Маска

Солнце утренней зари освободилось от объятий ночи и озарило землю.   Лучи огненной звезды  пленили все те места, где прежде расплеталась Матушка-природа. Теперь в этих местах главарь-человек. Весеннее солнце пробуждало всё живое от  крепкого, приятного сна, проникало в каждый дом и шутливо ласкало попадавшиеся ему на глаза предметы и живые существа.  Многоэтажные дома радостно приветствовали каждый луч в свои обнаженные окна. В одно из таких окон девятиэтажного панельного дома аккуратно, словно  маленькие воришки, проникли солнечные щупальца и наполнили всю окружающую обстановку своим теплом. От раннего утреннего света проснулся Андрей Семенович Скворцов, мужчина довольно зрелого возраста с небольшой проседью на бакенбардах и бровях, с головой чем-то похожей на средней величины арбуз, где располагалось довольно-таки ассиметричное лицо. Андрей Семенович подтянулся на своей кровати, чтобы окончательно разбудить себя  ото сна, протер  огромными руками свои маленькие узкие глаза и,  лениво поднявшись с кровати, стал собираться на работу. Надев на себя выглаженные до идеального рубашку, темно-синие брюки, а за тем, такого же цвета пиджак, прямиком выбежал из дома в преддверии хорошего дня.
«Да, сегодня будет великолепный день! Нужно поздравить каждую женщину с праздником!» - подумал невзначай Андрей Семенович, пока приближался к автобусной остановке. Этот мужчина по обыкновению своему слыл великодушным.  Когда наконец-то подошел нужный автобус, Андрей Семенович поспешно запрыгнул в него,  ведь на данный момент нашего героя мучила жажда присесть на единственное свободное место, что он и сделал. Он присел у окна, откуда падала тень, и голова его была занята мыслью о беспокойной боли в спине. Но на следующей остановке автобус забился людьми, и рядом с Андреем Семеновичем стала средних лет женщина.
-Присаживайтесь голубушка моя, - обратился он к ней – и с праздником Вас, милая!
Женщина смутилась, увидев, что ей уступает место пожилой мужчина, и слегка склонила улыбку на своем лице землянистого цвета. Пассажиры уважительно посмотрели на зрелого джентльмена, но вскоре, перестали обращать на него внимание.
 Андрей Семёнович вышел спустя пять остановок и направился к заводу, где занимал должность инженера. По дороге он увидел ларёк с цветами, и купил 5 тюльпанов.  Андрей Семенович вошел в здание завода любезно поздоровался с вахтершей, пожелав ей всех благ в этот день и подарив тюльпан слегка бордового оттенка. Поднимаясь по лестнице, он встретил швею-мотористку Алевтину и вручил ей один алый тюльпан. – Извольте-с принять от меня в дар,- с большим почтением вручил он цветок уже пожилой даме - и с восьмым марта Вас, Алевтина!
-Спасибо Вам, доброй Вы души человек! - Алевтина чуть не прослезилась  от счастья, по-видимому, Андрей Семёнович был единственный на тот момент мужчина, который удосужился её поздравить.
В эту теплую весеннюю пору, когда вся природа оживает и заставляет расцветать всё то, что может цвести, приносит плоды новой жизни и одурманивает своими ароматами нагоняя то радость, то грусть, женщины ждут комплиментов и подарков, ну и конечно, сокращения рабочего дня. Андрей Семенович, уже приступив к своим делам, узнал из уст начальника, который имел обязанность похвалить его за гуманность и мораль по отношению к женщинам, что ровно в два часа дня весь коллектив соберется в столовой, чтобы отметить по-человечески праздник. Вскоре,Скворцов бросил рабочее место, взял оставшиеся три тюльпана, посмотрел в полное разводов зеркало. Проверив опрятность своего вида и, поправив назад свою слегка седую челку, Андрей Семенович направился в столовую.  Там его ждала весьма веселая обстановка доброжелательных товарищей и милых дам. Оставшиеся три тюльпана он вручил трём швеям, которые чуть было  втроем не накинулись на него с лаской и поцелуями. Но Скворцов, плененный женским вниманием, всё же успел ускользнуть от их объятий. Уже наступал вечер и слегка опьянял бокалами шампанского весь рабочий народ. Позже включили всеми любимую музыку, и Андрей Семенович, пустившись в пляс, забыл о боли в спине. В окружении милых дам, он вытворял какие-то собственно придуманные движения руками, превративши их на мгновение в веера для напарниц, что умиляло зрителей за столом. Но вот подходило время концу праздничного вечера, и вся рабочая сила собиралась по домам. Начальник завода распорядился, чтобы его людей развез по домам Алексей Степанович, ныне работавшим водителем на предприятии. Водитель ярко-зеленого Жигули  посадил в машину Скворцова и еще трех дам, с которыми он плясал весь вечер. Всё время езды по городу он переговаривал о чем-то глупом и весёлом с водителем и своими спутницами. Наконец, его привезли на нужный адрес, где ныне он прожил 23 года, и, попрощавшись с попутчиками, поздравил дам ещё раз.
Скворцов остановился напротив подъезда, и сильный ветер подтолкнул его подойти поближе к двери. Он неуклюже открыл дверь, чуть было не упал от того, что голова его кружилась, а в глазах темнело. Шампанское так же повлияло и на его координацию, и Андрей Семенович чуть было не завалился на лестничной клетке. Через силу ему удалось войти в лифт и нажать кнопку вызова 7. Наконец, все трудные движения прекратились, и он удачно вышел на своём этаже. Он постучал в ту деревянную, уже потёртую  дверь, которую установил сам 23 года назад. И это было последнее, что когда-либо делал Скворцов в этом доме. Открыла ему женщина, не то чтобы молодая, но и не старая, с потухшими от тоски серо-голубыми глазами, в потрепанном от времени блеклом платье, имевшем когда-то розовый цвет, а её волосы, с проявляющейся от корней проседью,  были аккуратно зачесаны в хвост. Женщина поспешно схватила Скворцова за плечи и подтащила к табуретке. Она опустилась на колени, теребя подолья юбки платья по полу, и сняв ему ботинки, отбросила их к остальной уличной обуви. Это милая, бескорыстная женщина вот уже 23 года являлась женой Андрея Семеновича. Ныне госпожа Скворцова имела вид печальный и усталый, замученный от несостоявшейся жизни, а её глубокие морщины являлись этому факту доказательством. Женщина повела его на кухню и усадила за стол, где Скворцова ожидал подогретый вот уже несколько раз ужин. В этот момент муж немного оживился.
Ох, ну и денек сегодня выдался, Настасья! - выкрикнул Андрей Семенович, колупая вилкой котлету, погруженную до краёв в картофельное пюре. Но Скворцова ничего не ответила, а лишь прильнула взглядом в пол, и что-то шептала про себя.
-А ты опять весь день дома бездельничаешь? Хоть бы убрала нормально, что ль! Вона сколько пыли накопилось на полочках, я отсюда и то вижу. Да и хлеб кажись несвежий, истинный кирпич! У меня зубы от него повыпадут! Ты почему свежий не купила, - тут Андрей Семенович  из великодушного джентльмена стал превращаться в изверга - я тебя спрашиваю! Чего молчишь ты всё время? А где вторая бездельница? Арина, чем ты там занята?
Тут на носочках подкралась девушка лет двенадцати, очень миловидная, с длинными светло-русыми косами, в ситцевом платьице, тянувшемся ниже колен. На её длинных стройных ногах были бордово-синие следы, по-видимому, от ударов ремня, шли они, овальными тонкими полосами охватывая почти всю ногу, что уродовало  их красоту и грацию.  Скворцов внимательно посмотрел на неё охватив взглядом с ног до головы, но ни малейшей жалости не вызвали у него эти бедные, поврежденные отцовским ремнем ноги. Девушка опустила голову и стояла скованная скрестив свои две тоненькие ручонки, от которых шла дрожь.
-Ну и где твои объяснения, юная леди? Почему несвежий хлеб? Чем ты была занята весь день? Ты вчера мало получила? - Такой поток вопросов еще более испугал девушку и вогнал в жар - А ты чего молчишь и молчишь, Настасья! Кого ты воспитала!? - погрозил Скворцов жене. - Ага, вся в тебя, твоя порода. Почему кругом одни нормальные дочки, а мне досталась эта бестолочь?! Андрей Семенович поднялся из-под стола, и чуть было не замахнулся на собственную дочь. Но Настасья, не теряя реакции, заслонила дочь собой и прикрыла себе лицо дрожащими от страха руками.
-Бей! - вдруг вскрикнула женщина - Аришку в обиду не дам, я виновата…я! Связала свою жизнь с извергом, мне и терпеть!
-Эх, глупая ты баба! Дуры вы две, даже руки о вас марать не буду, больно надобно! Я вообще скоро уйду! В мире столько прекрасных женщин! А ты сиди одна, бездельница! Да кому ты вообще нужна такая! – Эти слова оказались заключительными и Андрей Семёнович, хлопнув входной дверью, ушел в неизвестность.
Настасья опустилась на тот стул, где совсем недавно ужинал Скворцов и, закрыв мокрые от слез глаза руками, пыталась плакать тише, чтобы не огорчать дочь. Ариша обняла маму и прильнула к её коленам, чтобы тоже излить слёзы горечи. Постепенно она пыталась себя успокоить, чтобы затем привести в чувство несчастную мать. Вдруг девочку, словно что-то успокоило и озарило. Она вытерла все слезы и своими тонкими ручками погладила отчаянное мамино лицо.
-Я верю, - сказала Арина – что в нашей семье всё наладиться. Я за это ручаюсь! Ты больше никогда не будешь плакать, обещаю.
Мать взглянула на свою девочку и увидела, как её большие голубые глаза пылают огнем веры в светлое будущее.