Монпасье-леденцовое

 (Из сборника «Сказки для взрослых»)


В одном старом городе с большим притоком народонаселения, жили были двое молодых людей: Он и Она. Однажды, когда пришла пора выбирать себе профессию, выбрали они работу кондитеров. Так, собственно, и произошла их невероятная встреча (потому что найти, а не потеряться в таком людском потоке – событие, конечно, невероятное). А встретившись, Он и Она – влюбились друг в друга без памяти. Ну, а дальше, естественно, стали происходить всякие чудеса.  Например, делают они совместно какое-нибудь кондитерское изделие, а оно не только сладким, как их любовь, становится, но ещё и волшебные свойства приобретает. Причем, сами кондитеры так были увлечены друг другом, что о «побочных эффектах» своих изделий даже и не догадывались.

Первой совместной работой стала коробка разноцветных леденцов. Прозрачные, душистые… ах! – и название под стать придумалось, французское (говорят, там, во Франции и без вина все пьяны немножечко, от любви) – Монпасье. Вроде, как и «съешь меня», а, вроде – приглашение на танец, на полечку, как в фильме «Покровские ворота» (помните?): «Мон па-па… тра-ля-ля-ля…. Чтоб мы польку танцевали!.. ». Одно слово – праздник: от мала до велика. Но Любовь – (кто знает) она и в виде вдохновения людей посещает. Поэтому вторым изделием у кондитеров получилась настоящая, стопроцентная  шоколадка, тающая прямо в руках (если не успели на язык положить), с меелкими такими орешками, для куража. И назвали они её «Вдохновение». А вскоре и ещё одно чудо небывалое сотворили: конфета не конфета, пирожное –  не пирожное –
десерт. Когда они его придумывали, то время от времени, от нежности, друг дружке на ушко шептали: «побудь со мной…». Так, в общем, и назвали эту нежную сладость – «Тирамису» (что в переводе как раз это приглашение и означает).

…Неправда, что только с возрастом время быстро пролетает: вжжик – год пролетел, а то и пять.  Молодые влюбленные и не заметили, что 25 лет, будто один день промелькнули. Промелькнули и молодого человека за собой в Вечность сманили. Все эти годы туда только слава о его чудесных способностях долетала. Вот и решили наверху, что нету у них больше сил терпеть. Давно в тех краях далёких подманивали/дожидались волшебника-кондитера, а ему всё некогда было. Да и девушка, любившая его, крепко за руку держала. Так они четверть века рука об руку по жизни и прошли, пока она куда-то, может, за порцией сахарной пудры – на одну лишь секундочку всего! – и отлучилась…  Вернулась, – а любимого-то и нет. «Не жди», - сказали ей добрые люди, - такого – точно обратно не отпустят, таких для себя навечно придерживают, чтобы вечное сладко длилось…».

Делать, конечно, нечего: но девушка в такую печаль впала, что больше к своему ремеслу без любимого и не притронулась. Заколотила двери в кондитерскую и пошла, куда глаза глядят: то туда зайдёт, то в другом месте появится… С тех пор и ходит. Не праздно, конечно, но с кем на пару можно было бы, хотя бы приблизительно нечто схожее сотворить, никого в жизни ей не встретилось. А специально искать – такого, подруге верной, и в голову ни разу не пришло. Да и без любви той уникальной, переменилась она совсем. (Кто хочешь, без любви переменится, иных, глядишь, и признать-то, порой, трудно бывает…).

Ушла Любовь, словно вода, в другое агрегатное состояние: испарилась.  Но остались у той девушки от любимого – самые первые совместные кондитерские изделия (девушка их от чужих глаз много лет ревностно сохраняла). «А теперь, - сказала -  живите своей жизнью, как сами пожелаете, отпускаю я вас. Я теперь – странная, мне только странствовать и остаётся, да вспоминать ещё. А вы – поживите: другим и нам с Любимым, на радость».

Выпрыгнули Мопасье, Вдохновение и Тирамису из-за прилавка и – на волю скорей! (не травить же людей, а – радовать).

Тирамису  какого-то грустного юношу осчастливить решила. А тот и рад: он в семье старшим был, до десертов ли его родителям было? А, если и устроят праздник, так младшие у старшего обязательно самое вкусное выпросят, и опять ничего ему, даже в редкие праздники, и не достанется. «Зато теперь-то уж, дудки, - подумал юноша и обнял десертную вазочку с ложечкой (полный комплект), - никому не отдам, ни с кем делиться не стану: моё!»

Шоколадка, та тоже нашла, кого нечаянно обрадовать. Правда, с условием: «Кушай, - говорит, - вдохновляйся, но чтобы ещё двоим хватило. Согласен?»  Ну, кто ж настоящего «Вдохновения» хоть раз вкусив, от его условий откажется? На любое пойдёт, лишь бы не покидало никогда. Так Вдохновение своё предназначение и обрело: одного – вдохновило, а в двоих жизнь вдохнуло. И форма (четырёхугольная) и содержание – всё, честь по чести: устойчиво и гармонично.

А Монпасье, даром, что в железной коробочке – крышку отворило – вся душа нараспашку: всех угощает: «Ешьте! –  потчует, – не стесняйтесь, леденцов волшебных на всех хватит!» И, верно: подходят и подходят, берут и  берут, а леденцы те, как само настроение праздничное, – всё не заканчиваются. Вот чудеса-то! А волшебство здесь было очень простого свойства: когда Он и Она своё первое изделие сотворяли, Любви у них – аж через край было, никогда, казалось, не закончится. Выходит, разноцветные душистые конфетки то супер-волшебное состояние, словно солнечный свет, впитали, а теперь делились со всеми щедро, пусть и отраженным, но ровным и таким же теплым светом. А – свет, его разве вычерпать можно?! Чем больше берут, тем Монпасье только больше радуется: для чего же ещё, думает, тогда кондитеры влюблённые сладость такую на свет произвели. (А что отраженный свет тоже не вечен, разноцветным прозрачным конфетам, внутри железной коробочке обитающих, увлеченным всеобщим ликованием и неподдельным удивлением, конечно, невдомёк). Но однажды пришел Кто-то, крышку над леденцами назад захлопнул, и коробку ту себе в карман тиснул. Монпасье вначале огорчиться захотелось, а потом видит: единолично коробку присвоивший и других угощает. Выходит, вроде, не только для себя припрятать решил. «Хорошо, коли не жадный», – поначалу Монпасье подумалось. Однако вскоре оказалось, что угощать-то угощает, но – выборочно: одних угостил, а от других – снова в карман спрятал. «Ладно, - вздохнуло Монпасье, - может, он и прав, может в жизни так и нужно… и на подольше хватит, опять же», - сомневалось, что-то невольно предчувствуя, уговаривало себя Монпасье, мало что о жизни и коварстве людском ведая.

…«Вжжик!» - глядь, и для трёх волшебных изделий годы промчались, глазом моргнуть не успели. Остались от них, к тому времени, сущие крохи. Да только никто из них и не думал огорчаться: ведь для того же и были они задуманы-сотворены, чтобы целиком, без остатка, в других раствориться, чтобы радостью, любовью и заботой всех вокруг напитать. Человеку ведь, не только обычная пища нужна, для желудка, но и – для души, для сердца. А, иначе, зачем? Какой смысл?

…Соберутся, иной раз, Монпасье, Вдохновение и Тирамису, на ступеньки заколоченной кондитерской присядут и давай крошки свои перетряхивать: делятся друг с другом самым сокровенным, что никаким высокосортным какао и орешкам в сахаре не передашь, потому что ОНО – как бы, между всего этого находится, прослойкой воздушной…

Но, то ли крошки «заветриваться» стали, то ли, что-то другое ЕГО место самовластно однажды  заняло – стали Монпасье, Вдохновение и Тирамису всё реже встречаться. А когда встречались, выяснялось, что и делится-то им теперь, вроде, уже и нечем стало, а другого повода для встреч, выходит, не было…

И только Монпасье к родному порогу, нет-нет, да по старой привычке, прикатывается: обшарпанными жестяными боками к ступенькам прижимается, да, спешащих мимо, норовит, хоть чем угостить… А чем там угостишь-то, особо? Леденцовый дух под крышкою, наверное, один и сохранился. (Но во Франции, между прочим, предприимчивые люди в похожих жестянках и «воздух Парижа» праздношатающимся, наивным туристам, в качестве сувенира, втюхивают, отнюдь не леденцами, кстати, пахнущий)…

Сегодня – суббота. И опять лежит Монпасье на родных ступеньках, облезлым боком металлически поблескивает: «Мон па-па…. Тра-та-та…». Да, вряд ли,  кто, тот шутливый мотивчик здесь  расслышит: недавно рядом с кондитерской кафе-мороженое «Баскин-Робинс» открыли, – музыка днём и ночью прохожих изо всех динамиков завывает-заманивает… И не знает, покуда, никто: пройдёт всего полгода, три месяца и три недели, как деревянные, благородно потемневшие от погодных метеоусловий двери, распахнет гостеприимно – не угадали – не старая добрая  кондитерская, а «Ретро данс-класс мадам Монпасье», всё в тех же, далёких от сегодняшних реалий, волшебных традициях выдержанный:…« Мон папа, не ве па/ Ке же дансе, ке же дансе/.… Тра-та-та… Тра-та-та… /… Приходите, кто хотите/Тра-та-та… Тра-та-та.../Нашу польку танцевать!…».




;):)))