Похватиловы

Глава из повести "Старый барак"

В квартире из одной комнаты жили: мать старуха, её сын Гриша, невестка и двое детей  ( двух и пяти лет ).
У входа справа значительное место занимала печь с плитой, слева – кухонный стол  и умывальник с помойным ведром, затем по обе стороны, у стен, две кровати с панцирными сетками, по центру, у единственного окна – комод, на нём – гордость семьи, маленький телевизор, перед ним детская колыбель. В центре комнаты – стол, покрытый клеёнкой, под ним к ночи стелилась постель старшему ребёнку.
В эту тесную комнату соседи приходили смотреть телевизор, когда хозяина не было. Усаживались за стол, на кровати, кто - где успеет устроиться.
В комнате всегда прибрано, обе женщины нигде не работали.
Григорий – машинист электровоза. Денег получал не мало, но всё равно не хватало. Старуха свою пенсию старалась сохранить, постоянно носила деньги при себе.
Гриша – высокий, худой жилистый мужчина. Лицо резко очерченное, нос с горбинкой, губы плотно подтянуты. Работал он по графику «день – ночь, сорок восемь», дома -  отдыхал. В это время все ходили на цыпочках, старуха хватала своих и чужих, не в меру шумливых, ребятишек и выставляла их из общего коридора на улицу. Маленькая дочка Наташка дома плакала беззвучно, кривила лицо, из глаз капали слёзы, а звука не было.
Григорий бывал грозен. Особенно, когда напивался.  Злость свою, необузданную ярость срывал на жене Таське.
Загонял её под стол тычками и криками, куражась, надевал ей на голову кастрюлю или сковородку.
Таська «заходилась» бессильным, горестным плачем.
У старухи в глазах полыхало плохо скрываемое удовольствие.
«Так ей, так, сынок»,- только что не проговаривала вслух.
Отношения у старухи с невесткой были сложные. Ей нравилась Таськина расторопность, отходчивость, то, как она обихаживает детей и мужа.
Но она боролась с ней за влияние на сына, за свою значимость в семье. Были и другие причины.
Эту Таську, заводилу и хохотушку со смазливым личиком, старухин единственный сын Гришка «отбил» у мужа, с которым Таська прожила всего один год.
Решительно и безоглядно ушла она от мужа, от его вялых объятий, от его нежности и робости, из его просторной квартиры. Ушла к Гришке, к его горячему дыханию, сухим губам, к его железным, как обручи рукам. Ушла в эту комнатушку, где в двух шагах, рядом, лежала её недремлющая свекровь, отравляющая ей самые сладостные минуты жизни. Потому что Таська никак не могла расслабиться до конца, зная, что старуха не спит.
«Мать слышит!», задыхаясь, шептала она мужу, уже распалённому и нетерпеливому, отодвигалась или вскакивала посмотреть ребёнка.
Гришка шипел от злости, не раз толкал Таську так, что она сваливалась с кровати на пол.
Утром свекровь, сдерживая зло, говорила: «Меня муж никогда с постели не выбрасывал!»
Таська выбегала из комнаты, плакала от обиды и ненависти, жаловалась кому-нибудь из соседок:
«Ведь знает же, что всё это из-за неё, не спит, караулит, стерва старая»!
«Зачем ты бросила такого хорошего человека, поменяла своего первого мужа на этого изверга?» - спрашивала Таську Шура Леоненко.
Таська вскидывалась и гордо отвечала:
«Потому что он меня удовлетворяет!»
 Старуха Похватилова была ещё не старая, около пятидесяти с лишним. Лет пятнадцать   прошло с тех пор, как рассталась она со своим мужем. Ушёл ещё на финскую войну  и не вернулся. Самые бабьи годочки, только в понятие вошла – и оторвали, разлучили.
Когда сын был маленьким, легче было. Жили вдвоём. Забота чем прокормить, обогреть, одеть.  И длинные ночи одиночества. Когда тело горит, и снятся странные сны.
Но совсем невмоготу стало, когда Гришка привёл в дом жену.
Лежала, натянутая, как струна, жадно ловила каждый шорох.
«Вот оно, началось. Горячая волна приливала к телу, охватывала млость. Тесно смыкала пылающие колени, затаивала дыхание. Сладкая мука, рай и ад! И опустошение. Зависть и злость на Таську! Кажется, вот схватила бы Гришку и перетащила на себя!
Вот так и жили.