Corona Boreаlis Часть 2 Глава 17

    Большая  палата  реанимации  была  заполнена,  на  всех  койках  лежали  дети. Веркина  кровать  стояла  посередине палаты, у  окна,  напротив  застекленного  сестринского  поста  на  невысоком  подиуме.  К  ней  был  подключен  монитор,  следивший  за  частотой  пульса  и  насыщением  крови  кислородом. Верка  встретила  их  спокойно, рассказала,  чем  ее  кормили  на  завтрак, и  попросила  принести  лапшу  Дошерак. На  голове  у  нее  была  надета  одноразовая  хирургическая  шапочка – берет, под  которую  были  убраны  волосы.  Сейчас  он  действительно  заметил  перемену  в  ее  облике -  Верка стала какой-то  внезапно  повзрослевшей,   даже  на  больничную  еду  она  пожаловалась  как-то  по-взрослому, и  с недетской  гримасой.  На  соседней  койке  лежал  мальчик,  лет  десяти, с  ожогами, который  время от  времени  принимался  стонать,  и  Наташе  приходилось  успокаивать  его, отходя  от  Верки.
Серов  прошел  на пост,  где  сидела  дежурный  врач,  совсем  молоденькая  женщина  с уставшими  глазами. Она  сказала  ему,  что  вчера  пришлось  пунктировать грудную  клетку  и  убирать  выпот. Показала  контрольную  рентгенограмму.  Лучше  бы  она  этого  не  делала – Серов  увидел  узкую  полоску  воздуха  над поверхностью  правого  легкого. « Пневматоракс. Господи,  даже  пропунктирвать  толком  не  могут.  Поранили  легкое. Эх…мастера.».
- Зав. отделением  просил  Вас  пройти  к  нему  в  кабинет, как  придете. Он  все  расскажет  о  вашей  девочке.
     В  кабинете  заведующего  Серова  встретил  спортивного  вида,  сорокалетний   мужчина,  с  умным  лицом;  с  первого  взгляда  можно  было  разглядеть  в  нем  опытного  профессионала  и  практика. Они  представились  друг  другу.  Но  они  были  не  одни – в  углу  просторного  кабинета,  за  журнальным  столом накрытым ,  видимо по  случаю  предстоящего  праздника  защитника  отечества,  на  кожаном  диване  сидел  высокий, поджарый,  седовласый,  красивый  мужчина в  белом  накрахмаленном  халате.
- Профессор  Севастьянов,  - представил,  приставшего  для  рукопожатия, величавого коллегу  зав.  отделением. – Главный  хирург  Приморья  и  мой  научный  руководитель.
Вы сами  все  понимаете. Состояние  девочки  очень  тяжелое. Мой  Вам  совет – забирайте  ее,  как  можно  скорее, и  летите  в Петербург.
- Когда  нужно  лететь?
-  Завтра.
Серов   никак  не  ожидал,  что  так  скоро. Ему  казалось,  что  местные  врачи, обязаны  здесь,  в  Иркутске, помочь  Вере  и  добиться  улучшения. Все-таки  крупный  сибирский  центр… Иначе,  какой  смысл  было  везти  ее  сюда?  Хотя  он  догадывался,  чем  было  вызвано   пожелание  доктора  отправить  их  поскорее  домой… Севастьянов, видимо  раньше  введенный  в  курс  дела, утвердительно  покачал  головой  в  знак  полного согласия  с  высказанным  мнением.
- Вы  часто  встречаетесь  с  такой  патологией? – спросил  Серов,  обращаясь  сразу  к  двум  коллегам.
- Саркома  Эвинга?  Не  часто,  но  несколько  случаев  у  нас  прошло.  У  вас  возраст  не  очень  типичный,  чаще  все-таки    этим  болеют  дети  постарше,  подростки. И  вот  что  я  заметил  - все  дети  были  какими-то  особенно  одаренными, не  похожие  на  своих  сверстников.
- Дети – индиго?  - захотел   уточнить   Севастьянов.
- Нет,   я  бы  не  сказал. Просто  талантливые  дети,  с  каким-то  своим восприятием  мира.
- А  можно  выделить    этиологический  фактор?
- Не  знаю… Хотя,  большинство детей  было  из  неблагополучных  по  экологии  районов. Вы  ведь  из  Эрдэнэта? Как  там  у  вас  в  этом  смысле?
- По  официальным  данным  никаких  отклонений  от  санитарно-гигиенических  норм  в  окружающей  среде  не  зарегистрировано. На  комбинате  есть  служба  промышленной  санитарии,  они  регулярно  измеряют  уровень  радиации, ПДК  и  так  далее… Нет, сейчас  ,  задним  числом,  я  думаю,  что первые  признаки  болезни,  появились  еще  в  России.
« Если  предположить,  что  этому  виной их  приезд  в  Монголию,  то  лучше  пойти  и  удавиться» - подумал  он  об  этом  уже  в  который  раз  за  последнее  время.
    Они  сели  к  столу,  выпили  по  первой… Внешностью  и  манерой  поведения  Севастьянов  напоминал  ему  уходящий  тип  хирурга-барина, привыкшего  к  постоянному  обожанию  со  стороны  своих  провинциальных  коллег,  но  при  этом  снисходительно позволяя  чувствовать  себя  рядом  с  ним  на  равных. В  другое  время Серов  с  удовольствием  посидел  бы  в  такой  компании,  как  это  часто  бывало  на  кафедральных «выездных»  циклах,  это  всегда  было  интересно -  узнать  о  жизни  хирургов  на  периферии,  но  не  сейчас.  Извинившись  и  поблагодарив  за  угощенье, он  покинул  радушных  коллег.
    Оставив  его  сидеть  с  Верой, Наташа  сбегала  в  магазин  за  лапшой  и  соками,  не  забыв  и  о  мальчике  на  соседней  койке. Эта  палата  реанимации,  где  лежали  только  дети  и  только  детские  головы  высовывались  из-под  казенных  одеял,  что-то  напоминала  Серову,  и  он  долго  не  мог  вспомнить  что именно,  но  потом  понял  -  общую  спальню  в  пионерском  лагере  ленинградского  военного  округа  в  Сестрорецке,  куда  его  на  лето  определили  родители  после  первого  класса. Первый  и  единственный  раз  в  жизни,  когда  он  ребенком  спал  вне  дома,  в  окружении  таких  же  мальчишек  и  девчонок ,  лежащих  на  одинаковых  железных  койках,  накрытых  одинаковыми  шерстяными  одеялами.  Он  помнил,  как  ему  не  давал  уснуть  казарменный  запах  этого  помещения. Верка  сама  поела  приготовленную  лапшу,  сидя  в  кровати  с подоткнутой  под  спину  подушкой. Они  сказали  ей,  что  завтра  заберут  ее  из  больницы  и  они  все  вместе  улетят  домой, в  Петербург.
    Выйдя  из  больницы,  они  решили  пешком  добираться  до  гостиницы. Они  долго  брели  старыми  улицами  Иркутска,  не  особенно  вглядываясь  в  провинциально вычурную  архитектуру  домов,  построенных  в  начала  прошлого  века,  в  их  сибирский  колорит, уже  сейчас  понимая,  что  никогда  не  будут  вспоминать  этот  город, в  общем,  ни  в  чем  не  виноватый  перед  ними, но  они  будут  гнать его  из  своей памяти…По  дороге    зашли  в  кафе,  первое  попавшееся,  чтоб  перекусить. Сидя  за  столиком  и  ожидая  заказ,  они  почувствовали  как  в  уютной  тишине  маленького  ресторанчика к ним  возвращается  спокойствие  и  надежда,  что  все  еще  будет  хорошо. Может  быть  потому,  что  на  это  время  если  не  исчез,  то  оказался  вдали    главный  фактор,  определявший  их  паническое  состояние  -  больница,  где  в  палате  реанимации  лежала их  Верка.
- Ничего. Ты  помнишь  Шляпникова? Он  возглавляет  отделение  сепсиса  на  военно-полевой  хирургии  в  академии.  Ну,  он  еще  приезжал  к  нам  на  консультацию  к  больной  с  анаэробной  гангреной…  У  нас  еще  с  ним  совместная  статья была  опубликована.  Он  говорил,  что  испытывает  новый  иммуномодулятор,  на  основе  интерлейкина. И  результаты,  говорит, потрясающие. Метастазы  рассасываюся.. Прилетим  в  Ленинград, я  с  ним  свяжусь..
- Нам  сегодня  надо  позвонить  и  Нинке,  и  моей  сестре  -  предупредить. И  Сашке,  конечно. Ты  по-прежнему  считаешь,  что  ей  ничего  не  надо  говорить?
- Считаю. Но  боюсь,  что  она  узнает  помимо  нас. В  Эрдэнэте-то  уже  известно. И  Татьяна  Анатольевна  завтра  уже  будет  на  месте…
- Тогда  лучше  самим  сказать. Осторожно,  не  как  окончательный  диагноз. Сказать,  что  здешние  врачи  подозревают… поэтому  и  летим  в  Питер.
-Хорошо,  так  и  поступим.  Нам  еще  билеты  купить  надо.  При гостинице  есть  касса  аэрофлота,  я  узнавал – она  работает  до  десяти.  Валюту надо  где-то  поменять..
- В  гостинице  и  поменяем,  там  есть  обменник.
    Фактор  «отсутствия»  - «absente  egrotum»,  работал.  Они  позволили  себе  выпить  по  бокалу  вина  за  едой.
    Вечером  пришлось  звонить  еще  и  Охлопину,  который  безусловно  пообещал  свою  помошь  при  отъезде.