За что нам такая милость?

Выходя вечером из дома, я первым делом смотрю на небо – в надежде увидеть что-нибудь интересное: звездный огонек с необъяснимой пляшущей траекторией, или яркий падающий метеорит, ведь мне уже доводилось быть свидетелем подобных, завораживающих своей таинственностью явлений. Ночной небосвод, загадочный и величавый, насыщен причудливыми пиктограммами далеких созвездий, чей свет летит к Земле миллионы лет, прежде чем мы сможем им насладиться. И чем больше на небе звезд, тем волнительней зрелище, оно настраивает на философский лад: ощущаешь эфемерность собственного существования. Созерцание звездного калейдоскопа, словно тайная страсть, притягивает воображение, покоряя своей таинственной бесконечностью. На эти звезды с вожделением и священным трепетом смотрели жители Древнего Египта, индейцы племени майя, древние арии. Этих людей уже давно нет, а звезды остались и переживут еще не одно поколение землян.
Может, наши предки, в отличие от нас, стали свидетелями чего-то особенного, того, что заставило их думать и жить по-иному? Что их понуждало, забыв о хлебе насущном, столетиями сооружать грандиозные культовые сооружения: немыслимые по размерам и трудоемкости загадочные постройки?
Почему древние люди благоговейно относились к небу, а мы все реже и реже поднимаем свои взоры вверх?
Чем объясняется такое заземленное поведение?
Не тем ли что живем мы сегодня одним днем, наивно полагаясь на техническое могущество, дающее ложное представление о собственном значении в судьбе Вселенной?
Карамзин в своей переписке с Лафатером однажды написал:
«Я думаю, что было бы лучше наблюдать великое мироздание, как оно есть, и, насколько это доступно нашему глазу, всматриваться, как все там происходит, нежели задумываться о том, как все могло бы там происходить, а это часто случается с нашими философами...»
Мы часто забываем, чтобы понять других, необходимо вначале познать себя. Однако многие готовы поучать всех и вся, потому что исправить себя гораздо сложнее. Нам порою важнее, что происходит в других странах и континентах, чем у себя под носом: в семье, родном городе или стране. Мы уже даже объясняем механизмы Вселенной, утверждая, что среди миллионов галактик, миллиардов звезд, десятков миллиардов планет нет жизни – лишь голые камни и безмолвные ледяные пустыни.
Неужели и правда, что во всем мироздании нет более лучшей планеты чем наша?
А если люди единственные, особые создания, то должны быть идеальными существами, прощающими своих врагов, забывающими обиды, помогающими слабым и немощным, уважающими собственных родителей и не желающими чужого. В нашем сознании не может присутствовать ненависть и зависть. Каждый должен быть справедливым и милосердным, умеющим слушать чужое мнение, даже если оно и не совпадает с нашим. Иначе за что людям такая милость? Ведь нам дарована прекрасная планета с удивительно красивыми горами, морями и лесами. Нас окружают сотни тысяч животных, птиц, рыб и насекомых. Мы любуемся изумительными закатами и восходами, гуляем по зеленым лужайкам усыпанными цветами, а потом… Потом упорно создаем страшное вооружение, под силу которому уничтожить все живое, строим вредные производства, отравляющие воздух и воду, убиваем себе подобных, унижаем тех, кто не может дать нам сдачи. Богатые презирают бедных, а те готовы воспользоваться удобным случаем и компенсировать свою тяжелую жизнь и частые унижения кровавым беспощадным бунтом, который, как правило, обрушивается не только на угнетателей, но и совсем невиновных.
Многие дети не ценят своих родителей, большинство супругов живет не по любви (по крайней мере, не так как могли бы или хотели), паства почти не верит своим пастырям, народ – руководителям. Войны, моры, нищета, насилие, пьянство, ложь, зависть, страх – непременные спутники существования человека, того, кому даровано величайшее богатство – жизнь. Может быть, поэтому древние устремляли свои взоры на небеса, надеясь, что там все по-другому?