посол альтаира 10

                Командировка

   Утро выдалось отличным. Петя прекрасно выспался, и сладостные сны - воспоминания еще не покинули его. Тут он вспомнил, что вечером с Альтаира
вернулись Михалыч со Светкой. Вся шобла была в сборе. Это не могло кончиться
добром. Петя вздохнул и пошел в столовую. Позавтракал он спокойно, но, как
говорится, предчувствия его не обманули. В столовую зашел Арсений Николаевич, и
говорил он на удивление неуверенно.

   - Петр Иванович, тут такое дело... Михалыч говорит... В общем, Император
хочет познакомиться со звездным жителем.
   - Ну и сказали бы ему сами. Что мне вас учить. В шахматишки бы сгоняли, он бы
выиграл, настроение бы у него улучшилось.
   - Да в том-то и дело, что перед этим я с ним играл. Обычно-то он жульничает, в мыслях копается. А тут параллельно пасьянс разложил, отвлекся на пару минут.
Я его на четырехходовку и поймал, вилка с шахом на ладью. А без ладьи и Валентиныч у меня не выиграет. И сейчас мне к нему идти...
   - Ага, а плазменное облако вас не привлекает, - ухмыльнулся Петя.
   - Кхм. Ну и шутки у вас, Петр Иванович.

   Валентиныч находился в своем углу и увлеченно копался в каких-то головоломках.
   - А давай-ка мы с тобой в шахматишки сгоняем?
   - Чего это вдруг, все равно же проиграешь?
   - Да я вот в королевском гамбите один вариант проверить хочу. Пишут, что для
белых проигрышный, а мне не верится.
   - Да? Ну давай.

   Через пять минут на пятнадцатом ходу Петя сдался.
   - Теперь выкладывай, что надо.
   Петя объяснил, в чем дело. Валентиныч помрачнел, то есть посинел и заискрился.
   - Валентиныч, это недолго. Ты же сам говорил, что молодой еще, двух тысяч лет
нет. Разомнешься маленько. Как вернемся, Евлампий с тобой в трехмерные шахматы
сгоняет. Четырехмерные ему не осилить, а трехмерные можно. А на Альтаире ты
будешь называться настоящим своим именем: Вельзевул. Как?
   - Ну, не знаю, - вернул себе привычный цвет Валентиныч.
   - А к нашему возвращению Валентиныч баньку на ускорителе организует в санатории у Дятла. Протонную, с повышенной энергией, а? - добил его Петя.

   Собираться стали наутро. Ну, Михалыч само собой. Светку брать он не стал, та
надулась:
   - Ты там без меня на Ночь Плодородия смоешься.
   Михалыч пообещал ей, что никаких Ночей Плодородия в одиночку, и вообще Галка
затеяла в посольстве какую-то перестановку, надо бы приглядеть. Валентиныч - это, понятно, гвоздь программы. Петя для общего присмотра, не дай бог опять
куда-нибудь вляпаются. В последний момент Василий отозвал Петю в сторону:
   - Петр Иванович, так у меня есть право голоса?
   - Ну Василий, я же извинился. Хочешь, буду тебя по имени-отчеству называть?
   - Какое отчество, я и мать-то свою не знаю. А с отцами у котов проблема: по
молодости весной прятаться приходится, как бы греха не вышло. Тут дело в другом.
Вы Леху с собой взять не можете? А то все путешествуют, а он сидит в Москве
считай безвылазно.
   Петя подумал и согласился.

   Визит был оговорен заранее, поэтому попали к императорскому завтраку. Император был настроен добродушно:
   - Рад видеть, господин Вельзевул. Вероятно, наша пища вас не устроит, но
можно будет организовать посещение Огненного Плато. Эти парусники весьма забавны. Конечно, для вас и там прохладно, но... чем богаты. Петр Иванович, прошу. Крайне признателен вам за то, что присматриваете за племянничком. А ты,
родственничек, не прячься. И не бойся особенно: очередь на мусорные заводы
укомплектована на пятьсот лет вперед. А там посмотрим. А это ваш приятель? -
повернулся он к Лехе. Ну хорошо, на Альтаире есть что посмотреть. Тут вот еще какое дело, Петр Иванович. Начали у нас какие-то странные вещи появляться, и так
не вовремя. Похоже, какая-то малоразвитая цивилизация нашла способ рикошета от
соседних пространственных листов, ну и тыкают наобум, без спроса. А кому же
понравится, если во время завтрака на тарелке хрен знает что появляется, и так
уже три раза. Да вы сами взгляните.

   В углу зала валялись три каких-то странных аппарата размером с футбольный мяч. Пете они были совершенно незнакомы, но болты и гайки были точь в точь, как
на петиной пилораме. Только из нержавейки. Похоже, земляне наследили уже и на Альтаире.
   - Я сделаю что смогу, Ваше Величество. Как только вернусь, сразу и займемся.
Вы мне только один аппарат для образца дадите?
   - Да хоть все. Ну, о делах хватит. А вот не сгонять ли нам в картишки? Хороший вариант, пару колод листов по сто восемьдесят. Я по альтаирским меркам
играю неплохо.
   - Нет-нет, Ваше Величество, - отказался Петя. - Да и Алексей, наверное, не
будет. Если Вельзевул, да и родственник ваш для компании. А мы пока, если
возможно, посмотрели бы у вас что-нибудь.
   Михалыч поспешно добавил:
   - А я все организую и провожу их.
   - Да, - ехидно подумал Петя, - чем крепче расстояние, тем крепче родственная
любовь.

   Но к парусникам решили отправиться наутро. Пространственный рикошет хоть и кажется мгновенным, а сил отнимает много. Михалыч отправился по делам, а Петя с Лехой решили поспать. Уже засыпая, Леха спросил:
   - Слушай, Петр Иванович, почему так получается? Галина со Светкой шалавы
были еще те, а как с нашими сошлись, так ни одна на сторону не смотрит. А Ирка
твоя ведь раньше не знала, что оно и как, а на Землю попала - и пожалуйста.
И ведь на таких говнюков тебя меняла.
   - Раньше у нее возможности не было, а наши уже на все насмотрелись.

   Утром зарядили пространственные костюмы и подались на Огненное Плато. Петя его уже видел, и оно его не очень и впечатлило. Мутный такой туман, в основном
багровый, где ярче, где темнее. Парусники? А что Парусники? Плавают какие-то
футбольные поля, только покрупнее, пятна по ним бегут разноцветные.
   - Это они разговаривают, - пояснил Михалыч. - Пойдем, поговорим с управляющим.
   - Как ты их различаешь-то? - удивился Леха.
   - А вон видишь, бахрома у них разноцветная по краям.

   Леха поинтересовался:
   - У них тут горы какие-нибудь или леса есть?
   - Да нет, обычный котлован.
   - Что, просто котлован с обычным газом?
   - Не с газом, а с плазмой.
   Леха удивился:
   - А разница в чем?
   - Есть разница. Учиться тебе надо. Не стыдно тебе: друг твой, бывший кот, а
уже в высшей математике копается, а ты?

   Каемка у управляющего была ярко-голубая. Имен у них, как пояснил Михалыч, не
было, а были номера, и управляющий имел номер из восьми нулей. Но разговор
сложился, потому что жизнь на Огненном Плато (как понял Петя) была скучновата, и
гостям были рады. Даже предложили остаться на ночь. Михалыч был за, Пете было все равно, но Леха заупрямился:
   - Что мы тут делать-то будем? На этих футбольных полях спать? Так у Императора удобнее. А здесь и поговорить по-людски не получается.
   - Ничего страшного, - успокоил Михалыч, - сейчас я смотаюсь за трансляторами,
и будете говорить напрямую.

   Через транслятор голос у управляющего оказался гулким, басовитым. При общении
с гостями можно было не придерживаться традиций, и он предложил называть себя
Фламинием:
   - Ночью у нас веселее. Днем-то мы отдыхаем, а ночью попрохладнее, самая жизнь.
   Ночью на Огненном Плато туман был почти черным, зато сами парусники светились
причем и цвет, и узоры у каждого были свои. От дневного ленивого скольжения они
перешли к стремительным ночным полетам. Леха был в восторге.
   - Ну вот и хорошо, - сказал Михалыч, - я вас оставлю, а утром вернусь и заберу, через десять единиц по индикатору.
   И исчез, подлюка.

   Петя удивился, но особенно не тревожился. А Леха обеспокоенно спросил:
   - Он куда? И какой индикатор?
   - Ты у себя экран зеленый видишь? Это он и есть. Оставшийся ресурс костюма
показывает. Нам еще двенадцать часов осталось. А через десять часов Михалыч придет и заберет нас, там у Императора ресурс и продлим.
   - А если у нас что-то случится?
   - Тогда я попробую сходить на Землю и оттуда связаться с Михалычем. Или
Валентиныча подключим.
   - Это вы меня одного здесь бросите? - заорал Леха.
   - Да не паникуй ты, все в порядке.

   В это время среди хаоса парусников, мотающихся в разные стороны, что-то
случилось.
   - Еще один, - вздохнул управляющий. - Последнее время почти каждый день.
   - ?
   - Столкнулись несколько номеров. Нас все больше, а места столько же. А каждому необходимо ночью полетать побыстрее, размяться. Разве у вас не так?
   - Бывает, конечно. Но вообще-то у нас правила есть.
   - Но как арифметические правила могут не допустить подобных столкновений?
   Тут Леха забыл про свои страхи и увлеченно начал объяснять правила дорожного
движения на Земле. До прибытия Михалыча он был занят по уши. На прощание
Фламиний поинтересовался у Михалыча, нельзя ли, чтобы через несколько дней Леха
навестил их еще раз. За это время они правила напишут, а Леха, если надо, их
поправит. Леха просиял.

   Уже во дворце Императора Петя спросил:
   - Что же у вас за система такая была? Ты же умный мужик, мог до генерала дослужиться, а тебя капитаном в психушку отправили.
   - Да, - вздохнул Леха и задумался, затем оживился. - И хрен с ними. Я сейчас,
считай, целую планету учить буду.
   Во дворце сразу завалились спать. Костюм вещь удобная, а без него все равно
приятнее. Утром после завтрака Петя поинтересовался у Михалыча:
   - А как там наш Валентиныч?
   Тот помялся:
   - Да они с Императором как засели по маленькой, так никак и не остановятся.
Валентиныч в восторге: две колоды по сто восемьдесят листов - это же столько
вариантов. Да еще с плавающим козырем.
   - По маленькой - это как?
   - Да я точно не понял, только Император уже проиграл Валентинычу какую-то
нежилую колонию с особенно горячей плазмой.

   - У нашего же ставить было нечего?
   - Сначала в долг, под честное слова, а потом покатило. Ладно, пошли еще
куда-нибудь сходим.
   За несколько дней наша троица облазила чуть не целый сектор. Сектор выбрали
кислородный, поэтому костюмы были не нужны. Правда, как объяснил Михалыч,
секторов этих было на Альтаире около полутора тысяч, и постоянно появлялись
новые. В общем, все были довольны. Затем, после отдыха, Леха умотал консультировать парусников. Не сам, конечно, с провожатым. А вот за завтраком
вместо Михалыча Петя увидел совершенно незнакомого альтаирца, немного
озабоченного.

   - Позвольте представиться, Петр Иванович, я советник Императора... Впрочем,
мое имя вам мало что скажет и труднопроизносимо для вас. Дело в том, что
Император уже проиграл вашему звездному другу несколько колоний. Да и ладно,
ценность невелика. Плохо то, что государственные дела стоят. И есть сведения,
что возможен переворот. Да, кстати, он проиграл и своего племянника, вашего
друга.
   - Михалыча? - ошалел Петя.
   - Вот-вот. Возможности силой прекратить это у нас нет, а уговорить своего друга можете только вы. Объясните Императору необходимость срочного возвращения.
   - А Леха как же?
   - По-моему, он вполне доволен ролью учителя парусников. А затем мы сами
доставим его на Землю.

   Игра по-альтаирски смотрелась крайне своеобразно: два кольца летящих карт, по
колоде на каждое, скрещивались между собой. Смысла игры Петя не понял, да и не пытался. В углу сидел крайне опечаленный Михалыч с опущенными зелеными усами.
Петя подошел к Валентинычу и попросил:
   - Давай отойдем на минутку.
   В дальне углу зала Петя зашипел:
   - Что же ты делаешь? Как же ты Михалыча выиграл, своего?
   - А что? Ну будет мне докладываться, куда уходит, ну может еще чего.
   - Я когда тебя из вечной ссылки вытаскивал, тебя покупал? В общем, Валентиныч, колонии - хрен с ними, а Михалыча надо проиграть обратно.

   Валентиныч загудел, как трансформатор на крупной электростанции, и Петруха
пожалел, что не одел перед беседой пространственный костюм.
   - Ну я тебя как друга прошу, Валентиныч. А нас в посольстве банька ждет.
   - Да, действительно пора. А то еще и вши заведутся. Ладно, давай сделаем как
ты говоришь.
   Петя не знал, бывают ли вши у звездных жителей, но общее решение его обрадовало.

   Император за столом уже нервничал, но появление Валентиныча его быстро успокоило. Может уговоры Пети, может воспоминание о баньке его подбодрило, но
сработал он артистично, как фокусник Акопян. Император радостно закрутил фиолетовые усы, зашелестел, заухал, а искры от Валентиныча разлетались на ползала.
   - Ну что, племянничек? - захохотал Император. - Перепугался, неохота на
звездах жить? Ничего, ничего. Чтобы полегчало, назначу тебя старшим племянником,
будешь послом еще на десяти планетах.
   - Весь ваш угол звездной спирали, парсеков этак двадцать в диаметре, - шепнул Пете стоявший рядом советник.
   - А что же будет с колониями, которые Император проиграл?
   - А ничего не будет, если только вы своего друга сейчас заберете. По-моему, они его совершенно не интересуют. Может быть, при случае мы сможем оказать ему
какую-нибудь услугу.
   - Вы каких-нибудь игр альтаирских, головоломок побольше ему подберите. Земные ему уже надоели, да и простоваты они для него.
   - Вот-вот.

   В посольстве все были в сборе (даже Евлампий закончил со своими банями) и
очень обрадовались возвращению командированных. Только Василий сидел в углу с отсутствующим видом.
   - Что это с ним? - спросил Петя у Арсения Николаевича.
   - А это его Евлампий продолжает учить математике, и сейчас он в уме считает,
сколько у многомерного кубе вершин, ребер и граней всевозможных размерностей.
   Петя не понял ни хрена, но уважительно покивал.
   - Тут вот еще какая проблема, - сказал Петя и выложил на стол устройство,
взятое у Императора. - Что это такое может быть?
   - М-да, Петр Иванович, вы же знаете, что я все-таки филолог, а не инженер.
Но чем-то этот аппарат напоминает снимки всевозможных наших межпланетных станций.
   Подошедший Евлампий подтвердил, что болты и гайки - это исключительно земное
изобретение.

   Петя объяснил суть проблемы.
   - Ну я завтра поеду в Академию, там у меня есть хорошие знакомые на физико-
математическом отделении. Только интерес надо как-то объяснить.
   Все задумались, но в голову лезла всякая чушь вроде того, что аппарат этот
упал в окрестностях Филимонска. Наконец Арсений Николаевич сказал, что обдумает это, пока едет. Тут из соседней комнаты зашли дамы, Светка сразу полезла
обниматься и завизжала:
   - Петр Иванович, вернулся! Галка, иди накрывай на стол. Васька, хватит спать,
смотри кто приехал!
   Дальше все пошло как обычно. Петя старался не усердствовать и все думал,
отчего любое совместное предприятие не обходится без проблем. Казалось бы,
обычное посещение дворца, а без малого переворот не спровоцировали. Напоследок
он еще успел удивиться, как ладно Стремительный с Михалычем исполняют на два
голоса "Гори, гори, моя звезда".

   Утром, когда Петя продрал глаза, Арсений Николаевич уже уехал. Петя поинтересовался у Евлампия:
   - А что Иннокентий? Связь давно была?
   Евлампий захохотал. Оказывается, друг Кеша и друг Лева успели побывать на
Венере, правда, не высаживаясь, а теперь догоняют какую-то комету. На хрена она
им - никто не знает, тем более что жратвы у них месяца на три. Аварийная связь у
них есть, Михалыч проведает, когда освободится, в министерстве только намекают,
что отпуск у Иннокентия давно закончился. Но он все равно прикреплен к посольству, так что ничего.
   Петя вспомнил, с каким восторгом воспринял Иннокентий пониженную силу тяжести
и больше вопросов задавать не стал.

   Арсений Николаевич вернулся через несколько дней.
   - Нашел я место, где ваши приборы делают. У меня же один из знакомых искусственными спутниками занимается, ну мы с ним выпили, а потом я фотографию
этого прибора вытащил. Говорю, объясни ты мне, что можно запихать в устройство
в два кулака размером. Приятель удивился, где я фотографию добыл. Говорю, в
техническом журнале статья интересная была, я и переснял. Он сначала про режим
секретности, потом проболтался про город.
   - Так ведь слухи пойдут, - задумался Петя.
   - Не пойдут, я его так накачал, что он на утро ничего не помнил.
   - Да вы, Арсений Николаевич, настоящий шпион.
   - А что, меня в детстве так эта романтика тянула. Столько книжек перечитал.
В общем, есть адрес.

   - Вот только не надо про шпионов, - простонал подошедший Стремительный.
   - А что, больная тема? - заинтересовался Арсений Николаевич. - Давай, рассказывай друзьям-то. Шпионил небось дома.
   Уговаривать пришлось долго, но в конце концов Стремительный нехотя сказал:
   - Ну что, в любом высокоорганизованном обществе начинается: интриги, то-се.
Вот меня и угораздило, связался не с теми.
   - Так у вас что там, диктатура?
   - Коллективный разум - он иной раз ничуть не лучше. Помнишь разговор про сказки, про Аладдина с лампой?
   - Ну.
   - Вот я пятьсот лет и... Пока Михалыч не вытащил.

   С посещением секретного института решилось быстро: президент лично дал
команду, оформили все необходимые допуски. Поехали Евлампий и Петя. Именно
поехали, поездом. Евлампию все это было в диковинку, все эти сосны, бегущие за
окном, стук колес. И ведь на каждой планете проблему передвижения решают
по-своему.

   Институт находился за Уралом, но для нашего рассказа это не имеет никакого
значения. Сам он выглядел весьма несолидно: длинное двухэтажное здание с
облупившейся штукатуркой, неубранный мусор на прилегающем участке. Легенда была
простая: Евлампий - сотрудник какого-то нашего университета, о котором точно за
Уралом не слышали, Петя - американец из какого-то американского университета,
тоже маленького, заштатного. Приехали ознакомиться со здешними разработками.

   Директор, суетливый лысоватый мужичок лет шестидесяти, сначала мямлил про
секретность, но все допуски были в порядке.
   - А что это приятель ваш все молчит? - спросил он у Евлампия.
   - Так ведь он по-русски плохонько говорит. Между нами говоря, баран редкостный. Я вообще не понимаю, как американцы науку делают. Лапу на Нобелевские премии наложили, а как оттуда кто приезжает - дурак дураком. Директор совсем оттаял, Евлампий заливался соловьем, Петя скрипел зубами но
молчал, помня про секретность.
   - Ну веди, боярин, показывай, - по старой памяти ляпнул Евлампий.
   Петя саданул его локтем в бок, и тот исправился:
   - Это я сейчас роман исторический читаю, вот и вспомнилось.

   Лаборатория, где шли эксперименты, располагалась во дворе, во флигеле. Да и
лабораторией назвать это было трудно, сарай да и сарай. У одной стены рабочие
столы, у другой стены стеллажи, на которых лежало штук тридцать знакомых
аппаратов. Посредине на постаменте из деревянного бруса стояло странное сооружение из трех больших трансформаторов и черт-те чего еще. Евлампий удивленно вытаращился на него, и Пете пришлось садануть его в бок еще раз. После
этого часа два шло оживленное обсуждение непонятно чего. Петя стоял рядом, хлопал глазами, скучал и изображал крайнюю заинтересованность. Формулы - они ведь одинаковые, русские, американские.
   После этого Евлампий воскликнул:
   - Что же вы, коллеги, ведь на этих установках ваши аппараты улетят почти на
двести световых лет. Вы лупите наугад. Сейчас я вам набросаю метод расчета установок так, чтобы точка выхода была годах в пяти.

   На обратном пути Евлампий радовался:
   - Здорово получилось. Пришлось, правда, рассказать им немного того, что они еще не знали. Но надо же, полкуба деревянного бруса, три трансформатора - и
покололи пространственный лист.
   - А в чем дело-то? - не понял Петя.
   - Ну как бы тебе... Представь, что кто-то на кухне сделал баллистическую
ракету и попал по Нью-Йорку. И делает это периодически, с высокой точностью.
   Тут Петя понял, на что способен русский научно-технический гений.
   - Между прочим, они мне предлагали в соавторы.
   - Ладно уж тебе, боярин.
   Евлампий смущенно покашлял.

   Утром Петя проснулся и пытался понять, что ему не дает покоя. Ну голова болит, понятно. Не удержались по возвращении, отметили удачно сделанное дело. А что еще? В спальню заглянула Светка:
   - Как здоровье, Петр Иванович? Голова небось болит?
   - Болит, а тебе что?
   - Ты хоть помнишь, как вчера кричал: "Брошу все, уйду на пилораму"?
   - Ну, может, и кричал, нашла ты время об этом вспоминать.
   - А это по вредности характера. Там, где я раньше... Ну, в общем, раньше
подруги меня так и звали: змея.
   - Нашла чем хвастаться, - проворчал Петя. - А где остальные?

   В спальню зашел Василий:
   - А кто где, Петр Иванович. Ты сам-то что унылый такой, голова болит?
   - Если бы только голова. Скучно мне, Вася. Все при деле: Леха карьеру на
Альтаире делает, Михалыч новое хозяйство осваивает, Евлампий банями занят да
тебя учит. А мне и заняться нечем.
   Василий задумался.
   - Ну-у. Туризмом, что ли, займись.
   - Какой туризм, мне звездная экзотика осточертела.
   - А ты учиться начни, - оживился Василий. - Давай мы вместе у Евлампия
математике подучимся. Мы с ним сейчас в сферической геометрии разбираемся -
такая интересная вещь.
   - Нет-нет, это без меня.

   Евлампий зашел возбужденный, хохочущий.
   - Ты слышал, что Иннокентий с Левитатором учудили? - закричал он.
   - Нет, а что?
   - Помнишь, ты рассказывал про мыслящий облачный слой вокруг Нептуна?
   - Помню.
   - Вот они туда и сунулись, без приглашения. Ни языка не знают, ничего. И
сквозь слой этот прямо в нижние слои атмосферные, к самой поверхности. Порвали
эту оболочку, а тому же больно. Такую... Гм, ну ты понимаешь. Выписали им так, что летели они аж до орбиты Юпитера без перемены галсов. Ладно, ты чего хотел-то?

   Петя с помощью Василия объяснил, что хотел. Евлампий сразу оживился:
   - А что, и правильно. Где только ни побывал - а как что устроено не знаешь.
Начнем с земного курса, я тебе университетский упрощу немного, формулы лишние
повыкидываю. А потом с Альтаира какое-нибудь популярное изложение принесу. Ты,
кстати, знаешь, что президент уже про Валентиныча слышал, про его способности
читать мысли, и хочет их как-то использовать? Ну об этом он сам тебе расскажет
дня через два.

   Тут в комнату влетела Галина:
   - Подругу тебе надо завести, Петр Иванович.
   - Так вот Оля была уже.
   - Твоя Оля уже давно на шоссе олигархов ловит. Пока, правда, безуспешно,
потому что дура она полная.
   - Ну вот Ирина.
   - А твоя Ирина с тех пор, как ее на Альтаир отправили, ни разу о тебе не спросила. А про будущую колонию на Венере раз десять. Это за день.


   Петя растерялся:
   - Что же делать, получается - все женщины такие?
   - Так, типичная русская хандра.
   - Ты слова-то умные такие откуда знаешь?
   - А я, между прочим, Петр Иванович, филологический закончила.
   - Это до или после работы? - ехидно спросил Петя.
   Галина осеклась, помолчала немного и вдруг завизжала:
   - Почему вы все время об этом напоминаете?
   Визг перешел в ультразвук, который внезапно оборвался рыданиями взахлеб.
Евлампий укоризненно взглянул на Петю и затоптался вокруг подруги. Петя вздохнул и пошел завтракать.

   Через пару дней Петя валялся на постели и смотрел новости по телевизору.
Новости были обычные: там самолет упал, там террористы что-то взорвали, там
что-то еще. Террористы пока не найдены.
   - Да, близок локоть, да не укусишь, - прокомментировал все вошедший Евлампий.
   - Даже на ноге. Есть же на ногах локти, Петр Иванович?
   - Есть, коленки называются.
   - Ты, Петр Иванович, про чемпионат мира по пинг-понгу слышал?
   - Я вообще спортом не интересуюсь, что там интересного?
   - Президент наш очень любит играть в пинг-понг, и следующий чемпионат мира
будет у нас, где-то за полярным кругом, ближе к Чукотке. Это даст новый импульс
развитию той области. Новые рабочие места.

   - Аборигены, что ли, будут кирпичи таскать?
   - Ну китайцев завезут. Аэродром отгрохают, то-се. Олени, правда, в тех местах
пропадут. Но десяток отловят для зоопарка, генофонд сохранится.
   - Что же, - подумал Петя. - Чемпионат мира по шахматам в степи у нас уже был,
зимняя олимпиада на южном курорте была, отчего не поиграть в пинг-понг на вечной
мерзлоте?
   - Ты что хотел-то?
   - Да в столовой Михалыч сидит, поговорить с тобой о чем-то хочет.
   
   Михалыч и впрямь был в столовой. Его синие усы все время шевелились, не найдя
себе места, что говорило о некоторой растерянности.
   - Как повышение, как новые планеты?
   - Да ну тебя, Петр Иванович, все ехидничаешь. Ты про взрывы последние слышал?
А президент узнал про Валентиныча и его способность читать мысли, и хочет
использовать его для ловли террористов. И чтобы он еще... как бы это...
созвездников привел.
   Петя представил себе Валентиныча в форме, стоящего в метро у турникета, а один из пассажиров недостаточно быстро открывает свой портфель. Затем он представил себе плазменное облако, в которое превращается незадачливый обладатель портфеля (и половина станции вместе с ним) и вздрогнул.

   - А откуда он узнал?
   Михалыч замялся.
   - А вот когда вы вместе квасили, тогда ты и проболтался. А сам ты к Валентинычу идти боишься, и что делать - не знаешь.
   Петя подумал и сказал уже спокойно:
   - В общем, у президента выкручивайся сам. Объясни ему, что есть среди нас один такой, но для борьбы с террористами он не годится. Характер у него мерзкий
и непредсказуемый. Ну чтобы понятнее было, про дрессировщика Запашного вспомни.
Как он тигров с рождения воспитывает, а спиной к ним не поворачивается.

   Тут что-то шарахнуло Петю по ушам.
   - Это ты меня с вонючим тигром сравнил? - раздался знакомый голос. - Это у
меня мерзкий характер?
   Петя глубоко вздохнул и покрутил головой. Тело слушалось, но гудела каждая
клеточка. Голова трещала. Валентиныч, когда нервничал, забывал контролировать
частоты голоса. Хватало и инфразвуков, и ультразвуков. А тут, похоже, он
разволновался сильно. Михалыч сидел в углу, прикрыв голову клешнями.
   - Ну извини, Валентиныч, ляпнул сдуру. Но ты же слышал, что все успокоится
и будет по-прежнему. Лучше сейчас с тобой Евлампий в трехмерные шахматишки сгоняет. Евлампий! Иди в столовую.

   Евлампий появился через пару минут, встрепанный и ничего не понимающий.
   - Что тут было? Я спал, а тут как шарахнуло, в башке гул, кровать ходуном
ходит. Взорвали чего?
   - Да нет, Валентиныч погорячился. Ты бы с ним в шахматишки сыграл.
   - А он точно успокоился? - опасливо спросил Евлампий.
   - Точно, точно. Идите, играйте.
   - Давно я Арсения Николаевича не видел, - подумал Петя. - Пойти поискать 
что ли.

   Арсения Николаевича он нашел не сразу. При очередной перепланировке посольства комнат наделали с запасом. Кроме Арсения Николаевича и Стремительного в комнате не было никого. Петю удивили пустые коньячные бутылки на столе: обычно Арсений Николаевич стеснялся своей слабости и бутылки прятал
под стол.
   - Садитесь, Петр Иванович. Коньяку выпьете?
   - Ну если немного. Что случилось-то?
   - Не бывать мне действительным членом, не бывать.
   - А что так? Вы вон и словарь альтаирский пишете, и еще что-то там.
   - Сократили нашу Академию в полтора раза. А ждать, пока кто-то из нынешних
помрет... Я ведь и сам немолод.
   - Ну а что вам эта Академия, из-за денег что ли? Так Михалыч наделает сколько нужно. Или президента попросит, сделает вам персональную пенсию.
   - Ничего вы не понимаете, Петр Иванович, - вздохнул Арсений Николаевич и
хватанул сразу полстакана.
   Петя растерянно посмотрел на Стремительного, тот лишь развел всеми шестью
лапами (он сидел на стуле, поэтому подобное было возможно). Петя подумал и вышел из комнаты.

   В столовой сидела Светка и листала какой-то глянцевый журнал.
   - А Галина где? - удивился Петя.
   - На кухню ушла. Ты же ее, Петр Иванович, оскорбил смертельно, когда напомнил
про прежние занятия. А она сейчас женщина порядочная и натура у нее чувствительная.
   - Ну вырвалось сгоряча, тут столько всего сразу. А что ты эту пакость-то читаешь?
   - Сразу уж и пакость. Не всем же высшую математику изучать. О! Знакомая
подруга, я ее уму-разуму учила. А сейчас гляди-ка.
   - Не жалеешь, что ушла? Тоже бы карьеру сделала.
   - Где? На нашей занюханной Земле?
   - Что уж ты так, все-таки родина.
   - После того, как Михалыч мне Альтаир показал, мне эта родина на хрен не
нужна. А Михалычу вон повышение. И вообще, дай почитать спокойно.
   - Похоже, неприятности и неожиданности пока закончились, - подумал Петя.
   - Пора идти учить физику.



   - Ты слышал, что Иннокентий с Левитатором учудили? - закричал он.
   В спальню зашел Василий: