Детство. Первые мужчины в моей жизни

   Мне между двумя и тремя годами. Вечер. У мамы с бабушкой страшный переполох. Срочно изымается у меня изо рта соска и прячется где-то далеко в недрах нашей комнаты в коммунальной квартире. Мне страшно обидно, хочется заплакать, но нельзя. Слышно, что пришел с работы мой папа – молодой инженер, работавший тогда на огромном машиностроительном заводе. Папа – божество – и страшно, что он увидит меня с соской и будет кричать, что ребенка портят и не помню, что еще.
  Божественная мужская сущность папы мной уже очень чутко уловлена и прочувствована: страшно прогневить божество. Соску я смогу снова получить только утром от своих добрых бабушки и мамы. Так что получается, самый первый мужчина в моей жизни – это папа.
  Осень. Судя уже сейчас по дощатому чемодану, полному абсолютно алых яблок – это осень... Мне все еще три или четыре года. Я вхожу в нашу комнату, вижу сначала эти алые яблоки, и потом вдруг ко мне шагает и хочет взять меня на руки какой-то незнакомый страшный человек, страшный потому, что на нем солдатская форма. Я знаю, что это солдат. А солдат я почему-то боюсь и тут же заливаюсь жутким громким плачем. Мама рядом, она пытается меня успокоить, говорит, что это мой дядя Боря приехал к нам в гости в отпуск с их родины Украины. Но никакие доводы на меня не действуют, мне очень страшно, я боюсь солдат, меня охватывает все больший ужас. Я продолжаю громко плакать. Мама выводит меня из комнаты. Больше я своего дядю в тот его приезд не помню. Но помню солдат в каком-то фильме, на который, по-видимому, еще до приезда дяди родители брали меня и моего младшего брата. Помню, что в кино было страшно. После фильма я почему-то упала на спину на снег и билась в истерике на земле и не хотела никуда идти. Отец-бог поднял меня на ноги и слегка отшлепал. Я обиделась. Но пришлось покориться. Больше со мной ничего подобного никогда не случалось.
  Мне пять лет. Я хожу в детский сад. Я влюблена. Очень крупный румяный мальчик Юра меня вообще не замечает, но мне он кажется неотразимо красивым, сильным и мужественным. Он просто притягивает меня: я неотступно слежу за ним глазами, когда он бегает по группе, играя с другими мальчиками. Это тоже бог.
Эх Юра, Юра, ты меня так и не заметил ни тогда, ни позже, когда я уже училась в школе, классе в пятом, а ты как-то еще раз случайно появился на миг в моей жизни: зашел с другими ребятами в подъезд, где жила моя подруга, как оказалось, на тот момент влюбленная именно в тебя, Юрочка. Но это уже другая история, а не история мужчин в моей жизни. На тот момент я уже много раз в мыслях своих изменила тебе с другими, мой неотразимый Юрочка.
  Варшава. Мне шесть лет. У меня просто сумасшедшая любовь с ровесником, как и я русским. Стоит весна. Мы живем в гостинице в разных номерах, он в двухкомнатном со своими родителями, я – в однокомнатном с братиком, папой и мамой. Ходим друг к другу в гости и беспрерывно чмокаем друг друга в щеки (эх, знать бы тогда, что это мои первые и последние поцелуи на много-много лет вперед – лет этак на 15), продолжаем заниматься этим же на гостиничной лестнице, убегая от моего младшего братишки, все время объясняясь друг другу в любви. Он все время говорит мне, что обязательно на мне женится. Я не возражаю. Потом командировка в Варшаву у отца заканчивается, мы разъезжаемся по своим польским (в которых тогда жили) городам. Я его продолжала любить и после расставания. Сейчас же я не могу, к сожалению, вспомнить ни как он выглядел, ни даже его имени. Помню только, что это был холеный, избалованный мальчик из очень обеспеченной по тем временам семьи.
  Но, видно, в младенческом возрасте сердце женщины особенно непостоянно и изменчиво. Та же Польша. Мне те же шесть лет. Цветущий садик во дворе нашего дома. Теплый летний вечер. Я направляюсь уже домой. Прохожу мимо компании взрослых шестнадцатилетних мальчиков. Один из них, по имени Стасик, – брат моей подруги Яди, вдруг подхватывает меня под мышки и ставит на скамейку, я усаживаюсь на ее спинку. Мне вся эта ситуация почему-то приятна и как-то волнует. Стасика я вижу, по-видимому, не в первый раз, потому что бываю у подруги довольно часто. Но его неожиданное внимание ко мне… Я, хорошенькая шестилетняя девочка, окружена всеми этими взрослыми мальчиками… Что такое они почувствовали во мне? Но мой-то мужчина, как я тут же решаю, – Стасик, он-то и задает мне вопрос, люблю ли я его. Разумеется, я гордо отвечаю, что нет. А сама чувствую, что уже люблю, вот прямо здесь и сейчас и влюбилась. Он такой красивый, высокий, взрослый. Все мальчишки при моем ответе почему-то смеются. А Стасик продолжает задавать вопросы. Кого я тогда люблю, люблю ли я папу с мамой? Я вредная маленькая девчонка с гонором отвечаю, что нет не люблю. "А кого же тогда ты любишь?" - спрашивает Стасик. В ответ я тихо говорю : «Люблю только боженьку». Все еще раз громко и весело рассмеялись. Очень я, наверно, была забавная. Стасик снял меня со скамьи, и я радостная и довольная собой побежала домой. Довольная, что не призналась первой этому мужчине (Стасику, разумеется) в любви. Ведь первым, как я уже знала, должен признаваться он. Думаю, эти польские мальчики запомнили маленькую русскую гордячку на всю жизнь (как, впрочем, и я их) - чего я от них и хотела, по-видимому. Поразить, заинтересовать, влюбить. Такова женская сущность. Но у маленьких девочек своя жизнь, а у взрослых юношей – своя. Больше я ничего о Стасике не помню.
  А бог действительно вошел к тому времени в мою жизнь, в мою душу. Первый день июня. Я (все еще шестилетняя) с   моим маленьким братиком отправилась в костел (родители об этом не знали). Почему-то в костеле пусто, только ксендз и мы. Он очень ласково с нами говорит о боге, о его любви к нам и о том, что мы должны любить его тоже. И дарит нам с братом по цветной открытке с Иисусом Христом. Она такая красивая, яркая, и бог на ней такой родной и любящий. Мы идем с братиком домой, у меня в сердце горячая и нежная любовь к боженьке. Я стремглав бегу через дорогу, спотыкаюсь и роняю открытку. В душе любовь и ужас, что я наделала, уронила боженьку. Поднимаю, целую, прижимаю к сердцу, прошу прощения. Открытка эта хранилась у меня много лет. Потом куда-то пропала. Но я ее помню, как будто только что держала ее в руках.
  Потом была школа и чередование периодов тайных романтических влюбленностей и периодов полного безлюбья, когда и влюбиться - то не в кого. Но это уже совсем другая история, а не история про первых в моей жизни мужчин


Рецензии
Добрый день, Ирина! Слова очень хорошие. Вроде все известные, постоянно на слуху, но вы ими очень умело пользуетесь. Чтобы передать те самые сладчайшие наши первые минуты, лета жизни. Браво! И ничего лишнего! А на каком языке с вами говорил ксёндз?
Ваш Георгий.

Георгий Прохоров   25.09.2025 11:54     Заявить о нарушении
Спасибо, Георгий, за столь позитивный отклик!
Ксёндз говорил со мной на том языке на каком отвечала ему я - то есть на польском😍
С теплом и уважением,

Ирина Удовика -Дегтярева   06.10.2025 17:48   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 24 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.