по берегу моря, смотря за своим дедом, который вместе с другими рыбаками уплыл удить рыбу. Кстав, мальчик присел на корточки и опустил вниз голову. Вдруг его внимание привел какой-то предмет, блестевший на солнце. Малыш осторожно поднял его и вдруг вспомнил: эту серебряную цепоку когда-то подарил ему Бунтаро. Этот подарок был сделан от чистого сердца и потому он вернулся. Мальчик с любовью посмотрел на цеопчку и медленно надел ее на шею так, чтобы его дед не заметил.
- Что там у тебя? – раздался сзади детский голос.
Мальчик обернулся и увидел свою соседку, девочку лет семи.
- Ничего, - ответил он.
- А я видела, что ты что-то держишь в руке.
- И что же я держал в руке?
- Какой-то блестящий предмет, - девчока подошла к мальчку и схватив его за руку, сказала, - а ну покажи, что там у тебя!
- Ничего! – вскрикнул мальчик и слегка толкнул свою соседку.
- Ах так! Я тебе сейчас покажу! – она бросилась на него и стала бить по спине.
Могла бы произойти драка, если бы на берегу не оказался сам Хиро-Мацу. Он крупными шагами подошел к детям и хриплым голосом спросил:
- Что здесь происходит? Где ваши родители?
Дети прекратили ссору и повернувшись к генералу, упали на колени. Затем, перебивая друг друга, начали рассказывать о случившемся. Старый генерал спокойно выслушал и сказал:
- Мальчик, дай посмотреть цепочку.
Ребенок протянул находку и глубоко вздохнул. Хиро-Мацу внимательно рассмотрел цепочку, а затем воскликнул:
- Это же цепочка моего сына! Как ты нашел ее, негодный?
- Я… я увидел ее… на берегу, - заикаясь ответил мальчик.
- Мой сын никогда ничего не теряет! Тем более здесь, на берегу моря. А ну говори, почему ты украл цепочку?
- Я не крал, правда, - чуть не плача пролепетал мальчик.
- Как тебя зовут?
- Ютори.
- Ладно, Ютори, сейчас мы пойдем к моему сыну и ты отдашь ему цепочку. Ладно?
Хорошо.
Бунтаро сидел и разбирал бумаги. Он вел посчет своего войска, которое нужно было набрать. Всё, осталось набрать сто человек и приказ господина Хидэеси будет выполнен.
Вдруг седзи раскрылись и на пороге появился грузный Хиро-Мацу. Он неуклюже прошел в комнату, ведя за собой мальчика. Ребенок, задыхаясь от слез, бросился на колени перед Бунтаро. Молодой человек, узнав мальчика, сказал:
- Привет, малыш, а я думал, что больше тебя не увижу. Что же случилось?
- Этот маленький змееныш вор! Он украл у тебя цепочку, но я забрал ее, - ответил старый генерал.
- Отец, когда-то я подарил это мальчику, который сейчас сидит рядом со мной, - подойдя к ребенку, Бунтаро взял его к себе на колени и сказал, - эта цепочка твоя.
Ютори вытер слезы и внимательно посмотрел на Бунтаро. Тот улыбнулся мальчку и спросил:
- Дитя мое, когда у тебя день рождения?
- Сегодня, - ответил мальчик и, прижавшись к мужчине, снова заплакал.
Бунтаро обнял мальчика и вопросительно посмотрел на своего отца.
- Сын мой, я позову служанку, чтобы она принесла фрукты для именниника, - сказал Хиро-Мацу и вышел из комнаты.




VIII глава

Наступила зима. Снега не было, хотя погода стояла ветренная и холодная. Все дни напролет шли дожди с мокрым снегом. Море было черным и бурным. Никто не выходил на берег, так как волны смывали половину берега. Однажды ночью пришли цунами и смыли ближние рыбацкие домишки, где утонули не только лодки, но и многие люди. К концу февраля выпал небольшой снежок, который расстаял на следующий же день. После этого с каждым днем становилось все теплее и теплее. В середине марта высохла земля от луж и грязи, море становилось все спокойнее, меняясь в зеленый цвет. В апреле начали набухать первые почки на деревьях и кустарниках, полезла первая трава. Речушки, покрытые тонким слоем льда, освободились и снова потекли по земле. Наступила весна.
Многие люди радуясь наставшему теплу, выходили на улицы, чтобы поклониться солнцу и всему живому. Дети вырезали из бумаги журавлей и наклеивали их на стены своих домов. Некоторые крестьяне делали из цветной бумаги фонари и развешивали их на веранде.
В этой суете Бунтаро наконец-то закончил отбор войска и теперь смог спокойно вздохнуть. Все воины были хорошо вооружены, все на быстрых откормленных лошадях. Каждый день проводились военные обучения. Каждый воин должен был хорошо владеть мечом, копьем, метко стрелять из лука, даже не слезая с коня, уметь быстро бегать, плавать. Часто Бунтаро сам обучал своих воинов искусству ведения боя.
Приходя вечером домой, он чаще всего читал книги, где описывались тактики ведения войны. Мужчина завел тетрадь, в которую выписывал все самое главное. Иногда он настолько зачитывался, что забывал даже ложиться спать.
Сувари беспокоясь о его здоровье, часто говорил:
- Сейчас тебе нужно как можно больше отдыхать, чтобы набраться сил. Ведь если господин Хидэеси двинется с армией через море к берегам Кореи, то не избежать войны.
- Я понимаю, но мне очень интересно читать такие книги. Я не устаю, правда.
- Ты сильно переменился, Бунтаро. Ты сильно похудел, у тебя впали щеки и вокруг глаз появились круги. Смотри, как бы ты не подорвал свое сердце.
- У меня и так подорвано сердце. Сейчас начнется война, а у меня дома жена и маленький сын. Если их убьют, то я не смогу больше жить.
- Послушай, хочешь, я дам тебе один совет?
- Какой же? – глаза Бунтаро загорелись от любопытства.
- Отправь Марико и Суруки далеко, на остров Хоккайдо. Там они будут в безопасности.
- Но… а как же я? Ведь если меня убьют, то кто же заберет их обратно?
- Что я могу ответить? Твое дело принять совет или нет.
Наступило молчание. Бунтаро сказал:
- Я последую вашу совету.
Сувари посмотрел на него, но ничего не сказал.

На следующий день Хидэеси собрал у себя в замке всех своих вассалов. Все самураи уселись перед столиком, на котором лежала карта. Хидэеси поздоровался со всеми собравшимися, сказав каждому комплимент. Затем попросил всех обратить внимание на карту.
- Здесь, - начал он, ведя своим длинным ногтем по бумаге, - находится Япония. Вот здесь остров Хонсю, а здесь город Осака, - Хидэеси остановился и обвел присутствующих взглядом.
- И что дальше? – спросил один самурай с оспинками на лице.
- Это Корея, - продолжил Хидэеси, - нашу страну и Корею отделяет море, которое можно переплыть примерно за месяц, если не учитывать плохой погоды.
- Простите, господин, - вмешался Бунтаро, - но как вы сказали, месяц при хорошей погоде. А если учесть шторм и цунами?
- Тогда это займет в три раза больше времени. Поэтому я приказал плотникам и инженерам строить как можно больше военных кораблей.
Все глубоко вздохнули, но никто ничего не сказал. Каждый знал, что на поездку уйдут годы, погибнет много людей если не от голода, так при шторме.
Бунтаро молча водил глазами по карте. Он мысленно представил себе японские суда, причаливающие к берегам Кореи. Вдруг он почувствовал желание бросить в бой за своего господина и свою страну. Погибнуть в бою как истинный воин.
Хиро-Мацу наклонился к своему сыну и сказал ему на ухо:
- О чем ты думаешь?
- О предстоящих битвах, о войне.
- Не волнуйся, все будет хорошо.
После двухчасового собрания Хидэеси увидел, что люди уже устали и не воспринимали его слова как следует. Поэтому он решил угостить всех присутствующих сакэ. Тайко понимал, что ему нужны все вассалы и потому он стал относиться к ним очень подчтительно и любезно.
Юная служанка принесла поднос с десяться чашечками и, поставив их перед каждым гостем, разлила сакэ. Больше часа мужчины пили рисовую водку, зхакусывая апельсинами и ягодами. Под конец все захмелели, разговор о войне никто не вел.
Бунтаро смотря на служанок, хотел рассмеяться сам не зная почему. Он попросил налить ему еще сакэ, но голос Хиро-Мацу заставил его отказаться от этой идеи:
- Сын мой, больше не ппей. Самурай должен знать меру.
- Почему? – заплетавшимся языком спросил Бунтаро.
- Потому что я так сказал! – старый генерал забрал у него чашечку и отдал служанке приказ, - больше ему не наливай. Это приказ!
Когда все разошлись, Бунтаро чтобы немного протрезветь, решил прогуляться по улицам города. С собой он взял только двух телохранителей.
IX глава

В то время в Японии было очень много голландцев и португальцев. Для них отводились отдельные кварталы городов, где они жили. Европейцы стали ввозить свою культуру, религию. Многие японцы были обращены в христианство. Их обучали не только заповедям, но и европейским языком. Японцы-христиане должны были носить большие кресты на груди, обязательно говорить на латыне и португальском.
Но с приходом к власти Тоэтоми Хидэеси свобода иноземцев стала принижаться. Они перестали строить храмы и обращать янопцев в христианство.
Проходя мимо какого-то дома, Бунтаро услышал смех, пьяные голоса и скрипку. Мужчина приказал своим телохранителям оставаться на месте, а сам отправился в этот дом. Открыв дверь, он увидел множество пьяных, которые валялись на полу, женщин и столы, за которыми играли в азартные игры. В углу сидел толстый пожилой человек с огромными усами и большим красным носом. В руках он держал непонятный для Бунтаро инструмент.
Бунтаро пробрался к музыканту сквозь пьяную толпу и подес к нему, спросил:
- Что это за инструмент?
Мужчина, услышав голландскую речь, обернулся. Но вместо голландца на него смотрели карие раскосые глаза.
- Это скрипка.
- Мне очень понравилась музыка, которую вы играли. Сыграйте еще, пожалуйста.
Голландец кивнул в знак согласия. Когда зазвучала мелодия, все бросились танцевать. Бунтаро схватил за руку первую попавшуюся девушку и закружился с ней в танце. Первый раз за все время он смеялся, ему было хорошо и весело. Европецы угощали его пивом, вином, а затем и водкой. Бунтаро сильно опьянев, сидел на полу рядом с музыкантом и пел матросские песни.
Музыка прекратилась. Бунтаро схватил его за локоть и пьяным голосом сказал:
- Сыграй еще… для меня.
- Вы пьяны, господин. Вам следует идти домой.
- Нет… нет, только не домой, - Бунтаро залпом выпил вино.
Затем еле встав, шатаясь подошел к человеку, который разливал пиво и вино в стаканы.
- Налей еще, - попросил японец.
- Не буду я наливать. Не хватало еще неприятностей на свою голову. Иди домой.
- Ну ладно, - сказал Бунтаро, поставив кружку на бочку.
Шатаясь, пошел к выходу. Две женщины помогли ему спуститься со ступенек, чтобю он не упал. Два телохранителя подбежали к своему господину, но он их отстранил, приказав не мешать ему. Он был уверен, что дойдет сам.
Ночью Бунтаро кое-как добрался до гостинице, зашел в свою комнату и не раздеваясь, плюхнулся в постель и уснул. Снилось ему непонятное: сначала корабли, затем битвы. Внезапно перед ним возник образ музыканта со скрипкой, который звал его танцевать. Тут же появились пьяные люди, которые громко смеялись, пели песни и пили вино. Затем снова показался бой. Он видел, как гибли его люди, ему хотелось бежать к ним, принять участие в бою, но его удерживала какая-то сила. К нему подбежали голландцы и схватив за руки и голову, стали вливать ему в рот вино и пиво. Он захлебывался, ему нечем было дышать, но они продолжали свое дело. Вдруг все смешалось воедино: бой и пьяные европейцы. Он почувствовал, что силы уходят и он теряет сознание.
Бунтаро резко проснулся. Он никак не мог отойти ото сна, не понимая что с ним произошло. Было слышно, как где-то в саду щебетали птицы и шумел ветерок. Издалеко доносились шум прибоя и крик чаек. Лучи солца ярко освещали комнату, играя солнечными зайчиками.
Ничего такого не видел Бунтаро, ему было все равно. В голове все шумело, в висках чувствовалась ужасная боль, словно кто-то изнутри стучал молотком по черепной коробке.
В комнату зашел Сувари и спросил:
- Тебе очень плохо?
- Лучше бы я умер… - ответил Бунтаро, стиснув от боли зубы.
- Ничего, это с каждым бывает, - с улыбкой проговорил доктор.
- Здесь нет ничего смешного. Лучше помогите мне.
Сувари подошел к больному и приложил свою ладонь к его лбу. Затем припал ухом к груди и послушал биение сердца. Сердце учащенно билось.
- Какой тебе сон снился, Бунтаро?
- Ужасный. Я и сам не понял его.
- Я спросил, потому что ты ночью кричал и стонал. К тебе прибегал твой отец Хиро-Мацу и спрашивал о твоем самочувствии. Кстати, сейчас твой отец должен зайти к тебе.
И правда. Где-то в коридоре послышались голоса, затем шаги. Седзи отворились и в комнату вбежала испуганная служанка, закрывая вход: «Господин, прошу вас, нет».
Хиро-Мацу перешагнул через порог и, оттолкнув служанку, подошел к сыну. Лицо генерала исказилось ненавистью.
- Где ты был вчера? Ты знаешь, во сколько часов ты пришел? Нет?
- Отец, я…
- Замолчи! Ты разбудил людей своим криком! Женщины не могли успокоить детей. Я понимаю, тебе сейчас очень плохо, но чтобы это было в первый и последний раз! – с этими словами Хиро-Мацу вышел из комнаты.
Сувари приготовил зеленый чай и, опустившись на колени перед Бунтаро, сказал:
- Выпей, сынок, тебе станет лучше.
- Спасибо, - молодой человек выпил чай и сразу же заснул, проспав до обеда.

X глава

Наступило жаркое лето. В доме Бунтаро было все спокойно и мирно. Несмотря на отсутствие хозяина, дела продвигались успешно. Мухизу был хозяином и потому все его слушались.
Маленький Суруки часто прибегал к нему с игрушками и просил играть с ним. «Вот так, - часто говорил Мухизу, беря в руки игрушечного коня, - вот это конь, а это всадник».
Марико, часто наблюдая за ними, поняла, что влюбилась. То чувство ненависти к Мухизу прошло и ей вдруг захотелось признаться ему во всем. Редко находилось время оставаться наедине, но это время было самым счастливым для них обоих. Марико под руку со своим другом гуляла по саду. Она не могла налюбоваться на его красивое лицо, добрые глаза и стройное тело. «Он намного красивее Бунтаро», - думала женщина.
Мухизу любил Марико всем сердцем. Как истинный монах, ему приходилось сдерживать чувства, но однажды не выдержав, юноша подбежал к Марико и, схватив за руку, сказал:
- Марико-сан, если бы не ваш муж…
- Говори, не молчи.
- Я бы забрал вас на необитаемый остров, где мы жили бы одни. Только я и ты.
- Зачем, зачем ты говоришь мне это?
- Я… я люблю вас! – юноша упал на колени перед Марико и сказал. – Ты моя императрица, а я твой раб. Давай уедим отсбда далеко-далеко вместе с Суруки!
- Но как же мой супруг, Бунтаро-сан?
- Я не боюсь его! Если хочешь, я убью его. Все только для тебя.
- Мне не хочется, чтобы ты ради моего счастья лишал жизни человека.
- Марико, вы сказали, что счастливы со мной?
- Да, мой любимый, - женщина погладила его щеки и обняла.
Вскоре их дружба переросла в более возвышенные чувства. Марико поняла, что беремена. Но тут же вспомнила о своем муже и подумала, какой позор она наложила на него. Написать Бунтаро письмо, в котором рассказать всю правду или же дождаться его возвращения? А если начнется война и Бунтаро погибнет, тогда Мухизу станет ее мужем.
« Будда, - молилась про себя Марико, - прости меня за темные мысли, но пусть Бунтаро умрет или погибнет. Ведь так будет лучше же для него».

Когда наступила осень и деревья сбросили листву, Мухизе сильно заболел. Несколько дней он лежал в бреду, не видя и не слыша ничего вокруг. Его трясло в лихорадке, голова раскалывалась от боли. Юноша не хотел есть, но часто пил, и это уже было хорошо.
Врачи надеялись на его выздоровление, но однажды ночью ему стало так плохо, что все поняли, что это конец.
Марико сидела подле больного день и ночь, сама без помощи слуг ухаживала за ним.
- Госпожа, вы должны отдохнуть. Подумайте о ребенке, - часто говорила ее служанка.
- Зачем мне теперь жить, Юнони? Мой любимый человек умирает.
- Врачи надеятся на скорое выздоровление.
Марико ничего не отвечая, глубоко вздохнула. Она укрыла Мухизу теплым пледом, чтобы ему стало теплее. Вдруг веки больного дрогнули и немного приоткрылысь; из-под них смотрели черные глаза, которые тускнели с каждой секундой. Юноша набрал остаток сил и прошептал:
- Марико, это вы. Я так рад, - раздался кашель.
- Я здесь, стобой, любимый мой, - ответила женщина, целуя его исхудавшую руку. Мухизу стал неистово кашлеть. Изо рта пошла кровь. Когда кашель прекратился, Марико взяла платок и вытерла больному окровавленное лицо. Юноша чуть приподнялся и сказал:
- Я вас люб… - не договорив, он упал, закрыл глаза и больше никогда их не открыл.

О смерти Мухизу узнал Бунтаро из письма Марико. Он тут же собрал вещи и попросил разрешения на несколько дней съездить домой. В этот же день мужчина отправился морем в Эдо, чтобы на следующий день прибыть домой.
Марико встретила мужа в белом траурном кимоно бех каких=либо украшений. Лицо ее было бледным и безжизненным. Бунтаро спросил о ее здоровье, она ответила, что все хорошо.
Вся подготовка к похоронам легла на плечи Бунтаро. Мужчина почти не спал два дня, распоряжаясь кто что должен делать. Тело Мухизу положили на носилки и по японским обычаям сожгли. Останки закапали в могилу, положив сверху надгробную плиту с датой рождения и смерти Мухизу.
Бунтаро решил после похорон остаться подле жены и сына еще на несколько дней. Марико часто рассказывала о Мухизу, о том, какой он был добрый и умный человек. Бунтаро сам готовил для своей жены и сам же мыл посуду. Суруки ни нашаг не отходил от отца. Мальчик просил с ним играть, давая тому игрушки. Бунтаро брал малыша на руки и шел с ним в сад, где они вместе собирали опавшие листь и делаи из них букеты.
- Отнеси этот букет матери, сын мой, - говорил мужчина.
- Хорошо, - Суруки бежал к Марико, сидящей на веранде, и подносил ей букет.
Бунтаро делал все, чтобы преободрить свою жену, но она по-прежнему оставалась холодной и задумчивой.
Однажды мужчина подошел к супруге и спросил:
- Марико-сан, что с вами происходит? Почему вы такая грустная?
- Извините, господин, я и сама не знаю, что со мной происходит.
- Это из-за Мухизу, верно?
Женщина нерешительно кивнула головой.
- Я так и знал. Он ведь вам нравился.
- Почему вы так думаете? – Марико внимательно посмотрела в лицо своего мужа.
- Я знаю. Я видел, как вы смотрели на него. Ведь вы никогда не любили меня.
- Вы правы, я никогда вас не любила.
- Но я же люблю вас, Марико-сан! Мне больно слушать то, как вы говорите, что ненавидите меня. Но за что? Я ведь тоже человек.
- Зачем вы мне это говорите?
- Я…я, - Бунтаро наклонился, чтобы поцеловать Марико, но та отстранилась и ничего не сказав, ушла.
Оставшись один, мужчина бессильно упал на пол и заплакал.

XI глава

Прошло три года. Японские корабли, нагруженные продовольствием и оружием, отправились к берегам Кореи. Все самураи со своими воинами заняли каюты. Проверялись оружие, доспехи. Каждый воин знал, что теперь решается его судьба: погибнуть или вернуться домой.
Бунтаро со своим отборным войском разместился на третьем судне. Он сам лично проверил доспехи каждого воина, внимательно рассмотрел мечи, луки и копья. Один солдат упал перед ним на колени и взмолился:
- Господин, позвольте мне совершить сеппуку! Я…я забыл свой кинжал…
- Что?! Да ты знаешь кто ты! Ты не воин, а медуза! Но я не дам тебе совершить сепукку, у тебя будет иное наказание. Я заставлю тебя слизывать языком грязь с корабля. Тебе все ясно?
Все остальные воины стояли, сдерживая смех, и смотрели на несчастного, который обняв ноги Бунтаро, целовал его сандалии.
- Снимини свои доспехи о надень одежду крестьянина, - потом, повернувшись к остальным, сказал, - это будет с каждым, кто не выполнит моего приказа или забудет что-либо.
Высказав всё, Бунтаро развернулся и крупными шагами пошел в свою каюту. Он дотсла чертеж и начал внимательно его рассматривать. Красными стрелками обозначались японские войска, черными точками – деревни и городки корейцев. Удар должен был наноситься со всех сторон, чтобы мирные жители не смогли уюежать и сообщить о наступлении японского войска. «Как же мы будем переправляться через реки? – думал Бунтаро, глядя на карту. – Строить мосты? Но для этого уйдет слишком много времени, а враг может этим воспользоваться и нападет на нас раньше, чем мы на него. А, может быть, там уже есть мосты? Конечно, мосты есть! Но ведь корейцы тоже неглупы. Они могут разрушить мосты, чтобы мы не смогли попасть вглубь страны и пойти дальше на запад. Но тогда их войска не смогут прийти на подмогу».
Устав рассуждать, мужчина отложил карту и пошел в каюту своего отца. Хиро-Мацу сидел, опусти вголову, и думал о предстоящей войне. Его думы прервал стук в дверь. «Войдите», - сказал он.
На пороге стоял Бунтаро. Он низко поклонился и сел напротив отца. Генерал посмотрел в его уставшее лицо и спросил:
- Что случилось, сын мой?
- Я думал о битвах, - мужчина развернул чертеж и стал водить по нему своим длинным накрашенным ногтем. Он рассказал о своих мыслях и о том, чего нужно остерегаться.
Выслушав его, старый генерал сказал:
- Ты прав на счет мостов. Надо об этом подумать.
Бунтаро посмотрел своими карими глазами на Хиро-Мацу и предложил:
- Отец, я подумал и решил: зачем нам убивать мирных жителей, если их можно использовать?
- Каким же образом?
- Выслушайте меня, пожалуйста. Если мы станем убивать мирных жителей, но силы наших воинов иссякнут.
- Ну и что же дальше?
- Мы можем простолюдинов брать в плен. Если на нас вдруг нападут, то мы станем прикрываться ими, чтобы потерять как можно меньше наших людей.
- Верно, верно.
- А если не будет мостов, то мы прикажем пленным построить переправу для нашей армии.
- Это умная мысль.
- И еще, - Бунтаро наклонился вперед и стал говорить шепотом, - китайцы наверняка будут помогать корейцам и потому пошлют свои войска против нас. Они всегда при взятии каких-либо городов используют стенобитные машины и метательные аппараты. Также, наверняка, у них есть пушки. А у нас ничего такого нет. И поэтому, когда мы будем брать штурмом корейские города, то можем использовать их умельцев для строительства катапультовых машин.
- А если они сделают машины неправильно и они разваляться, тогда что?
- Вот за это можно не волноваться. Я брал множество книг у инженеров, изучал их. Там я прочитал о стрительстве стенобитных машин, узнал как они делаются.
- И ты знаешь, как они строятся?
- Конечно, - Бунтаро достал лист бумаги, разгладил его на коленях и взяв уисть, начал быстро рисать чертеж машины. Он подписал название каждой детали, а затем составил список посдледовательности строения.
Хиро-Мацу наблюдал, как его сын выводил ловкими движениями иероглифв. Когда Бунтаро закончил, то отадл лист бумаги отцу. Сатрый генерал внимательно посмотрел и сказал:
- Я горжусь тобой, сын мой. Ты очень умный человек и я расскажу о твоей идеи не только командирам нашей артиллерии, но и самому тайко.
- Отец, - мужчина бросился перед ним на колени, - прошу простить меня, если я что-то не так сделал.
Хиро-Мацу отстратился от сына и сказал:
- Ладно, Бунтаро, уже поздно. Ложись спать.
Бунтаро медленно опустил глаза и также медленно вышел из каюты. Зайдя к себе, он уселся на лежанку. Вдруг дверь каюты отворилась и на пороге показался Сувари с подносом, на котором стояли две миски с рисом, суши и две чашечки с чаем. Старик поднес поднос к Бунтаро и спросил:
- Будешь есть?
- Да, - мужчина взял миску, палочки для еды и начал с жадностью есть.
- Ты проголодался, Бунтаро-сан?
- Очень. Я даже не представляю себе, как я голоден. Весь день у меня не было времени перекусить.
- Так нельзя. Нужно есть, иначе у тебя не будет сил.
Бунтаро быстро съел рис с суши и принялся за чай. Он не очень любил этот напиток, но ему пришлось его выпить, чтобы избежать укоров своего мудрого лекаря.
- Сувари-сан, а где вы были, когда я жил в Эдо?
- Меня отправили в Нагасаки. В этом городе португальцев больше, чем японцев.
- А как выглядят эти португальцы?
- Португальцы высокго роста, смуглые, с черными бородами. Любят роскошно одеваться. Даже мужчины носят украшения. Они бранятся на своем языке так, что даже наши эта с ними не сравнятся. Любят выпить и много поесть.
- Как это ужасно. Где же их культура?
- У них ее нет.
- Какую религию они исповедуют?
- Они католики. Да, кстати. Португальцы привозили на продажу свое оружие: шпаги, пистолеты, пушки.
- И что? – Бунтаро увидел, как Сувари достал из сумки пистолет, сделанный по самой последней модели и передал ему.
Лекарь улыбнулся и сказал:
- Это тебе, чтобы ты всегда побеждал в боях.

XII глава

Марико собирала свои вещи, потому что по приказу Бунтаро она должна была отправиться на остров Хоккайдо до тех пор, пока не закончится война. Вещи были упакованы, слуги бегали из комнаты в комнату, выполняя приказания хозяйки.
Ребенок от Мухизу умер, но так как все думали, что это ребенок Бунтаро, то и на могиле написали фамилию этого человека. Суруки оставался единственным сыном у Марико, который тоже должен был уехать вместе с матерью.
Молодая служанка вбежала в комнату своей госпожи и упав на колени, сказала:
- Марико-сан, уже все готово. Пора уезжать.
- Хорошо, Кочу-чан, я сейчас.
Женщина взяла оранжевый зонтик, веер и вместе со служанкой вышла из комнаты. В коридоре раздался шелест шелка.
Кочу взяла на руки Суруки, а Марико поспешила во двор. Но на веранде наткнулась на человека, одетого в католическую рясу. Вид у него был необычный с точки зрения японцев: рыжие кудрявые волосы, темные глаза и большой орлиный нос. Его круглые выпуклые глаза впились в лицо женщины, руками он перебирал четки.
- Добрый день, Марико-сан, - сказал священник по-испански, - извините меня. Мое имя брат Теодор.
- Извините, но я вас не понимаю.
- Тогда я скажу на японском. Меня зовут брат Теодор. Португальский священник, отец Констанс, приказал мне прийти к вам. А ему приказал господин Хидэеси.
- Что вы хотите от меня?
- Я лично ничего не хочу. А вот ваш повелитель хочет, чтобы я вас сопровождал.
Марико не ответила. Она только молча поклонилась и прошла к своему паланкину. В другом сидела ее служанка Кочу с Суруки на руках.
Смотря на их паланкины, брат Теодор вытащил из сумки Библию и поцеловав ее, произнес по-латыни: «In nomine Patris, et Filii, et Spiritu Sancto». Затем перекрестился и сев на своего коня, поехал позади кортежа. «Какие настали времена! – думал брат Теодор. – Я уехал из Европы, надеясь, что на Востоке спокойнее. Что же творится сейчас в Нидерландах, Испании, Португалии и Риме. Каждый правитель стремится уничтожить другого, чтобы захватить его земли и расширить свои границы. Герцог Альбы пытался завоевать Голландию, но мирные жители отстояли свои права и получили свободу, хотя им это обошлось огромными потерями. Ferro et igni – вот как он хотел покорить страну!
Но зачем же господин Хидэеси отправляет свои войска для покорения Кореи и Китая? Здесь же и так ясно, что Япония проиграет, хотя может и захватить небольшие территории. О. Мадонна, вразуми людей, пусть же будет мир, а не война».
Думая об этом, брат Теодор не заметил, как они проехали ворота города и теперь едут по равнине. Его конь шел медленной иногодью, зло грызя удила. Брат Теодор посмотрел по сторонам, а затем пустил коня рысью, чтобы догнать паланкин Марико.

В Эдо наступил вечер. Это было самое шумное время, когда все жители выходили на улицу, чтобы освежиться вечерней прохладой.
Девушка шла по тропинке, выложенной камнями. Вокруг разрастался сад, в центре которого находился маленький бассейн. Девушка присела на лавочку под вишневым деревом. Девушку звали Нона. Она была любимой наложницей Бунтаро, которого она тоже очень любила. Ноне было восемнадцать лет. Она была маленького роста, но тем не менее, очень изящна, с красивой фигурой и тонкой талией. Лицо ее было не менее красивым: черные раскосые глаза, маленький рот и пухлые щеки; когда Нона улыбалась, две ямочки светились на ее щеках.
Девушка сидела под зонтиком, смотрела на дорогу и кусала губы, не давая воли слезам. Она боялась того, что больше вряд ли Бунтаро. Ее длинные пальцы постоянно перебирали четки, но и это уже не помогало.
Вдруг раздался шелест шелка и Нона увидела свою подругу, которая шла, обмахиваясь веером. Девушка была на погода старше Ноны, шире в плечах и на полголовы выше. Ее красивое лицо всегда было сильно накрашенно, а длинные волосы подобраны вверх и украшены золотой заколкой.
- Добрый вечер, дорогая Нона-сан.
- Добрый вечер, Ёна-сан, - девушка не выдержала и заплакала.
Ёна подсела к ней и обняв, спросила:
- Дорогая, не плач. Вы такая красивая, а слезы портят вашу внешность. Что случилось?
- Вы лжете, я самая некрасивая девушка на свете.
- Почему вы так решили?
- Как могу я быть красивой, если знаю, что мой господин на войне.
Ёна обняла ее и сказала:
- Все будет хорошо, дорогая Нона-сан, - ее глаза блестели при свете луны.
- Спасибо. В ытакая добрая, такая красивая и умная.
Нона еще раз посмотрела на подругу, любуясь ее красотой. Ей так хотелось быть такой же высокой и такой же сдерженой, но она была абсолютно другой.
Вдруг послышались чьи-то шаги и девушки увидели перед собой юношу лет семнадцати. Он был высокий и тонкий, с красивым лицом и большими глазами. Он зазорно улыбнулся, показав свои красивые зубы, и присел рядом с девушками. Он рассмотрел их своими угольно-черными глазами и спросил:
- Как  вы себя чувствуете, Нона-сан, и моя дорогая сестра Ёна-сан?
- Хорошо, а ты? – Ёна посмотрела на своего брата.
- Плохо. После того, как уехала Марико-сан, жизнь в этом доме стала мне не мила.
- Почему же? – лукаво спросила Нона.
- Марико-сан была для меня как мать. Если бы не она, я бы никогда не стал самураем.
Канури, так звали юношу, внимательно следил за изящными пальцами Ноны, перебирающими четки, и подумал: «Какая она красивая! Если бы она не была наложницей господина Бунтаро-сана, я бы предложил ей стать моей женой».



XIII глава

В замке на всех этажах горел свет, никто не спал. Хидэеси поднялся на второй этаж и прошел по коридору, завернул в зал, где его поджидал старый генерал и советник Миямо Тоёни. Он почтительно поклонился Хидэеси, который также ответил на поклон. Тайко сел на свое почетное место и сказал:
- Я послал за вами, чтобы посоветоваться…
- Я слушаю вас, господин Хидэеси, - старик был длинный и сухощавыйю
- Послушайте меня. Я начал войну с Кореей, чтобы захватить потом и Китай. Я понимаю, это очень рискованной, но часть моего войска уже направлено к берегам Кореи.
- Да, это правильно. Я предлагаю посылать по немного войска, чтобы силы увеличивались постепенно. А когда враг увидет, что наши силы не уменьшаются, а прибавляются, то он испугается, а его страхом и смятением нужно будет воспользоваться.
- Тем более, что Китай сейчас раздроблен, каждый правитель старается выколоть глаза другому. По одиночке им никогда не справиться.
Наступило молчание. Тоетоми Хидэеси обмахивался веером, отногяя мух. Наконец Моямо спросил:
-Господин, а какие генералы и командиры отправились в Корею?
- Хиро-Мацу, Бунтаро, Игури, Куёно и другие.
- А кто такой Бунтаро?
- Сын Хиро-Мацу.
- Бунтаро – сын генерала Хиро-Мацу? Это не тот ли мужчина с безобразным лицом, который был всем недоволен?
- Именно…
Моямо наклонился к уху Хидэеси и прошептал:
- С Бунтаро мы точно одержим победу. Он своей внешностью распугает всех врагов.
Раздался смех. Хидэеси взял носовой платок, чтобы вытереть слезы смеха:
- Если Бунтаро одержит победу и вернется живым, я все равно убью его. Он слишком умен и хитер, чтобы держать его подле себя.
- Я думаю, никто особенно не заметит, что этой обезьяны не будет в живых.
- Все будут только рады. Будь он трижды проклят, несчастный идиот! – раздался смех.
Тоетоми Хидеэси приказал принести саке.

Ночью в каюте стало холодно. Чтобы не простыть, Бунтаро накрылся вторым одеялом и сразу же заснул. Когда он проснулся, было уже утро, первые лучи солнца освещали каюту, слышался плеск волн. Лежа в полудреме с закрытыми глазами, мужчина почувствовал, как кто-то трясет его за плечи. Он медленно открыл глаза и увидел Сувари.
- Что случилось? – спросил Бунтаро сонным голосом.
- Вставай. Пока все еще спят, я хочу тебе кое-что показать.
Бунтаро медленно встал, разминая суставы, и также медленно пошел за своим лекарем. Сувари взял его под руку и сказал:
- Быстрее. Нельзя пропустить ни минуты.
- Куда вы меня ведете?
- Быстрее…
Они прошли на палубу и подойдя к носу корабля, остановились. Сувари рукой показал на восток и у Бунтаро перехватило дыхание. Такой красоты он не видел никогда в жизни! Солнце поднималось из-за горизонта, переливаясь разными цветами: золотоым, желтым, оранжевым. Лучи солнца озаряли небо и море золотисным цветом, делая их похожими на золотые дворцы. «Зачем эти войны, зачем смерть, если есть в жизни такая красота! – думал Бунтаро. – Люди ищут счастья в деньгах, но не я… Зачем нужно богатство, если тебя окружает такая природа, если ты знаешь, что живешь и видишь эту красоту. Я лучше был бы бедным, чем богатым, ибо богатство и деньги сделаи меня несчастным человеком. И если бы не они, я никогда не поехал бы на войну убивать людей».
Мужчина повернулся к Сувари и крепко прижал его к груди; он почувствовал как глаза его наполнились слезами. Бунтаро никогда в жизни не чувствовал столько радости, сколько сейчас. Его легкие наполнились кислородом, сердце учащенно забилось, он глубоко вздохнул и закрыл глаза.
К ним подошел Хиро-Мацу и, увидев сына, стоящего на носу корабля и смотрящего на небо, спросил:
- Что ты здесь делаешь в такой ранний час? Если уже проснулся, иди занимайся своими делами. Нечего без толку бродить по палубе.
Бунтаро подошел к отцу и крепко обнял его, сказав:
- Мое сердце сильно бьется от счастья! Вы не представляете себя, что я видел только что.
Он рассказал Хиро-Мацу о рассвете и о том, что он почувствовал в ту минуту. Выслушав сына, старый генерал сказал:
- Самураю не подобает заниматься такими вещами. Ты – воин, а не поэт. Не нужно тратить попусту время. Лучше разбуди своих воинов и пусть они приготовятся к предстоящему сражению. И еще: не строй из себя доброго юношу, я прекрасно знаю тебя. Так что, можешь меня не обманывать.
Бунтаро видел, как его отец развернулся и ушел. Оставшись на палубе, он повернулся к Сувари и сказал:
- Я не понимаю, за что он так меня обидел. Я же не сказал ничего плохого.
- Ты должен понять своего отца. Настало тяжелое время для всех нас. И ему так же нелегко.
- Но а меня-то за что? Я же ничего такого не сказал.
Сувари подошел к Бунтаро и положив руки ему на плечи, сказал: «Лучше пойдем завтракать».
Бунтаро почувствовал, как по его спине пробежал холодок, глаза потемнели от злости и ненависти ко всме и вся. «Ничего, - думалось ему, - вы все ответите за мои страдания и унижения».
Игури сидел в каюте и смотрел в окно. Он видел, как тихо и плавно идет соседний корабль, на котором плывёт его заклятый враг. «Проклятый Бунтаро! – думалось ему. – Будь ты трижды проклят! Скоро будет война, и тогда я сам лично убью тебя».
Думы Игури прервали шаги. Мужчина поднял глаза и увидел своего старого друга, которого не видел несколько лет. Это был высокий мужчина лет сорока,  с выбритым лицом и гладко зачесанными волосами. Когда он зашел в каюту, то Игури почувствовал запах благовоний, исходивший от гостя.
- Здравствуй, дорогой мой друг Игури-сан.
- Здравствуй, Кузимо-сан. Ты совсем не изменился, а остался таким же молодым и красивым.
Друзья по-дружески обнялись и несколько минут стояли молча, глядя друг на друга. Затем усевшись на кушетку, Игури сказал:
- Где ты был все это время? Я не слышал о тебе несколько лет. Что произошло? И как ты очутился на моем корабле, если ты плывешь вместе с Хиро-Мацу-саном?
- Мне пришлось жить в Нагасаки, чтобы решать дела с белыми варварами. Затем меня направили в Киото по поручению господина Хидэеси. А сейчас, как видишь, я командир мушкетного полка. И добрался я на твой корабль на лодки. Гребцы сейчас ждут меня, плывя рядом с кораблем.
- Я рад видет тебя, мой друг. Но у меня есть к тебе одно дело.
- Какое же это дело?
- Понимаешь… У меня есть враг, которого я давно хочу уничтожить. Как раз сейчас начнется война, и я думаю… Ну, ты можешь помочь?
- Скажи имя ненавистного тобой человека.
- Бунтаро…
Кузимо зажмурил злобно глаза так, что они стали похожи на черные точки, и сказал:
- Не произноси имя этого человека!
- Назвал его человеком?!
- Ну да. А кто же он?
- Это не человек, а обезьяна! Ты только посмотри на его уродливое лицо!
Кузимо недоверчиво посмотрел на друга и сказал:
- Я понимаю, что Бунтаро – младший брат моей жены, и что я ненавижу его. Но… так оскорблять человека… нет.
- Тогда зачем ты подставил его?! А?
- Прошу тебя, не говори никому об этом…
- Я же твой друг. Расскажи мне.
- Да, это я убил тогда мать Бунтаро, но при этом подставил самого Бунтаро. Хиро-Мацу подумал, что его любимую наложницу убил собственный сын и поэтому возненавидел его больше, чем меня. Бунтаро тогда было шестнадцать лет, и мне было приятно наблюдать, как он стоял в униженной позе перед отцом и со слезами на глазах признавался в том, что ни в чем не виноват.
- Ты мало сделал, друг. Нужно было сделать так, чтобы Хиро-Мацу убил своего сына.
Кузимо широко улыбнулся и согласился с Игури.

Чайный домик в Осаке стоял на берегу моря. Место было выбрано с самым живописным видом на море.
Миямо, сильно захмелев от количества выпитого вина, сидел полулежа на подушках перед пятнадцатилетней девушкой-куртизанкой, которая пела песню о любви, играя на семисене. Ее гибкие и не жные пальцы быстро перебирали струны, а нежный голос залил всю комнату. Когда она закончила петь, Миямо сказал:
- Пой еще, деточка. Ты сегодня прекраснее любой богини. Пой, прошу тебя.
- Я не достойна такой чести, господин. Прошу, извините меня.
- Ты достойна большего. Ты самая красивая из всех женщин, которых я видел на своем пути.
Старый генерал наклонился к ней и обняв, прошептал: «Пожалуйста, Микоко, я прошу тебя».
Ночь была тихая и прекрасная. На небе горели яркие звезды, шумел прибой, а в саду пели цикады. Миямо лежал рядом с Микоко, прижав ее к себе. Он пытался заснуть, но вышло у него это только под утро. Проснулся мужчина к обеду. Открыв глаза, Миямо зевнул и улыбнулся, вспомнив прошлую ночь. Запах духов Микоко еще ощущался в воздухе.
Седзи раскрылись и в комнату с подносом вошла красивая женщина лет тридцати пяти. Она низко поклонилась и поставив перед ним поднос с завтраком, приветливо улыбнулась и сказала:
- Маленькая Микоко благодарить вас от чистого сердца и приглашает выпить с ней чай. Не правда ли, она прекрасна?
- Да, благодарб вас, - Миямо быстро оделся и поспешил в соседнюю комнату.
Комната была большая и просторная. По углам стояли большие вазы в веточками сакуры. У входа висел «ветерок», а вцентре стоял низенький столик, по краям которого лежали две подушки, на одной из которых сидела Микоко.
- Можно ли мне войти? – спросил Миямо.
- Конечно, господин. Вся эта комната ваша, - девушка приветливо улыбнулась.
Старый генерал сел на подушку и выпил чай. Затем он внимательно посмотрел на девушку и подумал о том, как было бы хорошо, если бы он купил ее контракт. Вечером он решил этот вопрос, а через неделю Микоко стала его законной наложницей.




XIV глава

В каюте было холодно. Во все щели дул ветер. Иногда он утихал и становилось теплее. Бунтаро лежал на койке, укрывшись тремя одеялами. Его несколько дней трясла лихорадка, горло и голова болели. Сувари каждый час приносил ему чай с различными травами, и это помогало мужчине не свалиться до конца.
- Укрой голову хоть чем-нибудь, ведь ты можешь все застудить: и нос, и уши, - часто говорил лекарь.
- Чем накрыть? – спрашивал больной.
- Я принесу тебе шарф.
Пока Сувари ходил за шарфом, Бунтаро закрывал глаза и пытался уснуть, но плохое самочувствие заставляло его вставать и пить чай.
Как-то раз, когда молодой человек лежал с высокой температурой, кнему в каюту зашел Кузимо, который переправился на корабль Хиро-Мацу на лодке. Мужчина медленно подошел к больному и, посмотрев в его измученное лицо, сказал:
- Ну что, узнал меня?
- Кто вы? – раздался вопрос.
- Твой враг.
- Игури?
- Нет.
- Кузимо?
- Именно.
Бунтаро слегка приподнялся и, взглянув на своего собеседника, сказал:
- Почему ты так жесток ко мне? Ведь ты же видишь, что мне плохо… Пожалуйста, оставь меня…
- Да ты, я вижу, нарываешься на грубость?! Да я тебя! – Кузимо поднял руку, чтобы его ударить, но Бунтаро успел перехватить его руку и промолвил:
- Если я сказал – уйди, значит уйди, - Бунтаро толкнул Кузимо так, что тот упал на пол.
Встав с пола, друг Иугри посмотрел на своего противника и сказал:
- Будь ты трижды проклят! – затем, плюнув в сторону Бунтаро, вышел из каюты.
Бунтаро отвернулся к окну и подумал: «Когда же мы высадимся на берег, чтобы дать генеральное сражение? С новым оружием мы сможем победить и дойти до Китая, разгромив и его. А потом, а что потом? Хватит ли у нас сил двинуться в сторону запада?»
После всех этих мыслей мужчина лег на спину и, закинув руки за голову, попытался уснуть. Но вдруг дверь в каюту отворилась и на пороге показался Сувари. Он медленно подошел к лежащему Бунтаро и спросил:
- Как ты себя чувствуешь?
- Немного лучше… Только голова болит.
- А что у тебя делал Кузимо-сан?
- Ничего. Просто спросил как я…
Старик слегка улыбнулся и накрыл Бунтаро одеялом. Тот внимательно посмотрел на лекаря и сжал его руку в своей. Рука Бунтаро казалась огромной по сравнению с рукой Сувари.
- Что вы скрываете от меня, Сувари-сан?
- Я?... Ничего…
- Не надо обманывать меня. Я же вижу, что что-то не так.
- Ах, ты, - старик похлопал его по плечу.
- Скажите, прошу вас, - мужчина приподнялся на локоть.
- Ладно. Тогда закрой глаза и подставь ладони.
Бунтаробыстро сделал, как ему сказали, и когда открыл глаза, то увидел письмо.
- От кого это письмо? – спросил он.
- От Набару…
- От Набару?
Бунтаро резко вскочил с постели, быстро переоделся и сказал:
- Я от всего сердца благодарю вас, Сувари-сан! Вы доставили мне такую радость!
- Лучше прочитай письмо, - насмешливо ответил лекарь.
Мужчина успокоился, сел на кушетку и распечатал послание. Он быстро пробежал глазами написанное и слезы радости выступили у него на глазах.
- Что там написано? – спросил Сувари.
- Неужели все так хорошо кончается? Вот, послушайте, что Набару написал:
«Дорогой друг, Тода Бунтаро-сан. Сколько же лет прошло после нашей последней встречи? Ты же знаешь, что мы расстались еще детьми; мне было тогда тринадцать, а тебе одинадцать. Я был одним из тех японцев, которого посвятили христианству. Ты видел, как я не хотел переходить в эту религию. Но сейчас я привык. Мои учителя довольны мной. Я хорошо выучил христианские догматы, и теперь я монах.
Сейчас мы находимся в Риме. Меня все называют брат Николас. Я научился свободно говорить по латыни и португальском. И видит Мадонна, как я стараюсь изо всех сил.
Рим довольно большой город, но тем не менее, ужасно грязный. Все дома выложены из кирпича или камня. Улицы грязные. Горожане весь мусор выбрасывают на улицу и потому там заводятся множество крыс. Жители не моются, ходят в одной и той же одежде, пропитанной потом и грязью. Дети весь день проводят на улице, потому как за ними никто не смотрит.Из-за этого они начинают грабить лавки с товарами, издеваться над животными и дразнить прохожих.
Я также видел казнь, когда обвиняли невинного человека. Вот один случай: молодую пастушку обвинили в колдовстве (хотя она была невиновна) и сожгли на костре, привязав к столбу.
Видя все это, я вспоминаю свой дом, свою страну, где все так чисто и мирно. Скоро, наверное, нам удасться вернуться домой, и тогда при встрече я тебе всё подробно расскажу».
Бунтаро, дочитав письмо, глубоко вздохнул. Он внимательно посмотрел на Сувари и сказал:
- Вот, значит, какие белые варвары грязнули, если они даже моются каждый день!
- Это ужасно. Тот, кто не держит свое тело в чистоте, никогда не обретет здоровья.
- Только представляю, какой от них исходит зловонный запах, даже подойти не возможно! Фу.
Лекарь похлопал его по плечу и сказал:
- Не сравнивай Восток и Запад. В Европе нет никакой кеультуры. А у нас, на Востоке, всегда царит порядок, именно здесь зародилась культура человечества.
- Да.
Наступило молчание. Бунтаро посмотрел на нэцки, стоящие на тумбе, и несколько минут молился. Затем разделся по пояс и обратился к Сувари:
- Сделайте мне массаж, прошу вас.
- Конечно.
Бунтаро снова наслаждался массажем и был доволен тем, что ему удалось отвести разговор о войне. Сувари тоже молчал. Он радовался тому, что снова занимается своим любимым делом. Лекарь своими ловкими пальцами размял мышцы на спине молодого чекловека. Тот, в свою очередь, почувствовал облегчение в спине и голове.
Когда массаж был закончен, Бунтаро надел кимоно, засунул за пояс меч и вышел из каюты. К нему навстречу шел Хиро-Мацу. Крупными шагами старый генерал подошел к сыну и спросил:
- Как ты себя чувствуешь, сын мой?
- Лучше… Намного лучше.
- Я вижу. Хочу предупредить, что завтра утром мы причаливаем к берегу. Так что готовь своих людей.
- Да, отец, - потом помолчав, добавил, - сейчас начнется война. Остается два выхода – победа или поражение. Мне и вам предстоит воевать за нашего господина, но… Вообщем, я хотел сказать, что может быть, я погибну. И потому сейчас, пока не поздно, хочу попросить у вас прощение…
- Ладно, Бунтаро, оставим этот разговор. Сейчас не время это обсуждать.
- Почему, отец? Ведь я хочу мира между нами. Вы такой мудрый человек и поэтому сможете простить такого глупца как я.
- Я сказал, довольно! – вскрикнул Хиро-Мацу.
- Отец мой, я прошу вас…
- Уйди от меня! Ты всегда был глупцом, и ты им останешься.
- Простите меня… - Бунтаро замолк, увидев, что его отец направился в свою каюту.
Мужчина глубоко вздохнул. Он понимал, что поступил неправильно. Видя своего отца таким грустным и озабоченным, ему нужно был оставить его в покое, а он… «Я и правда глупец», - подумал про себя Бунтаро.

XV глава

Все воины были готовы. Каждый был в доспехах, до зубов вооружен, готовый прямо сейчас ринуться в бой. Командиры осматривали свои отряды, делая где надо замечания.
Бунтаро стоял рядом со своим отцом, смотря на отдаленный берег.
- Отец, - сказал он, - как вы думаете, стоит ли нам сразу броситься в бой или же попытаться поговорить с жителями близлежащих селений?
- Все будет зависеть от того, как нас встретят корейцы.
- Но господин Хидэеси приказал уничтожать все и вся, не так ли?
- Все мы узнаем в свое время, - спокойно ответил Хиро-Мацу.
Бунтаро промолчал. Он прекрасно знал, что спорить с отцом все равно, что стараться из свиньи сделать скакуна. Мужчина мельком взглянул на соседний корабль и его взгляд упал на Игури, который прикрываясь от солнца, рассматривал причал. «Негодяй! – думал Бунтаро. – Я так и жду, когда же смогу отомстить тебе за все».
Вдруг на всех кораблях раздался крик: «Внимание! Мы приближаемся к берегу. Готовьтесь!»
Кровь хлынула к лицу всех самураев, которые, наконец-то, дождались чего хотели. Бунтаро крепко сжал пистолет – подарок Сувари, и представил себя героем всей Японии, который смог захватить и Корею, и Китай и вообще весь мир.

Жители небольшой корейской деревушки стояли на берегу и внимательно наблюдали за вражескими кораблями. Мужчины, прикрывая женщин и детей, стояли кто с вилами, кто с дубинками.
Когда корабли причалили к берегу, дети с плачем бросились домой, стараясь увести своих родителей.
Первым на берег ступил Хиро-Мацу, так как он был самым старшим, и сказал:
- Зачем вы, простые люди, взялись за оружие? Неужели вы не знаете, что гостей из дальних стран нужно встречать с почестями?
Толмач перевел стоящей толпе слова старого генерала. Началось оживление и отрицательные возгласы. Один из крестьян вышел вперед и гордо произнес:
- Вы не гости наши, а враги. И потому мы вам не сдадимся!
Все остальные крестьяне дружно вскрикнули: «Долой врагов!» И начали дружно кидать в японцев камни.
Хиро-Мацу прикрываясь от ударов, забежал на палубу и, подойдя к Бунтаро, сказал:
- Сын мой, возьми десяток своих самураев, и пусть они расправятся с этой толпой оборванцев. Женщин и детей пусть свяжут, а мужчин можно и перебить.
У Бунтаро загорелись глаза радостным огнем. Наконец-то, он сможет показать своё воинское искусство. Мужчина взял с собой лучших воинов, которые без труда подавили мятеж. Женщины и дети были взяты в плен, а все мужчины до единого были зарублены.
Когда дорога на запад была очищена, Хиро-Мацу приказал всем самураем обосноваться в деревни, взяв пленных в качестве рабов.
Домов было в два раза меньше, чем японских воинов, и поэтому пришлось разместить по четыре человека в комнате. Хиро-Мацу и Бунтаро заняли дом старосты, где нашли много продуктов и теплые одеяла. Всё это они отдали воинам, чтобы те были сыты и обогретыми.
В плен к Бунтаро попала внучка старосты со своими маленькими детьми. Молодая женщина, которой было восемнадцать лет, первое время избегала своего хозяина, мужественно перенося побои. Но единственное, что заставило ее подчиниться, были слова Бунтаро:
- Дорогая Ким, если ты не будешь мне подчиняться, то я на твоих глазах прикажу убить твоих детей.
- Вы… жестокий человек, но так уж и быть, ради детей я всё вытерплю.
Ким взяла котелок с вобой и поставила на огонь. Когда вода стала закипать, женщина нарезала овощей и бросила в котелок, равномерно помешивая содержимое.
Пока она готовила суп, Бунтаро с наслаждением смотрел на ее руки с длинными ногтями. Мужчина подсел сзади и ухватил Ким на тонкую талию. Та вздрогнула и уронила ложку, затем дрожащим голосом спросила:
- Что вы делаете?
- Знаешь, ты такая же красивая как и моя жена. Только вот ростом она поменьше.
- И что?
- А то, что я хочу сделать тебя своей наложницей.
Молодая женщина выскочила из его объятий и отрицательно покачала головой. Мужчина медленно приблизился к ней и встал, возвышаясь над ней. Ким увидела в его глазах растущее напряжение и тихо сказала:
- Я прошу вас, не делайте этого. Ради моих детей.
- Я тебя люблю. Понимаешь? – на ломанном корейском проговорил Бунтаро.
- Нет, я не могу. Извините…
- Да, ты должна.
Ким закрыла лицо руками и заплакала от жалости к себе и детям. Бунтаро положил свою руку ей на плечо и сказал:
- Не плачь.
Женщина не ответила, а только прижалась к нему и ответила: «У меня больше никого нет».

- Бунтаро. Вставай, уже утро, - сказал Хиро-Мацу, треся своего спящего сына за плечо.
- Утро? – молодой человек никак не мог прийти в себя после ночи.
Он осмотрел комнату и заметил, что Ким здесь нет. Он уловил запах духов на подушке и глубоко вздохнул.
- Вместо того, чтобы развлекаться с женщинами, уж лучше бы следил за своими воинами.
- Отец, а вы видели Ким?
- А то нет! Я видел, как она выходила из твоей комнаты, на ходу завязывая пояс.
- Ладно, я больше так не буду делать, - сказал Бунтаро, натягивая на себя кимоно.
Когда мужчины вышли на улицу, то увидели, как вся деревня была разрушена и сожжена. Везде лежали тела убитых женщин и детей.
- Игури-сан приказал своим самураям сделать это, - скахал Хиро-Мацу.
- Но почему? Что его заставило это сделать? – спросил Бунтаро.
- Ночью, пока ты спал, он дал приказ уничтожить деревню, забрав всю добычу себе. Все это было сделано для того, чтобы ничего не досталось нам.
- Это все из-за меня. Ах, что же я за человек. Где теперь мои самураи?
- Наши люди перебрались на судно по своим каютам. Никто не пострадал.
- Но… кто отдал приказ перебраться на корабль?
- Я.
- О Будда! Благодарю тебя за то, что послал мне такого мудрого отца!
Отец и сын прошли к берегу, где уже выстроились их самураи. Все были сыты и хорошо вооружены.
- Они успели прихватить с собой еду и питье, так что, не волнуйся, - Хиро-Мацу перебирал четки, дабы не сорвать свою злость на сына.
Бунтаро быстро пересчитал свое войско, а затем вскочив на коня, отправился в сторону запада.

XVI глава

Пока Япония воевала против Кореи и Китая, в южной части Европы было все спокойно. Прошло несолько лет с тех пор, когда несколько японских мальчиков из аристократических семей увезли в Рим, где они стали христианскими миссионерами. Среди них был и друг Бунтаро, молодой Набару-сан, которого все теперь называли брат Николас.
За Римом располагалась небольшая деревушка, на окраине которой был построен монастырь, где и жили японцы. Вдалеке располагался постоялый двор, хозяин которого был в хороших отношениях со священниками того монастыря.
И вот сейчас Антонио Моретти вышел на улицу и увидел силуэт человека, идущего по дороге к нему. Когда человек приблизился к забору, Антонио узнал в нем брата Николаса.
Набару был высокий, стройный молодой человек с красивым лицом, на котором особенно выделялись две ямочки на щеках. Он приветливо улыбнулся хозяину постоялого двора и сказал:
- Эту корзину прислал отец Георгий. В ней лежат фрукты и овощи для вас и вашей семьи.
- Спасибо вам. Поблагодарите отца Георгия за то, что он делает для меня.
- Мы вас тоже за все благодарим.
Набару благословил Антонио и пошел по дороге обратно в монастырь. Когда он скрылся из виду, к Антонио подошла девятнадцатилетняя девушка и сказала:
- Отец, как я счастлива, что снова увидела брата Николаса!
- Он тебе нравится?
- Да, но… но, если бы не его монашес…
- Что ты хочешь этим сказать? Вскрикнул Антонио. – Еще скажи, что ты влюблена в него!
- Да, влюблена. И что из этого?
Мужчина в гневе ударил дочь по щеке им вскрикнул:
- Не смей затевать такие речи! Ты европейка, он – японец!
- Они тоже люди.
- Я предупредил.
Бела не испугавшись своего отца, сказала:
- А я все равно буду его любить. А, может быть, и уеду с ним в Японию.
Антонио попытался схватить дочь за руку, но та быстро вывернулась и побежала вслед за Набару.
- Бела, родная моя, вернись. Доченька! – кричал ей вслед отец, но девушка уже не слышала его.
Бела догнала Набару на полпути, когда тот уже подходил к монастырю. Девушка окликнула его. Молодой человек остановился и, обернувшись, спросил:
- Бела, что случилось?
- Брат Николас, я… я забыла кое-что передать вам. Но это лично для вас.
- И что же это за сюрприз?
- Это мой подарок для вас, - девушка достала из корзины спелую гроздь винограда.
Ягоды аппетитно переливались на солнце и, казалось, что если выдавить их, то потечет мед.
Николас в нерешительности держал гроздь в руках, а затем спросил:
- Я благодарю вас от всей души. Но, пожалуйста, скажите мне, почему вы преподнесли мне подарок?
- Потому что я… Я никогда не встречала такого человека как вы.
Бела внимательно посмотрела в его лицо. Да, Набару был намного красивее ее, и девушка знала, что рядом с ним она кажется гадким утенком. Брат Николас такой высокий, стройный, умный, образованный, длагородного происхождения. «Да, - подумала Бела, - у этого человека все есть. Несмотря на знатный род, он по-прежнему остался добрым».
- Послушайте, брат Николас, - девушка робко посмотрела в его угольно-черные глаза.
- Да? – спросил тихо монах.
- Я думаю, может быть, посидим где-нибудь в тени…
- Конечно.
Они уселись на шелковую траву на холме, откуда открывался вид на Рим. Везде сновали люди, были видны деревушки, постоялые дворы, амбары и ветряные мельницы. Вдалеке на горизонте виднелся сам Рим – столица всех столиц. Дворцы, башни, храмы – все создавало величественный вид.
Смотря на это, Набару глубоко вздохнул. Ему вспомнилась его родная Япония, дом, в котором он жил, сады и сакура. Этот человек никогда не думал, что станет монахом-христианином и отправится в этот ненавистный ему Рим.
- О чем вы так задумались? – спросила вдруг Бела.
- Так, ни о чем. Просто иногда… вспоминается мне дом моих родителей. Скучаю я очень.
- А кто ваши родители?
- Мой отец служил сначала простым самураем у господина Овари Нобунаги. Но мой отец оказался довольно хитрым человеком. Он проникся доверием к своему сюзерну и поэтому возвысился в ранге. Он побеждал в битвах, у него была своя собственная тысячная армия. Когда господин Нобунага покончил жизнь самоубийством…
- Боже, почему он это сделал?
- Какая бы ни была причина, власть перешла к его лучшему генералу, Тоетоми Хидэеси. Тогда мой отец на время оставил службу и переехал на остров Кюсю.
- А что это за остров?
- Это самый южный остров Японии.
- И что же потом случилось с вашим отцом?
- Потом отец построил большой дом на берегу моря и женился на моей матери, которая являлась дочерью самурая.
- Значит, по сути дела, вы тоже самурай?
- Да, мне оказали такую услугу даже несмотря на мой сан.
Наступило молчание. Бела ближе подсела к Набару и стала ласкать его лицо. Монах отшатнулся в сторону, пытаясь сообразить происходящее.
- Бела, зачем ты это делаешь? Ты же знаешь, мне нельзя, я дал обет безбрачия.
- Я…я не хотела ничего такого сделать…
- Дело не в этом, - он глубоко вздохнул, - прости меня, но я не могу, мне нельзя.
- Я понимаю. Я виновата, простите меня.
Николас наклонился над ней и ласково посмотрел в ее глаза, сказав:
- Бела, пойми. Я несчастный человек. Ты думаешь, я сам избрал себе данный путь? Нет! Если хочешь знать правду, португальцы вместе с моим отцом заставили меня принять христианство и погрозили, что если я откажусь, они убьют меня. Мне тогда было всего лишь тринадцать лет.
Девушка захотела его утешить, но Набару ответил:
- Пожалуй, я пойду, а то отец Георгий уже заждался.
Бела смотрела, как высокий монах быстрым шагом направился в сторону монастыря, где его ожидали новые испытания.

XVII глава

Войску Бунтаро удалось прорваться через осаду к одному городу. Горожане расставили везде часовых, чтобы они сообщали о приближении врага. Отряд Бунтаро попал было в засаду, но смелым самураем удалось прорвать оборону, что не сулило ничего хорошего для корейцев.
Подъехав к первому попавшемуся городу, Бунтрао отдал приказ окружить его со всех сторон, а прорвавшись во внутрь города, поджечь все дома кроме храмов.
Жители этого небольшого городка отчаянно защищались, метая в своих врагов камни, стрелы. Один раз горожане вылили на самураев расплавленный свинец, и количество японских воинов сильно сократилось.
Бунтаро, видя мужество жителей города, понял, что голыми руками его не взять. Тогда он приказал приготовить таран, с помощью которого удалось проломить ворота города. Воины Бунтаро вбежали в образовавшуюся брешь , стали уничтожать все на своем пути. То, что им нравилось, они забирали себе, жителей уводили в плен. Кто пытался сопротивляться, тем отрубали головы.
Сам Бунтаро активно принимал участие в бою. Он рубил тех, кто попадался на его пути: женщин, стариков, детей. В конце концов мужчина почувствовал боль в руке. Тогда он вспомнил о припрятанном за пазухой пистолете. Бунтаро достал пистолет и выстрелил в одного ремесленника, который бежал со своей семьей от врагов. Мужчина упал замертво.
- Я умею стрелять из пистолета! – радостно воскликнул Бунтаро и спрыгнул со своей лошади.
Он крупными шагами прошел на середину площади и спросил у одного самурая:
- Сабо-сан, где все горожане?
- Вон там, господин, - с поклоном ответил тот.
Бунтаро прошел в конец площади, куда были загнаны оставшиеся в живых жители города. Мужчина обошел их со всех сторон и остался доволен. Вдруг его взгляд упал на маленького мальчика, который пристально смотрел на него. Бунтаро спросил у пленных:
- Ну что? Кто теперь захочет спасти город? А?
- Я! – из толпы избитых горожан выбежал тот самый мальчик и подбежал к Бунтаро. – Я буду защищать город! А тебя убью!
Мальчик выхватил бамбуковую палку и со всей силы ударил мужчину по ноге.
- Ай. Больно! – завопил тот.
К нему тут же сбежались самураи, выхватив палку у мальчика.
- Убейте этого маленького дьявола! Нет… убейте всех. Сравняйте с землей этот трижды проклятый город, и всех его жителей тоже!
Воины побежали исполнять приказ, и вскоре городок запылал со всех сторон…
Бунтаро привезли в храм, где он повелел остаться. Два самурая вели его под оуку, потому как он не мог наступить на больную ногу.
- Ну и дети пошли. Еще только ходить начали, а уже убить готовы! – сказал Бунтаро, подходя к статуе Будды. Он медленно распростерся ниц перед статуей и несколько минут молился. Затем встал и сказал. – Проводите меня к лекарю Сувари.
Сувари ждал его в маленькой каморке на втором этаже. Бунтаро уселся на подушки напротив него и попросил:
- Посмотрите, пожалуйста, мою ногу.
Старик осмотрел поврежденное место и сказал:
- Здесь ничего страшного нет, но все же придется перевязать ногу.
Когда Сувари закончил, то попросил одному из священнослужителей принести костыль. Бунтаро поначалу наотрез отказался, но потом, выслушав наставление своего мудрого доктора, все таки согласился.
Сувари попросил Бунтаро посидеть с больной ногой хотя бы день, но тот наотрез отказался, сказав, что самураю неподобает сидеть сложа руки.
- Какой же ты все таки упрямый! – вскрикнул лекарь, но вспомнив, что находится в храме, сказал уже спокойным голосом. – Да простит меня Будда, но пойми, я же хочу тебе как лучше…
- Лучше! – перебил его Бунтаро. – Ты только и думаешь, что о здоровье, а я нет. Сейчас кругом война и горе, что моя нога? Ничего.
Мужчина взял костыль и присев на коленях перед статуей Будды, начал молиться про себя.

На улице послышался лошадиный топот. Это приехал Иугри. Разграбив все близлежащие поселки и узнав о маршруте Бунтаро, отправился вслед за ним. Игури, похлопав в ладоши перед входом в храм, вошел внутрь. Он остановился перед Буддой и, помолившись, поднялся на второй этаж.
Бунтаро увидел его и насупил брови. Он ненавидел Игури за его необузданный характер и глупость.
- Добрый вечер, Бунтаро-сан, - Игури ехидно улыбнулся.
- Что тебе здесь надо? Господин Хидэеси приказал тебе двигаться со своим войском на юг, а не на запад.
- А что тебе до моего маршрута? Куда хочу, туда и идту. Это ты же у нас такой услуживый.
- Ты предатель! Ничтожество!
- Потише, ведь мы находимся в храме.
- Меня Будда простит за правоту, а вот тебя, предателя, он накажет.
- Я свободный человек и могу идти, куда захочу. Юг Кореи меня не интересует, да и сама Корея тоже. Я хочу завоевать Китай для себя лично. А ты со своим господином не пройдешь и половины пути.
У Бунтаро задрожал подбородок. Он сжал от гнева костыль и проговорил:
- Слышал бы тебя господин Хидэеси…
- И что тогда было бы? А?
Бунтаро что есть мочи кинул костыль в Игури. Костыль попал в лицо молодого человека и тот, закрыв лицо руками, вскрикнул от боли. Из носа и губы потекла кровь. Одной рукой Игури поднял костыль и бросил в своего обидчика. Бунтаро, потеряв равновесия, упал. Острая боль пронзила все тело.
На шум прибежал Сувари. Увидев двух дерущихся людей, он поднял руки к небу и воскликнул:
- Что же вы делаете, богохульники! Вы перед ликом Будды устроили драку. О. праведный Будда, прости этих глупцов, которые посмели в Твоем храме устроить такое! Дьяволы! – Сувари опустился на колени и несколько минут молча стоял, читая молитвы.
Бунтаро опустился перед старым лекарем на корточки и тихо сказал:
- Пршу вас, простите меня. Я не хотел, чтобы так все получилось.
- Нет, ты не виноват. Это все устроил Игури-сан. Игури вздрогнул и побелел от злости. Неужели какой-то лекарь может осудить его, вассала господина Хидэеси? Нет, он этого не простит. Молодой человек посмотрел на статую Будды, а затем сказал:
- Вы оба ненормальные! Если бы Бунтаро погиб, всем было бы лучше.
Не оглядываясь ни на кого, Игури развернулся и ушел.
Бунтаро, смотря ему вслед, глубоко вздохнул. Он сразу знал, что им не удасться покорить Корею, а тем более, Китай. При каждом штурме города им приходится терять лучших своих воинов, а это значит, что западную Корею им не одолеть.
Сувари посмотрел в озабоченное лицо этого человека и спросил:
- Бунтаро, с тобой все в порядке?
- Да.
- Не волнуйся за то, что сказал тебе Игури. Он просто завидует тебе и потому гневится. А ведь гнев – недолгое безумие.
- Не в этом дело. Я беспокоюсь о нашем войске. Сколько отважных самураев полегло уже.
- Ты прав. Нужно остановить войну. Из-за нее гибнут обычные люди, которые ни в чем не виноваты.
Бунтаро промолчал. Он понимал, что все сказанное – правда, что война никому не нужна. Но как объяснить это человеку, решившему начать войну, как? Мужчина встал и медленно пошел в свою комнату, сильно прихрамывая.
Сувари шел рядом с ним. Бунтаро лег в постель, вытянув ноги, и сказал:
- Сувари-сан, расскажите мне что-нибудь. Вы прожили долгую жизнь и видели на своем пути много интересного.
Бунтаро слегка улыбнулся и внимательно посмотрел на старого лекаря. Тот пожал плечами и, усевшись рядом, ответил:
- Я видел на своем веку интересное и необычное. Я не смогу рассказать тебе все, но самым сокровенным я готов поделиться.
Молодой человек приподнялся и спросил:
- И что же это?
- О девушке, которая могла бы стать моей женой, но получилось так, что мне пришлось расстаться с ней за два дня до нашей свадьбы.
- Почему так произошло?
- Слушай внимательно, - Сувари вздохнул и начал свой рассказ, - это было почти восемьдесят лет назад. Я жил в маленькой деревушке на берегу моря. Отец мой утонул в море во время рыбалки, когда поднялся шторм и лодку моего отца выбросила на берег, а самого его так и не нашли. Моя бедная мать осталась вдовой, а на руках у нее было девять детей. Мать целыми днями плакала, не зная, чем прокормить себя и детей.
Через месяц она устроилась работать ткачихой к одному богатому купцу. Каждый день она приходила поздно вечером с лепешками и двумя яблоками. Так мы и питались.
Спустя год умерла моя сестра, а через месяц скончался и брат. Оба умерли от недоедания. Мать поняла, что у нее не хватит сил прокормить семерых детей и однажды, уйтя утром на работу, она так и не вернулась. Кто-то говорил, что она утонула, кто-то утверждал, что бросилась с обрыва. Никто конкретно ничего не мог сказать.
Мы, семеро сироток, разбрелись кто куда, на все четыре стороны. Я прошел длинный путь от деревушки до Осаки…
- И чем же вы питались? – спросил Бунтаро.
- Чем приходилось. Когда ягодами, когда рыбкой, если мне удавалось поймать. Но когда я пришел в Осаку, у меня на глаза навернулись слезы, я почувствовал себя ничтожным существом в этом огромном море. Я, как ты знаешь, родился в маленькой деревушке, где все знают друг друга. Я привык к простору. А в городе меня окружали дома, крепости, замки. Везде сновал неприветливый народ, который куда-то спешил. По началу мне казалось все это дико, неприветливо. Но потом я сказал себе: «Хватит! Ты должен взять себя в руки, иначе пропадешь». Я решил устроиться на работу. Сначала все было безуспешно. Никто не хотел брать меня. «Убирайся, бродяга!» - слышалось мне в ответ. Два дня я ходил по улицам Осаки, никто не хотел даже разговаривать со мной. Я уже решил покончить жизнь самоубийством, но вдруг на моем пути повстречался один человек. Он был продавцом фарфора и ему нужен был работник. Я согласился. Мой хозяин платил мне тем, что кормил меня и разрешал жить в его доме. Жизнь, кажется, наладилась. У меня была крыша над головой, старая, но добротная одежда, и еда. Но однажды случилось то, что заставило меня уйти от хозяина. Как всегда, хозяин поставил на лавку товар, а я должен был пересчитывать деньги и давать хозяину новый фарфор. Я взял фарфоровый чайник и нечаянно уронил его. Мой хозяин был настолько зол на меня, что посоветовал мне убираться восвояси. Я собрал свои пожитки и отправился в путь. Я шел несколько дней, пробираясь через леса и овраги. Я был совсем юным, мне было тогда восемнадцать лет. Я был переполнен энергией и силой, и потому вскоре прибыл в один маленький городок деревенского типа. Один крестьянин окликнул меня: «Парень, ты кто такой?» Я не знал что ответить, рассказать всю правду или нет? Я решил изложить все как было, молностью положившись на карму. Выслушав мой рассказ, крестьянин сказал: «Для тебя есть работа. На краю деревни построена водяная мельница. Нам требуется тот, кто будет смотреть за ней». Я с радостью согласился.
Не смотря на ежедневный тред, мне очень нравилась моя работа. Там же я познакомился с девушкой, которую звали Ёю. Ёю отличалась необыкновенной красотой, белоснежней кожей и большими черными глазами. Все юношу той деревни часто сватались к ней. Конечно, кому могла не понравиться восемнадцатилетняя красавица? Ёю отвергла всех и выбрала меня. Я был безумно влюблен в неё, но мне было стыдно за свое скудное положение.
Вскоре я набрался опыта на мельнице и стал получать приличное жалование. Я построил себе небольшой домик, где прожил несколько лет. Когда мне исполнилось двадцать два года, ко мне пришел отец Ёю и сказал, что согласен выдать свою дочь замуж за меня. Я не поверил своим ушам, но мужчина назначил день свадьбы и ответил, что необходимо купить свадебное кимоно для невесты. Я был так счастлив, что смогу приобрести новую семью. Я бегал по деревне как полуумный, выкрикивая привествия каждому встречному. Но на следующий день, будь он трижды проклят, в деревню ворвались воины Иссамори и перебили всех жителей, а молодых девушек, в том числе и Ёю, увели с собой. Меня они не нашли, так как я спрятался в мешке с рисом… Когда воины ушли, я осторожно вылез из своего укрытия и увидел, что вместо деревни стоят полуразрушенные дома. Я почувствовал, как подкосились ноги, из глаз потекли слезы. Я бессильно упал на траву и зарыдал, рвя волосы. Мне было тогда все равно, увидит меня кто-нибудь или нет. Я просил Будду забрать мою душу, потому как я знал, что больше никогда не увижу Ёю…
- А что было дальше?
- Потом я собрал свои пожитки и снова пустился в путь. Мне было все равно, куда я иду, зачем. Я жил мечтой снова встретиться со своей невестой, но мечта оказалась мечтой.
Вскорое я заметил невдалеке полуразрушенный монастырь. Я не думал, что там могут оказаться люди и решил переночевать под его сводами. Но когда я зашел внутрь, то увидел молящихся монахов. Я решил уйти, но один из них сказал мне: «Погода плохая, скоро пойдет дождь. Оставайся здесь». Как я мог отказаться? На следующий день я собрался было уходить, но монахи попросили остаться еще на несколько дней. Я согласился. Но дни превратились в недели, недели в месяцы, а месяцы в года. Жил я в монастыре одиннадцать лет. За это время научился читать и писать, обучился врачеванию. Как видишь, я до сих пор врачую.
Бунтаро посмотрел на Сувари и увидел слезы на его лице. Мужчина встал и спостели и подойдя к старому лекарю, сказал:
- Извините меня, что заставил вас рассказать о том, что печалит вас.
- Нет-нет! Все хорошо, просто…
- Что?
- Я немного… устал.
Бунтаро улыбнулся и помог Сувари добраться до постели. Мужчина накрыл старика пледом и заботливо сказал:
- Если что-нибудь понадобится, позовите меня. Хорошо?
- Спасибо тебе. Спокойной ночи.
Когда Сувари заснул, Бунтаро опустлися на на свою постель, прикрыв себя плащем, и сразу же заснул.

XVIII глава

Проснулся Бунтаро в три часа ночи, услышав на улице конский топот и мужские голоса. На всякий случай он взял с собой меч, засунул его за пояс и вышел из храма.
Ветер дул теплый и влажный. Повсбду летали комары и слышалось пение цикад. Бунтаро разглядел воинов Хиро-Мацук. Один из них был тяжело ранен и потому не мог держаться в седле.
- Кто здесь главный? – строго спросил Бунтаро.
Споры сразу прекратились. Наступила тишина. Один самурай очень высокго роста с поклоном ответил:
- Наш небольшой отряд прислал сюда господин Хиро-Мацу-сан. Сейчас ваш отец находится в одном из захваченных пригородов. Он хочет поддерживать с вами связь.
- Почему нет моего отца?
- Господин Хиро-Мацу-сан сказал, что в данный момент у него нет времени…
- Я так и знал. Для меня у него никогда не находится времени, - тихо сам себе проговорил Бунтаро и глубоко вздохнул. Затем, хромая, пошел в обратно в храм.
Начальник отряда, Нохуно Мотоното, заметил это и спросил:
- Господин Бунтаро-сан, что у вас с ногой?
- Ничего страшного. Просто неудачно слез с лошади.
Нохуно былдо пошел следом, но Бунтаро остановил его:
- Оставайтесь здесь и сторожите это место. Повсюду бродят голодные шайки корейцев, они вооружены. Нельзя оставлять самураев без начальника.
Всех поразил грубый тон этого человека, который раньше никогда ни на кого не повышал голоса.
- Ну что я вам сказал? Быстро все по своим местам! Сейчас мы отправляемся дальше! – вскрикнул Бунтаро так, что все подпрыгнули на месте.
Он же, в свою очередь, отправился в храм переодеться в воинские доспехи. Когда он зашел в комнату, Сувари уже не спал. Лекарь молча подал Бунтаро шлем и спросил:
- Ты так громко кричал. Что произошло?
- Так, ничего. Прибыл небольшой отряд моего отца… Я решил навести дисциплину в строю…
- Но кричать-то зачем?
- Просто… - мужчина сел на коврик и стал растирать себе виски, - просто я так от всего этого устал. Мне очень хочется вернуться домой, очень. Ведь я же не виноват, что началась война.
Сувари похлопал его по плечу  и сказал: «Не волнуйся. Все будет хорошо».
Бунтаро слегка улыбнулся и тихо проговорил:
- Я о себе не волнуюсь. Я волнуюсь об отце, Марико и Суруки – всех близких мне людях.
- Бунтаро, подумай хоть раз о себе.
Молодой человек отрицательно покачал головой и вышел. Следом за ним вышел и Сувари.
Когда весь отряд построился, а Бунтаро сел на коня, приказав двигаться дальше, из-за угла вылетел всадник на взмыленном коне и подъехав к Бунтаро, быстро проговорил:
- Поворачивайте назад коней… приказ от господина Хиро-Мацу-сана.
- Что случилось?
- Ваш отец приказал ехать к нему.
- Почему? Что такое? Я… я ничего не понимаю!
- Хиро-Мацу-сан тяжело ранен в плечо. Хочет повидать вас.
- Отец… - глаза Бунтаро запылали яростным огнем. Он пришпорил коня и закричал. – Все следуйте за мной! Убивайте всех, кто встретится вам на пути, будь то человек или животное.
Во время пути он все время думал о мести и о своем отце. «Я найду, кто посмел ранить моего отца. Я вытащу его из-под земли, если будет нужно, уничтожу весь корейский народ и их проклятую страну».
По дороге им встретилась корейская семья, которая везла в тележке все, что осталось у них после того, как воины Игури сожгли деревню. Мужчина и женщина погоняли плетьми волов, которые медленно тащили повозку, в которой помимо вещей сидели трое маленьких детей, все время хнычащих от голода.
Увидев приближающихся всадников, мужчина остановил волов и стал ожидать, что же дальше будет. Он увидел, как всадник в дорогих доспехах на красивом коне подъехал к нему и с большим трудом проговорил по-корейски:
- Куда вы направляетесь?
- Идем туда, где вас нет.
- А почему так?
- Вон, дети голодные плачат, есть просят, а мы ничем не можем помочь.
- Тогда пусть ваши дети едят траву, если уж очень голодны.
- Ты и ешь траву, а мы не животные!
Всадник расхохотался и, повернувшись к своим воинам, сказал:
- Убейте их всех!
- Слушаемся, Бунтаро-сан!
Два всадника с обнаженными мечами кинулись к мужчине и женщине, одним ударом отрубив им головы. Бунтаро подъехал к повозке и посмотрел на детей. Те при виде его протянули рученки и заплакали.
- Дай поесть, хоть немного.
Нохуно подъехал и спросил:
- Детей тоже убить?
- Нет, - ответил тот, - они не виноваты. Дай им немного еды и пусть идут своей дорогой.
Нохуно исполнил приказ. Один мальчик, на вид самый младший, протянул руку Бунтаро и сквозь слезы промолвил:
- Возьми нас с собой.
-Еще чего! У меня и без вас хлопот достаточно, - и не оглядываясь ни на кого, помчался дальше. Отряд двинулся следом за ним.
Привал сделали  у небольшой речушки, через которую был перекинут мост. Сувари расстелил скатерть и положил на нее продукты. Первый подошел Бунтаро, который быстро съел несколько помидоров и один ломтик рыбы.
- Как вкусно! – сказал он, облизывая пальцы. – Я даже не думал, что так голоден.
- На здоровье, - ответил Сувари и отвернулся.
Бунтаро внимательно посмотрел на старика и, подойдя к нему поближе, спросил:
- Что с вами такое?
- Ничего. Просто хочу побыть один.
- Из-за меня? Верно? – в его голосе чувствовалось сожаление.
- Ты очень жестокий человек, очень. Я не думал, что ты такой.
- Я и сам не знаю, что со мной происходит… Война сильно меняет людей…
- Да, сильно. Ты сейчас не похож на того Бунтаро, которого я знал раньше…
- Прости меня, если сможешь, прости. Я ведь не хотел убивать тех людей, я просто… Мой отец в очень тяжелом состоянии…
- Я понимаю тебя, но те люди были не виноваты. А что будет дальше с теми детьми, ты не подумал?
Бунтаро закрыл лицо руками и минуту сидел молча. Потом ответил:
- Я хочу совершить сеппуку, чтобы не мучить ни себя, ни других.
- О чем ты говоришь? Не смей!
Сувари обнял его и сказал: «Все будет хорошо, успокойся».


XIX глава

К вечеру они подъехали в ставку Хиро-Мацу. Везде горели костры, в центре стоял белый шатер, который сторожили пять самураев.
Бунтаро ловко спрыгнул с коня и с двумя личными телохранителями и Сувари отправился к отцу. Один из охранников перегородил им путь:
- Куда вы идете?
- Я Тода Бунтаро, пришел навестить своего отца Хиро-Мацу-сана.
- Проходите, Бунтаро-сан.
Бунтаро приказал своим телохранителям ждать его на улице, а сам вместе с Сувари вошел внутрь.
В шатре было тихо и мрачно. Повсбду лежали разбросанная одежда, мечи и доспехи. Бунтаро медленно прошел в дальний угол и приподнял полог. На него смотрело бледное, почти безжизненное лицо Хиро-Мацу с полузакрытыми глазами. Одна рука старого генерала была перевязана тряпкой, которая уже давно пропиталась кровью. Вторая рука сжимала край одеяла. Бунтаро осторожно сжал здоровую руку отца в своей и тихо сказал:
- Это я.
- Кто? – слабым голосом спросил Хиро-Мацу.
- Ваш сын. Отец, прошу вас, лежите тихо, сейчас вам будет оказана помощь.
- Убирайся к черту! Не хочу тебя больше видеть.
- Но, отец, я же ведь специально приехал к вам, чтобы хоть чем-то помочь…
- Лучше бы ты погиб в бою. Ненавижу тебя!
Бунтаро ничего не ответил. Он почувствовал, как слезы потекли по его щекам, голова раскалывалась от боли, ему стало тяжело дышать. Мужчина сделал последнее усилие и проговорил:
- Отец, я не хотел, чтобы так все вышло. Извините меня, если сдела что-то не так. Я старался как мог приехать раньше…
- Уходи, - Хиро-Мацу здоровой рукой вытащил из-под одеяла кинжал и поранил им руку Бунтаро. – Сын, не уберегший отца, не заслуживает похвалы.
Бунтаро почувствовал острую боль в руке и увидел, как из раны потекла кровь.
- Отец, за что? Что я сдела плохого?
Хиро-Мацу отмахнулся от него как от назойливой мухи и попросил Сувари обработать себе плечо. Небольшая заноза от стрелы осталась в плече и потому пришлось вскрывать рану, дабы не произошло загноения. Когда Сувари закончил с Хиро-Мацу и вышел из шатра, то увидел Бунтаро, сидящего у костра. Одна его рука была забрызгана кровью, которая еще продолжала струиться из раны.
Сувари настолько стало жаль этого человека, что он медленно подошел к нему и спросил:
- Тебе больно?
- Сувари, ты ведь знаешь, что сердцу моему еще больнее.
- Бунтаро, позволь мне перевязать тебе рану.
- Мне все равно. Не хочу больше жить.
- Никогда не говори так! Нельзя!
– Если даже мой собственный отец желает мне смерти, то кому я нужен?
- Мне ты будешь нужен всегда.
Сувари взял бинт и осторожно перевязал раненную руку Бунтаро, обработав ее целебными мазями.
- Спасибо, - ответил Бунтаро и слегка улыбнулся.

На следующий день Хиро-Мацу почувствовал себя лучше. Он быстро оделся и вышел из шатра. Солнце только встало из-за горизонта и потому желто-оранжевое небо произвело на него необычное впечатление.
Лагерь еще спал. Повсюду лежали спящие самураи, на земле в разных местах лежали угли от костров. Внимание Хиро-Мацу привлек один человек, спавший на траве под плащем. Старый генерал подошел поближе и узнал в нем своего сына, с которым так грубо обошелся вчера.
- Бунтаро, вставай, - тихо проговорил Хиро-Мацу.
Бунтаро медленно открыл глаза и сонным голосом спросил:
- Кто здесь?
- Твой отец. Вставай, нам надо поговорить.
Молодой человек неохотно встал, потянулся и медленно пошел за своим отцом. Бунтаро был уверен, что Хиро-Мацу снова будет унижать и оскорблять его, и поэтому его сердце сильно и волнительно забилось.
Когда оба мужчины вошли в шатер, старый генерал усадил сына на почетное место и сказал:
- Я хочу извиниться за вчерашнее. Просто мне было так плохо, что я видел врага в каждом человеке. Я даже и не помню, что наговорил тебе. Пусть тогда все плохие слова перейдут ко мне, чтобы я смог расплатиться за зло, которое причинил родному мне человеку.
- Отец, что вы! Во всем виноват я. Это был мой долг защищать вас, но я не выполнил его. И потому как самурай должен быть опозорен.
- Нет, Бунтаро, ты ни в чем не виноват.
Бунтаро медленно прошелся по шатру и, усевшись на прежнее место, тихо сказал:
- Отец, пожалуйста, отпустите меня с моим войском на запад.
- Я разрешаю тебе это, - грустно ответил Хиро-Мацу.
Бунтаро уже собрался было выходить из шатра, как вдруг услышал голос отца:
- Береги себя, сын мой.
- Я постараюсь, отец.
Когда молодой человек вышел на улицу, к нему с поклоном подбежал высокий самурай лет шестнадцати и сказал:
- Господин, недалеко от того села наши лазутчики поймали человека необычной внешности.
- Где он?
- Вон там, - юноша показал в сторону собравшейся толпы.
- Юки-сан, скажи, что я сейчас подойду.
Юки быстро побежал исполнять приказ.
Когда к Бунтаро подвели пленника, он очень удивился его внешностью. Пленник был высокго роста, с длинной черной бородой и неподвижными карими глазами. На голове у него красовался тюрбан с рубином. Одежда была сделана из дорогой парчи.
- Кто ты? – спросил Бунтаро.
- Меня зовут Омар ибн Масуд. Я араб, родом из Дамаска.
-Что ты здесь делаешь?
- Я купец. Весь мой товар захватили твои воины и конфисковали.
- Чем ты торгуешь?
- Коврами, пледами из шерсти тангутских верблюдов, шелком, атласом, парчей, утварью.
- Что за книгу ты держишь в руках и почему так сильно прижимаешь ее к груди?
- Это наш священный Коран, господин. Мы, мусульмане, верим в Единого Бога и Его пророка Мухаммада, Мир да пребудет над ним.
Бунтаро велел своим самураем принести вещи, отнятые у Омара. Когда он увидел все богатства Ближнего Востока, ему стало интересно из чего сделана та или иная вещь. Омар рассказывал так, будто бы сам мастерил все своими руками. Бунтаро очень понравился красный ковер с золотым рисунком. Он отдал приказ своим людям доставить эту роскошь Хиро-Мацу. Остальное мужчина разрешил взять самураем, отложив самое дорогое для господина Хидэеси.
- В каких странах ты побывал? – спросил Бунтаро после того, как воины разобрали товары купца.
- Я бывал во многих старнах, в частности в Китае, Персии, Испании, Нидерландах.
- Ты, говоришь, был в Китае? Какая же там страна?
- Китай – очень мощная империя, за ее стенами спрятаны несметные богатства!
- Богатсва. А что ты знаешь о китайской армии и ее полководцах?
- Я побоюсь оказаться несведущим в этом вопросе, но я посещаю Китай ради торговли и ничего более. Так что о военной мощи Империи я ничего не могу сказать.
«Хитрец, - подумал Бунтаро, - ну да ладно. Я и без твоей помощи обойдусь. А пока радуйся, что смог сохранить свою голову», - в слух же спросил:
- Ты говорил, что бывал в Европе. Какие же там города? Как живут там люди?
- Города по сравнению с восточными просто маленькие поселения, но белые люди гордятся своей культурой, считая остальных варварами. Зимы в Европе суровые, не как у нас, и потому им приходится возводить дома из толстого кирпича, либо дерева, либо камня. Для меня это остается непонятным, не говоря уже о том, что даже замки и дворцы их феодалов мрачные, будто бы зиндан – тюрьмы.
- Странно это слышать. Как можно жить в домах с толстыми стенами?
- Для европейцев это самое удобное жилище, ибо зимой там стоит нестерпимый холод.
- Где же они моются, есть ли у них комнаты для умывания?
- У большинства нет. Они могут не мыться несколько месяцев, что меня, как мусульманина, сильно удивляет.
Услышав это, Бунтаро брезгливо сморщился и сказал:
- Наверное, в Европе люди пропахли потом, пылью и грязью. А еще этот ужасный запах чеснока и жареного мяса! В Японии даже дикари-айны так не живут.
Омар молча посмотрел на него и подумал: «Ты не лучше этих белых варваров, грязный язычник!» В слух же проговорил:
- Извольте спросить, я ваш пленник или мне можно вернуться к своему каравану и отправиться домой?
Бунтаро медленно встал, разминая суставы, и велел подать коня. Ему под уздцы подвели крепкого вороного коня с длинными ногами. Конь все время вставал на дыбы, грызя уздечку и поглядывая на людей налитыми кровью от гнева глазами. Бунтаро сказал Омару:
- Это ваш конь, на котором вы легко доберетесь до вашего дома. Я лишь об одном попрошу вас, услуга за услугу: ничего не говорите о нас, ничего, никому и нигде.
- Аллах Свидетель, я буду молчать как рыба на дне морском. И если я проговорюсь, пусть Всевышний накажет меня за клятвоотступничество, - купец снял с пальца перстень с изумрудом и передал своему собеседнику, - это вам за ваше милосердие к такому недостойному человеку, как я. Да хранит вас Аллах!
- И я вам желаю всего хорошего. Счастливого пути, - последовал ответ.
- Как же мне хочется, чтобы мой сын походил на вас характером.
- Как зовут вашего сына?
- Мустафа. Его имя Мустафа. Он желает служить в армии султана, да продлит Аллах Всевышний его дни.
Бунтаро, выслушав сладкую речь, достал из-за пазухи японский кинжал, рукоятка которого была исписана иероглифами, и сказал:
- Если ваш сын желает стать храбрым воином, то я от всего сердца хочу преподнести ему подарок – самурайский кинжал.
Омар низко поклонился, взял подарок, приложил его сначала ко лбу, затем к груди и, вскочив на коня, помчался прочь из японского лагеря. Самураи стали шептаться между собой, когда араб скрылся из виду. Один из них поклонился Бунтаро и спросил:
- Господин, зачем вы отпустили его? Ведь он проговорится о нас. Не верю я его лживым словам.
- Он ничего не сделает.
- Почему вы так уверены?
- Я послал по его следу шпионов. И если вдруг этот бородатый купец хоть слово скажет о нашем появлении на материке, стрела, выпущенная моими людьми, остановит его речь навсегда.
Послышался взрыв ликования. Все самураи начали хвалить Бунтаро за его ум и хитрость. Но смолкли, когда он приказал седлать коней и отправляться дальше в путь к китайской границе.

XX глава

Через несколько дней войско во главе с Бунтаро приблизилось к реке. Бунтаро отдал приказ остановиться для отдыха. Все самураи стреножили своих лошадей, расстелили на траве скатерти  и принялись за еду.
Запах риса и рыбы заставили Бунтаро самому подумать о еде. Он почувствовал, как у него заныл желудок и во рту все пересохло.
- Сувари! – крикнул он.
К нему подбежал старый лекарь и поклонившись, спросил:
- Бунтаро, тебе что-то нужно?
- Я хочу есть.
- Как хорошо! Иди за мной, я как раз приготовил рыбу.
Бунтаро быстро засеменил за Сувари, который подойдя к костру, взял из котелка небольшой кусочек только что приготовленной рыбы и протянул его Бунтаро. Мужчина уселся на землю и принялся с жадностью есть, смотря на мутные воды реки. Его обед прервад стук копыт. Он обернулсмя и увидел группу всадников, которые были облачены в доспехи. Сейчас эти доспехи были покрыты пылью. Из группы отделился один из воинов, одетый богаче остальных. Когда он подъехал вплотную к Бунтаро, тот узнал его. Это был его давний друг Хидео.
Хидео спрыгнул с лошади и, тяжекло дыша, сбивчиво начал говорить:
- Господин, я со своими самураями съездил на тот берег реки…
- И что там было?
- На том берегу стоят юрты, а в них живет какое-то кочевое племя.
- Кто?
- Монголы.
- Ладно, - проговорил Бунтаро. Он велел Хидео еще раз съездить к этим кочевникам и расспросить о здешних местах.
Хидео медленно сел на лошадь, прикрывая глаза от солнца.
Хидео был высокий мужчина лет тридцати трех. В отличаи от других японцев у него были большие круглые глаза уголно-черного цвета. Он был в услужении Бунтаро, хотя тоже был самураем высокого ранга. Хидео славился своей ловкостью и искусством прекрасно держаться в седле. Часто его просили укротить необъезженного коня, на что он с радостью соглашался. Не менее хорошо мукжчина умел плавать и нырять, и никто не мог сравниться с ним в этом. Остальные самураи завидовали его таланту и уму, но сам он был довольно несчастным человеком. Он не знал своих родителей и никогда их не видел, так как еще в раннем детстве остался сиротой, воспитываемым впоследствии дедом. Старик посвятил свою жизнь тому, чтобы воспитать из внука настоящего самурая, он отдал ему все, что имел, и научил всему, что знал сам. Когда Хидео вырос, то смог отплатить деду за то добро, что тот сделал для него. Он ухаживал за ним, сам готовил для старика еду и чай. И потому к тридцати летам Хидео так и не женился.
Сейчас же Хидео стоял перед Бунтаро, облаченный в дорогие доспехи, и ожидавший приказ своего господина.
- Если эти варвары не захотят слушать тебя, уничтожь их всех, - сказал Бунтаро.
- У них есть свой вождь, которого эти кочевники называют ханом, - ответил один из самураев Хидео.
- Тем лучше. Принесите мне его голову! – послышался приказ.
Все поклонились Бунтаро, и Хидео снова со своими самураями умчался туда, где впервые столкнулся с монголами. Когда отряд скрылся из виду, Сувари подошел к Бунтаро и спросил:
- Зачем ты так поспешно отдал приказ? Воины устали, им нужен был отдых. Почему ты так раздраженно общался с Хидео-саном?
- Я был зол не на Хидео и его самураев, а на то, что мне не дали поесть, - с этими словами мужчина взял ломтик рыбы и обмакнул его в соус, затем также быстро положил его в рот.
Через день ночью в лагере Бунтаро послышался тревожный знак. Все самураи быстро вскочили на ноги, взяв в руки мечи, копья, луки. Вдалеке показался силуэт всадника. Все приготовились было стрелять, но Бунтаро дал приказ ждать.
Когда всадник поъехал к лагерю, все узнали в нем Хидео. Воинам стало интересно, почему этот человек приехал один. Бунтаро подбежал к нему, но отшатнулся, увидев, что один глаз Хидео пробит стрелой.
- Хидео, что с тобой случилось? Ответь мне, - воскликнул он.
- Господин, эти дикари сошли с ума! Они перебили всех моих самураев, хотели прикончить и меня. Но я смог избежать ловушки…
- А что у тебя с глазом?
- Один из варваров, решив убить меня, выстрелил мне прямо в глаз.
Бунтаро быстро позвал Сувари и велел осмотреть раненного. Пробитый глаз вытек из глазницы и потому пришлось закрыть это место черной тряпкой. Впоследствии Хидео прозвали одноглазым коршуном, так как он мог разбить врага одним налетом.
Переждав, пока его друг придет в себя после пережитого, Бунтаро спросил:
- Хидео-сан, расскажи, что за тактику применяют кочевники?
- Они очень быстрые и юркие, их не так-то просто поймать.
- Понимаю.
- Пока я был у них в ставке, то заметил, как они заманивают врага. Первое, они стреляют из лука на дальнем расстоянии, затем убегают прочь, якобы отступая. Но на самом деле они делают это для того, чтобы заманить врага. Когда враг побежит за ними следом, то ото всюду вылетают их воины и, окружив врага со всех сторон, принимаются его рубить.
- И все?
- Наверное, да. Кочевники принимают только такую тактику ведения боя.
Выслушав друга, Бунтаро приказал собрать небольшой отряд для уничтожения кочевого племени. Он назначил командиром Хидео, ибо тот смог изучить хитрость кочесвого народа. Сам же он написал письмо своему отцу о случившемся и велел гонцу немедленно отвезти письмо Хиро-Мацу.
Пока Бунтаро ждал ответа, Хидео смог уничтожить кочевников, не поддаваясь на их уловки. Преимущество у японцев были и в том, что помимо лука и мечей, они использовали пистолеты, завезенные некогда португальцами. Не имея современного оружия, монголы были разбиты. Хидео приказал своим воинам уничтожить все племя, не оставляя в живых никого: ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей. Самураи с победным кличем ринулись рубить головы направо и налево. Кровь потекла по земле , впитываясь в протоптанную траву.
Хана убивать не стали, а только привели на цепях в шатер к Бунтаро. Молодой генерал сам лично отрубил ему голову и затем посадил ее на кол, чтобы все увидели, как нужно рассправляться с врагом.
Когда приехал гонец от Хиро-Мацу и передал Бунтаро ответное письмо, то прочитав послание, мужчина приказал переправляться на тот берег реки.
- Почему бы не пойти в обход? – осведомился Хидео.
- Не надо, иначе можно сбиться с пути. А нам нужно идти прямо к китайской границе.
- Но у нас маленькая армия! Нам одним не справиться с китайцами.
Бунтаро нахмурился и, посмотрев на восток, ответил:
- Господин Хидэеси пришлет еще самураев, а если будет мало, то еще…
- И сколько нам ждать, пока прийдет подмога?
- Сколько нужно, столько и будем ждать.

XXI глава

В 1597 году Тоетоми Хидэеси послал на материк новые войска, которые помогли тем, кто воевал в Кореи уже пять лет. Несмотря на разгар войны, Хидеэси все также вел разгульный образ жизни в своем замке в Осаке. Все также приглашал своих друзей на веселье, где с утра до ночи пили, пели и плясали в то время, как остальные самураи и военочальники рисковали жизнью в чужих землях.
Во время штурма одного из крупных городов Кореи Игури поранил ногу и так остался хромым. Его войско взяло город после недельной осады, во время которой погибло очень много людей, половина из которых составили самураи Игури. Наконец, ворвавшись в город, японцы сперва разграбили его, а потом истребили жителей кроме детей и женщин, взяв их в заложники.
Обосновавшись в городе на несолько дней, Игури дал отдых своим воинам. Сам же расположился в большом доме, принадлежавшем когда-то главе взятого города.
Игури был большим любителей карточных игр. Когда было свободное время, он всегда играл в карты и почти никогда не проигрывал. И вот сейчас он призвал своего лучшего друга и советника Бегёсо и начал с ним играть в азартную игру.
- Кто положит первым карту? Спросил Бегёсо.
- Сейчас узнаем, - Игури достал монету и спросил, - орел или решка?
- Орел.
Игури подбросил монету и она со звоном упала на стол, сделала два оборота и… решка.
- Ха-ха-ха! Моя очередь! – во все горло засмеялся Игури.
- Тебе всегда везет, - обиженно ответил Бегёсо.
Друзья начали игру. Как всегда, Игури оказывался победителем. Он ловко мог просчитать дальнейший ход и вытащить ту карту, которая била карту противника.
Вдруг к ним подошел один самурай и, присев к ним за стол, сказал:
- А теперь сыграем в другую игру, - мужчина достал карту и положил ее на игральную доску.
Игури и Бегёсо переглянулись, но ничего так и не поняли.
- В какую игру? – спросил Игури.
- Недавно господин Хидэеси прислал еще армию, которая должна соединиться с первой, тогда мы сможем одолеть китайцев, тем более, что наш господин закупил новейшее оружие у португальцев. Мы должны немедленно соединиться с этой армией, иначе…
- Иначе что? – растеряно спросил Бегёсо.
- Иначе мы можем не успеть. Пока вы сидите тут и играете в карты, Бунтаро-сан со своим войском уже подошел к китайской границе. А раз так, то новая армия с новым оружием соединится с ним, а потом наш господин расширит его владения и владения Хиро-Мацу-сана за то, что те оказались первыми.
- И что же нам делать? – испуганно воскликнул Игури.
- Теперь нам придется уговорить господина Хидэеси дать нам еще подкрепления, а затем соединившись с воинами Кузимо-сана, перегнать Бунтаро и первыми добраться до Китая.
Игури быстро встал и нервно зашагал по комнате. «Проклятый Бунтаро! – думал он. – Всегда везде успевает побывать. Ну ничего. Тебе недолго осталось наслаждаться победами. Я предам тебя нашему господину и сделаю так, что ты сам добровольно лишися всего, что у тебя есть». Вслух он произнес:
- Я знаю, как можно остановить Бунтаро.
- Как же? – в один голос воксликнули Бегёсо и Юки.
- Мы не будем мешать ему прибыть к Китаю первым. Мы дождемся, пока он не пересечет границу.
- И что потом? – спросил Бегёсо.
- Мы расскажем господину Хидэеси о том, что Бунтаро приехал в Китай первым не потому что хотел захватить его земли, а лишь за тем, что он перешел на сторону китайского императора и решил предупредить его о нашем наступлении. Тогда наш господин назовет Бунтаро предателем и заставит совершить сеппуку.
- Глупец! – сказал самурай Юки. – Господин Хидэеси любит Бунтаро и ни за что не поверит тебе!
- Ты же знаешь, как наш господин ненавидит тебя, - продолжил Бегёсо, - да он лучше тебе предложит совершить сеппуку.
Выслушав наставления друзей. Игури подумал и сказал:
- А что, если попросить Кузимо подтвердить это? Так же к нам может присоединиться генерал Кусимо, который воюет где-то поблизости. Можно подкупить господина Ёкосото, Синхото и других преданных вассалов господина Хидэеси.
- Все равно ничего не получится, - ответил Юки.
- Почему же? Достаточно пяти человек и наш господин поверит.
- Ты забываешь, что Бунтаро – сын Хиро-Мацу, одного из самых влиятельных людей в Японии. Так же у него есть соратник Хидео, который грудью встанет за него. Но самым опасным для нас является Набару.
- Набару?! Этот иезуит?
- Не забывай, Игури-сан, что этот иезуит – сын одного из самых богатейших феодалов в стране. Его отец имеет огромные провинции на острове Кюсю и поэтому своему любимому сыну он отдасть все.
До этого молчавший Бегёсо встал и спросил:
- Так что же будем делать?
- Остается только идти следом за Бунтаро и попробовать его перегнать, - со вздохом проговорил Юки.
Трое друзей уселись на подушки и позвали одну из служанок. В комнату вошла молодая кореянка с некрасивым лицом. Она низко поклонилась и спросила что нужно. Игури приказал принести всем троим чай. Девушка быстро исполнила приказ.
Отпив немного свежего чая, Игури от удовольствия закрыл глаза. Он вспомнил свой дом, свою страну, где он родился, вырос, смог встать на ноги. Как же ему хотелось вернуться назад, а здесь, в чедой стране, он чувствовал себя глубоко несчастным. Вдруг он снова вспомнил о Бунтаро и настроение у него упало. «Ничего, - думал он, - скоро придет моя очередь, когда твоя голова слетит в плеч. Это случится скоро, очень скоро».

XXII глава

Бунтаро приблизился со своим войском к границе с Китаем. В то самое время, когда нужно было принять меры, ему удалось сильно простудиться. Всю неделю Бунтаро лежал в шатре под теплым одеялом. Его то и дело рясла лихорадка. Однажды ему стало так плохо, что он вырвал на новые татами. Сувари весь день сидел подле него и поил лекарствами.
В один день, когда старый лекарь сел у изголовья Бунтаро, тот протянул к нему свою исхудалую руку и сказал:
- Сувари, я должен вести свое войско дальше.
- Ты не сможешь, у тебя не хватит сил.
- Я здоров и вполне могу сидеть в седле, - тут раздался кашель.
Сувари дал ему платок, чтобы прикрыть рот. Бунтаро вырвало. Доктор быстро приподнял ему голову и дал выпить лекарство. Через некоторое время молодой человек пришел в себя и слабым голосом произнес:
- Сувари, спасибо вам за все. Я уже было чуть не умер.
- Я тебе дам, умрет он! Тебе сколько лет? Тридцать один год, тебе еще жить и жить.
Бунтаро слегка улыбнулся, а затем ответил:
- Мне действительно очень плохо. Иногда мне кажется, что сердце мое может не выдержать всего этого. Но когда я вспоминаю, сколько горя мы причинили корейцам, а впереди лежит Китай и другие страны, сердцу моему становится еще тяжелее.
Старый лекарь взял руку больного и сказал:
- Знай, где бы ты не был и чтобы ни делал, я всегда буду рядом с тобой и помогу в трудную минуту.
Когда Бунтаро выздоровел, то сразу же послал свое войско на штурм пограничной китайской крепости. Японцы не ожидали, что враг проявит отвагу. Каждый житель крепости защищался чем мог. Одни бросали камни, другие лили горячую воду или смолу, а кто-то поджигал стрелы и целил их в своих врагов.
Более зажиточные китайцы отстреливались пистолетами, пушками и арбалетами. За день было уничтожено пятьсот самураев, в то время, как китайцы потеряли всего лишь десять человек, не считая раненных.
Понеся такие потери, Бунтаро приказал отступить на время и ждать полночи. Он написал отцу о поражении, прося подмоги. Однако Хиро-Мацу сам решил выехать на встречу сыну со своей армией. Две недели Бунтаро ждал своего отца, и когда тот приехал, оба – отец и сын, зашли в шатер и почти два часа обсуждали план наступления.
- Отец, мы должны немедленно выступать, пользуясь моментом, пока китайцы еще в панике и к ним не пришло подкрепление от императора.
- Нет, сын мой, мы не должны спешить. Твои самураи навели смятение, это хорошо. Но китайцы не так глупы, они выставят свои войска и будут ждать нас в ближайшее время. Не дождавшись, они повернут обратно и тогда мы сможем, тихо идя следом, разбить их. На днях должна подойти подмога от Тошибо-сана, а у них имеется пушки и современное оружие, купленное у португальцев и испанцев. Мы возьмем сразу несколько крепостей, превращая все в пух и прах, чтобы враг не сомневался в нашей мощи.
Бунтаро ничего не ответил. Он понимал, что его отец рассуждает правильно. Врага нельзя оставлять вживых, а только уничтожать.
Несколько дней ждали они подмоги, и на пятый день на горизонте показалась огромная армия во главе с Юбиро. Бунтаро и Хиро-Мацу помчались ему навстречу, чтобы провести в лагерь и дать отдохнуть. Юбиро было около пятидесяти пяти лет. Это был коренастый, широкоплечий человек с густыми бровями и большими усами. Он сначала поприветствовал Хиро-Мацу, а затем, посмотрев на молодого человека, спросил:
- Хиро-Мацу-сан, это, должно быть, ваш сын?
- Да, это мой сын. Его имя Бунтаро-сан.
Бунтаро слегка поклонился. Ему было неприятно, когда кто-то рассматривал его с ног до головы словно какую-то вещь. Вдруг он услышал голос Юбиро:
- Бунтаро-сан. Можете оставить нас наедине с вашим отцом?
- Хорошо, господин, как вам будет угодно.
Сувари сидел в шатре, скрестив ноги, и внимательно наблюдал за Бунтаро, который ходил взад-вперед.
- Бунтаро, сядь и успокойся. Сейчас ты ведешь себя так, как не подобает самураю.
- Мне все равно. Он обошелся со мной как с ребенком, затем попросил уйти. Что же подумает мой отец? Он смотрел на меня как на новую вещь, а я ведь человек, не так ли?
- Конечно же, ты человек. Только прошу тебя, успокойся.
Тут снаружи послышался конский топот, затем голоса людей.
- Это, наверное, господин Юбиро и Хиро-Мацу, - заметил старый лекарь.
Бунтаро уже приготовился к этой встречи, но полог шатра приподнялся и он увидел высокго худощавого мужчину. Человек был одет в доспехи и потому сильно вспотел при летней жаре. Он низко поклонился, а затем уселся в углу шатра и глубоко вздохнул, обмахивая себя веером.
- Хидео, рассказывай о новостях, - попросил Бунтаро.
- Ничего хорошего нет. Во-первых, сильно заболел мой дед и я не знаю, доживет ли он до моего возвращения домой. Во-вторых, вам, Бунтаро-сан, предстоит двигаться со своим войском совместо с армией Юбиро-сана и вашего отца вглубь Китая.
- Да это невозможно! У нас не хватит сил этого сделать, даже если мы отправим туда всю нашу армию.
- Господин Хидэеси очень надеется на вас и потому сам лично хочет отправиться на материк.
- Надеяться-то можно, но еще нужно понять суть происходящего. Китайцы владеют огромной территорией, у них есть огромная армия, запасы новейшего оружия… - Бунтаро не договорил, так как на улице снова раздался конский топот.
- Вот и поговорили, - усмехнувшись, проговорил Хидео.
Полог шатра приподнялся и на пороге показались Юбиро и Хиро-Мацу. По сравнению с Хиро-Мацу, Бунтаро и Хидео, Юбиро казался совсем малентким. Однако, несмотря на это, он гордо прошел на середину шатра и уселся на почетное место, смотря на всех сверху вниз.
Он пристально взгялнул на Бунтаро и сказал:
- Вы знаете. Бунтаро-сан, что вы наделали?
- Да, Юбиро-сан. Я опозорил не только себя, но и всю нашу страну. Прш вас, позвольте мне совершить сеппуку, я не смогу жить с таким позором.
- Я не вправе распоряжаться вашей жизнью, ибо вы такой же человек как и все. Все решает лишь господин Хидэеси. Он любит вас и доверяет, и потому дает вам шанс исправить ошибку. Мне приказано помочь вам.
Юбиро вздохнул и крикнул: «Тоёки, иди сюда!»
В шатер вошел высокий, стройный молодой человек двадцати шести лет. Это был второй сын Юбиро. Старший сын погиб в возрасте тридцати лет при штурме одного из корейских городов. Третий сын был еще ребенком и потому остался дома на попечении своей няни.
Юбиро посмотрел на своего сына и сказал:
- Тоёки, ты будешь вместе с Бунтаро-саном командовать отрядом, который прибыл вместе со мной. И еще, позови сюда гонца, мне нужно срочно передать послание нашему господину.
Тоёки низко поклонился и вышел из шатра. Через несколько минут он привел гонца, который простерся ниц и спросил:
- Что нужно мне сделать, господин?
- Передайте вот это письмо господину Хидэеси.
- Будет исполнено, господин, - гонец взял письмо, еще раз поклонился и вышел.
Хиро-Мацу посмотрел на Юбиро и спросил:
- Так когда мы начнем штурм?
- Примерно в час Крысы. Может быть, позже. Нам нужно успеть приготовиться.
- И когда начнутся приготовления? – спросил одноглазый Хидео.
- Сейчас же, - ответил Юбиро и, встав со своего места, быстро вышел из шатра. Остальные последовали за ним.
Когда они очутились на улице, Юбиро подозвал командиров и сказал:
- Сейчас мы должны немедленно выступать. Вы, Сюню Кубино, отправитесь на юг. Вы, Акито Мусино, на север. Обрушивайтесь на врагов всеми силами, никого не сотавляйте в живых. Если нужно, прибегайте к хитрости.
- Слушаемся, господин! – ответили оба командира.
Когда они ушли, Юбиро дал знак Бунтаро и Тоёки садиться на коней и двигаться на запад. Сам же он отправился вместе с Хиро-Мацу обратно в шатер.







XXIII глава

На запад двигался большой отряд. Все самураи были хорошо вооружены. Кроме мечей и лука у них имелись пистолеты и пушки. Впереди ехали три всадника: Бунтаро, Хидео и Тоёки. Бунтаро ехал по середине, опустив голову. Он все время молчал, иногда посматривая вперед. Хидео и Тоёки внимательно следили за ним, боясь потревожить его думы. Наконец, Бунтаро поднял глаза и сказал:
- Сейчас я так счастлив, друзья мои. Теперь мы снова вместе и никакая война не сможет разорвать нашу дружбу. Я не боюсь смерти, а боюсь одного… - он остановился и посмотрел на своих друзей, - я боюсь потерять вас. Если кто-нибудь из вас погибнет, я не вынесу этого.
Оба мужчины почувствовали искренность в его словах. Хидео положил свою руку ему на плечо и сказал:
- Чтобы ни случилось и как бы мы не были далеко друг от друга, знай, что мы всегда будем рядом с тобой, и будем помнить о тебе всегда.
Бунтаро почувствовал, как из глаз у него потекли слезы. Он обнял Хидео и Тоёки со словами: «Мы никогда не оставим друг друга».
К вечеру на горизонте показались стены какого-то города. Бунтаро подозвал одного самурая, сказав:
- Тосиро, иди узнай, что там за город. Если это китайский город, мы немедленно начнем штурм.
- Слушаюсь, господин! – самурай низко поклонился, а затем пустил свою лошадь галопом в сторону неизвестного города.
Пока тот отсутствовал, Тоёки стреножил своего коня и уселся на траву, глубоко вздохнув. «Я боюсь за тебя, очень боюсь. Ты покидаешь меня и нашего сына, отправляясь на войну. Я буду каждый день молиться Будде, чтобы ты вернулся домой», - вспомнил он слова своей красавицы жены. Она не могла сдержать слез, предчувствуя что-то плохое. Перед отъездом она дала ему бумажного журавлика со словами: «Эта птица тебе на счастье. Если с тобой что-то случится, знай, она поможет тебе».
Тоёки достал из складок кимоно журавлика и, сжав его в своей руке, подумал: «Как же ты была права, моя дорогая Чио. Ты такая красивая и умная! Я горжусь тобой». Мужчина откинулся назад и предался воспоминаниям о своем доме и своей семье.
Вдруг раздался конский топот и голос Тосиро:
- Господин Бунтаро-сан, это был небольшой китайский городок.
- Он охраняется?
- Я не успел разглядеть. Я лишь увидел на стене часовго, но к счастью, я успел скрыться и он не увидел меня.
- Хорошо, можешь идти, - сказал Бунтаро, затем произнес себе под нос, - значит, они готовы к нашей встрече.
К нему подъехал его верный друг Хидео, всегда бывший на готовы. Он посмотрел на Бунтаро своим одним единственным глазом и сказал:
- Я думаю, нам нужно немедленно выступать, иначе будет поздно.
- Ты прав, нужно дать команду двигаться дальше.
Пока все самураи собирались в дорогу, Хидео подошел к Тоёки и спросил:
- О чем ты думаешь, мой друг?
- Ах, хидео, если бы ты только знал, как трудно расставаться со своей семьей.
- Я понимаю тебя и в то же время завидую.
- Чему мне можно завидовать, если я и так несчастный человек?
- Я еще более несчастный человек. У меня кроме деда больше никого нет. Мой дед никогда не понимал меня. Мне кажется, что он не любит меня.
- Перед отъездом я встретил твоего деда, который рассказал мне, как он беспокоится о тебе и что он каждый день молится Будде о твоем возвращении. Поверь, твой дед очень сильно любит тебя, и если с тобой что-то случится, он не переживет этого.
Хидео глубоко вздохнул. Конечно, он знал, что его дед любит его и сделает всё, чтобы ему было лучше. Мужчина быстро вскочил на коня и во главе своего отряда поехал следом за Бунтаро в сторону Китая.
Как и предполагал Бунтаро, китайцы встретили их с оружием в рках. Конечно, город был слишком мал, чтобы сопротивляться большому отряду японцев. Тоёки сразу же осадил восточную часть, перебив почти всех защитников. Китайцы мужественно сражались, но разве может обычный горожанин одолеть опытного воина?Командиры отдавали приказы убивать только мужчин, женщин и детей не трогать. Но самураи иной раз нарушали приказ, ибо среди защитников города оказывались даже женщины.
Бунтаро отдал приказ окружить город со всех сторон и метать в стены горящие стрелы, дабы поджечь ворота. Затем прозвучала команда стрелять в китайцев из пистолетов.
К полудню город был взят, многие жители перебиты. Кое-где лежали трупы убитых самураев.
Во время пожара стены Тоёки завалило пеплом, и только после боя мужчина пришел в себя и, поднявшись, отряхнул с себя пыль и пепел. Вдруг под его ногами донесся стон. Тоёки посмотрел вниз и увидел раненного Хидео. Кожаные доспехи были забрызганы кровью. Тоёки наклонился и попытался был поднять своего друга, но тот проговорил:
- Не нужно спасать меня. Рана моя смертельна и потому все равно не удасться спасти мне жизнь.
- Пожалуйста, позволь мне перевязать тебе рану.
- Нет, не надо. Я только об одном прошу. Обещай, что выполнишь мою просьбу.
- Обещаю, друг мой, - сквозь слезы промолвил Тоёки.
- Когда я умру, прошу тебя, не рассказывай Бунтаро об этом… Он не должен зна… - Хидео не успел сказать то, что хотел. Рана была слишком глубокой и потому он истек кровью.
- Хидео, нет, не умирай! Не покидай нас, - Тоёки упал на мертвое тело друга и заплакал. Он плакал до тех пор, пока не подъехал его оруженосец и не успокоил своего господина.
В это время Бунтаро, ничего не подозревая, приспокойно сидел в своем походном шатре и пил чай. Рядом с ним сидели его лучшие командиры: Хую Суё, Каруто Бино и другие. Все они были опьянены первой победой над китайцами. Только Бунтаро успокоил их, сказав:
- Это было слишком легко для нас взять этот маленький городишко. Трудности будут дальше, когда мы столкнемся с более могучей силой. Ия боюсь, что мы потерпим поражение.
- Но почему, можно спросить? – спросил толстый, огромного роста Каруто.
- Китайские князья никогда не отдадут свои земли и будут драться с нами до последнего, посылая против нас свою войска. У меня не хватит сил противостоять им, - сказав это, он глубоко вздохнул и опустил голову.
- Вам плохо? – спросил невысокий, щуплый Токато.
- Нет, со мной все в порядке. Благодарю вас. Простоя очень сильно устал. Я больше не могу.
Снаружи процокали копытами лошади. Тоёки зашел в шатер весь бледный и измученный. Он всем поклонился и, вздохнув, сказал:
- Все враги перебиты. Теперь нам нечего опасаться.
- А где же Хидео? – спросил Бунтаро.
Тоёки вздрогнул от неожиданности, не ожидая такого вопроса. Ему пришлось напрячь все свое существо, чтобы не выдать тайны.
- Хидео решил остаться со своимим самураями. Он сказал, что эта битва сильно подействовала на него.
- Странно, обычно он всегда навещает меня, - Бунтаро посмотрел своему другу в глаза и понял, что тот что-то скрывает. Тогда он велел всем командирам оставить их одних, и когда те вышли, спросил:
- Так что же все таки случилось?
- Я… я не могу сказать… - заикаясь, произнес Тоёки.
- Я все понял, можешь идти.
Когда Бунтаро остался один, то бросился на одеяло и заплакал. Он понял, что потерял лучшего друга и соратника, с которым разделял лучшие минуты своей жизни. «Неужели я больше никогда не увижу тебя? Не смогу больше пить с тобой чай или читать книгу, в которой описываются подвиги людей прошлого? Неужели прошло то время, когда я мог поговорить с тобой, поделиться секретом? Почему ты бросил меня в такое тяжелое время?»

XXIV глава

Пока японцы готовили план к следующему наступлению, один из китайских разведчиков уловил направление, куда устремляется враг, и быстро отправился сообщить это своему господину. Господина звали Мао Цзи. Это был высокий, худощавый человек лет сорока. Он сидел на подушке, подобрав ноги, и играл веером. Рядом с ним стоял его лучший советник и философ Си По.
Вдруг в комнату вошел стражник и предупредил о прибытии разведчика.
- Пусть войдет, - ответил Мао Цзи. Он изящным жестом расправил складки на своей безупречной одежде, на которой были вышиты золотыми нитками драконы. Затем пригладил бороду, сделав важный вид.
Вошел разведчик. Несмотря на усталость, он быстро простерся ниц перед своим господином и воскликнул:
- Я прошел долгий путь и очень сильно проголодался. Не будете ли вы так любезны принести мне хотя бы апельсин?
Мао Цзи широко улыбнулся и позвонил в колокольчик. Через некоторое время в дверях показался слуга в длинном халате и спросил:
- Что вам будет угодно, мой господин?
- Принеси фрукты.
Слуга низко поклонился и вышел. Мао Цзи снова обернулся к разведчику и спросил:
- Ну? Что-нибудь узнали?
- Да… да, господин, - мужчина посмотрел в суровое лицо своего повелителя и низко поклонился.
- Я слушаю.
- Я узнал, что отряд под предводительством Бунтаро разрушил небольшой городок на краю границы.
- Сколько же лет этому Бунтаро?
- Еще молод. Не больше тридцати пяти, но уже генерал. К нему должен присоединиться отряд Хиро-Мацу, его отца. Все их воины хорошо вооружены, все смелые и умелые люди, прекрасно владеют всем видом оружия. Еще несколько отрядов направились на юг. Два других на север. К центру движется целая армия и мушкетный полк. Думаю, наши силы ни чуть не слабее…
- Меня очень заинтересовал молодой генерал Бунтаро. Какой он из себя?
- Высокий, стройный, с некрасивым лицом. Очень умен и хитер, смел и отважен. Ведет себя спокойно, рассудительно. Думаю, он достойный противник.
Мао Цзи хмыкнул и внимательно посмотрел на Си По. Тот низко поклонился и, усевшись на колени перед ним, принялся что-то шептать на ухо. Мао Цзи засмеялся, показав свои белые зубы, а затем отдал приказ:
- Принести мне бумагу, тушь и кисть! Быстро!
В дверях показались двое слуг. Один держал поднос с фруктами, другой принадлежности для письма.
Увидев фрукты, разведчик накинулся на них и принялся с жадностью есть. Когда он поел, то сразу же улегся в углу и захрапел.
Мао Цзи, написав письма, отослал их всех с гонцами в различные направления. Сам же езе раз, посоветовавшись с Со По, велел удвоить охрану на городской стене и приказом арестовывать каждого путника, будь то старик, женщина или ребенок.
Наступила ночь. Были слышны пение цикад да шаги часовых. Иногда кто-то кашлел, но потом снова наступала тишина. У городской стены стояли два часовых и смотрели вдаль, чтобы предупредить и приближении путника.
Вдруг вдалеке показался силуэт человека. Оба часовых насторожились и стали всматриваться, гадая, кому же понадобилось в такой поздний час идти одному по пустынной местности?Когда фигура стала приближаться к воротам, оба часовых разглядели человека в черной длинной накидке с капюшоном.
- О. Будда, кто это? Неужели злой дух? – спросил один часовой.
- Успокойся, должно быть, христианин. Ты же знаешь, как их священнослужители одеваются, - ответил другой.
- Нет, Хо, это не человек. Смотри, как плавно идет…
- Ты просто устал, Су. Тебе не следовало бы соглашаться на ночное дежурство.
- Нет, нет. Смотри! – Су дернул Хо за рукав и оба увидели, как «человек» прошел в десяти шагах от стены, а затем исчез.
Оба часовых почувствовали, как их спины покрылись мурашками, а губы от страха пересохли. Хо уже было решил бежать, но Су удержал его, сказав:
- Нет, Хо, останься. Пусть это будет тайной между нами.

XXV глава

Настал тот день, когда встретились две армии: армия китайцев и армия японцев. Китайцев было во сто раз больше, у них было более современное оружие, и потому можно было сразу догадаться, кто одержит победу.
Но японцы были отчаянными воинами, не говоря уже о том, что их покловодцем был Тоетоми Хидэеси. Этот бесстрашный и умный человек провел лучшие годы своей жизни в боях. И за такое долгое время он накопил достаточно опыта. Но здесь Хидэеси должен был остановиться, ибо Китай был более сильным государством, которое превосходило не только численностью, но и развитием. Но даже это не могло остановить упоенного победами и славой великого Тоетоми Хидэеси.
Отряд Бунтаро встретился с отрядом Мао Цзи. Силы их были равны. Сначала японцы потеснили китайцев, которые из последних сил сдерживали противника. Тогда Мао Цзи дал приказ сидящим в засаде воинам стрелять из пистолетов. Пятьдесят японских всадников, шествовавших впереди, были убиты. Двадцать человек было ранено.
Одна пуля чуть не коснулась плеча Бунтаро. Тогда он, поняв смысл происходящего, пришпорил коня и помчался в пучину боя. Его слегка ранили, но он этого не заметил, продолжая мужественно сражаться с противником.
Мао Цзи, на****ая за ходом сражения, увидел одного всадника, который рубил противника направо и налево, ни секунды не делая передышки. Мао Цзи подозвал одного человека лет тридцати и спросил:
- Кто тот человек?
- Это Бунтаро, мой господин.
- Хорошо, очень хорошо, - сказал Мао Цзи себе под нос, - я хочу, чтобы кто-нибудь из моих людей привел его ко мне живым.
- Господин, но это будет не так легко. Он не даст себя в руки врагов.
- Зачем применять силу, если можно воспользоваться иным способом? Принесите мне пистолет, быстро!
Один из телохранителей достал из деревянной коробки английский пистолет и протянул его своему господину. Мао Цзи взял пистолет и выстрелил в правую ногу коня Бунтаро. Конь от неожиданности и боли встал на дыбы, сбросив своего седока. Бунтаро упал на землю и потерял сознание.
Придя в себя, он увидел, что находится в темнице. Тусклые лучи солнца пробивались сквозь маленькое решетчатое окошко. Бунтаро медленно встал, и когда его глаза привыкли к темноте, он сделал несколько шагов и бессильно упал на кучу соломы. Он никак не мог вспомнить, что с ним произошло и как он очутился в темнице. «Что же теперь со мной будет? Неужели враги убьют меня?» - горько подумал мужчина.
Тут из другого угла донесся слабый кашель. Кто-то зашелестел соломой и Бунтаро увидел коренастого старика с длинной седой бородой. Старик медленно подошел к нему и, усевшись рядом, принялся внимательно разглядывать новичка. Бунтаро взял себя в руки и спросил по-японски:
- Кто вы?
Старик внимательно посмотрел на него, ничего не ответив. Тогда Бунтаро повторил этот же вопрос на китайском, хотя с большим акцентом. Старик широко улыбнулся и начал говорить, плохо выговаривая китайские слова:
- Я рад, сынок, что теперь мне не придется сидеть здесь одному и считать минуты. Вижу, что ты не китаец. Тогда кто же ты?
- Японец. Мое имя Бунтаро.
- Славное имя, мой мальчик. Кто ты по вере?
- Буддист. Но я не пойму, зачем вам все это знать?
- Прости старика, несколько лет заточенного в темнице. Ты первый человек, с которым мне удалось поговорить за все это время. Я столько много пропустил, что мне стала интересна любая мелочь.
- Но я так и не услышал ответа на свой вопрос. Кто же вы?
- Я казах. Меня захватили в плен китайцы, когда мне было пятьдесят лет.
- Как же это произошло?
- Я жил со своей семьей в ауле, среди привольных степей. У меня было все: юрта, скот, две жены и двадцать детей. Пятнадцать моих сыновей были лихими джигитами. Они постоянно ездили на охоту и привозили дичь. Из шкуры пушных зверей пять моих красавиц дочерей выделывали меха и шили одежду. Иногда к нам в аул заезжали китайцы и покупали у нас меха. На деньги, что мы зарабатывали, мы покупали рис. Все было тихо и мирно, все жили счастливо. Но однажды к нам приехали китайцы и стали грабить наш аул. Девушек и женщин забрали они забрали себе в качестве наложниц, а мужчин всех, кроме меня, перебили. Да проклянет их Аллах за это! С тех пор я больше не видел свою семью и не знаю даже где они и что с ними.
Бунтаро был глубоко тронут этим рассказом. Он с жалостью посмотрел на старика и сказал:
- Я сочувствую вам. Но вы должны надеяться на лучшее. Может быть, ваши родные еще живы.
- Это ты молод и можешь на что-то надеяться. А я уже стар и мне ничего не придется, как доживать свои остатки дней.
- Простите, я забыл спросить, как ваше имя?
- Меня зовут Абдул-кара, сынок.
Наступило долгое молчание. Бунтаро почувствовал озноб и потому плотнее закутался в плащ. Его мучал голод и все мысли было только о еде. «Неужели нам не принесут чего-нибудь поесть?»
Только он об этом подумал, как дверь темницы со скрипом отворилась и в дверях показался страж огромного роста. Он сделал два крупных шага и, поставив две миски с рисом, удалился.
Бунтаро с жадностью схватил одну чашку и быстро съел весь рис. Старик внимательно посмотрел на него и сказал:
- Если хочешь, можешь взять мой рис.
- Нет что вы! Я не могу оставить вас без обеда.
Старик пожал плечами и принялся жевать рис. Бунтаро же улегся на солому и закрыл глаза, желая уснуть. Но как он ни старался, сон не шел к нему. Все тело болело от жесткой соломы, пахло сыростью и навозом.
Абдул-кара, видя, как мучается этот человек, подсел к нему рядом и сказал:
- Бунтаро, хочешь я расскажу тебе одну легенду? Когда я был еще ребенком, караванщики-туркмены рассказали мне ее. Теперь пришла пора и мне поделиться чудесной историей.
- Да, я согласен. Вы понимаете меня и мои страдания. Я готов вас слушать день и ночь.
Абдул-кара поправил складки на своей одежде и начал рассказ:
- Сказка называется «Кельже-батыр». У одной вдовы был сын по имени Кельже-батыр. Хоть он и был мальчиком, но отличался большим ростом и огромной силой.
Однажды он со своими друзьями сговорился идти по дрова. «Мать, - сказал Кельже-батыр, - мне придется много поработать. Нажарь мне полпуды пшеницы, я подкреплюсь перед уходом».
Мать так и сделала, а он присел к котлу и съел все, до последнего зернышка.
Друзья приехали за ним на ослах. Кельже-батыр сел на верблюда и пустился вместе с мальчиками в путь. Приехали они наконец в лес.
Пока приятели собирали хворост, Кельже-батыр лежал на траве. Он не захотел ни собирать хворост, ни вьючить его на верблюда, ни лесть на верблюда. Все сделали его приятели. Когда они ехали обратно, то увидели у колодца одинокую кибитку. Из нее вышел Див и сказал: «Как вкусно пахнет человеческим мясом! Проходите, переночуйте у меня».
Мальчики развьючили ослов и легли спать. Не спал только Кельже-батыр. Не спал и див у себя в кибитке.
В полночь див подкрался у спящим, а Кельже-батыр спросил: «Что тебе надо?» «Почему ты не спишь?» «Я привык, чтобы перед сном я пил воду из сита». Див пошел исполнять просьбу. Но как ни старался, воду ему набрать не удалось. Рассказал он про это Кельже-батыру, а тот сказал: «Мне мать готовит еще перед сном яичницу из скорлупы. Как только скорлупа расплавится в масле, сейчас же неси яичницу».Див пошел исполнять поручение. Пока он пытался расплавить скорлупу, Кельже-батыр разбудил своих друзей и они отправились дальше.
Когда они отъехали на большое расстояние, то вдруг увидели перед собой ханский дворец. Путники попросили ночлега, рассказав о том, что с ними случилось. Но хан ответил: «Я вам не верю. От этого дива никто еще не уходил живым. Принеси мне его золотой ковер и тогда я поверю вам».
Кельже-батыр согласился, попросив только мешок с иголками. Когда парень приблизился к кибитке дива, то увидел, что тот все еще сидит над яичницой.
Когда у дива кончились дрова, он пошел за другими. В это время Кельже-батыр насыпал на ковер иголки и спрятался. Когда див снова сел на ковер, но тут же вскочил и закричал: «Блохи в моем ковре!» Див выволок ковер из кибитки и бросил его на землю.
Кельже-батыр подхватил золотой ковер и побежал к хану. Хан очень удивился, но сказал: «Раз так, то принеси мне золотой котел, а не то я казню твоих друзей».
И опять отправился Кельже-батыр к диву, взяв с собой длинную кочергу.
- Ладно, - зевнув, ответил Бунтаро, - лучше скажи, чем закончилась эта удивительная история?
- Див съел хана, но смелый батыр сварил его в котле. Сам же герой вместе с друзьями отправился домой с богатствами дива.
- Абдул-кара, вы так замечательно рассказываете сказки, что теперь я смогу заснуть даже на соломе, - с этими словами мужчина повернулся на другой бок и уснул.

XXVI глава

Бунтаро проснулся рано утром. Голова кружилась, спину и поясницу ломило. Стиснув зубы, мужчина кое-как встал и уже собрался было сделать небольшую зарядку, как вдруг дверь темницы отворилась и Бунтаро увидел перед собой богато одетого человека с лукавой улыбкой, который сказал на японском:
- Господин Мао Цзи просит вас к нему.
- Сначала скажи кто ты и что вы хотите от меня.
- Я толмач моего господина. Он просто хочет узнать побольше о вас.
- Я не хочу к нему идти. Лучше я совершу сеппуку.
- Не нужно грубить. Лучше выходите по-хорошему, и тогда ничего с вами не случится.
Бунтаро, превозмогая боль, отправился вслед за переводчиком в покои Мао Цзи. Они шли через длинные коридоры, затем поднялись на второй этаж и остановились перед расписной дверью.
- Мао Цзи ждет вас в этом зале. Прошу следовать за мной, - толмач прошел в комнату и низко поклонился своему господину. Затем он указал Бунтаро место, где тот должен был сидеть.
Мао Цзи подозвал толмача и начал быстро говорить с ним. Переводчик, которого звали Чан Су, повернулся к Бунтаро и сказал:
- Господин Мао Цзи хочет узнать о вас. Он видел, как вы отчаянно сражались в бою.
- Я служу верой и правдой своему господину и поэтому готов умереть за него.
Чан Су перевел. Мао Цзи усмехнулся и снова начал быстро говорить на своем языке. Толмач перевел:
- Господин Мао Цзи просит вас перейти на нашу сторону и служить ему. Он же наградит вас чином и богатством.
- Что?! Я – самурай! Я убью тебя и твоего господина за это предложение! – Бунтаро вскочил на ноги, готовый броситься на этих двух, но вооруженные телохранители остановили его.
Чан Су в не себя от гнева сказал ему:
- Мой господин по своей милости дарует тебе жизнь. Он дает тебе шанс еще раз подумать… Да или нет.
- Нет! – Бунтаро из-под лобья посмотрел на толмача.
Наступило молчание. Мао Цзи подозвал одного человека и что-то долго говорил ему, и когда тот ушел, снова обратился к переводчику. Чан Су перевел:
- Мы знаем, что честь для самурая дороже жизни. Так вот, мы не будем убивать тебя, а сделаем гораздо хуже.
- Будьте вы все прокляты! – выкрикнул Бунтаро.
Мао Цзи рассмеялся и дал приказ раздеть пленника, оставив лишь набедренную повязку. Когда приказ был исполнен, Бунтаро вывели в коридор и повели к выходу.
Пока они шли, все кто вышел из комнат поглазеть на это зрелище, показывали на Бунтаро пальцем и смеялись. Иногда кто-то выкрикивал насмешки и презрение.
Бунтаро почувствовал, как пелена слез застилает его глаза. «Будда, дай мне умереть. Я не в состоянии пережить этот ужас». Думая все это, он не заметил, как они очутились на улице. Бунтаро поднял глаза и увидел массу людей, стоявших по краю тропинки. Через каждые сто метров стояли люди в зеленом одеянии. «Кто эти люди?» - подумал несчастный.
Вдруг Бунтаро почувствовал сзади толчок и выкрик: «Пошла, скотина!» Мужчина сделал два шага, но затем остановился, не в силах больше идти.
Шедший сзади человек взял хлыст и ударил им по спине Бунтаро. На спине образовался кровавый рубец. «Иди, я сказал! А не то излбью до смерти!»
Бунтаро шел медленно. Иногда ноги его подкашивались и он падал, но тут же последовавший удар по спине заставлял идти дальше.
Вдруг их шествие остановили и к ним вышел человек с тазом, наполненным холодной водой, и сказал: «Лейти на него воду». Другие солдаты бросились исполнять приказ.
Когда они стали обливать Бунтаро водой, то он упал на землю и, закрывая лицо руками, кричал: «Пожалуйста, не надо. Прекратите. Я прошу вас… Мне же холодно… Пожалуйста». Но никто его не слышал. Толпа любопытных громко смеялась. Те, что обливали его водой, приговаривали: «Да, после темницы нужно хорошенько помыться».
Когда вода в тазу кончилась, два человека помогли Бунтаро подняться, но затем погнали его дальше, изредка проходясь хлыстом по спине.
Несчастный Бунтаро не знал уже, где находится, что происходит вокруг. Он не слушал голосов, а только чувствовал нестерпимый холод и острую боль в спине. Вдруг он увидел вблизи такой же таз с водой и подумал: «Будда, пожалей хоть ты меня. Забери мою душу к себе, потому что я не в состоянии выдержать этого».
Обливание водой повторилось. Только здесь вода оказалось еще холоднее, возможно, ее набрали из рубника. Ледяная вода сковала все тело Бунтаро так, что он не мог произнести ни слова. Он только думал о том, что же с ним будет дальше.
Когда таз опустел, люди с хлыстами окружили пленника и стали бить его со всех сторон. Гул толпы, облики людей и боль – все слилось воедино, туман стал застилать все пеленой, и Бунтаро почувствовал, как теряет сознание.
В центр вышел Мао Цзи в окружении своей охраны и, дав знак остановиться, сказал:
- Довольно, мы и так жестоко мучали его. Раз человек потерял сознание, будем надеяться, что он вскоре умрет.
К нему подбежал Си По и, поклонившись, стал что-то шептать ему на ухо. Мао Цзи слегка улыбнулся, а затем сказал:
- Так как Бунтаро иноземец, мы не будем лечить его или хоронить. Я приказываю моим людям увезти его куда-нибудь в поле  и оставить там на съедение шакалам.
- Да, пусть сдохнет эта скотина! – прокричала толпа.
Пять всадников подъехали к Мао Цзи и спросили:
- Куда его увезти?
- На заброшенное поле.
Один из всадников, молодой юноша с красивым лицом, положил поперек седла Бунтаро и вместе с другими всадниками умчался прочь.
Подъехали они к полю вечером, когда начало смеркаться. Юноша положил на землю Бунтаро, который еще не пришел в себя и пнул его слегка ногой, сказав:
- Даже если эта скотина придет в себя, все равно дня через два сдохнет где-нибудь в поле.
- Ля, какой же ты жестокий, - со смехом проговорил один из его товарищей.
- Если бы не наш господин, я бы его живого в могилу зарыл, - затем плюнув в сторону Бунтаро, юноша вскочил на коня и уехал вместе с остальными, оставив Бунтаро одного, без одежды, на заброшенном поле.

XXVII глава

Полтора дня Бунтаро лежал без сознания. Наконец ночью, когда на небо поднялась луна, мужчина открыл глаза. Минуту он смотрел вокруг, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Когда он решил подняться, то почувствовал ужасную боль в спине и висках. Бунтаро бессильно упал за земь и так пролежал до тех пор, пока не стало светать.
Показались первые лучи солнца. Где-то в траве трещали кузнечики. Куда ни глянь, везде были поля, похожие на степь. Бунтаро слегка улыбнулся, радуясь новому дню. Он глубоко вздохнул утренний воздух, и это придало ему силы. Мужчина встал, превозмагая боль, и осмотрелся вокруг. «Если рассуждать, то мне нужно идти на восток, где встает солнце. Если у меня хватит сил, я смогу добраться до своих, если же нет, то…» - он глубоко вздохнул и, положившись на судьбу, пошел по направлению к солнцу.
Нигде не было ни души. Только изредка над землей пролетал, рассправив крылья, сокол. Увидев добычу, птица набрасывалась на нее и, взяв в свои мощные когти, улетала с ней к себе.
«Как хочется есть», - подумал Бунтаро. Вдруг мимо его ног проскользнула ящерица. Не долго думая, человек набросился на нее и, схватив ее, принялся жевать. Мужчина с жадностью съел сырое мясо ящерицы и, вытерев окровавленные руки о траву, пошел дальше.
К вечеру Бунтаро добрался до какого-то куреня. Шатры были сделаны из войлока. Люди сидели у костров, пели, смеялись. Кто-то жарил конское мясо. Запах еды так пленил Бунтаро, что он почувствовал, как его желудок наполнился желудочным соком.
Мужчина помахал рукой, но никто его не заметил. Тогда он сложил руки рупором и крикнул: «Эй».
Веселье сразу прекратилось. Все уставились на обнаженного человека, в одной набедренной повязке. Люди стали медленно подходить к нему, думая про себя кто же это, человек или злой дух? Бунтаро упал на колени и простерся ниц перед ними. Тогда кто-то из толпы воскликнул: «Нужно помочь этому человеку. Наверняка, с ним что-то случилось». Остальные согласились с этим предложением и унесли обессиленного Бунтаро в юрту. Они уложили его на ковер и развели огонь, чтобы больному стало тепло.
- Позови шамана, - сказал мужчина девушке.
- Да, отец.
Через минуту в юрту вошел старый шаман с бубнами в руках. Он поднял руки вверх и стал читать молитвы, призывая добрых духов помочь ему. Затем велел мужчине и девушке выйти, а сам стал трясти бубнами над Бунтаро, напевая молитвы. Иногда шаман подбрасывал в огонь священный порошок, чтобы душа больного вернулась в свое тело.
Закончив, шаман медленно вышел из юрты и, подойдя к мужчине и девушке, сказал:
- Теперь все будет хорошо. Больной скоро поправится. Не заходите в юрту до завтрашнего дня.
- Да, священный шаман, - оба поклонились и уселись вместе с другими у костра.
Рано утром Бунтаро пришел в себя. Лицо его посвежело, боль в спине и висках прошла. Он не чувствовал никакой усталости.
Дверной полог приподнялся и в юрту вошла юная девушка с кувшином в руках. Одета она была в длинный чапан. На голове красовалась войлочная шапочка, оттороченная мехом, из-под которой ниспадали до земли длинные, черные волосы.
Когда Бунтаро посмотрел на ее лицо, то у него перехватило дыхание, ибо красивее он никого больше не видел. «О Будда! – подумал он. – это самая красивая женщина в мире!»
Девушка медленно подсела на коврик и стала кипятить молоко. Затем она налила молоко в деревянную кружку и поднесли к губам Бунтаро. Мужчина раньше никогда не пил молока, но из рук этой девушки он готов был принять что угодно. Впоследствии он назвал молоко священным напитком.
Бунтаро улыбнулся девушка и сказал: «Ты очень красивая!» Она внимательно посмотрела на него, ничего не поняв. Тогда он показал жестами то, что он сказал, и девушка засмеялась нежным голоском, а затем легкой походкой вышла из юрты.
«Эта девушка красивее любой богини. Ни одна куртизанка из Эдо не сможет сравниться с ее красотой. Хотел бы я заполучить этот цветок», - думал Бунтаро, наслаждаясь теплым утром.
В юрту вошел высокий стройный мужчина с красивым лицом. Он внимательно посмотрел на японца своими черными глазами и сказал на ломанном китайском языке:
- Кто ты и как тебя зовут?
- Меня зовут Бунтаро, я из Японии, - ответил тот, плохо понимая иностранный язык.
- Из Японии? А что ты хдесь тогда делаешь?
Бунтаро рассказал о том, как Хидэеси начал войну против Кореи и Китая. Так же рассказал, как Мао Цзы держал его плену и как потом жестоко поступил с ним.
- Неужели тебе не хочется отомстить? – удивленно спросил монгол.
- Зачем? Тогда они уж точно убьют меня.
- Ты смелый человек. Нашему хану ты понравишься.
- А кто такой хан?
- Хан – это наш правитель. У него тридцать жен и все красавицы.
- И даже красивее той, которая ухаживала за мной?
- Ты говоришь о Кохэн.
- Возможно.
Толмач подсел к Бунтаро и начал шептать ему на ухо:
- Наш хан, увидев тебя, попросит что-нибудь рассказать. Если твой рассказ понравится ему, то он предложит тебе подарок: лошадей, украшения, шелк. Но ты ничего этого не бери. Проси только Кохэн, и хан подарит тебе ее.
- А что мне с ней делать?
- Что хочешь. Она будет твоей собственностью. Хочешь, сделай ее своей женой, хочешь – наложницей. Если она разозлит тебя, ты можешь выгнать ее или убить.
Бунтаро довольно шелкнул языком и отправился с толмачом в шатер к хану. Хану было тридцать три года. Он был худой, очень смуглый, с черными раскосыми глазами. Ростом он был чуть ниже Бунтаро и потому всегда носил обувь на высоких каблуках.
Хан при виде чужестранца слегда улыбнулся и пригласил сесть с ним рядом. Первое время он внимательно разглядывал Бунтаро, а потом начал с ним беседу через переводчика:
-Ты так похож на нас, что я сразу тебя и не приметил. Расскажи, откуда ты.
- Хорошо, господин, - с поклоном сказал Бунтаро и начал свой рассказ о том, где он родился, чем занимался. Он подробно рассказал о битвах, в которых участвовал и об оружие, которое используются цивилизованными людьми.
Хан слушал с полуоткрытым ртом, черпая из сказанного самое полезное и необходимое. Бунтаро кончил рассказ, хан улыбнулся и спросил:
- Что же ты умеешь делать?
- Читать, писать, ездить верхом, владеть мечом, плавать. Но больше всего мне нравится стрелять из лука. Я считаюсь одним из самых лучших стрелков во всей Японии.
- Я верю тебе, но все же мне бы хотелось посмотреть, как ты стреляешь из лука. Я сам увлекаюсь этим и, может быть, ты даже станешь моим учителем.
Бунтаро широко улыбнулся и кивнул в знак согласия.
Когда они вышли из шатра, хан велел принести большой лук и девять стрел. Затем выбрал столб, куда нужно будет стрелять и сказал:
- Сможешь ли ты с такого расстояния попасть в цель?
- Конечно, - с усмешкой ответил Бунтаро, - я попрошу, чтобы мне завязали глаза.
Хан очень удивился, но все же выполнил его просьбу. Мужчины, юноши, женщины и дети собрались, чтобы посмотреть на стрельбу из лука.
Бунтаро присел и, подняв стрелу на уровне глаз, пустил первую стрелу. Затем последовали еще восемь, и каждая стрела была на сантиметр от другой.
Послышался взрыв ликования. Мужчина хлопали в ладоши и прыгали, женщины выкрикивали одобрительные слова. Бунтаро снял повязку с глаз и вытер пот с лица. Он поклонился хану и сказал:
- Удивительно, не так ли?
- Мне понравилась твоя стрельба. Проси у меня что хочешь.
Бунтаро слегка скривил губы, сделав задумчивый вид, затем сказал:
- Я видел одну красивую девушку. От людей я узнал, что зовут ее Кохэн. Если ты, великий хан, подаришь мне этот цветок, я буду самым счастливым человеком. Но если ты откажешь мне, мое сердце разорвется от горя.
- У тебя есть дар стрелять и говорить сладкие речи. За твой острый ум и знания я дврю тебе девушку Клхэн, - хан оглядел толпу и поманил к себе красивую девушку. Та медленно подошла и упала ниц перед господином.
Бунтаро широко улыбнулся и спросил:
- Что мне сейчас делать?
- Ничего, - ответил хан, - бери ее под руку и веди в свою юрту, а там делай с ней что хочешь.

XXVIII глава

Наступила ночь. На небе ярко светила луна. Где-то в траве трещали сверчки. В юртах все уже давно потушили свои костры,  только иногда раздавался лай собак, которые чувствовали где-то поблизости дичь.
Бунтаро сидел в юрте подле Кохэн и наблюдал за тем, как онатготовит постель.
- Нет, я не буду спать, - сказал он.
- Но почему, ведь ночью все люди должны спать.
- Я не могу здесь оставаться, понимаешь? – мужчина схватил ее за плечи и сказал, - мне нужно вернуться к своим. У меня дома остались отец, жена и сын. Помоги мне бежать, пожалуйста.
Кохэн закрыла глаза руками и заплакала, сказав:
- Как я смогу помочь тебе?
- Сможешь. Доставь мне коня и немного еды в дорогу.
Девушка глубоко вздохнула и медленно вышла из юрты, выполняя приказ своего друга. Когда она вернулась обратно, Бунтаро уже собрался к отъезду. Под низ он надел бешмет, сверху которого натянул чапан с вышивкой на рукавах. Он засунул за пояс кинжал и сказал:
- Кохэн, спасибо тебе за все, что ты сделала для меня. Я… вообщем, я хочу пожелать тебе всего хорошего.
Девушка слегка улыбнулась и подойдя к нему, слегка коснулась указательным пальцем его губ, затем коснулась его щек и, помедлив, встала на ципочки и поцеловала его в лоб. Бунтаро закрыл глаза от смущения и прошептал:
- Давай уедим вместе. В Японии ты будешь носить шелковое кимоно, красивую прическу. Все будут любоваться твоей красотой.
- Если можно было бы, я уехала. Но я не могу уехать отсюда – это значило бы предать хана. А предательству нет прощения. Но я… я люблю тебя.
Она прижалась к нему и заплакала, зная, что больше с ним никогда не увидится. Бунтаро, чтобы не тратить время, еще раз пожелал девушке всего хорошего и вышел из юрты. В последний раз он взглянул на курень и, вскочив на своего коня, пришпорил его.
Кохэн вышла из юрты и увидела силуэт всадника, который удалялся все дальше и дальше. «Добрые духи помогут тебе», - подумала про себя девушка.

Бунтаро скакал два с половиной дня, останавливаясь только для отдыха. Когда он вдалеке увидел шатры и знамя своего отца, то подпрыгнул от радости в седле, совершенно забыв про усталость.
- Ну же, дружок, потерпи еще немного, - обратился мужчина к своему уставшему коню.
Конь, почувствовав уверенность своего хозяина, пустился во весь опор, собрав тучу пыли.
В лагере все самураи ходили мрачные и задумчивые. Никто не пел, не смеялся. Завидев всадника в монгольской одежде, они обнажили свои мечи и спросили:
- Кто ты?
- Успокойтесь, это я, Бунтаро.
- Бунтаро?! – удивились самураи. – Где же вы были и почему вы так одеты, господин?
- Долгая история, - ответил Бунтаро, спрыгнув с коня.
- Ваш отец там, в шатре, - ответил один самурай.
- Хорошо, я пойду к неум прямо сейчас.
Он крупными шагами прошел в шатер Хиро-Мацу. На лице его сияла радостная улыбка. Он надеялся, что отец встретит его  с распростертыми объятиями. Но Хиро-Мацу, увидев своего сына, быстро встал и с кулаками набросился на него:
- Где ты был? Почему ты так одет? Ты знаешь, что произошло?
- Отец, пожалуйста, не бейте меня. Позвольте мне все обяснить. Выслушайте меня, прошу вас! – воскликнул Бунтаро, закрывая руками лицо от ударов.
- Негодяй! Отвечай быстро!
- Хорошо, но только успокойтесь, - он взял руки своего отца и сказал, - давайте вместе сядем и я все подробно вас расскажу.
Хиро-Мацу невольно уступил сыну, усевшись вместе с ним на подушки. Бунтаро поведал о своем плене, о том, как над ним издевались, а потом полуживого бросили в поле умирать. Мужчина показал отцу свою спину, синюю от недавних побоев. Старый генерал пришел в ужас и сразу же позвал Сувари, чтобы тот посмотрел рубцы и сказал что делать. После этого он отпустил сына, сказав, чтобы тот хорошенько отдохнул.
Сувари при виде Бунтаро заплакал от радости. Старик бросился к нему на шею и крепко обнял.
- Бунтаро, как хорошо, что ты вернулся! Я места себе не находил.
- Сувари, ты не знаешь, что мне удалось пережить.
- Твой отец рассказал мне. Я не мог сдержать слез, мне стало так жаль тебя.
Сувари опустил глаза и спросил:
- Хиро-Мацу-сан не рассказывал тебе?
- О чем? – Бунтаро испуганно посмотрел на лекаря.
- Господин Хидэеси недавно умер.
- Как?
- А кто его знает? Теперь наша армия возвращается домой. Мы проиграли сражение, китайцы оказались сильнее нас.
- На счет наследника что-нибудь известно?
- Конечно, нет. Снова будет борьба за власть. Но Тоетоми Хидэеси был замечательным человеком и полководцем. Он поистинне умел хранить дружбу и верность тем, с кем воевал.
- Мне жаль его. Я не жалею, что рисковал жизнью ради тайко. Он так любил трудиться и вместе с тем не отказывался и от праздника.
- Я плакал, когда мне один из его вассалов поведал мне последние минуты жизни тайко. Вот как это было: господин Хидэеси открыл глаза и сквозь слезы промолвил: «Хамбэй! Где мой друг Хамбэй? Я хочу видеть его». Сначала все молчали, но потом, когда он стал настойчивее, один человек сказал: «Хамбэй давно умер. Его могила покоится под сосной». Услышав это, господин Хидэеси не выдержал, и все увидели, как закрылись его глаза и больше он никогда не очнулся.
Слушая эту историю, Бунтаро не смог сдержать слез. Он помнил своего господина, помнил и Хамбэя – отшельника с горы Курихара. «Они были такими замечательными людьми, и обоих не стало».

XXIX глава

Тоетоми Хидэеси умер в 1598 году, когда потерпел поражение, воюя с китайцами. Но он оставил после себя Японию с высокой культурой, когда крыши домов стали делать в китайском стиле: сильно хагнутые края с золотыми узорами. Этот век японцы стали называть эпохой японского Возрождения, когда появилось много художников, поэтов и писателей. И все эти заслуги нужно воздать великому полководцу Тоётоми Хидэеси!















ЧАСТЬ 2
I глава

Бунтаро, Хиро-Мацу и другие командиры причалили к берегам Японии в конце 1598 – начале 1599 года. П стольких лет разлуки со своим домом самураи плакали от радости, прыгали и веселились как дети. Их родные устроили в честь их прибытия праздник.
Но плохо пришлось тем, кто потерял родного человека. Одна женщина подбежала к причалу в надежде встретить своего мужа. Но среди толпы самураев она не увидела своего любимого человека и поняла, что осталась вдовой.
Бунтаро спустился на берег и с восторгом посмотрел на море. Он снял сандалии и зашел в воду. Он поймал в море ракушку и зажал ее в своей ладони. Потом мужчина подошел к своему отцу и, обняв его, сказал:
- Отец, как я счастлив, что наконец-то вернулся домой!
- Сын мой, успокойся. Теперь ты дома и ничего не случится, если…
- Прошу, отец, не говорите плохого. Дайте хотя бы порадоваться сегодняшним днем. Ведь все равно я скоро умру…
- Почему ты так думаешь?
- Не знаю, но просто я предчувствую, что мне недолго осталось жить на этом свете.
Бунтаро повернулся и увидел недалеко Игури. Вот его заклятый враг, которого нужно уничтожить, но тогда что изменится? Все сторонники Игури восстанут против него, и будет у него вместо одного врага несколько.
Бунтаро отвернулся, сделав вид, будто он рассматривает небо. Но тут сзади послышались шаги и мужчина услышал голос Игури:
- Я слышал о вас, Бунтаро-сан. Я рад, что вы остались вживых.
- Благодарю вас, но спасибо нужно сказать монголам, которые помогли мне вернуться к своим.
- Ваш отец беспокоился о вас.
- Судя по тому, как он меня встретил, я понял, что мне можно было бы и не возвращаться.
- Я все равно рад за вас и хочу быть вашим другом, - Игури протянул руку.
Бунтаро ничего не оставалось, как пожать ее.
Когда тот ушел, Бунтаро посмотрел ему вслед и подумал: «Как он сильно переменился… или нет. Это просто розыгрыш. Я не должен доверять ни ему, ни Кузимо. Они что-то замышляют против меня, иначе Игури не разговарил бы со мной так дружелюбно».
Бунтаро решил посмотреть, что же будет дальше, но отношение Игури становилось все лучше и лучше. Все стали считать их друзьями. Кузимо и Игури часто устраивали чайные церемонии для Бунтаро, который при этом не терял бдительности.
Как раз осенью приехала Марико с Суруки. За долгое время проживания на северном острове женщина в тайне от всех приняла христианство, выучила латынь. Когда никто не видел ее, она становилась перед Мадонной на колени и молилась, прося прощение за прошлые грехи.
Однажды Бунтаро увидел распятие у своей жены и спросил:
- Марико-сан, что это за цепочка у вас на шее?
- Ничего, господин….
- А можно посмотреть мне ее, а ?
- Я думаю, что не стоит. Вряд ли вам будет интересно женское украшение.
- Я как ваш муж, прошу вас показать мне вашу цепочку.
Марико опустила глаза и, сняв золотую цепочку, медленно передала ее своему супругу. Бунтаро внимательно рассмотрел распятие и лицо его налилось краской злобы. Он разорвал цепочку и, схватив кинжал, бросился на Марико:
- Я зарежу тебя, если ты не откажешься от христианства!
- Нет, господин, я не откажусь от этой религии, даже если вы изобьете меня до смерти.
- Проклятие! Ты не можешь ослушаться меня, своего мужа, - сказал Бунтаро, схватив Марико за волосы.
- Я не отступлюсь, даже если вы изобьете меня!
Бунтаро ударил жену по лицу так, что она упала на пол. Затем он принялся бить ее кулаками по лицу, голове, животу. Марико зажалась, моля Бога о том, чтобы Он послал ей смерть.
Когда мужчина увидел, что она обессилила, то отошел в сторону, сказав:
- Это было первое предупреждение. Второго уже не будет.
Оставшись одна, Марико закрыла лицо ладонями и заплакала. Она понимала, чего от нее хочет муж на самом деле, но выполнить его просьбу она не хотела, потому как никогда не любила его.
Женщина медленно встала, превозмогая боль, и добралась до своей постели, откинула полог и легла под одеяло, радуясь тому, что теперь ей удалось вывести Бунтаро из себя.
В э
То время Бунтаро метался по комнате, рвя на себе волосы и ломая все, что попадалось под руку. Он понимал, что убить Марико у него не хватит сил, так как его любовь к ней была сильнее гнева.
Мужчина узнал от других, что некоторые служанки Марико последовали за ней и стали христианками. Наконец-то, найдя на кого можно выплеснуть свой гнев, Бунтаро вбежал в спальню служанок и, выхватив меч, отрезал им волосы и уши.
- Вы больше никто в моем доме! Я не позволю, чтобы кто-нибудь из вас остался здесь хотя бы на секунду! – с этими словами Бунтаро пинками погнал несчастных девушек на улицу, крикнув им напоследок. – Можете не возвращаться больше сюда, все равно вы теперь опозорены на веки вечные!




II глава

После войны в Кореи Бунтаро сильно изменился. Он стал раздражительным и жестоким. На днях он ни с того ни с чего накричал на одного самурая, после чего отрубил несчастному голову.
Марико боялась подходить к своему мужу, зная, что с ним может случиться припадок гнева. Она отправила Суруки в Осаку, чтобы защищить мальчика от нападок отца.
Но Бунтаро, узнав об этом, сильно избил Марико за то, что она разлучила его с сыном. Однажды поздно вечером, когда женщина уже ложилась спать, в ее комнату вошел Бунтаро. Он сел на подушку напротив жены и сказал:
- Сколько времени прошло, когда мы… Мне очень жаль, что Суруки уехал.
- Мне кажется, он уже должен жить отдельно. Ведь он теперь взрослый.
- Нет. Нашему сыну всего лишь четырнадцать лет. Он еще совсем ребенок.
- Для нас он останется всегда ребенком.
Я так люблю Суруки, что готов отдать все ради его счастья.
Марико посмотрела на своего мужа и ничего не сказала. Бунтаро шмыгнул носом и развязал пояс на своем кимоно. Затем, сняв одежду совсем, лег под полог к своей жене и сказал:
- Сегодня отличная ночь, не так ли?
- Уйдите! – воскликнула Марико, вырываясь из его объятий. Она вскочила на ноги и, подбежав к туалетному столику, схватила нож и сказала. – Если вы еще раз посмеете прийти ко мне в постель без моего согласия, я сразу же совершу сеппуку. А вы ведь не хотите моей смерти?
- Марико-сан, - воскликнул Бунтаро, - не будьте так жестоки к тому, кто спас вас от позора! Я ничего у вас не прошу, кроме…
- Я знаю вас и поэтому прошу удалиться.
Бунтаро подполз на коленях к своей жене и сказал:
- Как вы можете ломать жизнь и так уже несчастному человеку? Пожалейте меня…
- Вы, наверное, забыли, как поступили с моими служанками и… мною? Разве не вы избили меня, не вы выгнали служанок с позором? Отвечайте!
- Не кричите на меня! Да, все это сделал я, не желая держать в своем доме христиан. Но разве не вы осквернили меня позором? Отвечайте!
- Я могла бы умереть, но вы не разрешаете меня сделать этого! Из-за вас мы оба страдаем!
Бунтаро встал во весь свой рост И. сжав губы от злости, прорычал:
- Будьте вы прокляты со своей религией, все равно я заставлю вас подчиниться мне, - с этими словами он вышел из комнаты.
Оставшись одна, Марико бросилась на колени перед статуей Мадонны и взмолилась: «Пресвятая Мадонна, помоги мне, дай мне силы! Я не могу жить с таким позором. Прости, что я ослушалась своего мужа, не выполнила свой долг перед ним. Пошли мне смерт».
Бунтаро ходил из угла в угол по комнате. Сувари внимательно смотрел на него, не желая ничего говорить. Старик сильно одряхлел. Его борода ниспадала до живота, но его это не беспокоило.
Бунтаро посмотрел на лекаря и сказал:
- Она не любит меня и никогда не любила.
- Я знаю. Тебе придется смириться с этим.
- Как?! Как мне смириться, если я люблю Марико? Я не хочу ломать ей жизнь. Она… Я мучаюсь оттого, когда вижу, как она сторонится меня.
- А почему ты не позволишь ей убить себя?
- Я не могу, это выше моих сил, - мужчина медленно лег в постель и сказал, - Сувари, побудьте еще со мной. Помогите мне набраться сил.
Сувари взял его руку в свою и сжал в ладине. Бунтаро слегка улыбнулся и лег на правый бок, подперев голову рукой. Он любил этго старого лекаря и мог проводить часы в беседе с ним.
- Сувари, мне так тяжело на сердце. Иногда мне хочется умереть.
- Я не разрешаю тебе умирать. Господин Шэдэо так любит тебя. Ты нужен нам всем.
- Никому я не нужен, кроме вас. Только вы всегда понимаете меня, - с этими словами Бунтаро отвернулся к стене и уснул.
Сувари тихо опустил полог над кроватью и, потушив свечу, вышел из комнаты.
Как только лекарь ушел, Бунтаро открыл глаза и посмотрел в окно. Лунный свет плохо пробивался сквозь тучи, которые вот уже как пятнадцать дней нависали над землей. Пошел дозждь. Где-то вдали сверкнула молния. Затем послышался гром.
Бунтаро глубоко вздохнул, вспомнив о своем друге Хидео. Этот человек был ему настолько дорог, что Бунтаро отдал бы за него жизнь. Но Хидео вот как год нету в живых. Его тело осталось брошенным где-то среди обломков города, на чужой земле. «Где же ты теперь, друг мой? – думал Бунтаро, и слезы потекли по его щекам. – Почему ты погиб? Зачем оставил меня одного? Если бы ты знал, как я скучаю по тебе. Ты был моим самым лучшим другом. Только тебе я мог доверить все свои секреты. Но теперь тебя нет. Но я тешу себя надеждой, что мы встретимся в следующей жизни».

III глава

На следующий день господин Шэдэо собрал всех своих вассалов на совет. Бунтаро немного опоздал и поэтому роизвел негодование у других самураев. Он извинился и, усевшись рядом с Хиро-Мацу, принялся внимательно слушать Шэдэо.
Шэдэо было почти шестьдесят лет. По комплекции это был крупный мужчина, почти шесть футов роста. Он внимательно всех рассмотрел из-под нависших бровей, а затем сказал:
- Нам нужно быть предельно внимательными. Сейчас у меня появился соперник. Зовут его Курагу. Он еще молод, но слишком хитер. Говорят, что он сын какого-то мелкого самурая, которого возвысил один из потомков господина Нобунаги. Но это может быть и ложь; ведь после смерти господина Хидэеси, Япония снова раскололась на провинции. Я хочу, чтобы вы были предельно внимательны ко всему, что творится в Империи. Каждый из вас должен иметь хорошую конницу и пеших воинов. Я не готовлюсь к войне, да и не хочу ее, но если Курагу будет давить на меня, мне придется дать отпор.
- Тогда, господин, вам придется отослать своих вассалов во все провинции, дабы они сообщали все, что творится там. Тогда вы будете в курсе всех событий и будете знать, с какой стороны пойдет на нас враг,- сказав это, Бунтаро слегка поклонился.
Все повернулись к нему, ожидая, как отреагирует на эту выскочку Шэдэо. Старик внимательно рассмотрел самурая и спросил:
- Вы, должно быть, Тода Бунтаро?
- Да, господин.
- Сколько вам лет?
- Тридцать три года.
- Очень хорошо. Я подумаю над вашем предложением, и если ничего больше не придприму, последую вашему совету.
Бунтаро, услышав такие слова, низко склонил голову и проинес:
- Господин, я не достоин вашей чести. Раз я был в плену у китайцев, вы должны презирать меня как опозоренного человека.
- Я знаю, что вы надежный человек, да к тому же хороший воин. Так за что же мне презирать вас?
- Извините меня, господин. Я иногда не думаю, что говорю, - Бунтаро еще раз поклонился.
Шэдэо усмехнулся и сказал:
- А теперь пусть кто-нибудь еще скажет то, что он думает.
- Бунтаро-сан не прав, - сказал Миккико, посмотрев на всех злыми глазами, - я думаю, что жить в чужой провинции – это слишком опасно. Кто знает, что предпримят наши враги, узнав, что мы действуем поодиночке. Верно? Нас тогда легко будет сломать. Я предлагаю время от времени подсылать наших разведчиков во вражеские провинци, чтобы они нам приносили нужную информацию.
- Сколько вам лет, Миккико? – поинтересовался Шэдэо.
- Двадцать четыре. Одному из моих братьев уже тридцать, а другому все лишь шестнадцать.
- Вы правильно высказали свою точку зрения, но в данный момент я не могу ее принять.
- Но почему, господин?
- Враг еще не слишком силен, чтобы обрушиться на нас. Я поддерживаю мнение Бунтаро-сана. Каждый из вас отправится в ту провинцию, какую я укажу…
- Господин, - возразил Миккико, - но раз Бунтаро-сан такой умный, пусть он и едет в Осаку, а мы посмотрим, как он станет героем, если однажды ночью Курагу даст приказ принести его голову!
- вы ошибаетесь, юноша. Сейчас Курагу находится в Киото. У него совсем небольшая армия, и поэтому Бунтаро-сан легко с ним справится.
 Миккико злобно посмотрел на Бунтаро, и глаза его блестнули дьявольским огнем. Игури уловил его взгляд и подумал: «Ты прав. Бунтаро нужно убрать с дороги, иначе этот кретин станет всеобщим любимцем. Я трижды проклинаю его и жалею о том, что он остался вживых».
Когда собрание закончилось, Игури с Кузимо подошли к Миккико и сказали:
- Если ты ненавидишь Бунтаро, то можешь расчитывать на нас.
- Это очень хорошо. Я думаю, что этого… чел… человека нужно убрать, - Миккико никак не мог назвать Бунтаро человеком, но не найдя другого слова, пересилил свою ненависть.
- Я думаю, - ответил Кузимо, - нам нужно сегодня вечером объединиться в чайном домике и обсудить этот вопрос.
- Да, ты прав, - хором пожхватили Игури с Миккико.

Чайный домик располагался на холме. Его окружал разбитый со всех сторон сад, где росли апельсины и персики. Маленький пред, вырытый в глубине сада, напоминал небольшое озерцо, где плавали рыбки с золотыми чешуями.
Дом был одноэтажным, очень миниатюрным. Вдалеке он смотрелся словно игрушечный, но внутри все было иначе. Три большие комнаты: приемная, спальня и кухня. Везде были развешаны яркие фонарики, пол покрыт татами, по углам стояли вазы с цветами.
- Какое живописное место! – сказал Игури, осматриваясь по сторонам.
- Я старался сделать как можно лучше, - ответил Кузимо.
-Какая тишина кругом! –вставил свое слово Миккико.
Все трое сидели за маленьким столиком и пили чай. В молчании каждыйнаслаждалсяэтим мгновением, не желая приступать к теме разговора.
Миккико первым нарушил молчание своим хриплым голосом:
- Мы, кажется, собрались, чтобы обсудить Бунтаро.
Игури и Кузимо посмотрели на него и кивнули в знак согласия.
- Мне кажется, что нам нужно подружиться с ним на некоторое время. Если мы будем все время показывать свою неприязнь, он сможет обхитрить нас и тогда все пропало.
- Я согласен с тобой, - ответил Кузимо, - необходимо действовать тайно. Мы будем приглашать Бунтаро на ча-но-ю, охоту и прочее. Пусть он подумает, будто мы стали его друзьями.
- Но если мы резко изменим свое отношение к нему, он сразу заподозрит что-то неладное, - сказал Миккико.
- Да, ты прав. Но знаешь, что…
- Что?
- Завтра подойди к Бунтаро и попроси у него прощение за сегодняшнее оскорбление. Потом разговорись и все, он твой друг.
Игури, слушая из разговор, про себя думал о том, как было бы хорошо заполучить голову Бунтаро. Он наслаждался, представляя тело этого человека на погребальном костре. Вслух он сказал:
- Рано или поздно я смогу убить Бунтаро, отрубив ему голову.
Миккико и Кузимо, услышав это, громко засмеялись. Кузимо похлопал Игури по плечу и сказал:
- Как же ты глуп! Этот Бунтаро на голову выше тебя и  шире в плечах. Ему стоит один раз дунуть и ты улетишь как мотылек.
Игури обиженно насупился и проговорил:
- Если я маленького роста, то это не значит, что я ни на что не способен.
Миккико, отсмеявшись, ответил:
- Дело не в этом, дорогой друг. Если ты убьешь Бунтаро, тебя могут бросить втемницу за убийство человека. У меня есть план, - молодой человек наклонился и стал шепотом рассказывать свой замысел.
То, что он придумал, очень понравилось Игури и Кузимо. Но я не буду сейчас говорить об их плане. Вы узнаете об этом из другой главы.

IV глава

Огромный дом стоял на берегу моря. Недалеко был виден причал, где стояли на мели рыбацкие лодки. Вокргу дома разрослись цитрусовые деревья и пальмы. Слуги сновали туда-сюда, видно готовясь кого-то встречать.
Хозяин дома стоял на веранде и смотрел на море. Вдруг он увидел корабль и, забыва правила поведения, спустился на берег и стал махать кораблю рукой.
Когда судно причалило к берегу, на палубу вышел брат Николас и, спустившись на берег, подошел к мужчине, обнял его и сказал:
- Отец, я так рад видеть тебя! Ты не представляешь, как я скучал по дому.
- Набару, сын мой, неужели это ты? Я-то помню тебя тринадцатилетнем мальчиком…
- А сейчас мне тридцать пять.
- Сынок! – мужчина поцеловал его в щеку и крепко обнял.
- Мне больно, - сказал брат Николас.
- Извини меня. Просто от любви к тебе я теряю рассудок.
Вместе они отправились в дом, разговаривая по дороге о том о сём. Вдруг Набару увидел, как к нему бежит пожилая женщина. Он узнал в ней свою няню.
- Набару, неужели это ты?! – женщина обняла юношу и прижалась к его груди. Затем она подняла глаза и заплакала.
- Успокойся, нянюшка, теперь я здесь с вами, - Набару не смог сдержать слез.
- Мой мальчик, маленький мой. Помню тебя, как ты лежал еще в пеленках. Потом помню твои первые шаги и первые слова. Когда ты улыбался, у тебя появлялись на щеках ямочки. А ну-ка, улыбнись! Ах, эти ямочки еще остались!
-Нянбшка, я так рад видеть вас. Обнимите меня.
- Мой Набару. Ты стал таким высоким и стройным! Жаль, что ты принял монашество.
- Разве от этого я стал хуже?
- Нет-нет! Ты всегда был самым красивым. А сейчас ты стал еще краше!
Набару оглядел дом, в котором когда-то жил. Затем перевел взгляд на берег моря и ему вспомнилось, как в детстве он играл со своими друзьями и братьями, как они все вместе строили замки из песка и города, как гоняли морских чаек или бросали в море камешки.
- Что с тобой? – спросил Хикато.
- Ничего, отец, я просто вспомнил былые времена, - брат Николас глубоко вздохнул и улыбнулся своей лучезарной улыбкой.
Когда все трое: Набару, Хикота и няня зашли в дом, Набару не смог сдержать слез. Он быстро поднялся на второй этаж и зашел в свою комнату. Первые несколько минут юноша ходил по комнате и рассматривал все вещи. Затем бессильно опустился на татами и заплакал.
Вечером все сели за ужин. Была подана рыба с рисом, салат и чай. За столом сидели Набару, его отец и мать, няня и маленькая девочка, которую взял себе на воспитание Хикато. Няня сидела рядом со своим любимцем и говорила о том, что он должен больше есть, чтобы поддержать здоровье. Брату Николасу в конце это наскучило. Он обратился к родителям с некоторыми вопросами по поводу домашнего хозяйства. Его мать, госпожа Сакиро, рассказал сыну все, что произошло у них дома во время его отсутствия.
- Теперь эта маленькая девочка твоя младшая сестренка. Зовут ее Мёня, ей пять лет. Твой отец учит ее читать и писать, - Закиро посмотрела на Набару и обняла его.
После ужина все вышли в сад. Мёня бегала по траве с мячиком, Закиро взяла книгу и, усевшись на качели, принялась читать. Брат Николас кселся рядом со своим отцом на веранде  и сказал:
- Отец, через пять дней я уезжаю в Осаку, а оттуда в Киото.
- Ах, сын мой, неужели у тебя хватит сил столько путешествовать?
- Пока хватит…
Помолчав, Набару спросил:
- Бунтаро-сан жив?
- Жив… Мне так жаль его.
- Почему? Что случилось?
- Обычные семейные проблемы. Его супруга, Марико-сан, призналась, что не любит его. Хиро-Мацу всегда им не доволен.
- Как же мне хочется увидеть его.
- Кстати, когда ты приедишь в Киото, он там уже будет, приехав чуть раньше тебя.
Брат Николас улыбнулся и две ямочки появились на его щеках.
Поздно вечером, перед тем, как лечь спать, Набару играл с Мёню в ее спальне. Он рассказал девочке о Европе, о Риме.
- А люди там такие же, как и здесь?
- Нет, деточка, люди там другие. У них глаза не раскосые, а круглые. Лицо вытянутое, скул почти не видно.
- Они темные или светлые?
- Разные. Но итальянцы в основном смуглые, темноглазые и темноволосые. Носы большие и горбатые, коренастые.
- А они красивые?
- Да, итальянцы красивые, особенно женщины, - Николас вздохнул, вспомнив Белу. – Я знал одну итальянскую девушку. Мы были с ней хорошими друзьями. Но… бедная моя Бела, она так любила меня, и я тоже любил ее…
- Почему вы тогда не поженились? – спросила Мёня и, взяв указательный палец в рот, принялась его сосать.
- Если вынешь свой пальчик из ротика, то расскажу… Вот так. Я –монах, а монахам нельзя иметь ни жен, ни наложниц.
- А господин Хикато сказал, что вы самурай.
- Просто я из знатного рода, только и всего…
Мёня зевнула и стала от усталости тереть глаза. Набару взял ее на руки и, поцеловав, уложил спать.

V глава

Бунтаро сидел в своей комнате напротив Сувари. Он был озабочен отъездом в Киото, где должен пробыть семь недель.
- Сувари, завтра на рассвете я уезжаю. Вы не поедите со мной?
- Конечно поеду! Разве я могу оставить тебя?
- Ах, Сувари, - мужчина подошел к старику и обнял его, - спасибо вам за то, что не бросаете меня.
Сувари заметил, что Бунтаро понурил голову и тихо сказал:
- Я не знаю, Сувари, сколько мне осталось жить, но… Если я умру, пожалуйста, позабодьтесь о моем сыне. Это единственное, что я прошу у вас.
- Бунтаро, почему ты говоришь о смерти?
- Даже сам не знаю… Я предчувствую, что мне скоро придется умереть.
Бунтаро посмотрел своими карими глазами в окно и, встав на ноги, принялся ходить по комнате; сейчас он казался еще более высоким, чем был на самом деле. Присев на подушку, он стал массировать себе шею.
- Тебе сделать массаж? – спросил Сувари.
- Да, - мужчина скинул кимоно и лег на постель.
Пока старый лекарь массировал его спину, он закрыл глаза и подумал: «Неужели будет снова война? Зачем Шэдэо-сан идет на Курагу в штыки? Можно договориться о мире и прийти к согласию. Будда, как же я устал от всего этого!» Мужчина вспомнил одну фразу: если хочешь мира, готовься к войне. Но затем вспомнилась иная фраза: война всех против всех. Бунтаро знал, что войны не избежать, но дело не в этом; главное: чем закончится эта война, кто победит?
Рано утром Бунтаро со своим отрядом двинулся по направлению к Киото. Он добирался несколько дней пока не достиг ворот города. Старый стражник, посмотрев на отряд вооруженных самураев, сказал:
- Я не могу пропустить вас в город.
- Почему же? – спросил Бунтаро.
- Вы и ваш отряд хорошо вооружены и поэтому кто знает, зачем вы сюда приехла.
- А старик, сидящий на лошади, тоже вызывает у вас подозрение?!
- Нет, но кто знает, может быть, вы его специально взяли с собой.
- Ладно, - Бунтаро вздохнул и сказал спокойным голосом, - а если я скажу, что мне нужно передать кое-какое послание для господина Текиро Макоямы?
Стражник усмехнулся, но промолчал.
- Так вы пропустите нас?
- Пропущу, - старик открыл ворота города и отряд въехал в Киото.
Бунтаро проехал несколько кварталов, рынок и только затем очутился на нужной ему улице. Он остановился возле дома, вокруг которого разрастался великолепный сад. Бунтаро слез с коня и сказал: «Я пойду один, подождите меня здесь».
Мужчина тихо открыл калитку и быстро прошел на веранду по высоким ступеням. Зайдя в дом, он увидел маленького, сгорбленного старика с красными слезящимися глазами. Увидев высокого человека, Текиро протянул руки и воскликнул:
- Хидео, мальчик мой, иди сюда!
Услышав эти слова, Бунтаро почувствовал, как на его глаза навернулись слезы. Он сел рядом со стариком и прижав его к себе, некоторое время сидел молча.
- Хидео, почему ты молчишь? – спросил Текиро.
- Хидео теперь будет молчать всегда, - сказал Бунтаро сквозь слезы.
- Почему Хидео будет молчать?
- Потому что он… он… погиб.
-Погиб? Неужели это ты, Бунтаро?
- Да, это я, господин Текиро-сан.
Старик прижался к Бунтаро и заплакал. Ему было жаль потерять единственного родного ему человека. Он попросил Бунтаро заварить чай и посидеть еще несколько минут.
Когда чайник закипел, Бунтаро налил горячей воды в чайник без ручек и из него налил зеленый чай в две маленькие чашечки. Текиро попросил Бунтаро напоить его, ибо у старика не было сил поднять чашечку. Мужчина был рад помочь старику. Затем, выпив свой чай, он уложил Текиро в постель и только собрался было уходить, как старик схватил его за руку и сказал:
- Спасибо тебе за все, что ты сделал для Хидео и меня. Ты добрый человек, таким и оставайся.
- Все будет хорошо, - сказал Бунтаро, наклонившись к нему.
- Ты долго пробудешь в Киото?
- Семь недель. А что?
- Пожалуйста, если тебя это устроит, не мог ли ты иногда приезжать ко мне?
- Иногда?! Да я буду навещать вас каждый день и ухаживать за вами!
Текиро улыбнулся и, взяв руки Бунтаро, зажал их в своих. Молодой человек почувствовал старческие руки и слегка улыбнулся.
Когда Бунтаро вернулся к своему отряду, к нему подбежал один из самураев и сказал:
- Господин, вот вам приглашение от господина Сюдземиро.
- Что ему от меня надо?
- Я не знаю, но он сказал, что сегодня он устраивает праздник в вашу честь.
- В мою честь?! Очень странно, но сходить нужно, не так ли?
- Господин Сюдземиро вас ждет.
- Хорошо, я принимаю его приглашение.
Приехав в гостиницу, Бунтаро принял ванну, вымыл голову душистым маслом. Затем последовал массаж Сувари и сон. Вечером его разбудил слуга и сказал, что лошадь уже готова.
Бунтаро медленно встал и подошел к зеркалу. После ванны, массажа и сна лицо его посвежело, глаза блестели радостным огнем; так что, смотря на него, нельзя было назвать этого человека безобразным.
Бунтаро завязал свои волосы в косичку и помазал их ароматическим маслом, которое придавало волосам не только блеск, но и душистый аромат, затем одев чистое кимоно, набрызгал себя мужскими духами.
Когда Бунтаро вышел из комнаты, запах духов шлейфом прошелся по коридору.
Приехав на праздник, мужчина увидел на веранде множество обуви, что означало, что гости уже собрались на веселье. Из дома доносились смех, шум, песни и музыкак сямисена. Бунтаро снял сандалии и вошел внутрь.
Все гости обернулись в его сторону и закричали от радости:
- Бунтаро-сан приехал! Садись, мы нальем тебе саке.
Бунтаро сел за стол и сразу же осушил чашечку саке, затем еще и еще. Потом он обратился к хозяину – молодому красивому самураю, с большими черными глазами и белой кожей:
- Как вы поживаете, Сюдземиро-сан?
- Хорошо, пока все хорошо. А как у вас дела, Бунтаро-сан?
- Тоже все хорошо. Я рад видеть вас. Вы стали таким красивым.
- Я, кстати говоря, сразу не признал вас. Вы изменились в лучшую сторону. И духи у вас очень приятные.
- Благодарю вас.
Бунтаро осушил еще одну чашечку и, поднявшись с места, сказал:
- Дорогие друзья, когда я выпью, у меня в голову приходят стихи.
- Расскажи нам их.
- Слушайте:
Небо окуталось тучами,
Но выглянуло солнце
И рассеяло тучи
- Великолепно! Хорошие стихи.
- И вот еще:
Цветок лотоса
Распустился.
Стало тепло.
Как хорошо на свете жить!
- Ты просто поэт, Бунтаро-сан! Кто-то налил ему саке и предложил выпить. Тот, не долго думая, сразу осушил чашку и поклонился всем присутствующим. Все громко зааплодировали ему.
Приехал Бунтаро в гостиницу поздно ночью. Его оруженосец помог своему господину слезть с лошади и проводить его до комнаты. Служанка раздела Бунтаро и уложила спать.
Утром Сувари пришел навестить своего «внука». Лекарь осмотрел его и спросил:
- У тебя сейчас болит голова?
- Немножко.
- Что ты чувствуешь?
- Тошноту и жажду.
Старик глубоко вздохнул и дал выпить ему чай из листьев целебных трав.
К обеду Бунтаро почувствовал себя лучше и сразу же отправился к Текиро. Старик встретил его приветливой улыбкой и сказал:
- У меня для тебя есть хорошая новость.
- Какая же? – спросил мужчина, усаживаясь рядом с ним на подушки.
- Через день в Киото приедит Набару.
- Набару!? Как хорошо! Теперь в этом городе у меня будет друг.
Бунтаро налил Текиро и себе чаю и начал рассказывать о своей семье. Затем он замолчал и, посмотрев на старика, сказал:
- Я хочу поблагодарить вас.
- За что?
- За вашего внука. Хидео был замечательным человеком и, несмотря на то, что его нет теперь с нами, я уверен, его душа где-то рядом.
- Скажи, мой внук был отчаянным воином?
- Он был одним из самых лучших воинов моего отряда… Но для меня он был больше, чем самурай, Хидео был моим лучшим другом. Я доверял ему все свои тайны, все мечты.
- Бунтаро, ты, как лучший друг моего внука, расскажи, как погиб мой Хидео?
- Я не знал даже, что Хидео погиб, пока мне об этом не рассказал Тоёки. Ваш внук оказался возле стены вражеского города в тот момент, когда произошел взрыв. Осколки кирпича и порох придавили Хидео, залепив ему глаза. Очнулся он от сильной боли в боку. Рана была смертельнойи поэтому все равно нам не удалось бы его спасти. Когда я узнал о гибели Хидео, то сразу же послал несколько самураев найти его тело. Но они вернулись ни с чем, сказав, что не удалось среди обломков и множества трупов найти Хидео.
- Я благоадрю тебя, Бунтаро-сан, и хочу сказать большое спасибо за все, что ты сделал для нас с Хидео.

VI глава

После обеда через день по улицам города прошла миссия иезуитов. Набару хал на лошади позади священников-европейцкв. Вид у него был глубоко несчастный. Снова его отлучили от дома, от родных. «Больше двадцати лет я дил вдалеке от дома. Теперь опять вот уезжаю…» - думал юноша, оглядываясь по сторонам.
Их процессия прошла мимо рынка и остановилась около замка, окруженного рвом. К ним подошел охранник и спросил:
- Что вам угодно?
На середину выехал Набару и сказал:
- Мне нужно поговорить с моим дядей, господином Кийямой.
- Как срочно?
- Прямо сейчас, - юноша слез с лошади и отправился следом за охранником.
Они миновали сад, затем поднялись по ступеням и пошли по коридору, в конце которого находилась комната приема господина Кийямы.
Кийяме было пятьдесят восемь лет. Это был высокий, сухощавый мужчина с большим носом и резко выступающими скулами. У Кийямы было восемт внучек, одна из которых должна было стать женой Суруки, сына Бунтаро.
Брат Николас медленно зашел в комнату и низко поклонился своему дяде. Кийяма поднял глаза и долгое время внимательно разглядывал вошедшего пристальным взглядом. Наконец, он воскликнул:
- Ты это или не ты, а? Улыбнись. Узнаю тебя, Набару, по твоим ямочкам на щеках.
- Да, дядя, вы не ошиблись, это я.
- Как ты изменился! Стал еще красивее, чем раньше.
- Спасибо вам, но я пришел к вам по важному делу.
- Рассказывай, - Кийяма внимательно посмотрел на племянника.
- Дело в том, что иезуиты хотят построить христианский храм в Киото, если нельзя, то где-нибудь в пригороде. Я только хочу спросить, разрешите ли вы построить храм?
- Я… я не знаю, Набару, я не имею права давать согласие…
- Дядя, но ведь вы хороший друг отца Сюдземиро-сана. Если вы уговорите господина Яхо, он послушается вас.
- Я спрошу, но вряд ли Яхо-сан даст согласие. Он же ведь ненавидит христиан.
Брат Николас опустил глаза. Он молился за то, чтобы дядя помог ему, но полностью на него не расчитывал. Кийяма внимательно посмотрел на своего племянника и пожалел о своих словах.
- Извини меня, я не подумал, что сказал. Я обязательно поговорю с господином Яхо, уговорю его. Можешь на меня положиться.
- Спасибо, дядя. Я благодарю вас, - Набару низко поклонился и медленно вышел из комнаты.
Когда брат Николас вышел на улицу, к нему подбежал итальянский священник отец Мотиччели и возбужденно спросил:
- Ну как, господин Кийяма дал согласие?
- Дядя дал обещание поговорить об этом с Яхо-саном. Но даст ли согласие Яхо-сан?
- Пресвятая Мадонна, помоги нам! – отец Мотиччели закрыл глаза и несколько минут молился.
Набару сел на своего коня и поехал к Бунтаро.

VII глава

Бунтаро и Набару сидели на веранде и пили чай. День выдался на редкость очень жарким. Иногда проносился легкий ветерок. В саду пели птицы. Дети весело бегали по двору, гоняясь за котенком, которого подобрали на улице.
- Прекрасная гостиница! – сказал Бунтаро. – В свободное время я отдыхаю здесь на вернаде. Здесь я чувствую себя счастливым.
- Я рад, что мы снова увидились, что ты живой и невредимый, - Набару указал на играющих детей и проговорил, - а помнишь, когда-то и мы с тобой также бегали по берегу моря и ловили морских чаек.
- Да, было время. Я помню, когда я, ты, Хидео и Ёкосо сделали бумажный кораблик и пустили его поморю. Волны стали уносить его, и мы испугались, что наш кораблик может утонуть. Тогда я бросился в море, еще не умея плавать. Ты вытащил меня на берег, так как испугался, что меня может унести в открытое море.
Брат Николас глубоко вздохнул и сказал:
- Бунтаро, я забыл сказать, что теперь мы почти родственники. Моя племянница – твоя будующая невестка.
- Это очень хорошо, - мужчина посмотрел в лицо друга и подумал: «Почему я такой некрасивый? Набару обладает редкостной красотой и аристократическим изяществом. Но также он умен, образован, богат. А я по сравнению с ним просто ничтожество».
- Что случилось?
- Ничего, я просто задумался, вот и все.
- О чем?
- Так, ни о чем.
Наступила тишина. Где-то в траве трещали кузнечики; птицы, перелетая с ветки на ветку, распевали свои песни. В глубине сада пели цикады.
Первым нарушил молчание Набару, на которого тишина всегда нагоняла тоску:
- Бунтаро, твоя жена просила передать мне Библию. Эта книга с тобой?
Бунтаро неохотно открыл глаза, отогнал муху веером и сказал:
- Да, я привез ее. Она лежит у меня в комнате до дощечке, прибитой к стене. Сейчас я схожу и принесу ее, - мужчина оставил веер и зашел в дом.
Оставшись один, брат Николас вытер вспотевшее лицо носовым платком и принялся разглядывать веер. Но зной взял свое. Монах облакотился к стене и только захотел немного вздремнуть, как вдруг услышал крик и грохот. Набару быстро вскочил на ноги и бросился в комнату Бунтаро. Когда он открыл седзи, то увидел Бунтаро, лежащего без сознания посреди комнаты, рядом лежали в беспорядке два ящика (Бунтаро встал на них, чтобы достать книгу).
Набару бросился к другу и стал приводить его в чувства.
- Бунтаро, очнись, прошу тебя! – монах не мог сдержать слез. Он испугался, что Бунтаро мог сломать себе шею или позвоночник, но осмотрев его, Набару обегченно вздохнул: все было в порядке.
Брат Николас перенес друга в постель и побежал разыскивать Сувари. Когда они вернулись, Бунтаро уже пришел в себя. Он корчился от боли в спине, голове и шеи. Сувари подошел к пострадавшему и ощупал его плечи и ключицу, затем позвоночник, руки и ноги.
- Где у тебя болит? – спросил лекарь.
- Очень сильно болит голова.
Старик осмотрел верхнюю часть головы и обнаружил, что на макушке появилась огромная шишка. Сувари намочил тряпку в холодной воде и приложил ее к поврежденному месту.
- Набару, - обратился лекарь к монаху, - посиди пока с Бунтаро, я сейчас вернусь.
- Хорошо, Сувари-сан, - юноша уселся рядос с другом, и когда старик вышел, сказал, - это моя вина, что так получилось. Ты пострадал из-за меня.
- Нет, это я виноват, что был так неосторожен.
- Скажи, Бунтаро, где Библия? Я сам ее достану.
Мужчина показал на стену, где была прибита доска. Набару поставил два ящика один на другой и спокойно залез на них. Бунтаро внимательно следил за своим другом, моля Будду, чтобы все прошло благополучно. Брат Николас взял Библию и спокойно слез с ящиков. Бунтаро облегченно вздохнул и закрыл глаза.
- Тебе плохо? – спросил Набару.
- Не знаю, но все равно мне как-то нехорошо.
- Закрой глаза, попытайся уснуть, - тут монах увидел, как из носа Бунтаро потекла кровь. Он бросился к нему и зажал ноздри платком.
Через некоторое время кровь остановилась. Бунтаро медленно открыл глаза и тихо сказал:
- Теперь мне полегчало. Все хорошо.
- Поспи.
- Да… конечно. Сон – лучшее лекарство, - с этими словами он перевернулся на бок и уснул.
Поздно вечером пришел Сувари. Он подошел к Бунтаро и, посмотрев на него, подумал: «Теперь все будет хорошо». Затем лекарь разделся и лег в свою постель, опустив москитную сетку. Он стал раздумывать над тем, сможет ли Бунтаро завтра встать и пойти на переговорю с господином Кийямой?
Утром первым проснулся Бунтаро. Он быстро втсал, оделся и пошел умываться. Когда он увидел себя в зеркале, то чуть не лишился чувств: под глазами появились синие круги, губы пересохли, а белки глаз почему-то стали красными. «Да, удар был действительно сильный, - подумал он, - хорошо, что я не сломал себе позвоночник или ребра… Ой, как же мне больно! Как болит голова!»
К завтраку проснулся и Сувари. Старик размял свои члены, умылся и спустился вниз. Он увидел Бунтаро в подавленном настроении. Сувари спросил его, что случилось, тот ответил:
- Посмотрите на меня, но как я появлюсь в таком виде перед господином Кийямой? У меня ужасные отеки под глазами…
- Все будет хорошо. Помажь губы минеральной водой, а затем погуляй по саду, подыши свежем воздухом и все пройдет.
- Вы уверены?
- Я работаю лекарем на протяжении многих лет. Я лечил стольких людей, что не хватит целой жизни, что перечислить. Уж я-то, наверное, умею разбираться в этом.
Бунтаро обнял старика  и сказал:
- Извините меня. Я никогда не разбирался в медицине и… Ну, ладно, я пошел, - мужчина улыбнулся и вышел на уилицу.
После прогулки по саду, где росли великолепные цветы и ветвистые деревья, лицо Бунтаро заметно изменилось. Отеки под глазами изчезли, белки глаз приняли изначальный цвет, а губы поразоваели. Посмотрев на себя в зеркало, он улыбнулся, радуясь перемене в лице.
В комнату вошел Сувари и, посмотрев на Бунтаро, спросил:
- Ну что, теперь ты сможешь поехать к Кийяме-сану?
- Теперь да. Мне стало намного лучше.
- Вот, видишь, если будешь чаще бывать на свежем воздухе, то останешься таким же красивым как и сейчас.
- А разве меня можно назвать красивым человеком? Я же ведь такой безобразный. Даже Марико не хотела выходить за меня замуж.
- Я тебе всегда считал и считаю красивым человком, потому что у тебя очень приятное лицо, а это важнее любой красоты, - с этими словами Сувари вместе с Бунтаро отправились к выходу.




VIII глава

Бунтаро сидел напротив Кийямы. У старика был очень уставший вид, хотя он говорил бодро и быстро.
- Теперь, Бунтаро-сан, мы родственники. Ваш сын выбрал мою внучку в жены. Хочу сказать, Суруки замечательный юноша! Он такой умный, красивый, смелый. Моей внучке повезло.
- Я так рад, что вы приняли моего сына. Ведь я стою на менее низкой ступени по рангу, недели вы. Но, пожалуйста, можно я спрошу, сколько моей будущей невестке лет?
- Тринадцать, скоро исполнится четырнадцать, - Кийяма позвонил в колокольчик. Седзи ту же открылись и в комнату вошла полная женщина лет пятидесяти. Она подобрала свою волосы, доходившие до пола, и низко поклонилась, спросив:
- Что вам будет угодно, мой господин?
- Я хочу знать, что делает сейчас моя старшая внучка.
- Господин, Чико-чан играет в свои куклы. Позвать ее?
- Да, Хана, позови.
Старая кормилица еще раз поклонилась и вышла. Через несколько минут по коридору донесся детский смех, похожий на щебет птички. Хана ввела в комнату маленькую, худенькую девочку в розовом кимоно. Чико низко поклонилась мужчинам, а затем внимательно посмотрела на Бунтаро своими большими черными глазами. Бунтаро улыбнулся ей, очарованный ее красотой.
Кийяма посмотрел на внучку и сказал:
- Помнишь Суруки-сана?
- Да, дедушка, помню.
- Человек, сидящий напротив нас, отец Суруки и твой будущий свекор.
Чико низко поклонилась Бунтаро. Тот, в свою очередь, спросил ее:
- Чико, дитя мое, тебе понравился мой сын?
- Очень, господин. Он хороший юноша.
- А что ты любишь больше всего?
- Бабочек, - воскликнула девочка и улыбнулась.
Бунтаро засмеялся и сказал:
- Какой замечательный ребенок! А ну-ка, Чико, подойди ко мне.
Девочка сначала растерялась. Но потом, взяв себя в руки, подошла к нему. Чико выглядела на фоне Бунтаро совсем крошечной и поэтому мужчина посадил ее к себе на колени, спросив:
- Почему тебе нравятся бабочки?
- Потому что они очень красивые создания. У меня есть целая коллекция разных бабочек и я очень дорожу ею. Когда у меня родятся дети, я подарю эту коллекцию им, как память обо мне.
У Бунтаро больше не было вопросов. Когда Чико ушла, Кийяма спросил:
- Вам понравилась моя внучка?
- Я просто восхищен ею! Чико такая умная и красивая, что если бы мне было пятнадцать лет, я непременно взял бы ее в жены.
- Но вы ведь и так молоды. Вы очень умный и интересный человек, Бунтаро-сан, и вы могли бы взять в наложницы любую юную девушку.
- Знаете, Кийяма-сан, мне тяжело вспоминать об этом, но…
- Расскажите, может быть, вам станет лучше.
- У меня была наложница, которую я очень любил. Ее звали Нона. Она была такая красивая, изящная. С ее пением не мог сравниться даже соловей.
- Где же сейчас Нона?
- Она умерла от горя, не выдержав миоего отсутствия. Это я виноват во всем!
- Вы не виноваты ни в чем. Это все проклятая война.
Наступила минута молчания. Каждый задумался о своем. Тут Бунтаро расширил глаза и сказал:
- Кстати, я забыл спросить вас кое о чем.
- О чем же?
- Вы ведь находитесь в подчинении у господина Яхо-сана. Мой господин, Шэдэо-сан, не очень дружит с Яхо-саном. Пожалуйста, если вы не против, уговорите его перейти на нашу сторону. Я прошу вас.
- Хорошо, Бунтаро-сан, я попытаюсь. Только полностью на меня не расчитывайте. Если вы не против, я хотел бы сейчас побыть один, если можно.
- С вашего позволения, Кийяма-сан, - Бунтаро поклонился и вышел.
Оставшись один, Кийяма подумал: «Черт, я пообещал двоим людям! Один пристал со своей постройкой христианского храма, а тут еще Бунтаро со своим союзом. О, Будда, как же я их всех ненавижу!»

Перед тем, как покинуть Киото, Бунтаро заехал в загородный дом Яхо. Дом располагался на холме, где бежала небольшая речушка. Вокруг рос удивительный сад, где то и дело сновали слуги.
Сам Яхо сидел в беседке в окружении двух молодых служанок, которые растирали ему спину. Сам он обмахивал себя веером, отгоняя мух.
Бунтаро остановился у калитки, ожидая приглашения. К воротам подбежал мальчик лет двенадцати в шелковом кимоно и спросил:
- Господин, я могу быть вам чем-то полезен?
- Да, - ответил Бунтаро, - передай Яхо-сану, что я хочу его видеть.
- Сейчас, господин, - мальчик поклонился и убежал.
Через некоторое время он вернулся и сказал:
- Мой господин просит извинить его за то, что заставил вас подождать. Не хотите ли выпить чаю на веранде?
- С удовольствием, - мужчина согласился, хотя пить ему вовсе не хотелось, но соблюдая правила приличия, он не смог отказаться.
Бунтаро последовал за мальчиком на веранду и сел на подушку, скрестив ноги. Старый слуга принес на подносе чай и грациозно подал чашечку. Тот, в свою очередь, также грациозно ее принял и отпил несколько глотков. Восхищаясь чаем, Бунтаро оглядел все вокруг и спросил:
- Сколько же лет понадобилось, чтобы создать такой прекрасный сад?
- Десять лет ушло на то, чтобы вырастить деревья, два года – чтобы посеять траву, год – чтобы посадить цветы и пять лет – чтобы построить пруд и беседку, - ответил слуга, считая по пальцем.
- Сколько у вас садовников?
- Два. Одному сорок семь лет, другому шестьдесят четыре года.
Бунтаро допил чай и поставил чашечку на место. Слуга только хотел унести поднос, как на веранду поднялся Яхо и, усевшись напротив гостя, спросил:
- Что привело вас ко мне?
- Я пришел поговорить о делах.
- Хорошо, - Яхо махнул своим слугам рукой, чтобы те ушли, а сам спросил, - я слушаю вас.
- Вы, Яхо-сан, знаете о господине Шэдэо?
- Да, знаю, а что?
- Дело в том, что ему сейчас нужны союзники, а вы очень влиятельный человек в Империи.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу дать вам совет: пожалуйста, передите на сторону господина Шэдэо!
- Почему вы решили, что я поступлю именно так, а?
- Послушайте меня. Мой сын женится на внучке Кийямы-сана, у нас с ним заключен союз. Далее, господин Кийяма ваш лучший советник и вассал, значит, он может очутиться на стороне моего господина, а также уговорит вас сделать то же самое. Пожалуйста, подумайте над тем, что я сказал.
Яхо криво усмехнулся и приказал слуге принести бумагу, тушь и кисть. Он быстро написал письмо и передал его Бунтаро:
- Передайте мое письмо господину Шэдэо, но с условием, если он пришлет мне ответ.
- Да, Яхо-сан, я передам, - Бунтаро поклонился и пошел к калитке. Когда он ушел, на веранду вышел молодой самурай огромного роста, шесть футов три дюйма, и спросил:
- Отец, зачем Бунтаро-сан приходил к нам?
- Сюдземиро, помолчи. Дай мне подумать.
- Извините меня, я тогда удалюсь.
Оставшись один, Яхо подумал о том, стоит ли переходить на сторону Шэдэо или нет. Он сравнил две стороны и понял, что Шэдэо со своей армией и союзниками гораздо сильнее Курагу. Также Шэдэо опытный полководец и знает толк ведения войны.
«Но я же не стою официально в услужении у Курагу. Значит, если я и перейду на сторону Шэдэо, меня никто не будет считать предателем. Бунтаро оказался прав, уговаривая меня перейти на их сторону. Когда я незаконно отобрал земли у Кусимо – этого толстого старика, мне еще отдали в управлении и Киото. Так что же я медлю? Шэдэо, узнав о моей поддержки и преданности ему, еще больше наградит меня. И тогда я стану властелином двух провинций», - размышляя об этом, Яхо представил себя уже важным фоедалом и великим человеком.
Вдруг он услышал шаги и обернувшись, увидел Сюдземиро. Молодой человек сделал шаг вперед и низко поклонился отцу. Его красивое лицо было красным от жары, и усевшись рядом с отцом, Сюдземиро спросил:
- Отец, какое ты принял решение?
- Мы переходим на сторону Шэдэо.
- Что?!
- Ты глухой? Не слышишь, что я тебе говорю?!
- Извини меня, но я не понял, почему.
- Ты хочешь слишком много знать. Лучше иди со своими друзьями в трактир, а в политике я и сам разберусь без тебя.
Сюдземиро низко поклонился и смущенно ушел. Он был глубоко оскорблен словами отца, но все же решил промолчать. В саду его нагнал старый слуга, который спросил:
- Господин, вам готовить коня?
- Нет, оставьте меня в покое, - ответил Сюдземиро, глядя на старика сверху вниз.
Слуга угрюмо посмотрел на юношу и сказал:
- Я думаю, вам нужно прилечь. У вас голова не болит?
- Мне намного больнее, чем вам кажется. Но эту боль лекарством не вылечишь, - молодой человек глубоко вздохнул и ушел посидеть у пруда.
Когда стемнело, он вернулся домой. Вид у него был очень измученный. Он отказался от ужина и сразу же пошел к себе в комнату. Сюдземиро разделся и лег в постель под москитную сетку. Он никак не мог заснуть, все время думая об одном и том же: «Почему отец принял такое решение?»
Под утро Сюдземиро удалось уснуть на короткое время. В последнее время он так измотал себя, что весь день ходил и клевал носом.
«Довольно! – сказал однажды он сам себе. – Я еще слишком молод, чтобы портить себе сердце, легкие и почки. Пусть отец делает как считает нужным. Я его сын и должен придерживаться мнения своего отца. Иначе я должен буду совершить сеппуку, не выдержав позора».

IX глава

Наступил 1600 год. Этот год был полон событий: Яхо перешел на сторону Шэдэо; Сюдземиро лишился левой руки, так как в одной из драк ему поранили руку, а он не промыл ее как следует, из-за этого рана начала гноиться, а затем и вся рука. Теперь Сюдземиро больше никогда не будет участвовать в битвах.
Весной этого же года к японским берегам причалил голландский корабль. Японцев шокировал вид иноземцев: рыжие волосы, светлая кожа, голубые глаза. Но нет, то бвли не голландцы, а англичане, у которых кроме географических карт ничего не было.
- Как же так! – удивлялись японцы. – Мы-то думали, что все люди смуглые с черными волосами и карими глазами. А оказывается, бывают еще и светлоглазые и светловолосые.
Англичане по своей культуре и повидению немного отстали от японцев. Они шокировали их нечистоплотностью, обжорством, дикими плясками и неимоверной страстью к выпивке.
- Они хуже язычников, - говорили самураи, - не моются, не соблюдают никакого правила приличия. К этим европейцам невозможно подойти из-за их запаха. Они не бреются и не стригут волосы. Просто ужасно! Настоящие варвары.
Англичане ради спасения своей жизни научились вести себя хорошо и учить японский язык. Один из варваров знал латынь и поэтому Марико была переводчицей у господина Шэдэо.
Англичан возили из одногогорода в другой, чтобы те рассказывали японцем о других странах, о морях, о жизни других народов. Однажды варвары побывали в замке Яхо-сана, который спросил их:
- Расскажите о тех, странах, где вам удалось побывать.
- Мы были во многих странах, но расскажем только о двух.
- И каких же?
- О Турции и Австрии.
- Что это за страны и где они находятся?
- Австрия или Австрийская Империя находится в Европе. Столица этой страны – Вена. Вена является одним из самых красивейших городов на земле. Этот город восхищает своей чистотой, парками, архитектурой, дворцами.
- Не хотите ли вы сказать, что Вена красивее, чем Киото или Осака?
- Нет, синьор, нет! Ваши города, может быть, даже еще красивее и лучше. Но ведь Австрия – европейское государство, там своя культура, свои обычаи. Япония – восточная страна, и здесь совсем иное.
- Пожалуй, вы правы.
- Синьор, мы недавно были в Вене и увезли оттуда кое-какие вещи. Мы хотели бы подарить вам шкатулку.
Один из англичан достал из кармана бархатный мешочек с розовым бантиком и протянул его Яхо. Тот внимательно рассмотрел подарок, а затем вынул из мешочка позолоченную шкатулку, на ней по-немецки была написано: «Вена». Старик открыл шкатулку, как вдруг из нее донеслась прекрасная музыка; две маленькие фигурки – мужчина и женщина, одетые в красивые австрийские наряды, стали кружиться под музыку.
- Что это такое? – воскликнул Сюдземиро. – Откуда доносится эта музыка и почему эти статуэтки двигаются?
- Почему у женщины такое широкое платье и что у них за прически? – спросил другой самурай.
Англичане широко улыбнулись. Один из них, самый важный, сказал:
- Такую прическу носят аристократки в Европе. Все женщины из высшего света носят пышные платья, украшая их бантами, брошками и оюшами.
- Неужели им не тяжело? – спросил Яхо.
- Говорят, что не тяжело, но я этому не верю.
- Европейцы не любят своих женщин, раз заставляют носить такие платья, - ответил Сюдземиро и надулся.
Марико не стала это переводить, чтобы не оскорбить гостей. Женщина была рада работать переводчицей, потому как это давало ей возможности не видеться с Бунтаро.
Один из англичан посмотрел в сторону Марико и сказал своему другу: «She is lovely! She is very clever». Женщина не поняла слов, но догадалсь, что речь шла о ней.

Поздно вечером Марико пришла в гостиницу и в испуге отшатнулась. В ее комнате сидел англичанин огромного роста, срыжими волосами и голубыми глазами.
- Что вам здесь надо? – воскликнула женщина, выхватив из-под кимоно кинжал.
- Я просто хотел вас видеть, вот и все, - спокойно ответил мужчина.
- Не подходите ко мне! У меня есть муж.
- Ну и что. Вы же не расскажете ему обо мне, - англичанин схватил Марико и поцеловал ее в щеку, - леди, вы так красивы, так умны. Я не мог отвезти от вас глаз.
- Я не могу, у меня есть муж, которому я должна подчиняться. Если я изменю ему, он вправе будет убить меня за предательство.
- Если он так поступит, я сам его убью.
- Вы не знаете наших законов. Если жена ослушается или изменит мужу, он просто обязан будет ее убить. Если он этого не сделает, то женщину убивает ее же отец, или брат, или дядя, или свекр. Я и так опозорена из-за своего отца и по-хорошему я должна совершить сеппуку, потому что жизнь мне немила.
Марико положила зонтик от солнца на лакированный столик, затем сняла верхнее кимоно и развязала волосы, которые ниспадали чуть выше колен. Женщина сняла макияж с лица и, подойдя к незванному гостю, сказала:
- Я… я не люблю своего мужа. Мне так хочется умереть.
- Вы слишком красивы и слишком молоды, тобы умирать. Меня зовут Джек и я хочу помочь вам.
- Если мне прикажут совершить сеппуку, я буду только счастлива.
Джек хотел было обнять ее, но она отстранила его от себя и сказала:
- Прошу простить меня, но я очень сильно устала. Завтра вы поедите со мной в Эдо. А сейчас позвольте мне хорошенько отдохнуть.
Когда Марико осталась одна, ей вдруг показалось, что она влюбилась. За всю свою жизнь она никого ни разу не любила, но теперь ею овладело счастье и страх одновременно.
«Мадонна, как мне быть, если я люблю другого мужчину? Но я не должна любить его, ведь у меня есть муж», - рассуждала про себя Марико, пока сон не завладел ею.

X глава

Чем больше Марико и Джек встречались, тем больше они любили друг друга. Многие люди, среди которых был Игури, видели их вдвоем. Однажды, когда Марико и Джек прогуливались по мосту, перекинотому через речку, и остановились посидеть под ивой, их разговор подслушивал Игури.
- Любимый мой, я хочу быть рядом с тобой. Я никого так не любила, как тебя.
- Я тебя тоже люблю и буду любить всегда. Мы уплывем вместе в Англию, где и заживем счастливой жизнью.
- А как же мой муж Бунтаро-сан?
- Забудь о нем, он для тебя никто. Он не достоин тебя, любовь моя.
- Ты моя первая и единственная любовь. Но нам осталось жить недолго. Мне все равно придется умереть.
- Мы будем вечно жить с тобой, чтобы ни случилось. Если умрешь ты, тогда умру и я.
- Любимый мой.
- Любовь моя.
Они обнялись и поцелдовались. Марико вытерла слезы, которые портили ей косметику, и прижалась к Джеку.
Всю эту картину видел Игури. Он криво усмехнулся и решил рассказать об этом Бунтаро. Он надеялся разрушить этот брак, тем самым заполучив Марико себе. Игури сломя голову помчался к Бунтаро домой. Он хастал его в подавленном настроении и решил этим воспользоваться:
- Бунтаро, друг мой, я хочу тебе кое-что рассказать. Это касается твоей жены.
- Марико? – удивленно воскликнул Бунтаро.
- Да. Я недавно видел ее и Джека вместе. Они сидели под ивой у речушки и признавались друг другу в любви. Этот англичанин пообещал ее увезти с собой в его страну.
- А что ответила моя жена?
- Она сказала: «Ты моя первая и единственная любовь. Я люблю только тебя и готова поехать с тобой хоть на край света». Так же Марико сказала, что не любит тебя и что она готова забыть и бросить своего мужа ради варвара.
Услышав это, Бунтаро побледнел от злости. Он стиснул зубы и низким голосом проговорил:
- Я не могу поверить в то, что моя жена способна на такую подлость.
- Но это правда. Если Марико бросила тебя ради англичанина, значит, ты ей не нужен. Зачем тебе такая жена? Разведись с ней, убей, выгони из дому. Она же ведь испортила тебе жизнь.
Бунтаро ничего не сказал. Он молча встал и вышел на веранду. Игури последовал за ним и, положив руку ему на плечо, сказал:
- Извини, я просто хочу помочь тебе.
- Мне не надо помогать. Я сам разберусь со своей женой, - после этих слов он резко повернулся и ушел в сад.
Вечером вернулась Марико. Она зашла к себе в комнату и увидела Бунтаро, стоявшего у окна. Он грустно смотрел на луну, на звезды и, можно было было подумать, будто он не замечает присутствия своей жены. Вдруг женщина услышала голос своего супруга, который все еще стоял лицом к окну:
- Марико-сан, я не хочу терять вас, потому что моя любовь к вам не знает границы. Вы тоже должны любить меня, не так ли?
- Господин, я не могу любить вас, потому как я не достойна вас. Вы должны жить и любить достойную женщину, а не такую опозоренную особу как я.
- Вы больше не принадлежите к роду Акечи. Вы принадлежите мне и носите мою фамилию. Разве не так?
- Да, вы правы, господин. Но я-то знаю, как вам тяжело со мной.
- Но еще тяжелее без вас, - Бунтаро подошел к Марико и сказал, - вы не представляете, как мне плохо, когда вы находитесь вдалеке от меня. Я ни на минуту не перестаю думать о вас, Марико-сан.
- Господин, пожалуйста, убейте меня! Я больше не хочу приносить вам страдания, - она бессильно упала на татами и заплакала.
Бунтаро хотел было поднять ее, но она ответила:
- Уходите, господин, дайте мне минутку покоя, ибо моя жизнь не имеет никакого значения.
Всю ночь Бунтаро не мог сомкнуть глаз, обдумывая все слова, сказанные Марико. Ему вдруг так стало жаль и ее, и себя, что он не смог сдержать слез. За последнее время Марико совсем отдалилась от него, а после прибытия английского судна и вовсе перестала его замечать.
«Нет, - думал Бунтаро, - она стала такой совсем не потому что опозорена и хочет умереть. Марико полюбила другого человека. Если  они любовники, то мне придется убить и его, и ее, и нашего сына и… себя. О Будда, как же мне тяжело жить на этом свете!»
На следующий день Бунтаро попросил уединения к Шэдэо, чтобы поговорить о Марико.
- Что случилось? Спросил Шэдэо, поглаживая свою бороду.
- Господин…я не знаю, с чего начать…
- Начните с самого главного.
- Понимаете…. Когда прибыли англичане на нашу землю и Марико стала переводчицей их языка, я заметил, что моя супруга сильно изменилась. Раньше она хоть немного, но уделяла мне время, а сейчас я почти не вижу ее. Вчера я пытался поговорить с ней, но она прогнала меня.
- Вы хотите сказать, что она решила вас бросить?
- Нет, не то чтобы бросить… Игури рассказал мне, что видел однажды мою жену в объятиях одного из варваров. Он сказал, что они в своем разговоре высмеивали меня, а затем стали признаваться друг другу в любви, - сказав это. Бунтаро закрыл лицо руками и заплакал, - я знал, что она когда-нибудь изменит мне.
Шэдэо некоторое время молча наблюдал за ним, а затем спокойным голосом ответил:
- Не переживайте, вы еще молодой человек, у вас есть шанс что-то изменить.
Бунтаро поднял красные от слез глаза и проговорил:
- Господин, у меня нет больше шанса. Если бы я мог что-то изменить, я бы уже все сделал для этого. Но Марико не любит меня, и я не в силах что-то поменять.
- Бунтаро-сан, идите домой, отдохните и успокойтесь, а затем прийдите ко мне вместе с вашей женой.
- Да, господин, как вам будет угодно, - мужчина поклонился и вышел.
Когда Бунтаро оказался на улице, то увидел Марико и Джека. Они вели о чем-то беседу, иногда смеялись и, казалось, что они совсем не замечают присутствия третьего человека. Бунтаро крупными шагами подошел к ним и, злобно взглянув на Джека, сказал:
- Марико-сан, господин Шэдэо просил, чтобы вы и я зашли к нему сегодня вечером.
- Да, господин, - она склонила голову и больше ничего не сказала.
Бунтаро снова перевел взгляд на Джека и почувствовал острую боль в груди. Еще никогда ему не было так обидно и горько, как сейчас. Он мог бы понять Марико, если бы она полюбила другого японца, но чужеземца… Что она нашла в нем, в этом рыжеволосом, голубоглазом варваре, который никогда не бреется и не моется? Но придерживаясь порядка, Бунтаро поборол свою злость и небрежно поклонился Джеку. Тот, в свою очередь, низко склонил глову, предчувствуя опасного соперника. «Да, с этим нужно быть осторожнее», - мелькнуло у него в голове.

XI глава

Стемнело. Дул сильный ветер, да такой, что люди не могли ничем укрыться, чтобы согреться.
Пока Бунтаро и Марико ехали на лошадях к замку Шэдэо, оба так промерзли, что им было больно разогнуть пальцы рук. Бунтаро снял с себя накидку и передал ее своей жене, чтобы та могла укрыться от холода и ветра. Женщина не ожидала такого от своего мужа. Она искренне поблагодарила его и спросила:
- А как же вы? Неужели вам не холодно?
- Ничего со мной не случится, я уже ко всему привык, - равнодушно ответил Бунтаро, хотя на самом деле весь продрог до костей.
Подъехав к замку. Марико слезла с лошади, а затем помогла своему мужу. Бунтаро, ничего не сказав, крупными шагами пошел в замок, на ходу согревая дыханием замерзшие руки.
В приемном зале было тепло и уютно. По углам стояли вазы с изображением сакуры. На пол были постелены новые татами, а на шесте в золотой клетке сидел соловей.
Шэдэо внимательно посмотрел на прибывших и приказал им сесть напротив него. Марико непонимающим взглядом смотрела на старика в то время, как Бунтаро насупленно рассматривал комнату.
- Господин, что случилось? – не вытерпев, спросила Марико.
Шэдэо как бы очнулся ото сна, нахмурил брови и сказал:
- У меня есть для вас кое-какие поручения.
Бунтаро и Марико, услышав это, внимательно посмотрели на него:
- Сейчас 1600 год. Курагу за все это время смог подчинить себе вассалов южных провинций. Пока можно не волноваться, он не пойдет на нас войной, так как ц него попусту не хватит сил. Я хочу, чтобы вы поехали в другие провинции. Марико-сан, вы отправляетесь завтра в Нагасаки к Кузимо-сану и передадите ему вот это письмо. Далее, вы отправляетесь в Киото к Яхо-сану. Если он скажет вам уехать в Осаку, уезжайте. Ясно?
- Да, господин, - женщина взяла письмо и, поклонившись, удалилась.
В комнате теперь остались только двое мужчин. Бунтаро ждал приказа. Наконец, Шэдэо сказал:
- Я хочу, чтобы вы уезжали сразу в Мисиму. Там вы встретите своего отца и вместе поедите в Осаку. Вы встретитесь с Марико случайно, ясно?
- Да, господин.
Седзи раскрылись и на пороге показался охранник. Он низко поклонился и проговорил:
- Господин, вас хочет видеть какой-то монах. Он говорит, что у него есть послание от господина Кийямы.
- А, это Набару. Пусть войдет.
В комнату вошел Набару. От холода у него раскраснелись щеки. Он широко улыбнулся, и две ямочки заиграли на его полных щеках. Монах поклонился и сел на подушку, расправив складки на своей одежде.
Шэдэо посмотрел на брата Николаса и спросил:
- Какие новости от Кийямы-сана?
- Мой дядя сказал, что пока все хорошо. На днях он встречался с господином Курагу. Кийяма-сан рассказал, что Курагу сейчас в бешенстве: один из его вассалов поднял мятеж против своего господина, но потом был убит. Сейчас Курагу приводит в чувства других своих вассалов. Следуя из всего этого, можно предположить, что вам, господин Шэдэо, пока не следует беспокоиться.
Шэдэо внимательно выслушал Набару, а затем перевел взгляд на Бунтаро:
- Ну?
- Господин, Курагу сейчас слишком слаб. Я вижу, что вассалы не слушаются его, а это значит, что еще можно кого-нибудь из них перевести на нашу сторону.
Набару откашлялся и ответил:
- Я забыл вам сообщить другую новость. Боюсь, она не понравится вам.
- Говорите, - ответил Шэдэо.
- Недавно Сюдземиро-сан прибыл из Осаки в Киото. В Осаке он встречался с Курагу и Миямо.
- Миямо?! – лицо старика побелело, глаза расширились. – Что он там делал?
- Сюдземиро-сан, когда узнал об этом, чуть не лишился чувств. Он узнал каким-то образом, что Миямо-сан тайно перешел на сторону Курагу.
- Этого не может быть!
- После этого Сююдземиро быстро уехал в Киото. Он рассказал все Яхо-сану. Тот не поверил своим ушам, но потом все таки понял, что это так, быстро передал эту информацию моему отцу. Вывод: Миямо теперь союзник Курагу.
- Предатель, подлец, негодяй! Будь он проклят! – Шэдэо взял деревянные четки и стал нервно их перебирать.
Бунтаро сидел окаменев. Неужели такой человек как Миямо смог так предательски всех подставить? Шэдэо, посмотрев на него, сказал:
- Бунтаро-сан, я прошу вас, уезжайте сразу в Мисиму. Об Осаке пока забудьте. Если все будет успешно, то сразу же возвращайтесь в Эдо.
- А моя жена?
- У нее ничего не изменится.
- Но ведь, если она поедит в Осаку… Я хочу сказать, что это слишком опасно.
- Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо. Обещаю вам.
Бунтаро низко поклонился и вышел. В коридоре его остановил охранник и сказал:
- Ваша жена просила меня передать вам вот этот плащ. Она благодарит вас.
- Я понял, _ Бунтаро медленно взял плащ и вышел на улицу.
Его телохранитель повел к нему лошадь и, посмотрев в сторону замка, Бунтаро сел в седло и поехал джомой. Дома он застал Марико одну в комнате. На ней было тоже самое кимоно, что и прежде. Увидев мужа, Марико низко поклонилась. Бунтаро ответил на поклон и сел напротив своей жены. При свете полной луны его глаза отражали яркий свет.
- Ну вот, мы снова одни, - сказал он нежным голосом.
- Господин, вы слишком добры ко мне.
- Разве это плохо? Ведь приятно, когда человек любит тебя.
- Бунтаро-сан, когда же я успею отплатить вам добром за все, что вы сделали для меня?
- Вы сможете это сделать прямо сейчас. Я просто прошу вас поговорить со мной о чем-нибудь. Мне так плохо быть одному. Вы же знаете, сколько горя выпало на меня.
- Это я виновата во всем. Это из-за меня вы так страдаете.
- Не говори так, любовь моя, - Бунтаро подошел к Марико и обнял ее, - я никогда вас не винил и не буду винить.
- Но ведь ты же испортил свою жизнь ради моей чести…
- Это все в прошлом, а мы должны жить настоящим.

Ночью Марико проснулась от какого-то грома. Она испуганно натянула на себя одеяло и вздохнула.
- Что с тобой, любимая? – спросил Бунтаро, открыв глаза.
- Что-то случилось… этот звук…
- Успокойся, это всего лишь прогремел гром.
- Ты успокоил меня, - после этих слов женщина плотнее прижалась к своему мужу.
Бунтаро накрыл ее и себя одеялом, а затем они вместе уснули.
Наступило утро, морозное и влажное. Приближалась середина ноябра.
Сувари встал, умылся и решил сходить в комнату Бунтаро. Но когда старик отворил седзи, то в ужасе заметил, что постель была заправлена. Сувари подбежал к служанке и спросил, дома ли Бунтаро. Девушка ответила, что хозяин вчера зашел в комнату жены и больше его никто не видел. Лекарь поблагодарил служанку и быстро отправился в комнату Марико, но когда он открыл седзи, то увидел двух молодых людей, спящих на одной постели, то слегка улыбнулся и тихо вышел в коридор, закрыв за собой дверь.
Первый проснулся Бунтаро. Он зевнул и плотнее закутался под одеяло, потому как в комнате было несторпимо холодно. Марико медленно открыла глаза и улыбнулась своему мужу. Он поцеловал ее и спросил:
- Как вы спали?
- Хорошо, очень хорошо. Если бы не вы, я замерзла бы сегодняшней ночью.
- Я хочу сказать, что мне очень грустно.
- Отчего, любимый мой? – Марико пальцем коснулась его губ.
- Мы ведь скоро расстанемся. Вы уедите в Осаку, я в Мисиму. У меня такое предчувствие, что мы больше никогда не увидимся.
- Почему вы так думаете?
- Не знаю, но что-то подсказывает мне, - Бунтаро опустил глаза и по его щекам потекли слезы.
Марико осторожно смахнула слезы с его лица и тихо сказала:
- Мы встретимся с вами, обещаю.
- Если бы все так и было, - сказал он и встал с постели.
Марико наблюдала за тем, как он одевался, а затем сама поднялась и быстро накинула на себя халат и вышла. Она пошла принять ванну перед отъездом, а потом, надев на себя оранжевое кимоно с зеленым поясом, спустилась к завтраку.
За столом сидели Бунтаро и Сувари. Оба ели кекс после риса, запивая чаем. Марико приказали служанке принести ей только кекс и чай.
Сувари посмотрел на женщину и сказал:
- Вы хорошо выглядите, Марико-сан. Вы стали еще красивее, чем раньше.
- Благодарю вас, Сувари-сан, но это не так. Я совсем некрасива, тем более, сейчас, когда на мне нет косметики.
- А вам она ни к чему. Вы и без косметики прекрасны.
Весь завтрак они провели в беседе о природе, живописи и поэзии. Каждый рассказывал то, что знал, что слышал и видел. Бунтаро рассказывал о цветах и садах; Марико вспомнила поэзию какую знала, а Сувари поведал о том, как ему однажды удалось встретиться с художником, который рисовал на холсте журавлей.
Их беседу прервал приезд Набару. Юноша сказал, что Марико должна вместе с ним сегодня же выехать в Нагасаки, а затем сразу же в Осаку.
- Но ведь Шэдэ-сан сказал, что мне нужно поехать в Киото для встречи с Яхо-саном, - проговорила женщина.
- Нет. Яхо-сан передал послание, что сам лично приедит в Эдо. Так что, задача ваша облегчена.
Бунтаро подошел к монаху и сказал:
- Набару, друг мой, я считаю тебя ответственным за мою жену.
- Бунтаро, ты же знаешь, что я всегда буду беречь Марико-сан, где бы она ни была.
- Я желаю вам обоим успешно добраться до Нагасаки, а оттуда до Осаки.
- До свидания, - сказали Марико и Набару.
- До свидания, - ответил Бунтаро.
Когда Марико садилась в свой паланкин, он не мог сдержать слез. Сердце его разрывалось от тоски: он предчувствовал что-то неладное.
Вернувшись в дом, Бунтаро бессильно упал на пол и заплакал. К нему подбежал Сувари и попробовал было поднять, но он махнул рукой:
- Оставьте меня в покое, у меня больше нет сил.
- Встань, успокойся.
- Почему Марико уехала от меня? Ведь теперь мы вряд ли когда-нибудь встретимся, - Бунтаро поднялся и, взяв Сувари за руку, добавил. – Только в следующей жизни.

XII глава

На следующий день Марико, Джек и Набару въехали в Нагасаки. В этом городе помимо японцев жили еще и португальцы. Иногда попадались иезуиты, которые при виде чужаков поднимали крести и читали молитву.
Набару  слез с лошади и подошел к одному из них. Тот поклонился ему как самурай и спросил:
- Как ты добрался, Набару?
- Хорошо, Укури. Что-нибудь слышно об отце Мотиччели?
Укури искоса посмотрел на Джека и сказал:
- Расскажу после…
- Я понял, - Набару вздохнул, а затем проговорил, - я должен проводить госпожу Тода до дома Кузимо-сана, а потом мы встретимся снова.
Оба монаха расстались как друзья: один пошел в сторону монастыря, другой сел на коня и поехал по улицам города.
Вскоре они подъехали к дому, в котором жил Кузимо, и стреножили своих лошадей. Марико увидела мужчину, стоявшего на веранде, и спросила его:
- Скажите, пожалуйста, дома ли господин Кузимо-сан?
Мужчина засмеялся и воскликнул:
- марико-сан, неужели вы не узнали меня?! Я и есть Кузимо.
Женщина была поражена. Кузимо так сильно изменился, что его можно было и не узнать. Он отрастил усы, сбрил бакенбарды и очень заметно состарился. Марико сделала вид, что ничего не заметила и спокойно представила ему Джека, который молча стоял в стороне.
Кузимо не очень обратил внимания на англичанина, а сразу же посмотрел в сторону монаха и спросил его:
- Набару-сан, не зайдете ли вы ко мне в гости?
- Нет, Кузимо-сан, я не могу… пока что.
- Когда у вас будет свободное время, заезжайте.
- Непременно, - Набару небрежно поклонился и, сев на своего коня, уехал.
Кузимо пригласил своих гостей на чаепитие. Слуги заварили чай и поставили на столик три фарфоровые чашечки. Марико и Джек уселись напротив хозяина и взяли свои чашечки. Кузимо предложил им еще чаю, они согласились.
Когда чаепитие подходило к концу, Марико вытащила из-под широкого рукава кимоно письмо и передала Кузимо.
- Это посьмо от господина Шэдэо. Прочитайте, пожалуйста.
- Хорошо, - мужчина распечатал пиьсмо и, пробежав его глазами, нахмурил брови.
- Что-то не так? – спросила женщина.
- Ничего не понимаю… Мне приказано немедленно ехать в Эдо. Но зачем?
- Разве вы не знаете?
- Что?
- Господин Миямо-сан предал нас и перешел на сторону Курагу, - она увидела, как глаза Кузимо расширились. Он злобно стиснул зубы и сказал:
- Я так и знал, что этот ублюдок окажется предателем. Если бы я встретил его, то задушил бы собственными руками!
Марико молчала. Она знала, что если этот человек разгневается, то лучше оставить его одного.
Весь вечер Кузимо не находил себе места. Он написал письмо Миккико, который находился тем временем в Киото, и рассказал о случившемся. Миккико, получив письмо, не мог поверить в измену, но это подтвердил Кийяма, и тогда молодой человек немедленно выехал в Эдо, по дороге встретив Кузимо.
Тем временем Марико и Джек прибыли в Осаку. Они разместились в одной из гостиниц на берегу моря, сняв две комнаты для себя, одну для служанок и четыре для охраны. После этого Марико поехала навестить своего сына, который жил у своего учителя – мастера чайных церемоний.
Мальчик сильно изменился в лице и фигуре: он стал высоким, стройным юношей с красивым лицом. Увидев свою мать, он низко поклонился и сказал:
- Мама, я так счастлив видеть вас! Больше года я жил среди чужих мне людей, но мой учитель, Чеку Меси, принял меня в свой дом и стал учить меня тайнам чайной церемонии.
- Мой сын, ты стал уже взрослым человеком и тебе пора быть не только самураем, но и мастером чайной церемонии как и твой отец.
- Прошу простить меня, но мне до своего отца далеко.
Их разговор прервал мудрый старик Чеку Меси, который произнес с напевом:
- Мой милый Суруки, твой отец несколько лет учился тайнами этой волшебной церемонии. Ведь в пятнадцать лет он был всего лишь учеником. Как помню, Бунтаро-сан учился очень хорошо и относился к урокам довольно серъезно.
- Надеюсь, мой сын прилежно учиться? – спросила Марико.
Суруки залился весь краской и опустил глаза. Чеку Меси лукаво улыбнулся и сказал:
- Ваш сын учится хорошо, но иногда он убегает с уроков, чтобы поиграть с мальчишками.
Мальчик встал на колени перед Марико и сказал:
- Я больше так не буду, обещаю вам. Жаль, что я не похож на своего отца.
- Ничего страшного, сын мой. Ты только должен помнить одно: слушайся своего учителя и тогда все будет хорошо.
Чеку Меси решил дать своему ученику каникулы, так как Суруки должен быть с матерью, пока та не уедит обратно. Мальчик поселился в комнате с Джеком, с которым сразу подружился. Юный самурай показывал свое искусство в стрельбе из лука, каратэ и дзюдо.
Марико всегда заставляла их вдвоем, и в конце-концов женщина стала ревновать Джека к Суруки. Оставшись однажды наедине, Марико сказала мужчине:
- Ты столько времени проводишь с моим сыном, что я осталась одна.
- Ты ревнуешь?
- Немного. Ты же знаешь, сколько времени я не видела Суруки. Как мать, я скучаю по нему. Ведь сын у меня один; так, кому же я должна уделять время, как ни ему?
- Ты, как всегда, права, - сказал Джек, обнимая ее.
Вместе они провели всю ночь. Оба наслаждались тишиной и прохладой. Под утро Марико уснула, и тогда Джек взял ее на руки и отнес в ее комнату, осторожно положив в постель.
После завтрака Марико проснулась. Несколько минут она нежилась под теплым одеялом, укрываясь от холода. Вдруг седзи открылись и в комнату вошла молоденькая служанка с подносом в руках. На подносе стояли чашечка с чаем да пиала с рисом. Палочки для еды лежали на своем месте.
- Госпожа, с вами все в порядке? – заботливо спросила служанка, поднося поднос.
- Ничего, Сёку, со мной все хорошо, - Марико грациозно взяла палочки для еды и стала есть рис. Затем, выпив чай, отослала Сёку, чтобы самой подготовиться ко встречи с господином Курагу.
Марико ехала в паланкине, сопровождаемая Джеком и Суруки. Ступив на землю, она открыла зеленый зонтик от мокрого снега и первая вошла в замок. За ней последовал ее сын. Джек зашел самый последний, со страхом оглядываясь по сторонам. Самураи из-под лобья смотрели на него, посмеиваясь.
Марико подошла к главной комнате и сказала Джеку:
- Старайтесь вести себя спокойно. Отвечайте на все вопросы, при этом не делая резких движений.
- Но почему нужно придерживаться таких правил?
- Пожалуйста, не задавай вопросов.
Два охранника посмотрели на гостей и молча раскрыли седзи. Вид открылся на просторный зал с богатой обстановкой. На почетном месте сидел Курагу – красивый, молодой мужчина с задорной улыбкой. Рядом молча сидел Миямо, одетый в доспехи. На подушках возле стен сидели мужчины и женщины.
Джек внимательно разглядывал дам, которые от смущения закрывали лица веерами. Мужчины, заметив это, недоброжелательно посмотрели на чужеземца.
«Какие красивый женщины! Они прекраснее любой богини!» - думал Джек.
Марико уселась на подушку. С одной стороны от нее уселся Джек, с другой Суруки. Женщина посмотрела на Курагу и сказала:
- Я жена Бунтаро-сана. Мое имя Марико.
- Юноша, с которым вы сидите, ваш сын?
- Да, господин Курагу-сан, - женщина слегка поклонилась, Суруки тоже.
Только Джек смотрел в упор на Курагу, иногда переводя взгляд на Миямо. Курагу, в свою очередь, не обратил на него никакого внимания, продолжая все также разговаривать с Марико.
- Марико-сан, я хочу спросить, когда вы должны будете уехать из Осаки?
- Господин Шэдэо сказал, что я должна вернуться в Эдо как можно быстрее.
- Я не хочу, чтобы вы уезжали. Останьтесь еще на некоторое время.
- Да, господин, - она низко поклонилась, желая выразить свою признательность.
Один из самураев встал и, подойдя к Марико, протянул ей письмо. Женщина с непонимающим видом осмотрела всех вокруг.
- Это вам личное письмо от меня, марико-сан, - ответил Курагу, - вы должны прочитать это дома.
- Но, господин…
- А теперь, Марико-сан, я прошу вас удалиться. Мне нужно побеседовать со своими вассалами.Марико не верила своим ушам. Курагу показал свое невежество не только по отношению к ней, но и ков сем окружающим. Не имея права возражать, она молча поклонилась и вышла. За ней последовали Суруки и Джек.
Джек подошел к ней, когда они вышли на улицу, и спросил:
- Что произошло?
- Я сама не знаю. Это письмо от Курагу-сана адресовано мне.
- Ты не можешь сейчас прочитать его?
- Вам нужно научиться терпению. Если вы не будете таким как мы, вам никогда не будет здесь пощады.
Джек решил промолчать. Он был горд ее мудростью и в то же время восхищен ее красотой и грацией. Он не мог понять: почему такая женщина как Марико вышла замуж за такого человека как Бунтаро? Что она в нем нашла, если он так безобразен? Конечно же, Бунтаро умный и смелый человек, но ведь Марико не любит его, хотя покорно подчиняется ему.
- Если он тронет вас хоть когда-нибудь, я обещаю, что тут же убью его, - сказал однажды Джек.
- Извините, но вы неправы.  В Японии не принято защищать женщину, принадлежащую другому мужчине. Муж имеет право делать все что хочет со своей женой.
- Даже убить?
- Он может убить жену в том случан, если она изменит ему или откажется выполнять его приказания.
- Странно, а я-то думал, что у буддистов женщина имеет те же права, что и мужчина.
- Да, это так. В Японии женщина может использовать оружие против мужчины, присутствовать на военном совете и даже высказывать свое мнение. У нас в стране мужчины прислушиваются к советам женщин. В благородной семье муж просто обязан держать жену под строгим контролем, а иначе женщина может опозорить свою семью и свой род. В обычных же семьях всем командует жена. Она может даже побить мужа, если тот ослушается ее.
- Как я рад, что вы не крестьянка.
- Джек, вашему юмору не бывает предела, но это только красит вас.
«Как она была права в тот день, - думал Джек, - я действительно плохо знаю Японию и ее жителей».

Марико, уединившись в своей комнате, распечатала конверт и прочитала письмо:
«Мы знаем, кто вы, Марико-сан. Вы дочь политического убийцы. Значит, вы тоже считаетесь преступницей. Ваш брак с Бунтаро-саном не спасет вас от вашего долга. Не забывайте, кто вы. Мы видим вас насквозь, Марико-сан, вам не удасться обмануть нас или убежать из Осаки. Завтра вы должны совершить сеппуку!»
Прочитав письмо, Марико побелела. Она выронила послание и сказала сама себе: «Не забывай, КТО ТЫ».

XIII глава

Всю ночь Марико не могла уснуть. Она не боялась умереть, более того, ей вообще хотелось уйти из этого мира, но у нее есть сын и только из-за него она терпит все страдания. Подумав об этом, Марико утешила себч тем, что Суруки уже пятнадцать лет, значит, он взрослый человек. Более того, у юноши есть неплохой надел земли, подаренный Хиро-Мацу, а также отец и невеста.
Утром она встала раньше всех. Спокойно приняла ванну, оделась, сделала прическу и наложила макияж. Когда Джек увидел ее, то подумал, что все теперь будет хорошо, и спросил:
- Ну что, теперь все наладилось?
- Карма есть карма, - спокойно ответила Марико и молча ушла в сад.
Полдня она ни с кем не разговаривала. Она всем улыбалась и казалась еще красивее чем прежде, но бледность ее лица было не возможно было скрыть даже румянами.
После обеда за Марико приехал Миямо.  Он дьявольски улыбнулся ей и сказал:
- Госпожа Тода, вы готовы?
- Да, Миямо-сан, я уже давно готова.
Когда они приехали к замку, Марико быстро сняла косметику и надели белое кимоно.
На церемонии присутствовали Курагу, миямо, Суруки, Джек, Набару и многие самураи со своими женами. Суруки был ни живой ни мертвый. Он взял за руку Набару и спросил:
- Господин Набару-сан, как вы думаете, моя мать смоет свой позор?
- Да, Суруки, все будет хорошо, обещаю тебе.
Когда голова Марико покинула плечи, вокруг воцарилась полная тишина. Некоторые женщины молча вытирали слезы, мужчины грустно вздыхали при виде обезглавленного тела.
Кровь залила не только одежду Марико, но и землю. Голову посадили на кол и пронесли по всем рядам для показа. Суруки закрыл глаза и уронил голову себе на грудь. Монах прижал мальчика к себе и сказал:
- Я как христианин, должен благословить Марико в ее последний путь. Ее душа будет находиться в раю, где и найдет покой.
- Вы столько сделали для нас, что я не знаю, чем смогу отблагодарить вас, - ответил сквозь слезы Суруки.
На следующий день состоялись похороны. Тело Марико сожхли на костре, после чего останки закопали в землю. Смотря на все это, Джек не мог удежрать слез. Ему вспомнились слова Марико: не плачь по умершим, ибо ты встретишься с ними в следующей жизни. Мужчина пытался успокоить себя, но как истинный христианин, не мог забыть того, что Марико больше нет.
После похорон все отправились домой. Суруки молча ехал на коне рядом с Набару, который должен был взять опекунство на мальчика до Эдо. Монах думал о том, как бы написать письмо Бунтаро о произшедшем. Но он знал, что пока нужно повременить с посланием, ибо эта новость может не дойти. Набару представил лицо Бунтаро, когда весть о смерти Марико разнесмется по всем провинциям.
«Бедный Бунтаро, - думал брат Николас, - что же с тобой будет, когда ты обо всем узнаешь? Я буду молиться, чтобы с тобой все было хорошо».
Вечером Курагу пригласил к себе трех людей: Джека, Набару и Суруки. Все молча смотрели на спокойное лица властелина и ожидали, что же он скажет. Наконец, он проговорил:
- После смерти Марико я хотел бы попросить у вас прощение за то, что так неблагодарно поступил с вами. Также мне хочется поблагодарить вас за выдержку и за то, что вы так мужественно перенесли все беды. Я больше не держу вас в Осаке и даю вам пропуск через мои владения. Набару-сан, вы через десять дней можете ехать в Эдо  с Суруки. Вам будет выдан пропуск и корабль, ведь морем будет быстрее. Также я прошу вас оберегать Суруки. Я надеюсь, вы сделаете это?
- Да, господин Курагу-сан, все будет сделано, - Набару низко поклонился, Суруки сделал тоже самое.
Затем Курагу обратил свой взгляд на Джека и сказал:
- вы понравились мне, даже несмоття на то, что вы сильно отличаетесь от нас. Мне так хотелось бы быть вашим другом, но увы… Из Нагасаки прибыло письмо, в котором сказано, чтобы вы немедленно отправились туда. Вас ждут ваши люди и ваш корабль. Теперь вы можете спокойно возвратиться домой.
Джек не верил своим ушам. Сначала он подумал, что это сон и потому ущипнул себя, чтобы «проснуться». Заметив это, Набару наклонился с нему и прошептал:
- Синьор, что с вами такое?
- Ничего… я просто неуверен… Извините, это правда?
- Что?
- Ну… то, что сказал господин Курагу?
- Да, это правда. Завтра вы едите в Нагасаки, а оттуда – в Англию.
- Я еду вместе с вами?
- К сожалению, нет. Мы с Суруки уезжаем только через десять дней в Эдо. Там будут присутствовать все вассалы господина Шэдэо.
Немного помолчав, Джек сказал:
- Значит, мы видимся сегодня в последний раз?
- Нет, завтра нам еще предстоит встретиться.
Их разговор прервал Курагу:
- Что-то случилось?
Набару быстро перессказал суть разговора. Курагу вздохнул и куда-то вышел. Через некоторое время от пришел с большим веером, украшенном золотыми бысинами, и грациозно передал Джеку. Набару тут же объяснил:
- Это подарок от господина Курагу. Пусть этот веер будет для вас памятью о нашей стране. Вы обязаны его принять, ради приличия.
Джек медленно взял подарок и низко поклонился, поблагодарив английским комплиментом. Курагу засмеялся и сказал:
- Я надеюсь, что мы увидимя в следующей жизни.
Вечером Джек готовился к отправлению. Он был настолько счастлив, что пел песни и танцевал. Мужчина научил Суруки английской песни и рассказал, что в его стране поют песни под волынку.
- А что такое волынка? – спросил мальчик.
- Это народный духовный музыкальный инструмент из трубок, вделанных в кожанный мешок.
- Как интересно!
- Я обещаю тебе, что когда-нибудь ты действительно получишь ее.
Суруки посмотрел на Джека и глаза его наполнились слезами. Он схватил мужчину за руку и воскликнул:
- Пожалуйста, останьтесь с нами! Вы так похожи не мою мать. Я чувствую, что ее душа всегда находится рядом со мной. Моя мать никогда не покидала меня, даже после смерти.
- Я бы хотел остаться, но…
- Что «но»? Почему вы не останетесь?
- Суруки, я люблю тебя, ты для меня лучший друг. Но мы разные народы, мы не понимаем вас, вы нас. Меня здут дома жена и дети, и я бы оказался обычным подлецом, если бы бросил их.
Суруки глубоко вздохнул и сказал:
- Извините меня, прошу вас. Я понял вас и хочу поблагодарить за то, что вы сделали для меня и моей матери.
Джек обнял юношу, но тот вырвался из его объятий и спокойно сказал:
- Никто не сможет заменить мне мать. Никто, - после этих слов юноша встал и вышел из комнаты.

XIV глава

Бунтаро приехал в Мисиму в тот день, когда Марико совершила сеппуку. Ничего не подозревая, мужчина встретился со своим отцом и рассказал все последние новости. Он упомянул о предательстве Миямо, что очень шокировало Хиро-Мацу. Бунтаро сказал, что скоро они должны ехать в Эдо на собрании: господин Шэдэо просил присутствия всех вассалов.
- Судя по новостям, положение дел ухудшилось не в нашу сторону, - сказал Хиро-Мацу.
- Этот негодяй Миямо предал нас и достоин позорной смерти, - Бунтаро сдвинул брови и шмыгнул носом.
- Сколько раз я тебе говорил, не суди людей, все равно к ним все вернется.
- Извините меня, но я так не люблю предателей.
- А кто же их любит? – старый генерал вздохнул и отправился домой, Бунтаро последовал за ним.
Служанка приготовила им рис и рыбу, и подала все это в безупречной фарфоровой посуде. Отец и сын уселись на подушки напротив друг друга и принялись есть. Затем последовал зеленый чай. Сделав три глотка, Бунтаро сказал:
- мне так нравится чай! Я наслаждаюсь не только превосходным вкусом, но и темно-зеленой жидкостью.
- Я думаю, тебе нужно помолчать во время ужина.
- Но, отец, зачем вы так поступаете со мной? – угрюмо спросил мужчина.
Хиро-Мацу промолчал, в глубине души радуясь тому, что его сын не стал заводить разговор о Шэдэо и Курагу. Старик знал, что иногда Бунтаро может так разговориться, что обвинит даже своего господина.
Допив чай, оба вышли на веранду. Бунтаро грустно вздохнул и опустил глаза. Он боялся начать разговор, зная, что может задеть такую тему, которая только разозлит Хиро-Мацу. Старый генерал из-под лобья посмотрел на сына и с усмешкой спросил:
- Что же ты теперь молчишь, сын мой? У тебя есть возможность говорить сколько хочешь.
- Отец, извините меня, что я такой невежда. Иногда я говорю, а что – не думаю.
- Всем людям свойственно ошибаться.
- Знаете, что я подумал? Отец, не разрешите ли вы мне совершить сеппуку, прямо сейчас?
- Почему ты так решил, сын мой?
- Просто иногда мне кажется, что все люди против меня. Я даже не знаю, почему. Поймите меня, как мне тяжело в этом мире. Я так страдаю, так страдаю.
- Зачем ты мне все это рассказываешь?
- Но ведь вы же мой отец. Кому я еще могу доверять как ни вам?! Кто же может еще меня подалеть как ни вы?!
Хиро-Мацу вздохнул и молча обнял Бунтаро. Что-то родное почувствовал старик, прижимая к себе сына. Никогда еще он не любил так его как сейчас. Бунтаро ласково посмотрел на отца и сказал:
- Я знаю, что вы любите меня.
- У тебя есть Сувари, который будет жалеть тебя, - Хиро-Мацу отстранил от себя сына и сказал, - генералу не подобает быть ласковым и нежным.
- Но я же ведь тоже генерал! И что же, я должен превратиться в чудовище? Забыть, что такое любовь, нежность? Самураи тоже люди как и все! Так почему же они не имеют права любить?! – воскликнул Бунтаро, потеряв терпение.
- Убирайся с глаз моих и не попадайся мне больше на пути! – прокричал Хиро-Мацу.
- Хорошо, отец, я уйду. Но скоро вы поймете, что я был прав.
Старый генерал посмотрел вслед своему сыну, который зашел в дом, и подумал: «А все таки, Бунтаро прав».
Бунтаро влетел в свою комнату, сломя голову, и подбежал к столику, на котором лежали его меч, лук и колчан со стрелами. Он взял их в руки и только хотел было выйти из комнаты, как вдруг в дверях показался Сувари. Старик внимательно посмотрел на него и спросил:
- Куда ты собрался?
- Я ухожу. Мне больше не хочется здесь оставаться.
- Ты снова поссорился с отцом?
Бунтаро с заметным усилием кивнул. Сувари глубоко вздохнул и ответил:
- Тебе уже тридцать четыре года. Когда же ты научишься быть сдержанным?
- Почему вы всегда обвиняете только меня? Что я не человек?! Почему я не имею права высказать свое мнение?
- Ты – человек, и у тебя есть полное право на свое мнение. Но с отцом ты не имеешь права разговаривать на повышенном тоне, даже если он был не прав.
- Мой отец ненавидит меня, но я всегда стараюсь быть добрым к нему, он не понимает меня. Разве это моя вина?
Сувари взял Бунтаро под руку и провел в комнату. Там они сели на подушки напротив друг друга и стали думать каждый о своем. Вдруг Бунтаро встал и сказал:
- Я попрошу прощение у своего отца.
- Это будет правильно, - улыбнувшись, ответил лекарь.
Бунтаро вышел на веранду и, подойля к Хиро-Мацу, низко поклонился ему. Тот молча посмотрел на него и отвернулся. Бунтаро сел рядом с отцом и тихим голосом проговорил:
- Отец, прошу вас, извините меня. Я… я очень виноват, что повысел на вас голос. Вы имеете право убить меня.
- Но я не стану этого делать, потому что вижу, что ты понял свою ошибку.
- Я готов сделать все, чтобы искупить свою вину.
- Ты попросил прощение и этого достаточно, - Хиро-Мацу посмотрел на закат и сказал, - а сейчас нам пора спать. Завтра нам предстоит трудный день.

Всю ночь Бунтаро не мог заснуть. Его терзали дурные предчувствия, а сердце подсказывало, что что-то случилось с Марико. Тут он резко сел на постель и слезы сами по себе потекли из глаз. Бунтаро походил несколько минут по комнате, пока сон не завладел его сознанием и, укрывшись под одеяло, уснул.
Утром его разбудил Сувари. Лекарь держал письмо в руке и сквозь слезы проговорил:
- Какое горе выпало на нашу семью.
- Что случилось? – спросил Бунтаро, поднимаясь с постели.
- Прочитай письмо, пожалуйста.
Бунтаро пробежал глазами письмо и Сувари заметил, что он вдруг побледнел. Мужчина выронил лист бумаги и трясущимися руками взял кинжал. Затем обратился к лекарю:
- Сувари, проу вас, оставьте меня одного. Мне так плохо.
Старик не стал возражать. Он уже знал, как поведет себя Бунтаро, когда узнает о смерти жены. Как опытный лекарь, сувари понимал, что людям в таких ситуациях нужно дать полный покой.
Оставшись один, Бунтаро глубоко вздохнул и подошел к окну. Несколько минут он молча смотрел на сад, на солнце, а потом бессильно упал на пол и, обхватив обоими руками колени, заплакал. Он уже давно предчувствовал что-то не ладное и поэтому горько жалел о том, что не смог подольше побеседовать с Марико в день ее отъезда.
Через пять дней после ужасных новостей Бунтаро пришел в себя. Хиро-Мацу решил сразу же ехать в Эдо, чтобы как-то помочь своему сыну, который почти ничего не ел и не выходил из дому. Узнав об отъезде, бунтаро как бы вернулся к жизни и стал быстро собираться в дорогу.
Их кортеж шел полтора дня, с учетом остановок на отдых.
Бунтаро находился все время с Хиро-мацу и Сувари. Сейчас этому человеку нужна была поддержка со стороны близких для того, чтобы хоть как-то прийти в себя. Иногда он делился со своим отцом мечтами или рассказывал о своей любви к Марико. Бунтаро говорил так искренне, что нельзя было не верить ему.
- Знаете, отец, - сказал он однажды, - я так сильно любил Марико, что сейчас, когда ее не стало, мне кажется, что жизнь для меня закончилась.
- Сын мой, ты не должен вешать нос. Вспомни, что у тебя остался сын, которого нужно поженить. А когда Суруки станет совсем взрослым, он сам тогда сможет позаботиться о себе.
Эти сказанные Хиро-Мацу слова немного успокоили Бунтаро. Ему так хотелось быстрее добраться до Эдо, чтобы встретиться там с Суруки.
Наконец, показались ворота города. Бунтаро с радостью посмотрел на его постройки и, пришпорив коня, помчался во весь опор к воротам. Как же он был счастлив вновь увидеть родной город, дом и все, что в нем находилось. Первым делом нужно было заехать домой, выспаться, принять ванну и уж затем идти на прием к господину Шэдэо.
Слуги радостно приветствовали хозяина, расспрашивали все ли хорошо кончилось. Когда они узнали о смерти Марико, то сразу же прекратили свой галдеж и молча начали выполнять приказ хозяина.
Первым делом Бунтаро принял горячую ванну. Как всегда, его любимая наложница расстирала ему спину душистым мылом, которое придало мужчине подрости. Затем последовал массаж Сувари. После всех процедур Бунтаро так расслабился, что сразу же лег спать. Проснулся он к вечеру, когда слуги приготовили ужин. Сувари похрапывал где-то в углу комнаты. Бунтаро тихо подошел к старику и укрыл его теплым пледом, так как в комнате стоял нестерпимый холод.
Ужинал Бунтаро в одиночестве. Ему так была непривычна такая обстановка, что он отказался пить чай. После ужина мужчина решил прогуляться по берегу моря. Он закутался в чапан, подаренный монголами, и спустился с холма к берегу, чтобы никто его не видел в монгольской одежде.
Стояли последник дни декабря. В этом году зима выдалась малоснежная, но холодная. Море, к счастью, не было покрыто льдом и потому корабли могли легко плавать по нем.
Смотря на темное море, на первую звезду в небе, Бунтаро глубоко вздохнул и сел на корточки, взяв морской камешек в руки. Две слезы упали на этот камешек, который сразу стал мокрым. Бунтаро сжал его в кулаке и тихо сказал:
- Марико-сан, как же я люблю вас! Где бы вы ни находились, я знаю, что когда-нибудь мы встретимся.
Подул ледяной ветер с моря. Бунтаро плотнее укутался в чапан, но ветер стал еще сильнее, и это заставило мужчину вернуться домой.
Зайдя в дом, Бунтаро снял чапан и сел у жаровни, чтобы согреться. К нему подсел Сувари и сказал:
- Бунтаро, ты так не согреешься. Нужно выпить горячего чая.
- Акиро, принеси нам чаю, - крикнул мужчина служанку.
В комнату вошла молодая, красивая женщина в бледно-голубом кимоно и грациозно подала им чай. Горячий свежий напиток окончательно согрел Бунтаро и, наклонившись над ухом Акиро, он сказал:
- Сегодня ты прийдешь ко мне в комнату и согреешь меня.
- Я поняла вас, господин, - певучим голосом ответила женщина и ушла, унеся с собой поднос.
Бунтаро решил эту ночь провести со своей наложницей. Он устроил Сувари в соседней комнате и сказал, чтобы тот впредь больше не заглядывал к нему, когда он находится наедине с женщиной. Старик немного обиделся и сказал без злобы:
- Что за молодежь пошла! В мое время молодой человек ничего не стеснялся, а сейчас он только и делает, что удаляется от старших.
- Сувари, я прошу тебя, не начинай все сначала. Пойми меня тоже.
- Я тоже был когда-то молодым и все через это прошел. Конечно, я понимаю тебя.
Бунтаро слегка улыбнулся, а затем ответил:
- Сейчас уже поздно и, как мне кажется, людям пора ложиться спать.
- Но ты сегодня наверняка не уснешь, - сказав это, Сувари поклонился Бунтаро, который тоже ответил на поклон, и ушел к себе в комнату.
Бунтаро постоял один в коридоре некоторое время, а затем, собравшись с силами, отправился в свою спальню. Акиро уже расстелила постель и, распустив свои длинные волосы, легла под одеяло. Мужчина развязал пояс, сбросил кимоно и лег вместе с ней.



XV глава

В канун Нового года к причалу пристал корабль. Матросы опустили парус и велели всем сойти по трапу. Первыми ступили на берег три самурая, затем два оруженосца, а за ними уже Набару с Суруки.
Увидев своего сына, Бунтаро не мог сдержать слез. Ему захотелось броситься к нему и обнять, но соблюдая правила приличия, он остался на месте. Набару подвел к нему Суруки и сказал:
- Бунтаро-сан, это твой сын.
- Да, я узнал его сразу же как только увидел.
- Я приглядывал за ним всю дорогу, чтобы с ним ничего не случилось.
- Спасибо тебе за все, что ты делаешь для нас, - затем обратился к сыну, - ну, сын мой, не узнаешь меня?
- Узнаю, отец. Я так соскучился по вас.
- Я тоже скучал по тебе все это время. Но подожди, у меня есть для тебя подарок, - Бунтаро протянул коробку Муруки и сказал, - открой.
Юноша открыл коробку и увидел кинжал, ручка которого была усыпана драгоценностями. Он удивленно взял подарок в руки и, рассмотрев его, воскликнул:
- Какая красота! Отец, вы знаете, я…. Я не достоин этого…
- Ты достоин большего, сын мой.
- Отец, я никогда не видел такого кинжала.
- А ты и не мог видеть. Ведь это мне подарили монголы, когда мы вели войну против Китая.
Набару заметил, что Суруки уже не слышал своего отца. Мальчик с восторгом крутил кинжал в руках, изображая бесстрашного воина. «Какой же он все таки ребенок еще», - подумал монах.
После недолгих разговоров все трое пошли домой. Бунтаро велел слугам приготовить самый лучший чай. Пока слуги исполняли приказ, Суруки с удивлением рассматривал комнату. За время его отсутствия здесь многое переменилось: татами были новые и расстелены в другом месте, в углу стояла теперь огромная ваза с веткой сакуры, картина из бамбуковых палочек, на которой был изображен журавль, снята.
Рассматривая все это, юноша подумал о том, как было бы хорошо, если с ним была бы еще и Марико. Его думы прервал голос Бунтаро:
- Чай готов. Эй, цветок персика, дикая роза и милая лилия, наполните наши чашечки чаем!
Первыми чай отхлебнули Набару и Суруки, затем Бунтаро. Все трое восхищались зеленым напитком, пока у ворот не раздался стук копыт. Послышались человеческие голоса, затем раздался знакомый голос Сюдземиро.
Бунтаро как хозяин, вышел навстречу гостю и поклонился ему, тот поклонился в ответ. Огромными шагами Сюдземиро протопал на веранду и снял свои сандалии. Бунтаро пригласил гостя к столу, который не прочь был выпить чашечку чая.
Набару и Суруки встали и поклонились Сюдземиро. Тот, в свою очередь, приветливо всем улыбнулся и сел рядом с Набару. Суруки, посмотрев на этих двух людей, слегка улыбнулся, так как оба отличались очень высоким по тому времени ростом, что не могли не привлечь внимания.
Пока мужчины пили чай, две молоденькие служанки наблюдали из кухни и говорили между собой:
- Ой, какой он красивый! Ты посмотри, Яю, какой красивый монах. Он такой высокий, стройный, а глаза как два черных жемчуга. Ах, как он красив, когда улыбается! А ямочки на его щеках так привлекательно смотрятся.
- А ты посмотри на другого, Секу. Он так хорош собой! Какая у него светлая кожа, точно лепесток лилии. А какие длинные ресницы!
- Что ты, что ты! Посмотри, у него же нет одной руки!
- Зато твой монах выглядит абсолютно не мужественно. А мой такой гордый и сильный – настоящий самурай!
Их беседу прервал строгий голос старой кухарки:
- Снова ничего не делаете, бездельницы?! Вы только и можете, что любоваться мужчинами, а мне вам некогда помочь.
- Извините нас, мы больше так не будем, - с поклоном ответили девушки и засмеялись.
- Ох, молодежь, - с улыбкой произнесла кухарка и ушла на кухню.
Выпив чай, Сюдземиро оглядел троих людей (Бунтаро, Набару и Суруки) и сказал:
- Я приехал от господина Шэдэо. Он сейчас готовится к празднику, который состоится завтра в час Обезьяны. Будут приглашены все высокопочтенные люди, среди них должны быть и вы.
- А как мне одеться? – угрюмо спросил Набару.
- Господин Шэдэо сказал, чтобы вы надели нарядное кимоно и никакой рясы. Вы же ведь тоже самурай, - с презрением ответил Сюдземиро.
Бунтаро знал, как не любил этот самурай христиани и чтобы переменить разговор, предложил всем чаю. Они вели беседу до вечера, пока на улице не стало темнеть. Тогда Набару встал из-за стола и сказал:
- Извините меня, но мне нужно уходить. Отец Моттичели уже ждет меня.
- Очень жаль, что ты уходишь, но раз надо, так надо, - ответил Бунтаро и, как полагается хозяину, проводил гостя.
У калитки монах столкнулся с Сувари. Как полагается по закону, первый должен поздороваться младший; Набару поклонился старику как равный. Тот низко склонил голову, ибо был ниже рангом. Затем, обменявшись парами фраз, разошлись.
Сувари зашел в дом, оставив пыльные сандалии на вернаде, и тихо протопал в комнату. Бунтаро, Сюдземиро и Суруки поклонились ему и усадили на почетное место. Бунтаро налил чашечку чая и грациозно двумя раками подал ее старику. Сувари поблагодарил и взял чашку тоже обеими руками.
Чаепитие закончилось поздно вечером. Сюдземиро поблагодарил за чай и вскоре уехал. Суруки устало зевнул и ушел спать в свою комнату. Бунтаро сделал подробное указание своим соугам относительно завтрашнего дня, а затем вместе с Сувари ушел  к себе. Сняв кимоно, они легли спать каждый в свою постель.
- Сувари, - раздался тихий голос Бунтаро, - вы еще не спите?
- Нет, а что случилось?
- Понимаете… мне так сейчас одиноко без Марико.
- Снова ты за старое?! Успокойся.
- Да, вы правы, извините меня. Я просто… - не успел мужчина договорить, как услышал храп. Это уснул Сувари.
Улыбнувшись, Бунтаро перевернулся на правый бок и заснул.
Первый луч солнца глянул в окно, осветив спящего Бунтаро. Мужчина сразу открыл глаза и посмотрел в потолок. Сегодня Новый год – праздник для всех людей. 1601 год. Бунтаро повторил эту дату и в его душе стало как-то печально. Ему тридцать пять лет, это тот возраст, когда есть что вспомнить из прошлого. Но он мог вспомнить лишь смерть Марико и гибель лучшего друга Хидео, войну, плен и… Вдруг перед ним встал образ Кохэн, той самой прекрасной девушки, которая помогла ему бежать.
« Что же теперь с ней сталось? Где она?» – спросил сам себс Бунтаро. Он почувствовал боль в сердце и решил забыть обо всем, что было, но картины прошлого снова встали перед глазами.
- Уходите воспоминания! Не мучьте меня, - сказал Бунтаро и закрыл лицо руками.
Слезы потекли у него из глаз и это заставило его окончательно проснуться. Он встал, застелил за собой постель и вышел в коридор. Перед ним стоял Суруки в халате и растрепанными волосами. Юноша мило улыбался и на его щеках играль румянец. Бунтаро крепко обнял сына и ласковым голосом сказал:
- С праздником, дитя мое. Я так счастлив, потому что ты счастлив.
- Отец, я хочу сказать вам огромное спасибо за все, что вы сделали для нас.
- Почему ты говоришь «для нас»?
- Сегодня ночью мне приснилась моя мать, Марико-сан, и сказала, что просит у вас прощение и благодарит за то добро, что вы сделали для нее, - Суруки увидел, что по щекам Бунтаро потекли слезы. Юноша обнял отца и проговорил. – Не плачь, это всего лишь сон.
- Нет, нет. Это, Суруки, не просто сон. Марико-сан действительно приходила к тебе.
Минуту оба молчали. Вдруг раздался звук открывающихся седзей и в коридор вышел Сувари, который гордо поглаживал бороду. Бунтаро и Суруки поздоровались с ним и все трое пошли завтракать.
Слуги развесили разноцветные фонарики из бумаги, украсили приемную комнату. Был накрыт праздничный стол для хозяев: свежая рыба, салат из морской капусты, ломтики кальмаров были закручены спиралью, в которых лежали рисовые колобки. Затем слуги подали блюдо под названием суши, поданное в фарфоровой посуде. Суши были сделаны трех видов: с осьминогами, креветками и лакедрой.
Бунтаро не очень любил суши и потому сразу же попросил подать ему тэмаки с красной икрой. Яю, нарядно одетая, поднесла ему блюдо и, протянув обеими руками, подала ему. Мужчина грациозно взял блюдо  и стал есть тэмаки двумя палочками.
Когда суши и тэмаки закончились, слуги унесли грязную посуду и принесли новые блюда: мисо суп и тэмпура из креветок. Также не забыли принести сакэ, которое было выпито за короткое время.
Немного охмелев от сакэ, Бунтаро, Сувари и Суруки решили походить по саду, чтобы выдержать прием у господина Шэдэо. Целый час они дышали свежим воздухом, пока голова не начала проясняться. Бунтаро попросил разрешение немного полежать перед отъездом, потому что почувствовал небольшую боль в желудке.
Придя в себя, мужчина сразу же принял ванну, помазал волосы душистым маслом и надел чистое шелковое кимоно. Когда он вышел на улицу, его телохранители уже поджидали его. Один из них повел под уздцы лошадь. Бунтаро легко вскочил в седло и дал приказ трогаться в путь.
Подъехав к замку, он слез с коня и дал приказ, отпуская своих людей. Затем крупными шагами прошел по тропинке, где стояли часовые. Увидев важного человека, они поклонились и открыли перед ним дверь. Бунтаро прошел по извилистым коридорам, потом поднялся по лестнице на третий этаж, где и шло веселье.
Все гости были нарядно одеты, все в шелковых кимоно яркого цвета. Женатые мужчины пришли со своими женами, запах духов которых витал в воздухе. Самураи танцевали со своими супругами, шутили с ними или просто рука об руку ходили по залу.
Смотря на все это, Бунтаро глубоко вздохнул. Все мужчины были не одни, только он.
В толпе Бунтаро увидел Игури, Кузимо и Миккико. Эта троица громко смеялась, охмелев от выпитого сакэ. Бунтаро, не захотев попадаться им на глаз, ушел подальше в толпу, где встретил Юбиро и Тоёки. Тоёки радостно бросился к другу и, кропко обняв его, сказал:
- Как долго я не видел тебя! Пошли с нами, мы тебя проведем к Набару.
- Очень хорошо, - оветил тот и пошел следом за ними.
Набару дожидался в углу комнаты. Рядом с ним стояли Сюдземиро и Яхо. Все трое приветливо поклонились подошедшим, которые также приветливо ответили на поклон. Яхо предложил всем по чашечки сакэ и вскоре шестеро мужчин, рассмеявшись, завели разговор о том о сем.
Праздник закончился в полночь. Все были веселыми и жизнерадостными. Кто-то из самураев изрядно выпил и поэтому его пришлось нести домой под руки.
Бунтаро подъехал к своему дому и, упираясь на телохранителя, зашел на веранду. Там его поджидал Сувари, который помог ему снять сандалии и проводить в спальню. В спальне Бунтаро разделся и, пошатываясь, лег в постель. Лекарь сел рядом с ним и спросил:
- Как прошел праздник?
- Очень хорошо. Я был так счастлив!
- Я рад за тебя.
Бунтаро протянул руку старику, который взял ее в свою, и спросил:
- Сувари, это правда, что в ыникогда не бросите меня?
- Я обещаю, что всегда буду с тобой.
Бунтаро всегка улыбнулся и, приподнявшись, обнял старика. У обоих из глаз потекли слезы, когда они вспомнили день их первой встречи.

XVI глава

Прошло больше полгода. Наступил сентябрь, солнечный и теплый. В этот день Набару зашел в гости к Бунтаро и, поклонившись как равный, сказал:
- Я уезжаю, дорого друг.
- Куда? Почему? – грустно спросил Бунтаро.
- Отец Моттичели захотел поехать в Европу, а мы должны будем его сопровождать.
- А куда ты уедишь?
- В Страсбург. Но наша поездка будет недолгой, примерно пять лет.
- Я буду скучать по тебе все это время. А на память хочу тебе кое-что подарить, - Бунтаро снял с шеи буддийский талисман и протянул его Набару, - держи, дорогой друг, пусть этот божок будет всегда напоминать обо мне. Если ты будешь бережно хранить его, то у тебя все будет хорошо.
- Благодарю тебя за все, Бунтаро. Я тоже желаю тебе счастья.
Они обнялись и еще раз попрощались. Набару не мог сдержать слез: он предчувствовал в глубине души, что видит Бунтаро в последний раз. «Прощай, друг мой», - подумал он про себя, когда отъезжал от дома.
Бунтаро стоял на веранде и махал Набару рукой. Ему так стало тяжело на сердце, что он опустился на пол и, закрыв дицо руками, заплакал.

Как же быстро пролетело время! Уже стоял май 1602 года. Это было время, когда весна уступала место лету. Деревья покрылись зеленой листвой, а цветы распустили свои бутоны. Птицы весело пели песни, перелетая с ветки на ветку.
В такой тихой и прекрасной обстановке трое друзей: Игури, Кузимо и Миккико сидели в беседке под огромным деревом и вели свой прежний разговор.
- Мы должны убрать Бунтаро или иначе он убирет нас, - сказал Миккико.
- Да, ты прав. Этого негодяя нужно уничтожить. Господин Шэдэо доверяет ему и хочет сделать командиром одного своего отряда, - подхватил Игури.
- Знаете, если вы будете сидеть сложа руки и галдеть, ничего у нас тогда не получится, - вставил слово Кузимо.
- А у тебя есть план? – поинтересовался Миккико.
- Да, есть.
Оба уставились на него с удивленными глазами. Кузимо наклонился к ним и, чтобы никто не смог его услышать, начал:
- Я знаю одного человека, который живет в Нагасаки. Он приехал из Европы сюда. Он алхимик, у него есть целая коллекция ядов, которые он изготавливает. Приехав в Нагасаки, мы найдем этого человека и дадим ему несколько золотых монет, а за это он сделает нам яд. Вернувшись обратно в Эдо, мы устроим для Бунтаро ча-но-ю. В его чашку с чаем мы добавим яд и все.
Игури и Миккико злобно усмехнулись и кивнули в знак согласия.
На следующий день Кузимо и Игури отправились к господину Шэдэо просить выезда в Нагасаки. Старик был очень озабочен делами и сразу же дал согласие. Оба были очень рады, что все так легко получилось. В этот же день они быстро собрались в дорогу и через четыре дня были уже в Нагасаки.
Кузимо знал, где живет алхимик и, свернув с тропы, вместе с Игури направились к берегу моря. Они увидели одиночный домик, стоявший вдалеке от других, и сразу же пошли к нему
Игури постучал в дверь, никто не ответил. Тогда он снова постучал, но и после никто не вышел.
- Может быть, его здесь нет? – спросил он.
- Подожди, - ответил Кузимо.
Вдруг на его слова кто-то отодвинул засов и отворил дверь. Они увидели перед собой высокого старика с длинной бородой. Он поразил своим видом: на голове у него был надет колпак со звездами, а на плечи накинут плащ темно-синего цвета. Алхимик поклонился гостям и спросил:
- Чем я могу вам помочь?
- Если ты поможешь нам, то получишь горсть золотых монет, - сказав это, Игури вытащил из сумки маленький бархатный мешочек, завязанный шнурком, и потряс его. Оттуда донесся звук монет.
- Ой, золото я люблю! Проходите ко мне, не бойтесь.
Игури и Кузимо вошли внутрь. Старик закрыл за ними дверь и, усадив на стулья, спросил:
- Расскажите, что вы хотите?
- Мы хотим купить у вас медленнодействующий яд.
- Можно спросить, для чего?
- Тебе какое дело, старик? Твое дело – продать нам яд, наше дело – купить его. Ты понял? – Игури повертел в руках мешочек с золотом. Старый алхимик на секунду остановил свой взор на этот мешочек, а затем ответил:
- Простите меня, господа.
Старик подошел к своему рабочему столу, на котором помимо книг, бумаги и пробирок, стоял еще и человеческий череп. Он засунул руку в череп и вытащил оттуда маленький пузырек. Затем он завернул этот пузырек в толстую бумагу и проговорил:
- Этот яд я сделал две недели назад. Он начинает действовать через шесть-семь дней после его применения.
- А на какие органы он воздействует? – спросил Кузимо.
- На печень, - ответил старик и злобно хмыкнул.
- Это то, что мы ищем, - сказал Игури и передал алхимику мешочек.
Тот отдал яд и, высыпав из мешочка золотые монеты, принялся радостно их разглядывать. Когда он убедился, что это настоящее золото, то подняв руки вверх, воскликнул:
- Да, какое счастье выпало мне! Теперь я стал богат!
Пользуясь этим моментом, Игури медленно вытащил из ножен меч и, подкравшись сзади алхимика, отрубил ему голову. Кровь забрызгала не только пол, но и стол. Игури спокойно вытер свой меч об одежду алхимика и сказал:
- Глупый старик, ты думал, что тебе удасться остаться в живых? Неужели ты не знаешь, что свидетелей всгда убивают?!
Кузимо закрыл дверь на засов и, перешагнув через труп, подошел к столу и собрал в мешочек все деньги. Затем, повернувшись к Игури, сказал:
- У нас есть яд и деньги. Теперь наша мечта уж точно сбудется. Нам только нужно дождаться темноты, чтобы никто не смог нас заметить.
В полночь они вышли на улицу. Осмотрев все вокруг и никого не заметив, Кузимо и Игури сели на своих лошадей и помчались обратно в Эдо. Через четыре дня рано утром они прибыли в Эдо и сразу же отправились домой, чтобы хорошенько выспаться после дороги и подготовиться к ча-но-ю.
В полдень они встретили Миккико, который уже договорился с Бунтаро о чайной церемонии, которая долджна была состояться в час Петуха.
- Мы должны поторопиться, иначе можем не успеть, - сказал Кузимо и сел на своего коня. Игури и Миккико отправились сделом за ним.
Вскоре они подъехали к маленькому чайному домику. Привязав коней у входа, трое мужчин прошли через сад и зашли в дом. Внутри было все чисто, в огромных вазах стояли цветы, а посреди комнаты был поставлен столик.
Осмотрев все вокруг, Игури и Кузимо облегченно вздохнули. Теперь у них есть время подумать, как отравить Бунтаро да так, чтобы он об этом не догадался. Они пригласили девушку-служанку и сказали ей:
- Твоя задача – подать нам чай. Ты не будешь его нам разливать, мы сделаем это сами.
- Да, я поняла, - ответила девушка и ушла.

Настал час Петуха. Игури разлил в четыре чашечки чай и, поставив их на поднос, сказал служанке:
- Ты не должна перепутать. Нашему гостю ты дашь вот эту крайнюю справа. Но только смотри, не забудь.
После этого он отправился в соседнюю комнату. Кузимо и Миккико уже ждали его. Вдруг послышались шаги. На веранде раздался кашель и звук открывающихся седзей. Бунтаро тихо зашел в комнату приема и поклонился трем людям. Они также ответили на поклон и пригласили к столу.
Бунтаро оглядел комнату и сказал:
- Спасибо вам за то, что пригласили меня. Мы стали друзьями три года назад. Теперь надеюсь, наша дружба будет длиться вечно.
- Конечно, Бунтаро-сан. Мы так рады видеть тебя, - ответил Миккико.
Кузимо улыбнулся и сказал:
- Я думаю, пора пить чай.
- Конечно! – ответили все трое.
Служанка принесла поднос и грациозно стала подавать каждому чашечку чая. Бунтаро она дала ту, на которую указал ей Игури. Бунтаро взял чашечку и, подняв ее, сказал:
- За дружбу.
- За дружбу, - ответили остальные и сразу же выпили чай.
Миккико покрутил в руках свою чашечку и, подморгнув Кузимо и Игури, сказал:
- Какой у чая необычный вкус. Я раньше никогда такого не пробовал.
- Да, ответили те двое, - чай действительно какой-то странный.
Затем они обратили внимание на Бунтаро и спросили его:
- Бунтаро, скажи нам, тебе не кажется, что чай какой-то необычный?
- Да, - ответил тот, - у чая действительно необычный вкус.
Кузимо, Игури и Миккико хотели петь и танцевать от радости. Они изменились в лице, глаза их щаблестели радостным огнем. Наконец-то, их замысел осуществился.

XVII глава

Через неделю после ча-но-ю Бунтаро почувствовал недомогание и боль в печени, но не придал этому значения. Он надел желто-зеленое кимоно и отправился на военный совет к Шэдэо.
На военном совете присутствовали: Кийяма, Яхо, Сюдземиро, Юбиро, Тоёки, Игури, Миккико, Кузимо, Хиро-Мацу и Бунтаро. Шэдэо сердито посмотрел на всех своих вассалов и сказал:
- Курагу объявил мне войну. Теперь мы должны немедленно действовать, а иначе будет поздно. Вы люди, которым я полностью доверяю, - он посмотрел на Кийяму и спросил, - Кийяма-сан, сколько у вас мушкетов?
- Сто, господин.
- Очень хорошо. У меня есть сто пятьдесят. Итого двести пятьдесят мушкетов, а это немало.
- Господин, - спросил Юбиро, - а сколько у нас конницы и пехоты?
- Очень хороший вопрос, - с улыбкой ответил Шэдэо, - я все уже просчитал и скажу вам, что у нас десятитысячная пехота, пять тысяч лучников и десятитысячная конница.
Все, услышав эти цифры, расплылись в улыбке. Шэдэо посмотрел по сторонам, а затем сказал:
- Юбиро-сан, я назначаю вас генералом моей армии.
Услышав это, Юбиро коснулся лбом татами и воскликнул:
- Я благодарю вас, господин!
Все остальные посмотрели на генерала и принялись поздравлять его с новой должностью. Только Бунтаро, весь бледный, молча наблюдал за всеми. Шэдэо, заметив это, спросил:
- Бунтаро-сан, что с вами? Как вы себя чувствуете?
Тут комната разом наполнилась тишиной, все устремили взгляд на Бунтаро. Тот, в свою очередь, медленно встал и, ухватившись за правый бок, тихо сказал:
- Господин, я… я не мо… - тут он остановился и, вскрикнув от боли, упал, потеряв сознание.
Хиро-Мау мигом бросился к своему сыну и, приподняв его, промолвил:
- Бунтаро, что с тобой? Очнись! – старый генерал посмотрел на своего господина и сказал. – Я сейчас же еду домой. Сувари поможет моему сыну.
- До свидания, - ответил Шэдэо и проследил, как Хиро-Мацу и вошедший молодой самурай взяли Бунтаро и вынесли его из зала.
Наступила полная тишина. Никто, кроме Игури, Миккико и Кузимо не знал, что же произошло. Тут все стали переговариваться, обсуждая происшедшее. Несколько минут Шэдэо сидел молча, собираясь с мыслями, как вдруг, потеряв терпение, воскликнул:
- Хватит!
Все разом замолчали и удивленно посмотрели на него.
- Человеку стало плохо и это понятно: собрание длится уже больше часа, и у Бунтаро просто подскочило давление.
- Но, господин, - ответил Тоёки, - я сомневаюсь, что это давление. Ведь раньше с ним ничего подобного не случалось. А когда он встал, то ухватился за правый бок в том месте, где расположена печень.
- Откуда вы знаете, Тоёки-сан, что у него болит? – с насмешкой проговорил Миккико. – Может быть, Бунтаро-сан сегодня что-то не то съел.
- Тихо! – оборвал его Шэдэо. – Собрание окончено. Можете расходиться.
Все молча поклонились и вышли, по дороге спрашивая друг друга, что же могла случиться с Бунтаро?

Бунтаро пришел в себя. Он медленно открыл глаза и потухшим взором посмотрел на Сувари, который сидел у его изголовья, и спросил:
- Что со мной?
- Не знаю, Бунтаро, не знаю.
- Сувари, как же мне плохо. Мне так плохо.
- Я вижу, что тебе плохо.
- Такое ощущение, что что-то внутри жжет меня, какая-то страшная боль.
- Дай мне твою руку.
Бунтаро из последних сил поднял свою исхудавшую руку и протянул ее старику. Лекарь посмотрел на нее и глубоко вздохнул. Он знал, что у этого человека очень тяжелая болезнь, а средств излечить ее у него не было.
В комнату зашел Хиро-Мацу и сказал:
- Завтра утром господин Шэдэо уезжает в Киото.
- И вы поедите с ним? – очнувшись, спросил Бунтаро.
Старый генерал подошел к сыну и ответил:
- Нет, я не могу оставить тебя одного.
- А как же долг перед нашим сюзерном?
- Мой долг – остаться с тобой, сын мой. Я уже стар, чтобы всюду сопровождать нашего господина.
Бунтаро взгялнул на отца, как вдруг серая пелена затуманила его взор и, закрыв глаза, он рухнул на подушку. Сувари тут же начал приводить Бунтаро в чувства. Медленно открыв глаза, он сказал:
- Оставьте меня одного, я прошу вас. Вы же видите, как мне плохо.
Старый лекарь накрыл больного одеялом, а затем вместе с Хиро-Мацу вышел из комнаты.
На следующее утро Бунтаро стало лучше. Он сам встал, принял ванну, позавтракал и пошел погулять по саду. Присев на лавочку, мужчина осмотрелся вокруг и впал в свои мечты.
Солнце сильно пекло землю, везде щебетали птицы, жжужали пчелы и летали бабочки. Бунтаро очень понравилось это зрелище и ему захотелось сорвать веточку сакуры, как вдруг острая боль кольнула его в правый бок. Мужчина упал на землю и стал извиваться точно змея. Когда боль немного утихла, он медленно дополз до газона и лег на траву, приходя в себя.
Боль понемногу стала отпускать и мужчина, поднявшись с большим трудом, отправился домой. На веранде его встретил Сувари и спросил:
- Бунтаро с тобой все хорошо?
- Да, со мной все в порядке.
- Если станет плохо, позови.
-Хорошо.
Зайдя в свою спальню, бунтаро достал свой личный дневник и, раскрыв его на первой странице, стал делать записи. Он описал то, что случилось с ним в прошлом на самом деле. Бунтаро знал, что скоро умрет, и поэтому решил написать всю правду.

XVIII глава

На следующий день Бунтаро не смог даже подняться без посторонней помощи. Сувари стал давать ему настои из целебных трав, надеясь хоть чем-нибудь помочь этому человеку. Но как ни старался лекарь, ничего не помогало. С каждым днем Бунтаро становилось все хуже и хуже.
Однажды, когда Хиро-Мацу зашел навестить своего сына, тот бросился к нему и сквозь слезы прокричал:
- Отец, прошу тебя, позволь мне совершить сеппуку!
- Зачем, сын мой?
- Я больше не могу жить…
Хиро-Мацу побледнел от страха и позвал Сувари. Он рассказал лекарю просьбу Бунтаро. Сувари глубоко вздохнул и решил дать больному лекарство. Но Бунтаро ударом кулака вышиб отвар из рук старика и сказал:
- Мне уже лекарства не помогут!
Обеспоккоенный повидением сына, Хиро-Мацу вывел Сувари в коридор и спросил:
- Есть ли у него надежда на выздоровление или нет?
- Я… я не знаю, но могу точно сказать, что если Бунтаро через пять дней не придет в себя, то это всё…
- А если придет?
- Тогда с ним все будет в порядке.
Хиро-Мацу глубоко вздохнул и подумал: «Пять дней, как много! Значит, через пять дней Бунтаро будет здоров».




ЧАСТЬ 3

I глава

По всему дому стояла мертвая тишина. Только иногда были слышны шаги ходивших слуг иди звук открывающихся и закрывающихся седзей. В спальне хозяина было все мрачно и неприветливо. «Ветерок» над входом был снят, чтобы не тревожить больного.
Хиро-Мацу последнюю неделю почти не спал и не ел, а только сидел у изголовья своего сына и мрачно наблюдал за тем, как тот терял последние силы. Сувари осматривал Бунтаро, давал ему травы и лекарства, но и это не помогало. В конце концов лекарь потерял всякую надежду и, оставшись наедине с Хиро- Мацу, сказал:
- Я пытался сделать все возможное, но… Я боюсь, что… что уже ничто не поможет.
- Как так?! Мой сын должен быть здоров.
- Уже слишком поздно. Бунтаро смертельно болен и, боюсь, что он скоро… умрет.
- Умрет?!
- Да. Он почти ничего не ест, не говорит, всегда лежит с закрытыми глазами. Вчера Бунтаро сказал мне, что ему больно даже пошевелиться. Я спросил, где болит…
- А он?
- Он показал на то место, где расположена печень, а это очень опасно. Если печень начала отказывать, то никакие лекарства уже не помогут. Человек будет умирать в мучениях, испытывая старшные муки. Некоторые умирали, не выдержав боли…
- Сын, - лицо старого генерала побелело, по щеке скатилась слеза. Он молча встал и вышел на улицу, что бы побыть одному.
Сувари налил в чашечку рыбий суп и отнес его в комнату Бунтаро. Больной, услышав шаги, медленно приоткрыл глаза и издал слабый стон.
- Выпей, бедненький мой, - сказал лекарь, наклонившись над Бунтаро.
- Мне больно, очень больно… Я ничего не хочу…
- Прошу тебя, выпей, хоть половину. Нужно восстановить силы.
- Зачем мне теперь сила, если я и так умру… А теперь, пожалуйста, оставьте меня одного. Я очень сильно устал, мне хочется спать.
Сувари знал, что Бунтаро вовсем не хотелось спать, но настаивать больному человеку ему тоже не хотелось. Старый лекарь накрыл его теплым одеялом и бесшумно вышел из комнаты.
Ночью по всему дому раздался крик. Все слуги, Хиро-Мацу и Сувари вбежали в спальню Бунтаро и увидели, как тот лежал на полу, ухватившись за правый бок, и кричал. Заметив вошедших, Бунтаро сквозь слезы прокричал:
- Уходите все! Дайте мне умереть спокойно!
Хиро-Мацу подбежал к своему сыну и, уложив его обратно в постель, дал выпить лекарство, которое снимает боль. Через минуту больной пришел в себя и тихо проговорил отцу:
- Отец мой, когда меня не станет, я прошу вас простить меня за все, что я не так сделал.
- Я прощаю тебя, сын мой, но и ты прости меня тоже.
- Сначала, перед тем, как отправиться в Великую Пустоту, я хотел бы, чтобы вы знали всю правду. Рассказать всё у меня нет сил, но есть записи в дневнике, которые я недавно сделал, - Бунтаро вытащил из столика книгу в красном переплете и протянул ее Хиро-Мацу. – Это мой дневник. Здесь я записал всё, что было на самом деле, ничего не утаив. Я просто хочу, чтобы все знали истину и поняли, что я за человек, или каким я был человеком.
- Я все прочитаю, обещаю.
Бунтаро медленно протянул свою руку отцу, который сжал ее в своей. Рука была сухая и холодная. Старый генерал посмотрел в измученное лицо своего сына и подумал: «Бедный мой мальчик, сколько ты настрадался в жизни. Неверность твоей матери и моей наложницы, позор бедной Марико, мои необдуманные поступки – все свалилось на тебя, и ты страдал за всех нас».
Бунтаро поднял свои глаза полные любви и доброты, и тихо сказал:
- Я люблю тебя, отец мой.
- Я тоже тебя люблю и буду любить всегда, мой бедный мальчик.
У обоих на глазах были слезы. Больной первый раз за всю свою жизню услышал от отца «мой мальчик». Теперь, может быть, Хиро-Мацу поверит в то, что написал его сын в дневнике.

II глава

Когда все легли спать, Хиро-Мацу зажег светильник и, открыв дневник Бунтаро, принялся читать:
«1582 год, 20 августа. Мне 16 лет, и я уже самурай. У меня есть жена и двое сыновей: Ягуши и Яэморо. Мой отец, господин Хиро-Мацу, уехал на войну, оставив меня в роли хозяина. Мне жилось хорошо, меня все слушались… Но один день испортил все. Вернувшись с охоты, я и мой друг принесли птицу, которую никто не стал есть, и ее пришлось отдать собакам.
Это была моя первая успешная охота, и мне захотелось рассказать о ней матери. Я надел чистую одежду, засунул за пояс меч и пошел в комнату своей матери. Когда я зашел, то увидел то, что можно увидеть лишь в страшном сне. Моя мать лежала порубленная на куски, кровь забрызгала пол и татами. У меня онемели руки и ноги, в голове все поплыло. Я не знал, что делать. Вместо того, чтобы позвать на помощь, я бросил свой меч в лужу крови и убежал в сад.
Все, увидев меня, подумали, что убийцей был я. Кузимо-сан рассказал моему отцу о том, что я «зарубил» собственную мать, и отец проклял меня. Затем меня прокляли мои сыновья и их мать, но я не стал долго терпеть их оскорбления и отослал их к родителям моей жены. Что было дальше с ними, я не знаю.
Я пытался рассказать своему отцу правду, но он не хотел слушать меня, приказав навсегда покинуть его дом. Но если хотите знать правду, настоящим убийцей был Кузимо, он же был мужем моей сестры. Он ненавидел меня всем сердцем и всегда старался унизить меня перед всеми. Но Будда, видя мои страдания, послал мне Марико, которую я полюбил сразу, как только увидел ее. Когда мы поженились, первое время, она была всем для меня. Мне было все равно, что обо мне думали, говорили. Я знал, что передо мной стоит человек, которого я очень люблю и для которого  я согласен взять все беды на себя. Когда у нас родился сын, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Мой сын по характеру был похож на меня. Я сам учил его всему, что знал сам. Но мои счастливые дни быстро пролетели. Тоэтоми Хидэеси объявил войну с Кореей и мне пришлось отослать Марико и нашего сына на север ради их же безопасности. На войне я все время думал о них, я думал  о том, как бы нам было хорошо втроем. Я готов был отдать все свои владения, все свое богатство ради того, чтобы приобрести какой-нибудь маленький домик на берегу речушки, построить водную мельницу и жить в счастии и согласии.
Когда мы поплыли на корабле в Корею, я сильно простудился и потому лежал в своей каюте. Ко мне заглянул Кузимо. Как всегда, он стал оскорблять меня, чтобы вывести меня из себя. Тут он замахнулся в надежде ударить меня, но я удержал его руку и прогнал его. Тогда Кузимо сказал, что отомстит мне за это и трижды прокляв меня, ушел.

1602 год, 10 мая. С каждым днем мне все хуже и хуже. Никакие лекарства мне уже не помогут, потому что я знаю, что скоро умру. Я знаю, что все считают меня ничтожеством, подлецом. И мне приходится из последних сил написать эти строки, чтобы оставить после себя хорошие воспоминания. Когда меня не станет, прочитайте, пожалуйста, все, что здесь написано. Я не хотел делать людям зла, я всегда желал всем только добра. Я знаю, что свободу не следует продавать ни за какие деньги и что бледная смерть стучится и в хижины бедняков, и в царские дворцы.
Вот, что я хотел вам рассказать. И я надеюсь, что вы поверите тому, что я здесь изложил».

Пока Хиро-Мацу читал, пальцы его тряслись. Он никак не мог сдержать слез, которые лились по его старым щекам. Закончив читать, мужчина погасил светильник и тихо вышел из своей спальни, направившись в комнату сына.
Бунтаро спал, свернувшись калачком, под теплым одеялом. Дыхание было ровное, сердце спокойно билось. Лицо его озарялось улыбкой, на щеках играл румянец. Увидев сына, Хиро-Мацу сначала испугался, подумав, что тот уже мертв. Но когда он увидел, что Бунтаро дышит, сразу же успокоился.
Старый генерал положил дневник на лакированный столик и бесшумно подошел к кровати спящего. Ему вдруг представилось, как Кузимо бьет его сына, а тот из-за болезни не может дать отпор.
Хиро-Мацу еще раз взглянул в лицо Бунтаро и подумал: «Как можно обидеть такое доброе создание, как этот человек. Сколько же дней или недель ты будешь еще так мучиться? Как же мне хочется умереть вместе с тобой, чтобы мы навсегда остались в Великой Пустоте».
Мужчина вытер слезы и лег рядом с сыном, прижавшись к нему.

III глава

Конфликт между правителями обострился. Каждый хотел заручиться поддержкой  императора и получить титул сегуна. Решить эту проблему могла только война. Курагу и Шэдэо не могли видеть друг друга. Каждый обвинял другого перед императором, который дал им разрешение вести войну друг против друга, объявив, что кто победит, тот и станет сегуном.
Шэдэо знал, что Хиро-Мацу будет за него, но не решался просить старого генерала воевать вместе с ним, зная о том, что у него дома лежит умирающий сын.
Зайдя в свои покои, Шэдэо пригласил к себе гонца и сказал:
- Ты должен отослать вот это послание господину Хиро-Мацу. Я знаю, как ему тяжело, но все же, пусть знает, что настало военной время.
- Господин, а нельзя ли сейчас отослать это письмо с помощью почтового голубя? Я думаю…
- Как ты смеешь учить меня, твоего господина! Я знаю, тебе лень ехать в Эдо, но это мой приказ, который нужно выполнить. Сейчас голубем невозможно, так как его могут перехватит! – мужчина потрогал свою длинную бороду, а затем сказал. – Ты понял?
- Да, господин, - с поклоном промолвил гонец.
- Тогда иди. Нельзя терять ни минуты.
Оставшись один, Шэдэо рассмеялся, а затем взял дольку апельсина и съел ее. Сок стекал по его седеющей бороде, и скоро также будет течь человеческая кровь.

Гонец прискакал к дому Хиро-Мацу через десять дней. По обычаю, хояин должен встретить посланца гостеприимно. Первым делом накормить и дать отдохнуть, а уж затем приступать к решению вопроса.
Когда гонец отдохнул, старый генерал пригласил его к себе. Вместе они сели на подушки и распечатали послание.
- Это письмо от господина Шэдэо. Он просил меня передать его вам немедленно.
- А почему такая поспешность? – спросил Хиро-Мацу.
- Конфликт между господином Шэдэо и господином Курагу обострился. Каждый искал поддержки со стороны императора, но Сын Неба сказал, что решить проблему может только… война, - гонец, произнося последнее слово, вздрогнул.
- Война?
- Да.
«О Будда! – подумал Хиро-Мацу. – Снова война, снова горе. Когда же это все закончится?»
Когда гонец уехал, старый генерал медленно встал и подошел к окну. Он увидел перед собой сад, кусочек моря вдалеке, солнце, небо, прохожих, идущих по улице, и ему вдруг захотелось все это остановить, закрыть от своих глаз, потому что он знал, что счастья ему больше не видеть.
В коридоре раздались шаги и кто-то робко зашел в комнату. Хиро-Мацу обернулся и увидел Сувари, держащего под руку Бунтаро. Бунтаро сильно изменился в лице: смуглая кожа его стала какой-то бледной с желтоватым оттенком, над и под глазами появились отеки, волосы на голове почти выпали, щеки сильно впали и на его худом лице сильно только выпирали все такие же карие глаза. Если внимательно посмотреть на этого человека, то перед глазами встанет длинное, тощее существо с бледно-желтой кожей и сильно выпученными глазами.
- Отец, - бессильно сказал Бунтаро, - как видите, я еще могу ходить, мыслить, говорить. Вы рано, слишком рано похоронили меня.
- Сын мой, тебе же плохо! Иди в постель.
- Нет, отец, нет. Мой безобразный вид страшить вас всех, но я не беде показывать своего лица, чтобы не пугать людей. Я закрою свое лицо, правда.
- Бунтаро, не в этом дело. Для меня ты самый красивый и самый лучший. Я хочу, чтобы ты шел отдыхать.
- Раненная тигрица всегда бросится на помощь; птица с подстреленным крылом рано или поздо научится летать; и я тоже смогу воевать.
- Сувари, мой сын сошел с ума! Как он может воевать?
- Отец, я не сошел с ума. Я говорю разумно, так как слышал ваш разговор с гонцом от господина Шэдэо. Я лучше погибну в бою, чем буду несколько недель или месяцев умирать в мучениях.
Сувари и Хиро-Мацу, услышав эти слова, заплакали. Оба бросились к Бунтаро на колени и стали просить зименить решение, но тот полностью настоял на том, чтобы двинуться в поход.

IV глава

Вокруг дома выстроились все самураи Бунтаро. Впереди стояла пехота, сзади лучники на отборных лошадях, а самый последний был мушкетный полк. Личный телохранитель Бунтаро подвел под уздцы лошадь и остановился у калитки, поджидаб своего господина.
Вдруг все слуги разом высыпали во двор и упали ниц по краям тропинки. Все неожиданно стихло. На веранде показалось несколько человек, которые вели под руки Бунтаро, одетого в военные доспехи.
Все горожане столпились на улице, внимательно наблюдая за «тощим существом», которое потеряло человеческий облик. Дети в ужасе отворачивались тогда, когда им удавалось увидеть лицо Бунтаро. Только один садовник, знавший от Сувари всю историю, с гордостью смотрел на этого измученного болезнью человека. Он помог Хиро-Мацу и Сувари посадить Бунтаро на лошадь. А когда армия пошла по улицам города, то садовник провожал ее до тех пор, пока она не скрылась из виду.
Весь вечер Хиро-Мацу не находил себе места. Он рвал на себе волосы, раскидывал веди и твердил одно и то же: «Это я, старый глупец, во всем виноват! Сам же отпустил своего собственного сына на верную погибель».
Ночью генерал собрал свой небольшой отряд и поехал вслед за Бунтаро.

Сражение должно было начаться в пять часов утра. Место выбрано в открытом поле, где должно было произойти генеральное сражение. Местность была такая, что негде было укрыть засаду, но зато много места для того, чтобы пустить в ход и пехоту, и конницу, и мушкетный полк.
Справа и слева от поля было два холма, на котором расположились вражеские армии. И вот, как только солнце поднялось из-за горизонта, показались с двух сторон всадники, одетые в доспехи. На левом холме развивалось знамя молодого энергичного Курагу; справа показалось знамя с изображением сокола старого, но мудрого Шэдэо. И там, и там протрубили трубы, давая знак воинам приготовиться к сражению.
У Шэдэо насчитывалась пятидесятитысячная армия, в то время, как у Курагу было тридцать две тысячи. Шэдэо, наблюдая за суетой противника, сложил руки рупором и прокричал:
- Курагу, ты же видишь, что у меня силы мощнее. Лучше сдайся без боя и тогда никто не погибнет.
- Рано радуешься, старик. Твоя звезда уже потухла, моя еще горит! – раздался дерзкий ответ.
- Ну хорошо.
Шэдэо подозвал Бунтаро и сказал:
- Вы со своим войском разобьете левое крыло – их конницу. Затем зажмете их полукольцом и не дайте никому сбежать, - затем, подозвав другого генерала, продолжил, - а вы ударьте по правому крылу. Там у них стоит оборона. Нужно ее смять к центру, а я к тому времени брошу в центр всю мощь моей армии. Когда мы встретимся, то наша задача будет отступить назад, но не для того, чтобы бежать, а для того, чтобы сомкнуть Курагу в кольцо. Ясно?
Оба генерала одобрительно кивнули.
Через полчаса две армии выстроились в поле. Армия Курагу представляла собой птицу, армия Шэдэо – скорпиона. Два противника пошли навстречу друг другу, и тут началось генеральное сражение.
Генерал Юбиро со своей десятитысячной армией легко прорвал оборону пости без потерь. Но потери были у противника; из двух тысяч оборонявших в живых осталось лишь девятьсот, которые мужественно сражались, но сильная армия Юбиро притеснила их к центру, где они были полностью разбиты.
А вот армии Бунтаро пришлось попотеть. Конница Курагу оказалась хорошо вооруженной и организованной. Командиром конницы был генерал старой закалки, умудренный в боях. К шести часам вечера все таки удалось разбить конницу (правда, лошадей погибло больше, чем людей). Самураев, оставшихся без лошадей беспощадно убивали.
Бунтаро стоял в стороне, отдавая только приказы. Сам же он не мог участвовать в битве, так как у него еле хватило сил держаться в седле. Вдруг он с радостью заметил, что его армия стала теснить противника. И тут он с ужасом заметил на левом холме новый отряд вражеских всадников. Бунтаро отдал своим воинам приказ к отступлению, чтобы можно было передохнуть и с новыми силами броситься в атаку.

V глава

Ночью, сидя у костра, бунтаро почувствовал ужасную боль в печени, но мужественно вытерпел ее, чтобы не переполошить весь свой поредевший отряд.
Воины готовили рис, ели овощи, фрукты. Один самурай достал из походной сумки морского ежа и протянул его Бунтаро. Но тот вежливо отказался, сказав, что его воинам нужно больше есть.
Когда все легли спать, Бунтаро сидел и обдумывал ход сражения. Он знал, что его воины завтра пойдут в бой с новыми силами, будут отчаянно драться. Но противника в два раза больше, тем более, что к нему на подмогу пришли новые силы. «Если не будет помощи, то моя армия будет разбита. Что же делать? Что?» - горько думал Бунтаро, смотря на звездное небо. Раньше его никогда так не интересовала природа как сейчас. Мужчина видел ночные облака, слышал шелест травы  и ему показалось, что он умирает. «Как был прав Сувари, говоря, что если тебе тяжело, просто посмотри вокруг и тебе станет легче».
На рассвете снова продолжился бой. Самураи были сытые и  отдохнувшие, и потому дрались активнее. Шэдэо пустил в ход свой мушкетный полк, который легко прорвал весь центр и соединился с воинами Юбиро.
Армия Бунтаро мужественно сражалась. Каждый самурай стоил десятерых воинов Курагу. Вражеская конница стала отступать к центру, где ее добивали воины Юбиро.
Вдруг навстречу Бунтаро из-за холма выехали воины в доспехах на хороших лошадях.
- Отец! – воскликнул мужчина и, пришпорив коня, помчался навстречу всадникам.
Впереди на коне ехал большой, грузный генерал. Увидев сына, он остановился и сказал:
- Я приехал помочь тебе.
- Спасибо тебе, отец. Я никогда этого не забуду.
Вдруг оба увидели, что враг стал теснить воинов Бунтаро. Хиро-Мацу отдал приказ своим самураям броситься в атаку. Вражеская конница, увидев новых воинов, пустилась в бегство.
- Гоните их! Гоните к центру! – прокричал Хиро-Мацу.
Его воины и воины Бунтаро слились воедино и погнали противника к центру. Вдруг Бунтаро почувствовал острую боль и, не зная что делает, бросился вслед за своими самураями.
- Бунтаро, вернись! – закричал Хиро-Мацу, но тот его уже не слышал.
Бунтаро увидел, как воины дерутся друг с другом, и какая-то ненавистная ярость родилась в нем. Мужчина сжал рукоятку своего меча и вытащил его из ножен, но тут нахлынула более мучительная боль и Бунтаро увидел врага, на лицо еще совсем молодого юношу, который нацелил на него стрелу.
«Наконец-то смерть меня нашла», - с радостью подумал мужчина и бросился на врага.
Юноша натянул тетеву и пустил стрелу. Стрела пробила насквозь горло Бунтаро, на землю закапала темная кровь. Но Бунтаро уже боли не чувствовал…
Хиро-Мацу, увидев, что случилось с его сыном, бросился в пучину боя и снял с лошади тело Бунтаро. Он отнес его подальше от боя и, упав на колени, горько заплакал.
На старой кобыле подъехал Сувари. Он медленно слез с лошади и со слезами на глазах воскликнул:
- О Будда! Что же теперь будет? Бедный мой, бедный мой Бунтаро. Что же с тобой случилось?
Старый лекарь опустился на колени и осторожно вытащил из горла Бунтаро стрелу. Брызгнула кровь, запачкав руки и одежду Сувари.
Хиро-Мацу поднял глаза, в них застыла боль. Он сквозь зубы промолвил:
- Я отомщу за смерть моего сына, - с этими словами старый генерал взлетел на своего коня и пустился туда, где продолжалось сражение.
Хиро-Мацу от ярости рубил всех подряд. За день от убил пятьдесят вражеских солдат. Юношу, убившего Бунтаро, он обрек на мучительную смерть, порезав его вдоль и поперек, и сбросив его на землю. Истекая кровью, юноша не заметил, как десять коней промчались по нему, оставив на земле лишь лужу крови.

К вечеру сражение закончилось. Воины Шэдэо окружили врага и разбили его окончательно. Курагу, поняв свое поражение, решил сбежать. Он переоделся в женское платье и со своими личными телохранителями попытался прорваться через кольцо. Но его замысел был раскрыт, а сам Курагу убит своим же слугою, который рассказал о том, что готовил его господин против императора.
Шэдэо получил послание от Сына Неба, который провозгласил его сегуном.

VI глава

Дома было тихо и мрачно. Все: и слуги, и хозяин, и Сувари были одеты в белое кимоно. Женщины и девушки смыли косметику, сняли все украшения.
В большой спальне было все чисто прибрано. Везде стояли вазы с веточками сакуры. Тело Бунтаро было завернуто во все белое, волосы на голове хорошо промыты и расчесаны. Руки сложены на груди.
Хиро-Мацу и Сувари сидели рядом с телом и молча смотрели в это безжизненное, но столь теперь прекрасное лицо. Черные волосы Бунтаро еще переливались синевой.
- Погиб мой единственный сын. А ведь каким я был глупцом раньше! Только сейчас я понял, как сильно я люблю Бунтаро, - генерал наклонился над телом и прошептал. – Спи теперь спокойно, мой мальчик. Никто уже не потревожит твой сон. Ты был и есть мой самый любимый ребенок. У меня было еще пять дочерей, но никого я так не любил как тебя. Прости меня, Бунтаро, за все. Ты мучался и страдал всю жизнь ради других. Теперь пришла моя пора взять все на себя.
- Не мучайте себя, Хиро-Мацу-сан. Ваш сын понимал вас. Он вам все уже давно простил, - ласково произнес Сувари.
Генерал поцеловал лоб умершего и сказал:
- Какой он красивый!
- Кто? – переспросил лекарь.
- Бунтаро… сейчас он такой красивый.
У ворот процокали копытами лошади. Слуги известили, что приехал Суруки.
- Пусть войдет, - сказал Хиро-Мацу.
В комнату зашел высокий, тонкий юноша с красивым лицом. Суруки было уже семнадцать лет. Увидев своего внука, Хиро-Мацу обнял его и сказал:
- Здравствуй, дитя мое. Как хорошо, что ты приехал к нам.
- Я хочу видеть тело моего отца, - спокойно ответил юноша и, усевшись на подушку, долго и печально смотрел на тело Бунтаро.
- Да, Суруки, твой отец был замечательным человком… - начал было генерал, но Суруки перебил его:
- Да, мой отец был хорошим и смелым человеком. Только вы не замечали этого!
- Я попросил у него сегодня прощение…
- Прощение нужно было просить пока он был жив. Теперь бесполезно что-либо изменить. Человека больше нет и никогда не будет, - с этими словами Суруки покинул дом и с тех пор никто его так и не видел.
Одни говорили, будто он убит на войне, другие молвили, что он уплыл в Китай. А третьи доказывали, что юноша совершил сеппуку. Но это все доказать так и не удалось.

ЭПИЛОГ

По японским обычаям тело умершего сжигали на костре, а останки закапывали в землю. Но Хиро-Мацу решил все изменить. Он позвал искусного мастера, который из дерева сделал гроб. Затем гроб покрыли лаком, чтобы не сгнило дерево, и в него положили тело Бунтаро.
Старый генерал выбрал живописное место на холме с видом на море, где и выкопал могилу. Гроб уложили с восточной стороны, откуда встает каждый день солнце. Могильную плиту уложили рядом, на которой было написано: «Тода Бунтаро, 1566-1602».
Хиро-Мацу каждый день приносил на могилу по веточки сакуры или лотос. Он посадил самые красивые цветы вокруг могилы, чтобы здесь всегда царила жизнь.
И вот сейчас Хиро-Мацу сидит на траве перед могилой своего сына и вспоминает былые дни. «Папа, вот я нарвал цветы. Это тебе и маме», - вспомнился ему Бунтаро в возрасте трех лет, или: «Отец, как я счастлив, что наконец-то вернулся домой!» Все эти воспоминания вставали один за другим. Хиро-Мацу посмотрел на зеленоватое море, затем устремил свой взгляд на солнце. Потом он снова посмотрел на могильную плиту, блестевшую на солнце, и понял, что сына он больше никогда не увидит.


2003 - 2004