Восточная румелия перевод с болгарского

ПРОВИНЦИЯ ДО СОЗЫВА ЕВРОПЕЙСКОЙ КОМИССИИ:

По Берлинскому трактату, земли между Балканскими и Родопскими горами, без Софийского санджака, должны были сформировать отдельную область, названную Восточной Румелией. Провинция получала административную автономию, но оставалась под прямой военной властью султана. Во главе области был поставлен генерал-губернатор из христиан, назначаемый Блистательной Портой, с согласия Великих держав, на срок до 5 лет. Для защиты области султан имел право строить новые крепости и содержать в них гарнизоны. Для поддержания внутреннего порядка была создана местная жандармерия и милиция с офицерами, назначаемыми из Стамбула. В отдельных случаях, при наличии внешней или внутренней опасности, генерал-губернатор имел возможность призвать на помощь турецкие войска.
Внутреннее устройство, согласно статье 18 Берлинского трактата, было возложено на Европейскую комиссию, которая, совместно с Блистательной Портой в трехмесячный срок, обязывалась разработать Органический Статут Восточной Румелии. При выполнении задачи комиссия должна была руководствоваться законами Османской империи и предложениями, сделанными на Константинопольской конференции 1876 года. Кроме того, статья 19 передавала комиссии право управления финансами области на время разработки Органического Статута и вступления в действие новой администрации.
Эти положения выявили намерение западных держав сделать из Восточной Румелии обычную провинцию, которая не отличалась бы от остальных вилайетов Османской империи. Подтверждением этого явились действия в работе комиссии представителей западных держав по выработке Органического Статута провинции. Их главная цель состояла в разработке такого устройства Восточной Румелии, которое позволило бы отделить провинцию от Болгарского княжества, и уничтожить русское влияние. Они стремились, по возможности, в полной мере восстановить власть султана, уменьшить роль болгарского элемента в управлении, противопоставив ему турецкое и греческое меньшинства. Наиболее упорными в проведении этой линии, наряду с представителями Османской империи, были Великобритания и Австро-Венгрия. Франция, Германия и Италия, как правило, молчаливо поддерживали своих коллег в их антиболгарской политике.
Только Россия защищала интересы болгарского народа, стремилась сохранить такой характер управления провинцией, который позже бы облегчил соединение с Болгарским княжеством. Еще во время войны в Южной Болгарии было введено такое же гражданское управление, как и в Северной. Поскольку, в соответствии с Берлинским трактатом, Европейской комиссии было вверено только управление финансами, другие области управления, естественно, оставались в руках российских властей, если не до истечения срока военной оккупации (в 9 месяцев), то, по крайней мере, до составления Органического Статута.
Российское руководство использовало это время для создания в Восточной Румелии здоровой администрации и местного войска, построенных по тем же принципам и на тех же основаниях, что и администрация, и армия Болгарского княжества. Оно также постаралось сохранить самоуправление администрации, пресекая попытки Европейской комиссии вмешиваться в управление областью. Даже по финансовым вопросам временное управление считало, что полномочия Великих держав должны быть ограничены. Российскими представителями в комиссии так же была поставлена задача, в противовес усилиям западных делегатов, бороться за фактическую автономию Восточной Румелии, ограничение прав султана и сохранение прав, полученных болгарским населением области.

ПЕРВЫЕ ЗАСЕДАНИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОМИССИИ:

Комиссия начала свою работу в Стамбуле 18 сентября 1878 года. Османская империя была представлена Асим-пашой, членом парламента, первым комиссаром и Абро-эфенди, высокопоставленным чиновником в министерстве иностранных дел. От России были Александр Шепелев, полковник Генерального Штаба, участник войны и бывший губернатор Пловдива (Филиппополя), и князь Алексей Церетели, бывший секретарь в русском посольстве в Стамбуле и генеральный консул в Пловдиве (участвовал в расследовании османских зверств при подавлении Апрельского восстания 1876 года). Великобританию представлял сэр Генри Дремонд Уолф, член парламента, и лорд Денамор. Австро-Венгрию – Вениамин Калаи, член Венгерского парламента; Германию –А. фон Брауншвайг, вице-консул в Бухаресте; Францию – барон Максимилиан де Ринг, полномочный министр, и Италию – А. Верони, поверенный итальянского посольства в Стамбуле.
В первые заседания обсуждались предварительные вопросы, связанные с работой комиссии и с ее полномочиями. Выбор председателя комиссии на заседаниях осуществлялся путём ротации, решения принимались с согласия всех членов комиссии. Было принято сформулированное князем Церетели положение об участии османских представителей в заседаниях комиссии, в голосовании по вопросу Органического Статута и запрете Блистательной Порте вносить изменения в одностороннем порядке в Закон после его разработки и ратификации.
Европейская комиссия так же обсуждала вопросы в отношении возмещения материального ущерба, возвращения турецких беженцев и компенсаций. По предложению западных представителей, на первом заседании, было решено не принимать прошений о возмещениях, которые шли бы в разрез с постановлениями Берлинский трактата. По вопросу беженцев османские представители требовали от комиссии принять меры для облегчения их возвращения. Целью этого было изменение этнической картины области в пользу мусульманского элемента. Османская политика была поддержана представителями Великих держав, но встретила сопротивление со стороны российской делегации, которая доказывала, что вопрос по проблеме беженцев не входил в компетенции Европейской комиссии, и что для ее решения должна быть создана специальная российско-турецкая комиссия, которая бы собралась в Стамбуле.
Не менее сложным оказался вопрос о финансах, являвшимся постоянным источником недоразумений, которым занималась комиссии в течение всего времени своей работы. По предложению барона де Ринга комиссия вошла в соглашение с Османским банком, на который было возложено обязательство сбора податей в Восточной Румелии. Затем сформировали Финансовый комитет для управления финансами провинции. Начальником комитета назначили Адольфа Шмидта, инспектора отделений Оттоманского банка.
С середины октября 1878 году комиссии переехала в Пловдив (Филиппополь), где в соответствии с достигнутым соглашением между правительствами Великих держав, должны проводиться заседания комиссии для разработки Органического Статута. Западные державы и Порта надеялись, что в Пловдив их представителям будет легче взять в свои руки управление финансами и установить контроль над местной администрацией. Российские представители считали, что в Пловдив комиссия в меньшей степени будет подвержена враждебному для России влиянию и интригам, чем в Константинополе. Здесь ей предстояло напрямую столкнуться с интересами местного населения и взглядами, касающимися будущего устройства области. Дальнейшие события подтвердили предположения российских представителей.
Болгарское население провинции приветствовало комиссию с большим возбуждением. 17 октября 1878 году депутация представителей различных городов Восточной Румелии встречала членов комиссии меморандумом, в котором, от имени всего населения области, выражался протест против разделения болгарского народа. Авторы меморандума говорили о тяжёлом положении болгар по сравнению с другими народами и высказали недоверие к прописанной в Берлинском трактате автономии, которая в значительной степени сохраняла власть султана над провинцией. Наконец, депутация настаивала на том, что сохранение существующего положение таит в себе опасность для мира, в случае если не будут удовлетворены справедливые желания болгарского народа.
Хотя меморандум был полностью направлен против решения Берлинского трактата, комиссия не видела иного выхода, как принять его. В одном из первых заседаний в Пловдиве представители держав приняли решение пригласить членов депутации на заседание, с целью развеять их опасения о намерениях в работе комиссии. Болгары были не удовлетворены ответом и в новом меморандуме к комиссии заявили, что намерения,  высказанные комиссией, были не достаточно убедительны. Необходимы были гарантии того, что результаты работы комиссии обеспечат автономный статус провинции. Страдания болгарского народа под османским владычеством были настолько велики, что о возвращении в прямое подчинение власти султана не могло быть и речи.
В отдельных поселениях Восточной Румелии прошли протесты и волнения. Сильное впечатление произвела депутация так называемых карловских вдов. В начале ноября перед комиссией выступила делегации от имени 864 женщин, чьи мужья и сыновья без вины были уничтожены турками во время войны. Она настаивала на ответе турецкого правительства за совершенные преступления и заявила протест против намерения восстановить старый режим в этой провинции.
Недовольство населения постановлениями Берлинский трактата выразились особенно сильно в демонстрациях против начальника Финансового комитета Шмидта, который приступил к пересмотру и принятию нового бюджета провинции. Сначала он встречал пассивные сопротивления со стороны местных властей, которые отказывались передавать необходимые сведения о поступлениях и расходах. Затем столкнулся с враждебность в отношении населения, видевшего в нём доверенное лицо султана, а его действия воспринимало как подготовительные шаги для восстановления османской власти в провинции.

ОБСУЖДЕНИЕ ПРОЕКТА УСТАВА:

В такой обстановке началась и проходили заседания комиссии в Пловдиве. На первом заседании, состоявшемся 21 октября 1878 года, османские делегаты представили свой проект Органического Статута, который, по их мнению, должен служить в качестве основы для обсуждения в комитете. Проект не имел никаких различий с системой управления вилайетов Османской империи: область должна управляться генерал-губернатором (валием), при помощи главного секретаря (мухасебеджея) и семи директоров, назначаемых Блистательной Портой. Они создавали так называемый административный совет, с которыми генерал-губернатор должен был совещаться по всем вопросам, которые небыли бы предусмотрены Статутом и законами провинции. Предусматривалось также учреждение законодательного органа – Главного совета, состоявшего из избираемых населением и назначаемых генерал-губернатором членов. Большинство чиновников, судей, а также офицеров милиции и жандармерии, в соответствии с османским проектом, назначались Блистательной Портой по предложению генерал-губернатора. Турецкий язык оставался в качестве главного языка в провинции, как и её старое административное деление, и старая налоговая система.
Предлагаемый османскими властями Проект пренебрегал даже теми немногими правами, которые были предоставлены провинции Берлинским трактатом и, следовательно, был отвергнут. Работа продолжалась на основе разработанных австро-венгерским представителем Калайи программы и основных положений, которые должны были лечь в основу Органического Статута Восточной Румелии. В рамках этой программы Статут должен быть составлен в строгом соответствии с постановлениями Берлинского трактата и в согласии с духом западноевропейских государственно-правовых институтов и потребности местного населения.
Проекты отдельных глав должны были быть написаны в соответствии с предварительными договорённостями, пройти процедуру обсуждения, и, в итоге – приняты или отклонены комиссией. В связи с  различием в задачах российских представителей и их оппонентов между ними часто возникали продолжительные и острые дискуссии по важным вопросам, которые только добавляли работы. Первые значительные споры возникли по вопросу об областной милиции (народном ополчении). Статья 6 главы 1 Проекта не только определяла военную службу в качестве обязательной для всех граждан области, но и содержала положения, которые были призваны изменить характер милиции как местного ополчения. Так, например, проектом предоставлялись привилегии тем болгарам, которые проходили службу в османской армии и военных школах, они должны были занять офицерские должности в милиции и жандармерии. Султан, в случае войны в европейских владениях империи, или в непосредственной близости от них, получал право использовать ополчение для поддержки османской армии. На практике это означало, что вооружённые силы Восточной Румелии не только полностью попадали под контроль Порты, но и в будущем могли использоваться в возможной войне против Болгарского княжества или России.
Против этих предложений решительно выступила Россия, при поддержке некоторых западных представителей. Полковник Шепелев утверждал, что все привилегии, которые давались болгарам, проходившим службу в османской армии и военных школах, должны быть удалены. Российская делегация также высказалась за отмену права султана на использование областного ополчения для защиты империи, и его включения в состав османской армии. Сам этот факт означал бы признание права христиан находиться на османской службе, что категорически отвергалось Блистательной Портой. Окончательное обсуждение по этой статье комиссией было отложено.
Оживлённые дебаты вызвал вопрос о правах султана в области, который соединялся с вопросом о децентрализации управления. В соответствии с предложениями европейской комиссии (статья 7 глава 1), и постановлениями Берлинского трактата, султан имел право назначать не только генерал-губернатора и офицеров местного ополчения, но и секретаря при нём, главу административного совета, судей Верховного суда. Таким образом, султан сосредотачивал в своих руках непосредственный контроль над исполнительной властью, а от декларируемой автономии области оставалась только фикция.
Российские представители резко выступили против этих исключительных прав султана. Князь Церетели отметил, что постановлениями Константинопольской конференции, проведённой по решению Берлинского трактата, рекомендовалось предоставление провинции более широкой автономии, чем предлагаемым в комитете проектом. Автономия могла найти своё выражение только в большей децентрализация, что на практике означало предоставление населению права избирать большую часть должностных лиц области.
Однако в последней редакции статьи 7 был сохранен принцип назначения высших должностных лиц. Главный секретарь, который был заместителем губернатора области, директор внутренних дел, должны были назначаться султаном из числа трех кандидатов, представленных ему генерал-губернатором. Если в течение месяца султан не сообщал своё решение, губернатор имел право сам назначить главного секретаря, предварительно уведомив об этом Порту. Директора административного управления, судей Верховного суда и окружных управителей назначал генерал-губернатор с согласия султана, с условием, что последний должен был сообщить своё решение в течение месяца, в противном случае, молчание означало одобрение.
Важным был также вопрос о праве султана утверждать принятые Областным собранием законы. Согласно статье 10 главы 1 проекта, законы вступают в силу лишь после принятия их собранием и одобрения султаном, и издаются от имени последнего. Известная медлительность Блистательной Порты в принятии решений, сопряженная с правом султана на одобрение законов, неизбежно должна была привести к хаосу в экономической и общественно-политической жизни области.
Поэтому князь Церетели предложил отказаться от утверждения Блистательной Портой, по крайней мере, тех законов или постановлений, которые касались местных вопросов. В результате разразившихся дебатов было условлено, что если в течение двух месяцев султан не отвергал предложенный ему на утверждение закон, то он вступал в силу. Таким образом, право султана на вмешательство в законодательство области было ограничено, что на практике свидетельствовало об относительной самостоятельности автономии по отношению к центральной власти.
Долгие споры велись вокруг статьи 20 главы 2 Проекта (впоследствии статьи 22 главы 1 Статута), который касался вопроса о языках в провинции. В соответствии с пояснительной запиской барона де Ринга официальным языком области должен был стать турецкий, а болгарский и греческий допускались в качестве неофициальных в сношении частных лиц с администрацией и судом. Решения судов, а также различные административные акты и постановления, должны были одновременно составляться на турецком, болгарском и греческом языках. Предложение, несомненно, было продиктовано стремлением сохранить Восточную Румелию как турецкую провинцию, чего упорно добивались не только Порта, но и западные представители.
Российские дипломаты и по этому вопросу стали защитниками болгарских интересов, активно выступив против этого предложения. Они настояли, чтобы официальным языком в области был признан болгарский, а турецкий определялся официальным в отношениях генерал-губернатора с Портой. В отношении частных лиц с администрацией неофициальными языками сохранялись как турецкий, так и греческий. После длительных обсуждений, при окончательном редактировании Органического Статута, пункт об использовании трех языков был отвергнут Областным собранием, а преимущество отдавалось языку большинства населения провинции. Так как болгары составляли большинство населения области, то болгарский язык  был признан в качестве единственного официального языка в Восточной Румелии.
Продолжительным и острым оказался спор вокруг вопроса об органах законодательной власти – Областном собрании и Постоянном комитете (глава 5 Проекта). Первоначально предполагалось, что Областное собрание будет представлено тремя куриями, по праву избранных от населения и назначенных главным управлением. Членами собрания по праву являлись: главы религиозных общин, председатель верховного суда и главный финансовый контролер – всего 10 человек. Ещё 36 человек, членов собрания, выбирались путем прямого и тайного голосования на основе имущественного ценза. Остальные должны были быть определены из числа наиболее знатных землевладельцев, купцов и промышленников, чиновников и граждан свободных профессий, имеющих высшее образование, и их число должно составлять половину от избранных, то есть 18 человек. Это разделение имело своей целью ограничить участие широких народных масс в управлении областью и обеспечить определенное влияние представителей других народов – турецкого и греческого меньшинства.
Английский уполномоченный, который был автором этой части проекта, обосновал право генерал-губернатора назначать определенное количество депутатов в собрание тем, что эти депутаты, за отсутствием верхней палаты (сената), представляют собой необходимый консервативный элемент, являвшийся связующим звеном между народными представителями и властью. Барон де Ринг, в свою очередь, предложил уменьшить число назначаемых депутатов на 12 человек, указывая на то, что они должны были играть роль аристократии и буржуазии, по примеру других стран. Конечно, оба дипломата рассчитывали, что депутаты будут назначаться из числа представителей турецкого и греческого меньшинства и, таким образом, надеялись искусственно укрепить свое влияние в области.
Российские дипломаты высказались против назначения депутатов генерал-губернатором. Князь Церетели отметил, что такого рода право не предусматривалось ни Константинопольской конференцией, ни османским административным законодательством. Он изыскал еще один аргумент – посредством назначенных депутатов, части депутатов по праву и по выбору генерал-губернатор легко бы мог обеспечить себе большинство в собрании и подчинить его своей власти. Такое собрание полностью бы зависело от правительства и не выражало бы воли народа. Его самостоятельность как законодательного и контрольного органа в таком случае становилась иллюзорной. После долгих дискуссий и споров европейская комиссия приняла компромиссное решение, согласно которому число назначаемых депутатов уменьшалось на 10 человек.
В полномочия Областного собрания входило рассмотрение и принятие законов, бюджета провинции. Оно располагало широкой законодательной инициативой, вносило предложения на имя генерал-губернатора о разработке законопроектов, налагало вето на отдельные законы, если они не соответствовали нуждам и интересам провинции. Собрание обладало и контролирующими функциями – правом интерпелляции к правительству и выражением недоверия отдельным министрам, выступая в роли высшего надзорного органа провинции.
Значительные споры вызвал и вопрос о составе и полномочиях Постоянного комитета. В соответствии с пояснительной запиской английского представителя, комитет являлся представителем Областного собрания, и замещал его в перерывах между заседаниями. Он должен был служить в качестве советника и помощника генерал-губернатора, и, кроме того, наделялся определёнными законодательными и контрольными функциями. Российские представители поддержали идею Постоянного комитета, но требовали того, чтобы его состав был представлен в той же пропорции, что и в Областном собрании. После напряженной борьбы российских представителей со своими коллегами по комиссии, было достигнуто соглашение о численном составе Постоянного комитета:10 постоянных членов и 3 заместителя. Чтобы предотвратить возможность того, что болгары получат все места в комитете, была создана сложная система голосования, согласно которой ни один бюллетень не должен был содержать более 6 имен (при выборе заместителей – не более 2).
По предложению барона де Ринга, в административном отношении Восточная Румелия должна была быть разделена на 6 округов: Пловдивский, Пазарджинский, Хасковский, Старозагорский, Сливенский и Бургасский, включавшие 21 околину (позже увеличенных до 28). В округах создавались районные советы, а в околинах и общинах (муниципалитетах) – уездные и городские советы. Для избрания представителей в советы предлагалась сложная система, которая была нацелена на обеспечение участия в выборах религиозных и национальных меньшинств на одном уровне с большинством населения. Проект вводил принцип централизации, предполагая назначение генерал-губернатором не только районных и околийных управителей, но и градоначальников. В результате настойчивых запросов российских представителей в проект были внесены некоторые изменения. Околийная администрация назначалась генерал-губернатором из числа кандидатов, указанных в списках районных советов, а городская и сельская – избиралась населением.
При обсуждении финансового устройства Восточной Румелии признавалось, что провинция, как часть Османской империи, обязывалась платить определенную ежегодную подать Блистательной Порте. Османская сторона сохраняла за собой доходы от таможни, почтовых отделений и телеграфов, а ежегодная подать устанавливалась в размере дохода области. Здесь возникли разногласия по вопросу общего дохода Восточной Румелии. По расчётам итальянского представителя комиссии А. Вернони, являвшийся автором раздела проекта по управлению финансами, доход провинции оценивался в 800 000 турецких лир в год. Это означало, что провинция должна была ежегодно платить 240 000 турецких лир подати Блистательной Порте.
Указанная сумма была слишком высокой, учитывая послевоенное положение Восточной Румелии, но западные представители по комиссии, исходя из финансовых интересов своих государств в Османской империи, заявили, что готовы потребовать её полностью. Возражение сделали только российские делегаты. Полковник Шепелев отметил, что расчеты Вернони доходов области были преувеличены, и настаивал на том, чтобы ежегодная подать была уменьшена и рассчитывалась из суммы дохода в 600 000 турецких лир. Кроме того предлагалось, в связи с разорением провинции во время войны, в течение первых лет она освобождалась от необходимости платить ежегодную подать. Другие представители, однако, не поддержали это предложение. В итоге было принято первоначальное предложение о сумме подати (240 000 турецких лир), на первый год область освобождалась от уплаты подати, а во второй обязывалась выплатить половину от запланированной суммы.
Остальные главы Органического Статута не вызвали особых дискуссий и были приняты без каких-либо трудностей. Очень важным стало предложение барона де Ринга, по которому главы немусульманских религиозных общин должны получать разрешение не от султана, как было до этого, а от генерал-губернатора. Однако это встретило сопротивление турецких представителей, которые выступали не только защитниками интересов султана, но и Константинопольского патриархата. Принято было компромиссное решение – главы религиозных общин получали разрешение либо от Блистательной Порты, либо от генерал-губернатора, которое выдавалось от имени и по поручению султана. В области народного просвещения вводился принцип обязательного первоначально образования, забота о котором вверяется религиозным общинам.
14 апреля 1879 года Органический Статут был окончательно утверждён и подписан членами Европейской комиссии. К последней, 495 статье, была добавлена заключительная декларация комиссии, в соответствии с которой Статут не может быть изменен без согласия Блистательной Порты и держав, подписавших договор. В Органический Статут были включены 13 капитуляций, которые разъясняли различные вопросы административного устройства провинции, и являвшиеся его неотъемлемой частью.

ХАРАКТЕР И ПЕРВЫЕ ШАГИ В РЕАЛИЗАЦИИ ОРГАНИЧЕСКОГО СТАТУТА:

Разработанный комиссией Органический Статут, исключая сложную систему государственного управления, был довольно либеральным. Во главе исполнительной власти стоял генерал-губернатора (главный управляющий), который был представителем султана. Он управлял с помощью Директората (Директории), состоявшего из начальников отделов (министерств) провинции. Директория состояла из шести человек: директоров внутренних дел, юстиции, финансов, сельского хозяйства, торговли и общественных дел, народного просвещения и управления милиции и жандармерии. Законодательная власть была сосредоточена в руках Областного собрания и Постоянного комитета, члены которых избирались из числа депутатов собрания, выполнявших ряд консультационных, исполнительных и контрольных функций.
Наряду с этим, Органический Статут обеспечивал основные гражданские права и свободы, как свобода слова и печати, собраний и ассоциаций, равенство всех перед законом. Обеспечивалось право собственности, что утверждало буржуазный правовой порядок, и создавало условия для свободного развития капитализма. Так, предоставлялся ряд гарантий прав султана, но на деле провинция представляла собой фактически самостоятельное государство. Основная заслуга в создании такой ситуации принадлежала российским представителям Европейской комиссии: полковнику Шепелеву и князю Церетели, а также упорному сопротивлению болгарского населения постановлениям Берлинского трактата, касательно Восточной Румелии.
Вопрос о размещении османских гарнизонов в области оставался главным для её населения, которое решило использовать противоречия среди держав, чтобы не допустить их размещение в провинции. Об этом было открыто заявлено депутацией от жителей Восточной Румелии во главе с Иваном Гешовым, отправленной в столицы Великих держав. С целью подготовки населения к вооруженному сопротивлению против вступления османских войск в пределы области, болгары создавали и гимнастические общества.
В этой ситуации Россия предложила ввести смешанную оккупацию Восточной Румелии частями Великих держав. Цель этого предложения заключалась в том, чтобы предотвратить отправку османские войска в провинцию. Некоторые из государств поддержали предложение, другие выступили против него, а Османская империя заявила, что она сама будет в состоянии поддержать порядок и установить новую администрацию. Из-за отсутствия единства во мнениях предложение России было отклонено.
Между тем, в результате сопротивления болгарского населения и дипломатических заявлений российского правительства султан отказался направлять войска в пределы Восточной Румелии. В Пловдив (Филиппополь) 24 апреля 1879 года прибыл генерал Николай Скобелев, который на следующий день, в соборной церкви Святой Богородицы, прочитал прокламацию российского императора к болгарам, и уверял последних, что кроме генерал-губернатора, назначенного Блистательной Портой с согласия Великих держав, в область не будут допущены какие-либо османские власти и войска. В то же время, генерал Аркадий Столыпин уточнял в Стамбуле условия передачи власти новому генерал-губернатору, с целью избежать любых смут и беспорядков. Это было большой победой болгар, в значительной степени упростившее Объединение Восточной Румелии с Болгарским княжеством в 1885 году.
В начале мая 1879 году султан одобрил разработанный Европейской комиссией Органический Статут и назначил на должность генерал-губернатора Восточной Румелии князя Александра Богориди (Алеко-Паши), высокопоставленного османского сановника болгарского происхождения. Европейская комиссия получила право контролировать исполнение Органического Статута вплоть до созыва первого Областного собрания. Князь Александр Богориди отправился из Константинополя 14 мая вечером и на следующий день приехал в Пловдив. Вопреки приказу султана о ношении фески, введённого для того, чтобы подчеркнуть принадлежность провинции к империи, еще на границе, вышедшая ему навстречу депутация от генерала Столыпина, вынудила заменить феску на болгарский колпак.
Это было еще одним доказательством болгарского характера управления и твердой воли населения нивелировать с самого начала какие-либо внешние признаки зависимости от Блистательной Порты. Эта воля была подтверждена несколькими днями позже: при официальном вступлении в должность генерал-губернатора, болгары не допустили поднятия османского флага над зданием правительства. Восточная Румелия, двигалась по пути своего самостоятельного политического развития, в качестве области.


Рецензии