Испытание жизнью. Часть 1. Глава 9

                Глава девятая.

                1

               Зима неуверенно пробовала свои силы. Вначале, в воздухе, плавно закружились первые пушинки снега. Потом он пошел все гуще и гуще, а затем внезапно прекратился, не успев прикрыть землю. В просвете между рваными облаками показалось солнце. Его лучи растопили снежинки, прилипшие к стеклам окон, и они превратились в маленькие прозрачные капли. К вечеру поднялся ветер, разогнал облака, очистил небо. Быстро темнело.
               Направляясь в клуб на комсомольское собрание, Виктор волновался. «Какой из меня комсомолец? - думал он, выходя на улицу. - Своевременная уплата членских взносов, вот и все мои обязанности».
               Растаявший снег смочил землю, превратив ее в грязь. Скользя и спотыкаясь в темноте, роняя с сапог вязкие комья, Виктор шел по улице, и чем ближе подходил к клубу, тем больше волновался. Имея в кармане билет, ему не хотелось быть просто членом комсомольской организации колхоза. Хотелось большего: работать наравне со всеми, заниматься общественными делами, быть участником происходящих событий.
               Присматриваясь к друзьям, Виктор видел Сергея в разбитых сапогах и поношенных брюках, его подругу курносую Олю, лишенную кокетства, миниатюрную Нину, первую красавицу села в скромном платье и простых чулках. Это были физически здоровые юноши и девушки, увлеченные жизнью в которой, в первую очередь, их интересовала не внешность и не одежда, а самое главное в жизни –  труд. Труд в их понятии был основой всего. В нем видели они красоту, силу и свое будущее. А что видит он, Виктор? Ничего обнадеживающего!
               С такими тревожными мыслями он переступил порог клуба. В фойе, у самого входа, толпились ребята, дымя папиросами. За столом несколько человек стучали костяшками домино. Из библиотеки слышались приглушенные голоса и смех девушек.
               Однажды услышав, что курение успокаивает, Виктор попросил у ребят сигарету. Но после нескольких затяжек, вместо успокоения, голова пошла кругом.
               Вошел Сергей. Увидев друга с папироской в зубах, удивленно вскинул вверх дуги бровей.
               - Никак ты взрослым становишься? - воскликнул он.
               - Закурил, чтобы волнение прошло, а оно, как было, так и осталось, только горечь во рту, словно полынь жевал, - ответил Виктор, выбрасывая сигарету.
               - А чего волноваться? Тебя тут разве бить собираются?
               Ответить Виктор не успел. Из библиотеки вышел высокий парень. Это Николай, секретарь комсомольской организации участка. Он был очень красив, не лицом, нет! Лицо его казалось излишне суровым, а вот большое, сильное тело, с  непринужденной легкостью движений, округлостью развитых, хорошо тренированных мышц, подсказывало, что этот человек постоянно занимается спортом.
               Николай вдруг улыбнулся, щедро обнажая ровные, не слишком крупные зубы. Вся суровость мигом исчезла, и перед ребятами  стоял не предводитель комсомольцев, а просто высокий и сильный мальчик. Показав рукой в сторону зала, тихо проговорил:
               - Заходите, ребята, будем начинать.
               Виктор сидел и чувствовал себя совершенно лишним. Его друзья обсуждали производственные дела, спорили, решали важные вопросы, а он был безучастным наблюдателем. Собрание проходило бурно. Николаю то и дело приходилось стучать по столу карандашом, призывая к порядку. А когда начались выборы в бюро, поднялся невообразимый шум. Каждая кандидатура обсуждалась всесторонне и с долгими спорами. Вдруг Сергей попросил слова.
               - Товарищи! - заговорил он. - У меня есть предложение поручить Орлову Виктору культмассовый сектор и сбор членских взносов. До каких пор наш секретарь будет гоняться за каждым комсомольцем, чтобы тот уплатил взносы. У Виктора сейчас много свободного времени, пусть он возьмется за дисциплину и наведет у нас в организации порядок. - Сергей посмотрел на друга и широко улыбнулся. - А то он мхом стал обрастать от безделья.
               Виктор растерянно смотрел на Сергея. Что он предлагает? Какой из него организатор? Но уже слышались голоса одобрения. Ребята поняли намерение Мухина и поддержали его.
               - Правильно, - поднялся Николай. - Сергей прав. Это дело Виктор должен взять на себя. Как сказал Сергей, особое внимание удели сбору членских взносов. Некоторые комсомольцы по несколько месяцев не платят. Ты уж поднажми на них.
               - Да о чем вы говорите? - растерянно воскликнул Виктор. - Как я буду собирать взносы, если писать не могу? Что мне крестики ставить в комсомольских билетах? Ведь меня сами ребята засмеют! А кто документацию будет оформлять?
               - Ничего, - успокоил Николай. - На первых порах мы тебе поможем, а там и писать научишься.
               Сказал с такой уверенностью, будто научиться писать, не имея рук, пара пустяков. Виктор попытался возразить, но секретарь предложил голосовать.
               - Единогласно! - подытожил он. - Да, Виктор, хочу напомнит, Новый год на носу. Подумай, как подготовить и провести праздничный вечер. Поговори с бригадиром, чтобы он послал кого-нибудь привезти детям елку в школу. В общем, поразмысли над всем этим.
               Ночью Виктор долго не мог уснуть и вертелся на кровати. Задал ему друг задачу! Хочется или не хочется, а надо учиться писать. Но как это сделать?
               Было тихо, только в противоположном углу еле слышно похрапывал отец, измученный приступами кашля. Последнее время приступы повторялись все чаще, и только порция таблеток давала ему некоторую передышку. Ее-то он и старался использовать для того, чтобы почитать газеты, побеседовать с сыном, а ночью пару часов поспать, набраться сил.
               Скрипнул диван. Василий повернулся на другой бок и снова затих. Последнее время он сильно уставал. Работа в поле и домашнее хозяйство до конца выматывали его. Раньше они с Виктором вдвоем выгребали из сараев навоз, давали скотине корм, носили для нее из колодца воду, поили. Теперь все легло на плечи Василия. И неудивительно, что только голова его касалась подушки, он мгновенно засыпал и спал, как младенец, редко поворачиваясь с боку на бок.
               По стеклам окон неожиданно застучали крупные капли дождя. «Днем шел снег, а ночью дождь?» - подумал Виктор и уснул под мирный стук капель. И приснился ему странный сон. Сидит он за столом, в руке держит ручку и букву за буквой пишет на листе бумаги, и чтобы он не скользил, придерживает пальцами другой руки. Буквы ложатся в ровные и красивые строчки. «У меня же нет рук!» - мелькнуло где-то глубоко в сознании, но радость того, что может свободно и легко писать, охватила его. Исписанный листок он скомкал и, зажав в кулаке, осмотрелся куда выбросить. Бумажный комочек покалывал кожу ладони, и ощущение было таким естественным что, просыпаясь, он не утратил его и высунул культю из-под одеяла с намерением бросить бумагу на пол. Проснувшись окончательно, понял: это чешется несуществующая ладонь. Вот здесь-то и было настоящее мучение, когда невозможно почесать то, чего нет.
               Утром, сразу же после завтрака, Виктор начал экспериментировать. Подключились и Тихон Яковлевич с Василием, придумывая разные способы. Неразрешимой проблемой была ручка. Удивительно ловко, удобно и просто устроены предметы для пользования руками. Так просто что, имея руки, не задумываешься над этим. А теперь. Вот она, ручка, лежит на столе, но как взять ее?
               Тихон Яковлевич предложил привязать ручку к левой культе. Сам и привязал, стараясь не перетянуть руку, чтоб не нарушить кровообращения. Виктор попробовал писать. Буквы получались огромными и не придерживались линеек в тетради. Локоть приходилось держать на весу, рука от напряжения дрожала, от чего буквы выходили корявыми, а вскоре и ручка разболталась. Такой способ оказался непригодным. Ручку кто-то должен привязывать, но не всегда этот «кто-то» будет рядом. Нужно найти способ, который позволил бы писать, не прибегая к посторонней помощи.
               Тогда Виктор решил попробовать ногой. Бросил тетрадь на пол, снял носок, и долгое время пытался пальцами ухватить ручку. Василий не выдержал и сунул между большими пальцами ноги. Прошло несколько часов мучительного и безрезультатного труда. Ручка вертелась, выскальзывала и, как он ни старался удержать не мог. Для такого дела нужны тренированные пальцы, но когда их тренировать? Виктору хотелось получить результаты, хотя бы и мизерные, но скорые.
               Прошло несколько дней. Было перепробовано все, что возможно, а результат один - неудача. Долго ломали голову, как найти выход из создавшегося тупика. Виктора охватило отчаяние, граничившее с умопомрачением. Неужели он такой неловкий, ни на что неспособный человек? Вспомнился Петр, которого видел в больнице. Как тот пишет, а тем более рисует, оформляет стенды? Как держит ручку, карандаш или кисточку? Вот бы встретиться с ним, поговорить, может он и посоветовал бы что-нибудь. Но Антон Дмитриевич говорил, что Петр закрывается у себя в мастерской и никто не видит, как он работает. Видимо стесняется, когда на него смотрят.
               Потеряв всякую надежду, Виктор сидел над тетрадкой и в отчаянии грыз конец ручки, которую держал во рту. Вдруг в сознании, где-то глубоко-глубоко, возникла едва уловимая мысль. Стараясь не спугнуть, осторожно начал развивать ее, обдумывая каждое движение. Держа ручку в зубах, Виктор приложил ее к правому плечу, а левой культей сильно прижал и сразу понял, что так можно крепко держать, не давая выскользнуть. Попробовал писать, делая движения правой, короткой культей. Первые буквы легли на чистый лист бумаги. Большие, извилистые, но вполне доступные для чтения, они были для парня первой ласточкой в его упорном стремлении научиться писать. Если потренироваться, можно добиться хороших результатов. Но самое главное, что Виктор сможет делать все сам без посторонней помощи,.
               День клонился к вечеру. На улицах села постепенно смолкали голоса, а вскоре оно полностью погрузилось во мрак. Только на самом конце улицы, в одном из домов, горел свет. Это Виктор упорно боролся за жизнь - за жизнь, в которой ему хотелось быть не просто равнодушным наблюдателем, а активным участником.

                2

               Для Виктора началась новая жизнь. В душе, словно что-то перевернулось, поднялось настроение. Общественная нагрузка, которую поручили ему ребята, заставляла часто находиться среди друзей, постоянно быть в курсе их дел. Теперь он не слонялся дома из угла в угол, а ходил в клубную библиотеку, где переворошил подшивки газет и журналов. Приближался Новый год, и Виктор был озабочен тем, чтобы развлечь земляков в праздничный вечер. Он искал в журналах хитроумные шарады, загадки, придумывал игры, готовил новогоднюю лотерею.
               Наряду с делами продолжал совершенствоваться в письме. Склонившись над столом, зажав между культями ручку, часами сидел, исписывая страницу за страницей, тетрадь за тетрадью. С каждым днем буквы становились мельче и аккуратней. Ровными, вполне приличными строчками ложились они на бумагу, доставляя ему неописуемую радость.
               Хлопоты действовали на него, словно пружина на механизм часов. Порою забывал поесть, похудел, но выглядел бодрым и веселым.
               Утром, тридцать первого декабря, Виктор подошел к окну, отдернул штору и замер. Шел снег, успевший прикрыть улицы, деревья, крыши домов, всю землю. В этом году осень затянулась и люди, и земля с нетерпением ждали его. Зима рождалась долго и вот, наконец, родилась такой прекрасной. Из мертвой, гниющей осени, земля перевоплотилась, переодевшись в праздничный наряд…
               Вечером народ потянулся в клуб. Это было традицией села Донского - вечер праздновать вместе, а к двенадцати часам ночи расходиться по домам, встречать Новый год.
               Небольшой, уютный зал быстро наполнялся весело настроенным народом. На сцене, за столиком, сидело несколько ребят комсомольцев, составлявших комиссию по проведению вечера. Она должна была следить за порядком в зале, разыгрывать лотерею, проводить конкурсы и присуждать премии победителям.
               Виктор поднялся из-за стола и, дождавшись тишины в зале, объявил о розыгрыше лотереи и предложил выбрать представителя, который будет вытаскивать корешки к проданным билетам. Люди долго спорили, не приходя к единому мнению, и Виктор не выдержал.
               - Вы корову выбираете, что ли? Да назовите любого ребенка, лишь бы читать умел!
               Наконец на сцену, смущаясь и краснея, поднялась названная девочка-подросток в расстегнутом пальто и спущенном на плечи платке. Она вытащила из барабана скатанный в трубочку корешок, развернула его ,и звонким голосом выкрикнула номер. Сергей вынул из картонной коробки свернутый из газеты пакет и положил на стол.
               В первом ряду поднялся высокий мужчина. Обнажив совершенно лысую голову, снял шапку и, сунув ее под мышку, направился к сцене.
               - Зря ты шапку снял, - выкрикнул кто-то из зала. - На твою лысину, как на солнце, без защитных очков не взглянешь.
               - Насчет лысины претензии к моей жене, а не ко мне.
               - При чем здесь жена?
               Мужчина улыбнулся.
               - Гадала, «любит - не любит», - пояснил он, подходя к сцене.
               Сергей подал ему пакет.
               Пытаясь определить, что в нем лежит, мужчина повернул пакет, но обертка вдруг лопнула, и на пол посыпались бигуди и расческа. Зал взорвался смехом.
               - Точно по назначению, - проговорил Николай.
               Мужчина смущенно чесал пальцем за ухом и растерянно смотрел на рассыпавшиеся предметы.
               - Ты мне все это, нарочно подсунул? – указывая на свою голову, спросил он Сергея.
               - Как я мог тебе подсунуть, если сам не знал, что там лежит?
               - Ну что ж, жене пригодятся, - вновь улыбнулся мужчина и, собрав с пола рассыпанные бигуди, сел на место.
               Сергей положил на стол новый пакет, а девочка выкрикнула следующий номер. Некоторое время в зале стояла тишина, только слышался шорох перебираемых билетов.
               - Есть, едя ие мухи! - послышался голос Лешего и, не дожидаясь приглашения, он стал пробираться к сцене.
               Сверив билет с корешком, Сергей подал пакет. Леший  взял и, взвешивая на ладони, произнес:
               - По объему большой, а по весу слишком уж легкий, едя его мухи. Может, тут ничего нет?
               - А ты разверни и посмотри, - посоветовал Виктор.
               Еще раз, с подозрением осмотрев пакет, Леший начал разворачивать. Одна газета упала на пол, другая, третья.
               - Я же говорил, что пустой, - бормотал он, продолжая отбрасывать газеты, словно листья от кочана капусты. Сверток становился все меньше, а ворох газет у ног все больше.
               - Годовую подписку мне навернули, - произнес Леший, когда в руках остался пакетик величиной с детский кулак. Последний листок он разворачивал очень осторожно, а когда заглянул вовнутрь, застыл на месте, часто моргая глазами. Неожиданно разразившись смехом, он начал приседать и хлопать себя руками по бедрам.
               - Вот это выигрыш, так выигрыш, едя его мухи! - еле выговорил он между приступами смеха. – Гришкин выигрыш хоть жене пригодится, а куда я свой дену? Лично мне он уже без надобности.
               - Что там у тебя? - поинтересовались из зала.
               Леший поднял руку и все увидели соску-пустышку, надетую кольцом на указательный палец.
               - Не расстраивайся, - проговорил Сергей. – Твоей жене тоже пригодится. Как начнет тебя «пилить», ты ей соску в рот, она и замолчит.
               Леший долго не мог успокоиться и, пробираясь на свое место, вертел головой и что-то бормотал. После розыгрыша лотереи начались игры, охватившие большую часть зрителей. Конкурс на исполнение песен и танцев позволил землякам Виктора в полной мере проявить свои таланты. Лучшие их исполнители получали призы.
               Всем присутствующим на вечере понравился конкурс «Кто быстрее?» Два участника поднялись на сцену, и каждый из них получил по одинаковому куску хлеба. Для этого конкурса Виктор попросил мать испечь полусырой хлеб. По правилам игры кто быстрее съест свой кусок, тот и станет победителем.
               Сделать это было не так-то просто, как казалось на первый взгляд. Сырой хлеб - что воск, если много откусишь, сколько ни жуй, проглотить трудно. На это и попался один из участников. Он набил полный рот и начал жевать, и чем больше жевал, тем больше хлеб сырел и увеличивался в объеме. А вот второй оказался хитрее. Он откусывал маленькими кусочками и глотал, почти не жуя. Первый же участник, уже сидя на своем месте, под смех соседей по скамейке, еще долго выковыривал пальцем куски сырого хлеба из-за щек...
               Вечер закончился поздно. Довольный народ расходился по домам. Снег прекратился. Толстым слоем он прикрыл грязь и мягко пружинил под ногами. Домой Виктор возвращался в приподнятом настроении. Землякам вечер понравился, значит - его труд не пропал даром. Все-таки не такой уж он бесполезный человек и может приносить людям, хотя и маленькую, но радость.


Смотрите продолжение http://www.proza.ru/2014/04/16/840