Моя семья в истории моего города

Я коренная жительница Севастополя. История моей семьи начинается еще со времен Потемкина. Мои предки  пережили и первую и вторую оборону города. Наш старый дом изображен на полотнах Рубо в экспозиции Панорамы первой обороны Севастополя на Историческом бульваре. Моему прапрадеду Матвееву Гергию Михайловичу посвящена часть экспозиции в музее черноморского флота.   И я хочу рассказать о своей семье во время обороны и оккупации Севастополя.

1941 год 22 июня фашистская германия перешла границы Советского Союза. В четыре  часа утра над Севастополем  появились военные самолеты, но люди привыкшие к общевойсковым учением, за неделю до этого, не обратили никакого внимания.  Первые две бомбы, по свидетельству моей прапрабабушки, уничтожили части двух улиц. Первая бомба упала на ул. 6 Бастионная, где сейчас детский стадион, а вторая упала в районе ул. Щербака  рядом с центральным рынком. Остальные  бомбы уже никто не считал, потому что  началась паника. Вот так для севастопольцев началась Вторая Мировая Война.

Моя семья жила на ул. Ялтинской в доме номер 16 в районе площади Ушакова. Это был маленький частный дом с небольшим убежищем, выдолбленном в скале прямо во дворе. Убежище осталось со времен  первой обороны. Моя бабушка и ее брат, которые не видели войны, рассказывали мне как они туда лазили в детстве и играли в войну. Все старые дома на ул. Ялтинской имели такие же убежища.

В течение всей обороны,  всех 250-ти дней, артобстрелы не прекращались ни на минуту, то есть немцы били без перерыва на обед и сон. Сначала люди сидели в убежищах, а потом привыкли и даже выходили, «человек ко всему привыкает», говорила моя  прапрабабушка.

Женщины ходили на Сапун гору (пешком) там было много солдат и матросов разных частей, защищавших подступы к городу, и помогали им: готовили, стирали, уносили раненых. Уже после войны моя прапрабабушка помнила  расположение каждого окопа  на Сапуне.
Люди ходили в госпиталь, который находился на ул. Очаковцев, что бы помочь, они забирали бинты, стирали их приносили обратно, брали новые и так по кругу, писали письма, под диктовку раненых или читали им письма. Некоторые солдаты просили спеть песни или рассказать стих. Город помогал своим воинам как мог. По свидетельству моей прапрабабушки: Город  жил одной жизнью с фронтом. Севастополь являлся фронтовой базой защитников, их арсеналом, и их линией фронта. Тыла у защитников не было. Каждый день вражеские самолеты атаковали  жилые кварталы, уничтожая дома и мирных жителей. Моему  прадедушке было 12, он конечно, мало что мог сделать при обороне.  Но говорил, что они распознавали звук немецких самолетов и различали их на слух. Зенитные установки стояли в районе ЖД вокзала и мальчишки безошибочно определяли, пролетел бомбардировщик или нет. К ним были придуманы слова на звук мотора немецких бомбардировщиков:
ВЕЗУ, ВЕЗУ, ВЕЗУ____потом вступали наши зенитки
КОМУ КОМУ КОМУ КОМУ____________, а бомбы отвечали
ВАМ ВАМ ВАМ ВАМ. Время было страшное, никто не верил, что город сдадут. А потом пришли немцы. Немцы были на улице Гоголя, а наши на Новороссийской. Шла бесконечная перестрелка. Наши уходящие части дрались за каждый сантиметр, город не был брошен в панике. Мой прадедушка  с друзьями бегали смотреть на немцев в район старого хлебозавода, а их матери кричали вслед и пытались не пустить, но не могли ничего поделать с пацанами. Мальчишки играли в салки с немецкими истребителями. Немецкие летчики гонялись, за каждым бегущим пацаном пикировали и расстреливали из пулемета, и самый шик для мальчишек – добежать до любого укрытия и спрятаться там.
В Севастопольской  бухте вода не колыхалась, там было 20 сантиметров застывшей крови и на ней сидели крабы и ели. Моя прапрабабушка никогда после этого не ела крабов.

После взятия города, немцы были поражены тем, что люди остались живы после беспрерывного 349 дневного обстрела. Они рассчитывали войти в мертвый город, а город жил! оставалось всего одна целая стена от зданий -  это  фасадная стена художественного музея им. Крошицкого.

Во время оккупации,  немцы заставляли людей работать на себя, и за это им платили мылом и хлебом,  но народ сопротивлялся из последних сил, придумывая различные причины, и всячески стараясь испортить жизнь захватчикам. Если же люди отказывались работать, их спускали в трюмы барж.  Был страшный голод, мой прадедушка со своими соседями,  ходил на Исторический бульвар, там было много убитых лошади, которых использовали как тягловую силу для артиллерии, жители их резали и приносили домой, готовили и ели конину.
Многие севастопольцы, во время оккупации, ходили в татарские села обменивали вещи на еду. Иногда фашистский патруль забирал у людей все и оставлял их не с чем. Люди собирали пустые бутылки, заливали туда  горючих жидкостей, чтобы забрасывать ими немецких солдат.

В районе базара румыны охраняли пленных за колючей проволокой. Используя страсть румын к торговле, все пленные были выкуплены местным населением в течение недели.

Мне рассказывали, как расстреливали Ревякинцев на пл. Ушакова. Жена Ревякина была на 9 месяце беременности и ее стреляли 3 раза, сначала убили ребенка, а  потом ее. Людей согнали смотреть на расстрел и не давали убирать трупы 3 дня. Была зима и они лежали там, стояли солдаты охраняли, через три дня разрешили убрать.

Город Севастополь был освобожден 9 мая 1944 года. Наши войска взяли город за 3 дня в мае 1944, немцы осаждали город 349 дней в 1942 году. Во время немецкой осады каждый житель,включая детей, каждый камень нашей земли, боролись с фашистами. А в 1944 году немцев атаковали советская армия снаружи и жители города изнутри.

  Во время взятия города  9 мая 1944 года, мама моей прапрабабушки была убита осколком бомбы. Когда ее хоронили на кладбище вокруг было много трупов погибших солдат. Родственники собрали эти трупы и похоронили вместе с ней,  потому что был май и никто не знал когда придет похоронная команда.  Моя прапрабабушка говорила, что на месте нашего семейного захоронения еще как минимум лежат 6 человек.

Моя история не похожа на книги об обороне Севастополя, она из уст жителей переживших это страшное время.
Я рассказала об обыкновенной  семье, пережившей и первую и вторую обороны. Они вовсе не герои, и не воины, они просто патриоты своего города и они просто жили, любили  и защищали эту землю, как могли. Это все рассказала моя бабушка, которой, в свое время, рассказала ее бабушка. Они  рассказывали мне то, что видели, пережили, прочувствовали.  Теперь я знаю и буду помнить.
Я считаю, что не одна книга не может привить больше патриотизма к своему городу, к своей стране, чем пример наших предков. Патриотизм прививает нам наша семья. История жива пока мы ее помним! Забыть Вторую Мировую Войну, для меня это значит простить фашизм, а такое простить нельзя. Я буду помнить это, как помнили все поколения до меня, и я передам это своим детям.

НИКТО НЕ ЗАБЫТ
НИЧТО НЕ ЗАБЫТО