Куклы

– Маруська, пойдем лучше посмотрим, как строится твоя школа  –  нешто тебе не интересно?! – Мама никак не понимает, почему я упорно тяну её в другую сторону. – Или хоть в парк... Что тебя несёт на этот пустырь?..

Мы совсем недавно переехали на новую квартиру и теперь все вместе, начиная с меня, шестилетней, и заканчивая бабушкой, почти уже прошедшей свой длинный и непростой путь, радостно переосмысливаем действительность.

Из коммуналки на Лиговке с пятнадцатью соседями, из десятиметровой комнаты, где мы все четверо как-то непонятно помещались, нас перенесло в новый район Ленинграда, в двухкомнатную квартиру... Нашу собственную квартиру со своей кухней! – сказала мама, – с ума сойти!

У меня появилось место в кладовой, где живут игрушки – куклы Нина и Катя, Жаконя и желтый медведь. У них тоже теперь отдельная квартира. А мне купили кресло-кровать, и я сплю одна, как большая. Я очень счастлива.

Мама и папа всё время смеются, мама и раньше была смешливая, а уж теперь!..
 
Теперь у них своя комната со шкафом – и мама рада, что её мечта осуществилась, и она может красиво вешать свои платья на плечики,  каждое платье отдельно… а не как раньше – на гвоздик, вбитый папой в стену. У неё три платья, она сама их сшила – и это очень красивые платья, я ни у кого таких не видела... Как я рада, что у меня такая мама и у неё есть шкаф!

Бабушка по вечерам тихонько молится на маленькую иконку, благодарит святых угодников за благо, которое они нам подарили. Она тоже выглядит счастливой  –  ведь рядом есть Серафимовское кладбище и церковь, и она каждый день ходит с палочкой туда гулять и подолгу разговаривает там с Богом.

И мы с мамой тоже ходим гулять, наблюдаем за стройкой вокруг; мечтаем, как посадим под окнами персидскую сирень и жасмин…

Я уже пошла в новый детский сад и подружилась с двумя девочками. Одна из них, Верочка, живет в доме, отделенном от нашего огромным пустырем со строительным мусором, островами кустов и несколькими тропинками среди всего этого. Верочка рассказала мне про свою недавно заехавшую на первый этаж соседку, и я тяну маму к их дому, хочу увидеть всё своими глазами. Нет, я не сомневаюсь, что Верочка не врет, но всё-таки... хочу увидеть своими глазами.

Верочка сказала, что у соседской девочки на окне стоят куклы, много кукол. Верочка не умеет сама хорошо считать, но её мама сосчитала. Кукол – девять. И среди них есть несколько... немецких.  Верочка сказала, что она теперь всё время про них думает.

– Пройдем мимо Верочкиного дома? вдруг её с нами погулять отпустят… –  почему-то я не могу открыть маме правду... ну, что я хочу увидеть этих кукол. Мама мне что-то говорит, но я не слышу, думаю о своём... Почему же я не могу сказать ей правду? Меня это мучает всю дорогу, пока мы идем через пустырь.

Мама смотрит на меня внимательно – я улыбаюсь ей снизу вверх безмятежно, как мне кажется, но не тут-то было. – Маруся, а ну рассказывай, куда мы и зачем идем?..
 
…Куклы выстроены на подоконнике в ряд, смотрят на улицу. Я стою с открытым ртом – Верочка не соврала, их много… они еле помещаются на окне. Какие они необычные, красивые! Несколько кукол совсем сводят меня с ума – это и правда настоящие немецкие куклы с закрывающимися глазами, с кудрявыми волосами… Сидящий пупс в голубом костюмчике и с соской на шее вообще не похож на куклу… я таких не видела никогда… не знала, что такие бывают.
 
Мы молча идем домой. Я думаю о пупсе. Я бы назвала его Димой… Какое-то незнакомое ощущение в груди…

– Маруська, а ты любишь Нину?

Ну, мама, ты даёшь! Конечно, я люблю Нину! Мне её папа на день рождения подарил. У неё ярко-рыжие волосы, даже оранжевые. А глаза у неё тоже не нарисованные, синие, с пластмассовыми жесткими ресницами… но они всегда открыты, поэтому её трудно укладывать спать. Я всегда переживаю за неё вечером  – как она заснет?

Вторая кукла, Катя, появилась в доме вместе со мной. На самом деле она была, конечно, первой,  и долгое время – единственной. Моя тетя приехала из Москвы, чтобы встретить  маму и меня из роддома, и Катю привезла. Катя была всегда, и про неё мама даже не спросила – ведь не стала бы она спрашивать, к примеру, люблю ли я бабушку! И какая она, моя Катя, мне тоже не сказать – красивая она, или нет… У нас с ней другие отношения, совсем близкие, родственные...

– А как ты думаешь, та девочка… любит своих?

Разве можно их не любить? Любит. Они такие... чудесные!

– Маруся, а она их так же любит, как ты Катю и Нину? Или по-другому?

Я уже хочу ответить – да! очень-очень любит! и я бы любила!.. но не отвечаю… мама не зря спрашивает, я это понимаю.

– Спроси еще что-нибудь, – говорю я.

– Как ты думаешь, а она кладет их спать?

Я начинаю соображать. Она их любит, но хвастается ими… Так можно? И если она не убирает их с подоконника, тогда я вообще не уверена… А может, она их кладет спать, а утром выставляет?!

– А зачем? – спрашивает мама.

Мы возвращаемся домой, нагулявшись и наговорившись про любовь.

– Маруська, дело есть, – мама таинственно улыбается и достает из нового шкафа сверток с лоскутками и коробку с нитками и пуговицами. – Зови Катю с Ниной, будем мерки с них снимать.  Будешь мне помогать?..

Мы сидим на новом диване – я и мои куклы в только что сшитых нарядах: Катя в красном платье, Нина – в зеленом. Рыжим хорошо зеленое, сказала мама. Папа и бабушка в восторге от их красоты.

– Всё, – говорю я, – живо спать, воображалки.  Завтра будем учиться читать с вами. И с Жаконей. И с Мишкой. Чуть не забыла про них…