Возьми с собою утренней росы. Фантастический расск

Знал ли я...

                I

      Я - штурман.
      Наш звездолёт, чудо и реальность, детище лучших умов Земли, теперь болтается где-то в галактике. Именно “где-то”, поскольку “где” - уже неважно, как и неважно то, что он вовсе не болтается, а стремительно несётся по заранее намеченному  маршруту.
      Моё тело висит  около потолка в условиях невесомости в одном из технических отсеков. Место у потолка ничуть не хуже места на полу или у иллюминатора. И не лучше. Для узника, каковым я являюсь, в тюрьме все места одинаково серы и безрадостны.
      Двери моего места заточения не заперты и не они препятствуют свободе - у меня нет скафандра, который бы позволил выйти в безвоздушное пространство - коридор.  Внезапная разгерметизация корабля загнала меня в ближайший отсек. Он сохранил свою целостность, и здесь пока есть, чем дышать.
Уже пошёл восьмой час моего заточения. За это время одна за другой предпринимались попытки связаться с кем-нибудь из экипажа, но все они закончились неудачей. Связь сильно повреждена, и хочется надеяться, что именно это объясняет отсутствие ответов. О другом я запрещаю себе думать, запрещаю, хотя данные, с трудом полученные по компьютерной системе, заставляют смотреть на вещи совсем не так, как хочется.
       Произошедшее  выглядит фантастическим, однако теоретически это возможно, хотя на Земле уже несколько десятилетий не могут экспериментально получить ничего подобного. У нас взорвались вакуумные двигатели, а точнее - преобразователи сверхтонких энергий, расположенные в них. Взорвались - не совсем точное определение. В двигателях нет жидкого или какого-либо другого в обычном понимании топлива; в них ничего не сгорает, из них ничего не выбрасывается. Вакуум есть вакуум, давление в двигателях - нуль целых, нуль десятых. И тем не менее внутри кипит работа.  Колоссальная энергия, содержащаяся в вакууме, каждое мгновение преобразовывается из одного вида в другой, неистово “пожирая” время и изменяя пространство, и тем самым перемещая звездолёт .
       По какой-то причине один из преобразователей переполнился энергией. Не имея возможности поглотиться, она вырвалась из электронного  концентратора , и, не оставив ни малейшей дырочки в корпусе двигателя, растеклась по кораблю. Никто ничего даже не почувствовал , ведь такой “взрыв”  не вызывает и мизерных разрушений.
       Сначала всё шло как обычно. Кто-то  проверял маршрут нашего космического “парусника”, кто-то проводил запланированные эксперименты, кто-то просто отдыхал. А реструктуризация энергии шла полным ходом. Самым коварным образом вершила она своё дело , и через некоторое время в нескольких местах корабля одновременно произошёл самый настоящий взрыв. Те, которые там находились ...
       Я полон сил и бездействую. Все придуманные варианты спасения уже испробованы, но увы... Остаётся только надеяться и ждать, может, только надеяться.
       А за иллюминатором кромешная тьма. Пустыня. Не песчаная, не ледяная и не водная. Космическая. Только сейчас мною понят смысл этого слова - “пусто”. И если раньше при его произнесении  мне сразу же представлялись жёлто-оранжевые барханы и караван верблюдов, то теперь требуется уточнение : песчаная, космическая, в собственной душе.
       Пусто. Ничего нет рядом. Ни одного физического тела. Ближайшая звезда, ближайший свет – за миллиарды километров. Дотянет ли когда-нибудь наш безлюдный кораблик до какой-нибудь цивилизации?
       Спокоен ли я?
       В сложившейся ситуации я сделал всё, что мог, авария также произошла не по моей вине, и  в этом отношении можно расслабиться. Но что же заставляет меня писать на страницах этого сборника стихов, случайно  оказавшегося в моём кармане?
       Боязнь кануть в Лету? Романтический образ средневековых моряков, бросавших в море бутылки? Или записки, которые после себя оставляли покорители космоса в фантастических романах?
Не знаю. Единственное, о чем я сейчас беспокоюсь – это освещение. Оно уже стало слабее, успеть бы.
       Я штурман, это уже написал.
       Сейчас, когда  корабли напичканы суперсложным и неимоверно надёжным навигационным оборудованием, моя профессия не перестала быть нужной. Дело не в возможных сбоях систем - их почти не бывает, т.к. есть автоматическое резервирование, или, например, другой способ определения курса. Дело в другом. В космосе всего заранее не предусмотришь, и ни одна программа не сможет учесть все возможные ситуации. Не раз бывали случаи, когда бортовые системы выдавали неверные решения, а ещё чаще - не выдавали совсем. Только человеческая интуиция, даже при отсутствии необходимой информации , удивительным образом выдавала единственно правильный вариант.
       Я летаю совсем немного. Число планет , увиденных мною, не составит и двух десятков, но зато  какие это планеты! Тамир, где день и ночь сменяют друг друга каждые два часа, чередуя жёлто-красный восход и сине-зелёный закат, Аэрия, насылающая при каждом громком звуке тонкие нити дождя, окрашенные золотистыми отблесками заходящего солнца. Планета под звёздным номером Q104, вечные ветры которой воя по ущельям, порождают удивительно печальную мелодию ( её мы слушали, подключив микрофоны внешнего прослушивания наших скафандров). Но самыми замечательными являются планеты Жемчужного ожерелья. Эти четыре крохотные планетки несутся одна за другой по единой орбите. С иллюминатора корабля они кажутся жемчужинами, нанизанными на громадную невидимую нить. А более удивительным является то, что и на планетах всё  выглядит сделанным из жемчуга, и всё это великолепие играет спокойными бликами на её зеркальных камнях.
        Из них я посетил Ульгейзе - вторую планету. До сих пор у меня не померкло впечатление о ней. Плачущая роса - вот наиболее подходящее для неё название. Каждый мой шаг, я ощущал это всем телом, пронизывал планету не то холодом, не то сказкой, о которой мечтаешь, но знаешь, что она не сбудется никогда, и это, наверное, ещё больнее. “ Уйди, не тревожь мою душу,”- словно она хотела мне сказать. -“Очень, очень прошу тебя.”
        Это была самая “живая” планета из всех, виденных мною, но только мне одному почувствовалось это. Остальной экипаж, закончив дела,  весело корчил смешные рожи, глядя на своё отражение на больших гладких камнях и брал с собою по маленькому зеркальному кусочку.
        В моей каюте тоже хранится маленькая зеркальная слеза . Я её кое-кому хотел подарить, обещал. Насколько значимым был бы подарок, если бы я вернулся как обычно? И насколько значимым был бы тот же самый подарок, если бы случилось чудо и кто-то другой через много лет все же доставил бы его адресату?

        Простите, я задумался. Но почему так темно и трудно дышать? Не может быть! Прошло уже несколько часов, а я был в забытьи.
Лампочка светит тускло-тускло и воздуха осталось совсем мало. Боюсь, что скоро совсем потеряю сознание и уже навсегда. Но пока есть силы...
        Никогда не думал  какими будут мои последние мысли, даже интересно.  Вы не поверите, но мне хочется смеяться, т.к. вспомнил анекдот.
        Ковбой пытается ускакать от индейцев, а они вот-вот его догонят.
        - Всё,- думает ковбой. - Это конец.
        - Это ещё не конец, - говорит внутренний голос. - Возьми револьвер и убей главного у них.
        Ковбой так и поступает.
        - Вот теперь это конец ,- произносит внутренний голос.
        Что за ерунду здесь пишу!
        До чего же интересная штука жизнь. Она имеет свои законы, которые всегда выполняются, несмотря ни на какие конституции, кодексы и прочее, и этим законам подвластны абсолютно все. И один из законов жизни заканчивается не жизнью.
        Простите все те, кого я обидел.
        Ещё очень многое хочется написать, но напишу только “ Я СЧАСТЛИВ”, и будьте счастливы вы.

                ***
        Моё тело, лёгкое и парящее в невесомости, вдруг налилось тяжестью , а затем куда-то полетело вниз. В глазах потемнело, мысли спутались. Я всё больше погружался вглубь своей памяти и, не осознавая, что нахожусь в прошлом, пребывал  в каком-то забвении.
 

                II

          “Возьми с собою утренней росы,
          Немного свежести ручья добудь.
          Как дивно пахнут травы! Запах их
          Ты обязательно имей. И в путь

          Отправься вдаль к своим мечтам
          Сквозь звёздные дожди и облачную пыль.
          Кроваво-красный во вселенной встретишь ты закат,
          Восход зелёный - это будет быль.

          Но где б ты ни был - ты в мечтах  своих
          Не раз босым пройдёшься по земле,
          Не раз по лугу пробежишь,
          Испьёшь из родника воды -
          Но жажды ты не уталишь.

          Красот Земли нигде не будет больше, нет,
          Другой такой планеты не найти.
          Как можно больше ты с собой возьми -
          Пожалуйста , прошу тебя ! Молчи,

          Ну как тебе  сказать , скиталец мой,
          Что ты так сильно поспешил -
          Не гладил рук ещё моих, не обнимал,
          И волосы мои своею сильною рукою не требил.
          Ты был.- Мгновенье.- И не был.

          Твой путь далёкий озарит звезда,
          И я из сердца высеку искру.
          Открою для тебя я все врата,
          Взамен же ничего не  попрошу ,”-

читала она мне свои любимые стихи.
        “Но ты меня совсем не слушаешь,”- вдруг прекратив чтени , произнесла она. - “Ты где?”
         Это был мой самый первый пикник с ней, а также самый первый с одной из Них. Мы сидели на лугу в сочной траве на берегу хрустальной горной речушки. В небе ярко светило солнце, парили прозрачные облака,  а всюду, куда ни кинь взгляд, степенно зеленели крутые горы. Брызги холодной воды наполняли воздух свежестью.
        “ Эй, ты о чём думаешь?”- снова нежно произнесла она и захлопнула книгу.
        В этот день у меня состоялся выпуск в космической школе. И  я, зелёный юнец (вернее, светло-синий, ибо такого цвета наша штурманская форма) , после всех торжеств сразу же укатил с ней на пикник. С собой мы  совсем ничего не взяли и просто сидели на голой траве, но всё равно это был пикник.
Ветер трепал мои волосы,  мне подмигивали солнечные зайчики со дна речки, а я был на другом краю вселенной. Наконец случилось то, чего я так долго хотел! Счастье переполняло меня всего,  я был пьян от радости и восторга. И, если признаться честно, то немного не обошлось без хвастовства перед ней, но в основном хвастовство было перед самим собой. Логические рассуждения меня приводили к выводу , что в этом нет ничего особенного, т.к. тысячи людей носили подобную форму и  мне следует быть сдержаннее. Но дитя, живший во мне, ликовал. Он разыгрался как никогда раньше, и я решил не портить ему праздник.
         “Смотри,”- говорила она.-“ Вон на кончике травинки сидит кузнечик. Послушай его пение. А как тебе нравится запах этого цветка? Эти цветы, эти горы, это солнце, небо, река и запахи - самое лучшее, что есть во всей твоей вселенной. На каких планетах ты ни будешь, тебе обязательно не будет хватать красот Земли. И даже если ты всё это запрячешь в самые дальние уголки своей души, ты всё равно подсознательно будешь ощущать потребность в них. Пожалуйста, возьми хоть что-нибудь отсюда .”
         Она была права, я знал это, понимал. Но когда она внимательно посмотрела в мои глаза, мой взор был устремлён сквозь её прекрасные очи  в дальний космос. Мне неслыханно повезло. Обычно после выпуска  ребята работали в ближнем космосе и только потом забирались всё дальше и дальше. Но в одном из экипажей кто-то заболел, его дублёр сломал ногу, и поэтому в экспедицию отправляли меня. Сразу же! И я был уже там.
“Давай потанцуем,”- предложила она.
         Я нажал на браслете часов , и полилась какая-то мелодия. Мы взялись за руки. Но она вместо того, чтобы  придаться танцу, встала своими носками на мои носки и поднимала то одну, то другую ногу в вместе с моей ногой. Походив так немного вместе, мы рассмеялись и, усевшись на камень, начали смотреть на бегущую воду.
         Мы молчали.
         Понимала ли она, что я уже отдаляюсь от неё?
         Вокруг цвели ромашки - маленькие солнышки, слышалось пение птиц. Сладко журчала речка, и было так хорошо. Момент спокойствия, земной рай.
         Знал ли я, что всё так и будет - тёмный отсек без воздуха и болтающееся в нём тело? И наш чудо корабль, летящий, как и прежде, к заданной точке, но уже не летевший никуда?
         В моей профессии мне везло - почти всегда выпадали интересные рейсы,  удачно складывалась моя карьера, хотя о ней меньше всего думал и не прилагал к этому никаких усилий. Не было крупных неудач. В общем, один поток благ, посланных судьбою. И вот это мне казалось чем-то нереальным. Ну не бывает всё так безоблачно! Словно кто-то хочет усыпить мою бдительность, чтобы потом заставить заплатить меня сполна.
         И я перестраховывался. Очень ответственно выполнял свою работу, всегда  у меня были “пожарные” варианты. Часто эти  варианты вызывали улыбку у других членов экипажа, но я все равно обдумывал самые невероятные ситуации.
         Людям я  доверял. Начиная с ними дело, отбрасывал все сомнения в них. И если они меня обманывали, то я просто прекращал  с ними отношения. Большого вреда от этого не было, т.к. мы не успевали много сделать, зато у меня была возможность выявить порядочных людей. И их оказалось не так уж мало.
         Всё было хорошо. Но всё-таки не доставало чего-то ещё. Хотя красоты Земли всегда жили в моём сердце.
         Внезапно все перед моим взором залило красным цветом. А когда он растекся, я увидел, что всю черноту пространства заволокло туманом. Он плавно менял свои оттенки: от пурпурного до голубого, от желтого до зеленого, от оранжевого до коричневого. Своим холодным светом он выстраивал завораживающие бестелесные фигуры, которые, бесследно растворившись, тут же возникали в другом обличии. Вспыхивали и искорки. Маленькими точками они светились сквозь туман и казались  не то космическими светлячками, не то дошедшими до нас ароматами звезд.
         Через некоторое время туман стал усиливаться. Цвета становились все ярче и насыщеннее, а скорость их изменения - выше.  Бестелесные фигуры отвердевали и росли в  размерах. Ударяясь друг о друга, они порождали   удивительно красивый звон. Волны этого чарующего звука одаривали  необычайным спокойствием и легкостью. И уже не было ни желаний, ни тревог...
Но внезапно сверкнула молния, и все со страшным грохотом разлетелось в разные стороны.
         “Тебе пора,” - вернула она меня на луг.- “Ты можешь не успеть”.
Мы молча уходили с нашего места, молча шли по траве. Молча шли по густому лесу, молча карабкались вверх по крутой тропинке. Мы спешили.
Я шел впереди и держал ее за руку, помогая ей подниматься. Я не мог  говорить - я должен был внимательно следить за дорогой, осторожно выбирая камень или ветку, за которые можно уцепиться. Мне даже некогда было взглянуть на нее.
         Она все понимала.
Понимала  как я спешу, как важен для меня мой первый рейс. Ей было тяжело, ее рука дрожала в моей руке, от быстрого подъема стучало сердце. Какими же напряженными из-за спешки были эти минуты!
         Когда же мы наконец поднялись на станцию монорельсовой дороги, часы уже отсчитывали секунды, оставшиеся до прибытия поезда. Цифры неотвратимо приближались к нулю.
         “Возьми этот сборник стихов ,”- сказала она. - “Не думай, что экономисты сельского хозяйства могут только считать проценты прибылей от выращивания на Земле арник с Умбрахоры”.
         Бесшумно подошел состав. Распахнулись двери. На табло все еще горели нули.
         “Ну, пока. А я  хочу еще побыть здесь”.
         Она взглянула на меня в последний раз. Через мгновенье меня здесь уже не будет...

         Со скоростью в семьсот километров в час я летел над полотном дороги навстречу звездам.
         Конечно же, мне было немного не по себе. Но ведь я улетал не навсегда, я должен был скоро вернуться. И как залог моего быстрого возвращения, я бережно хранил у себя в кармане эту книгу.
         Тысяча километров, отделявшая меня от космодрома, все таяла и таяла, а вместе с ней и таяла некоторая  горечь расставания. За окном дикий горный пейзаж  сменился равниной с большими городами, автострадами и мощными энергетическими установками. Уже мало что напоминало тот тихий уголок Кавказа,  в котором журчал хрусталь, и в немом восторге стояли  скалы.
Часа через полтора мы наконец-то свернули на боковую ветку. Еще немного - и вот он, суперсовременный вокзал космодрома.
          Позабыв от волнения номер стартовой площадки, я носился как сумасшедший среди кораблей дальнего полета и еле нашел свой. Вошел в штурманский отсек, уселся в кресло, начал предполетную проверку оборудования. А вокруг -  рокот двигателей, сигнальные огни, а вскоре — топтание пыли других планет.
          Конечно же, я вернулся из этой экспедиции. Вернулся из второй, третьей... Но ее увидеть больше не удалось.
          По окончании моего первого полета я узнал, что она надолго умчалась на ту самую Умбрахору изучать цикл сельхозпроизводства тамошних арник.
          После возвращения из второго рейса я ожидал ее возле Галактической торговой палаты : там она делала доклад. Для нее я приготовил букет самых прекрасных земных роз и кристалл с Эланда. Но все это не понадобилось. Заседание затянулось, а срочно присланный за мной — ну так не вовремя! - электромобиль  увез меня в третью экспедицию.
          После этой третьей экспедиции я банально не застал ее дома. Она с друзьями ушла в “дикий” поход — по глухим лесам Подмосковья. Путешествовать отправились так, как и наши бабушки в двадцатом веке: ни микроволновых костров, ни рюкзаков с подъемной силой, ни личных связных устройств.
          В четвертый и пятый разы...
          Она стояла на пустой платформе в белом платье и c грустью в глазах.

                ***

          Я очнулся под кислородной маской в другой части корабля. Меня спас Эрни - наш бортинженер. Ну и пришлось же ему повозиться, разыскивая меня. Мои выводы относительно аварии оказались правильными (не зря же когда-то учил физику), правда, это выяснилось только на Земле. И весь наш экипаж спасли - последствия  взрыва мною все же  были преувеличены.

          С тех событий прошло энное количество   лет. Взяться за перо меня заставил попавшийся в доме родителей сборник стихов.
          Я бросил штурманскую работу через месяц после  аварии и теперь пишу рассказы и сценарии к фильмам.  Любовь к полётам мною не забыта , и на небольшом личном корабле летаю в пределах Солнечной системы, а также исполняю штурманские обязанности при съёмках фильмов в космосе.
Я живу на Земле в двухэтажном доме, окружённом садом и цветником. На Земле мне очень нравится, особенно нравится отдыхать где-нибудь на море или в сосновом лесу в горах.
          Когда к нам приезжают племянники, то между ними и моими сыновьями завязывается “водяная война”. Все мои попытки сохранить нейтралитет оказываются бесплодными, и поэтому происходит вмешательство в ход “боевых действий”. Став самым азартным обливальщиком из брызгалок, никому не даю пощады. Однажды ко мне приехал мой продюсер.  Он пытался сунуть мне какие-то бумажки так не вовремя, что мне пришлось его облить. Наверное, он обиделся, поскольку через минуту надел мне на голову ведро. С водой.
          Глядя на всё это, моя жена тяжко вздыхает и печально разводит  руками. Она говорит, что у меня серьёзные нарушения в самоосознании личности, что моё когнитивное развитие остановилось на уровне пятилетнего ребёнка и ещё добавляет что-то совсем ужасное, используя научную терминологию. Однако разводиться со мной не собирается, т.к. меня прекрасно понимает - она работает в городе детским психиатром.
          Да, ещё. Часто к нам в гости со своим мужем и детьми заходит наша соседка. Теперь она замдиректора большого сельскохозяйственного предприятия, которое решило, что на Земле выгоднее выращивать обыкновенные помидоры.