Аве Мария. 2 Часть

Мария

Когда художник находит именно то, что он хочет изобразить на холсте, его переполняют чувства эйфории, легкости, удовлетворения. Он уже видит какие краски лучше всего смешать на палитре, продумывает каждый свой шаг, а самое главное – проникается чувствами в свое будущее произведение, поэтому как только пришла идея, лучше всего не раздумывая браться за кисть. В таких случаях картина чаще всего получается удачной.

Вот и я пытаюсь сделать то же самое: передо мной стоит чистый холст, новый мольберт, купленный на одолженные деньги, так как старый я сломала, лежат тюбики с масляными красками самых различных цветов, но на ум ничего не приходит. Надоели недавние головные боли, как будто кто-то норовит залезть в мою голову. Также нет вдохновения. У А.С.Пушкина были такие строчки «Веленью Божию, о муза, будь послушна, обиды не страшась, не требуя венца, хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца». Муза, будь послушна, не оспаривай меня, сам Пушкин просит. Вообще у меня остались старые эскизы, можно что-то в них поискать. Одни зарисовки цветов, и это понятно, мне хотелось продать свои работы, уж больно они интерьерные. А это что? Эскиз дома? Я его совсем недавно сделала на улице, еще подумала, вдруг пригодится. Может мне его и нарисовать? Ну конечно, живу Петербурге, а ни разу не нарисовала его архитектуру. Уж такую работу точно купят, петербуржцы очень сильно гордятся своим городом и его историей. Пора за работу!

* * *
Прошло буквально несколько недель, и дела Марии пошли в гору. Как только за сутки ей позвонили около пятидесяти раз насчет картины, на которой изображен Эрмитаж, она поняла, что это успех. С этого момента всё больше в ее работах начал появляться Петербург, его раскупали как диво на праздник. Марии предложили  оформить  галерейную выставку, где будут только ее картины и только «Город на Неве», это ее не огорчало, она думала: «Раз люди хотят видеть мой Петербург, они его получат» и не стала засорять себе голову тем, что она способна показать разные стороны своего таланта, не только ту, что они видят. Главное, что ее приняли в обществе и признали, как она и хотела. Выставочный зал предоставили самый лучший в городе после Эрмитажа. Мария на Эрмитаж и не надеялась, даже не смела думать о нем, это непреодолимая мечта, которая, если и случится, то после ее смерти, потому что Зимний Дворец принимал только самый отборный раритет нескольких веков.

Мария надела новое красное платье, уложила волосы, улыбнулась себе в зеркало с мыслью, что все хорошо, и вышла навстречу влажному ветру. На улице уже ждал ее водитель на черном Мерседесе, без раздумий можно сказать, что пылинки с него явно сдувают. Марию с детства учили этикету высшего уровня, поэтому ей без труда далась роль «леди». Она села в машину, как полагалось: сначала присела на край сиденья, а уже после ноги перенесла в салон. Дала знак водителю, что можно ехать, и попыталась расслабиться. Она разглядывала Петербург с еще большим любопытством, он казался куда красочнее из тихого салона Мерседеса, Мария настолько увлеклась своим занятием, что водителю пришлось несколько раз напомнить о том, что они на месте.

Выставочный зал был огромным, он давал волю воображению. Красные каблуки Марии стучали по мраморной плитке звонко и задумчиво, женщина рассматривала завораживающие высокие пустые стены, махала руками и представляла какие картины лучше всего подойдут для того или иного места. Картин у нее достаточно, чтобы заполнить этот величественный зал. Когда стук каблуков прекратился, служащая зала незамедлительно направилась к Марии, потому что это был знак – художник нуждается в помощи. Мария, чувствуя, что к ней относятся по-особенному (наконец-то), сказала важным и загадочным тоном:
-Надеюсь, сюда доставят все, что мне необходимо, не только картины.
-Фуршет мы берем на себя.
-Я не про это. Вам никогда не казалось, что картинам здесь одиноко?
-Простите, не пойму Вас, - служащая ответила с испугом.
-Я говорю про цветы. Мне понадобятся живые цветы: красные, желтые, фиолетовые, маленькие, большие, веточки, листочки, в общем всё. Я хочу под каждой своей работой поставить вазу с цветами так, чтобы они гармонировали, чтобы они обладали одной атмосферой. Я хочу соединить неживое с живым: искусство с цветами. Это должно прекрасно получиться.
-Бессомненно. Я передам Ваши пожелания.
Мария вернулась обратно в машину, окончательно расслабилась и на-правилась домой, готовиться к выставке.

Ennio Morricone – La Migliore Offerta

* * *
Выставка прошла более чем успешно. Мало того, что все картины раскупили, так еще несколько экземпляров заказали по удвоенной цене. Задумка с соединением «неживого» с «живым» сыграла свою роль: кто-то вместе с картиной даже цветы купил, покупатели сказали: «Мы поняли автора. Он считает, что они единое целое». Мария стала знаменитой. Все восхищались ее «Петербургом», «Петроградом» и «Ленинградом». Популярность хорошо обогатила Марию, она преобразилась до успешной «леди», благодаря стилистам, обзавелась личным шофером, и сделала дорогой ремонт в квартире. Ее слава пошла на пользу и Александру: как бы он ни хотел, о нем разузнала пресса и выставила как «программиста, знающего толк в своем деле», вследствие чего у Александра существенно приумножились заказы. Жизнь наладилась, но ненадолго.

* * *
У любого общества есть неизменная привычка – быстро насыщаться нововведениями, сюда входят новые технологии, законы, научные открытия и даже люди. По этой причине популярные «звезды» регулярно стараются зарекомендовать себя. Также и Мария, когда заказы прекратились, она пыталась обратиться в тот самый зал, но ее приняли не так ласково, как в пик ее славы, и оставили омерзительный, продажный запах после сказанного: «Твои картины приелись. У любой крысы есть твоя работа, так что гордись этим. Придумаешь шедевральное, что принесет мне деньги, приходи». Марии стало тошно от полученной вони, он слишком приторный и едкий. Она подумала, что никогда от него не отмоется. Униженная впала в отчаяние, она была готова к провалу, только не сейчас. Чего таить, она бы и потом не была готова к такому повороту событий в ее судьбе. Слава окутывает, ты в ней купаешься, радуешься, болеешь и, уж точно, не будешь ждать конца всему этому.

Когда курды вышли на демонстрацию, а трамваи, как всегда, подходили к остановке секунда в секунду, а в ювелирных магазинах снова стали раскладывать на витринах драгоценности, когда открылись банки, когда бродяги и нищие отправились спать, а добропорядочные граждане – на службу, Мария почувствовала себя не такой одинокой. Потому что рядом с ней была теперь другая женщина – невидимая никому, кроме нее. Мария и сама никогда раньше не замечала ее присутствия, а теперь вот – заметила, ощутила. Она улыбнулась ей – этой невидимой женщине, похожей на Пречистую Деву, мать Иисуса. И та, улыбнувшись в ответ, посоветовала быть осторожней, потому что не все так просто, как кажется. Мария не вняла ее совету.

* * *
Мария

Внимательно приглядывалась и прислушивалась ко всему, что окружало,  к краскам, звукам, лицам, к стуку собственных каблучков, к шелесту переворачиваемых страниц, к проезжавшим мимо машинам, я ловила обрывки разговоров. И неприятная мысль терзала и мучила меня. И вот я никто. Опять мои картины не нужны. Вернулась туда, откуда начинала. Хорошо, что сбережения есть, не пропаду, а дальше что?

Давно я не была в этом месте. Чижику-Пыжику что ли мелочь кинуть? Не буду, мне деньги беречь надо, а ему без разницы. Люди приходят сюда загадать желание и кинуть монетку, если монетка попала на памятник, значит загаданное сбудется, но это большая редкость: во-первых, Чижик-Пыжик закреплен к стене канавы у моста, это слишком дальняя мишень, а во-вторых, у памятника присутствует небольшая площадка, из-за которой мелочь легко отскакивает в реку. Согласно популярной петербургской легенде, за расцветку мундира, напоминавшую оперение чижа, а также за традиционные пыжиковые шапки студентов Императорского училища правоведения прозвали «чижиками-пыжиками», и именно о них была сочинена всем известная песенка «Чижик-Пыжик, где ты был…».

Как много парочек и туристов, все счастливые, радуются непонятно чему, аж тошно. Больно мне на них смотреть, не из их я мира. Ненавижу всех. Люди алчные, продажные, жестокие, непостоянные, злые. Как же я одинока. Саша бы смог меня утешить, но он приедет «когда время появится». Что я сделала неправильно? Вроде стою на правильном пути… Стою… А надо бы идти. Солнце спряталось за тучи, ощущение, что от меня, оно потеряло в меня надежду, оно не хочет больше освещать мне путь. Голова закружилась, потяжелела. В глазах темно. Нет-нет, если здесь упаду, примут за больную. Тяжело идти, как будто еще одну себя несу… Вдруг мне стало намного легче, странные ощущения улетучились, как будто ничего не было. Люди бегут, спешат куда-то, кроме бомжа, потрепанный и вонючий в отличие от остальных. Кажется, я его уже видела. Сидит на земле с табличкой, с той самой табличкой. Теперь могу прочитать, что на ней написано: «Помогите, чем можете».

Ennio Morricone – Le Vuote Stanze