Православие. Завещание прадеда

  Не скорбИ, брате, на свою немощь усугУбившуюся. ПриимИ взор свой, дОлу поникший, и впЕри его в небесныя дали, поворотЯся на Восток. Тамо - все: наш Царь, наша Владычица, наш любимый Град Небесный, наши родимыя многочисленныя святии заступницы молитвеннии и помощницы усерднии. Все тамо еси! И - непреходяще. Им вся твоя известна доподлинно, и даже без твоего самоличнаго о себе толковаго разумения.
  Очнися, по что спиши? Виждь како опасно брОдиши. ХОдиши бо по морю житейскому, неспокойному да обманчивому: то ярящемуся поглотити каждаго смертнаго и увлечь на глубины безвозвратныя, в погибель вечную, то коварно обольщающему мореходов нАпускной мирностию, пьянящей и усыпляющей.
  По морю такому есть два способа проити. По волнам на ручках Спасителя несеному быти (да грешнО смерду окаянному и нос свой повернуть на таковое дерзостное мечтание). Сего сподобляются едИницы из миллиард, кого Сам Господь избрал (о черноризцех-пустынницех разумею). А остальным купцам, кому ворачиватися на родную сторонушку чрез злокозненныя водяныя хляби надобно, остается одно - полезать в лодочку. Дак, и не капитаном каким, а самым наихудейшим гребчишкой, крепко держася обеими руками своими хапучими за утлое свое веслецо, радуяся, что и оное-то ещё приключилося. Да и хотя час един постаратися вместе со ближними, знаемыми и со други своя потрудитися ко спасению верному, совместному.
  Да и то б не мешало ко твоего непотребства исправлению, чтобы когда другие в утомлении почивают, ты бы, ленивейший и изощреннейший нерадивец, подгребати силился неслышимо к Земле возвращения Обетованной, чтобы мельчайшими потугами своими хотя на вершок приблизити Богом спасаемое судно ваше ко Брегу Вечности.
  А как станет туман в башке упрямой сгущатися - почаще оборачивайся за корму и припоминай, сколько разслабленных волею потакОвников своенравных, разхристанных душевно сотоварищей твоих по лодке, смыло уже вОлнами хищными; сколько сумасбродов и несчастных, прелЕстию повредившихся, кАнуло булыжниками на дно, лишь только ступили они проходить море в одиночку.
  И не глазей по сторонам. Аще кто за бортом и обретается с расположением поговорить задушевно с твоим непотребством - так суть одни душегубцы, волцы-хищницы. Они тебя величать и ублажать станут, да склоняти тонкими хитростями, аки нитями паутинными тончайшими (да прочнее для мухи и не надобно), что полезно тебе вылезти из лодки своей, да к ним, инородцам чужестранным на плотик с мачтой и флажком (уж и не разобрать, чегой-то на нем намалевано) препожаловать.
  И если возомниши, что они тебе про твою степенность да весомость житейскую напоют, Аще забудеши, что Иван - ты, крестьянский сын, и род твой, хоть из подпасков, зато Царских, вышел, то погибель скорёхонько найдешь через сих басурманинов поганых. Они тебе белы рученьки свяжуть, к ножкам камушек приторочат, да и спроводят на покой - быстро доберёшься.
  А бельишко твое перетрясут, что приглянется - в карман сунут, а то, и пачкаться не станут, пИхнут брезгливо во след. И - словно бы тебя никогда и не было.
  Трезвись, милая душа.
                (2006г)