Прорва Глава XX

Одесса
В период с 24 марта по 10 июня 1999 года произошла военная операция НАТО «Союзная сила» против Югославия. Причиной интервенции войск НАТО была названа волна этнических чисток в регионе. Основная часть военной операции состояла в бомбардировке стратегических военных объектов на территории Сербии. Авианалётам подверглись крупные города, включая столицу Белград. В операции принимали участие четырнадцать стран, в распоряжении которых было тысяча двести самолётов.
Морская группировка насчитывала три авианосца, шесть ударных подводных лодок, два крейсера, семь эсминцев, тринадцать фрегатов, четыре десантных корабля. Общий человеческий состав сил НАТО, задействованных в операции, превысил шестьдесят тысяч человек. Общее число погибших гражданских лиц составило около двух тысяч человек, порядка десять тысяч были ранены. В результате операции была завершена Косовская война.
Летом я подписался на работу в одесском областном избирательном штабе Президента Украины Леонида Кучмы, который переизбирался на второй срок. Меня наняли обычным пиарщиком, хотя официально должность звучала довольно угрожающе - куратор спецпроектов.
- Можешь взять помощницу! - многозначительно улыбаясь, сказал начальник штаба. - Желательно из местных…
Мне полагалась съёмная светлая квартира в Аркадии, и после хаотичного заселения я поехал искать знакомую девушку Надю. Беда в том, что я знал адрес, но совершенно не знал города.
- Одесса - город, где стоит свернуть с любой центральной улицы во двор, и ты моментально попадаешь в свой замкнутый мир… - понял я.
Плутал в районе предположительного проживания Надежды, словно Моисей в пустыне. Зашёл в очередной таинственный двор и застонал:
- Тут тихо, сумрачно, и никого!.. То есть абсолютно никого! Ни номеров домов, ни номеров квартир, ни домофонов - ни-че-го!
Я вернулся на залитую солнечным светом улицу с картины Ван Гога. Вдалеке виднелись частные домики, облепившие склон горы. Сонное обеденное время. Неожиданно с другой стороны улицы послышался крик классической еврейской бабушки, с классическим акцентом:
- Изя, мальчик мой, иди скорей, таки кушать. У нас сегодня на обед борщ, курочка и компот.
- Не могу, бабушка, я Петьку душу! - послышался подростковый голос.
- Изя, оставь-таки в покое бедного ребёнка. Зачем ты его душишь?
- А он обозвал меня еврейской мордой.
- Закончишь его душить, вымой руки и иди-таки кушать обед...
Я поспешил на голос. Старая одесситка в перстнях сидела на стульчике возле обшарпанного подъезда с видом удава Каа, встретившего кролика и внимательно посмотрелат на меня. Я вежливо сказал:
- Добрый день! Простите, вы не подскажете, это дом номер четыре?
Последовала минута молчания, после чего она попросила:
- Пожалуйста, хромше! Я плохо слышу.
- Добрый день! Простите, вы не подскажете, это дом номер четыре?
- Ой, зачем же так кричать, ви не на Привозе!.. Ви и, правда, думаете, что сейчас день? Ви и, правда, думаете, что он добрый?
- Ну, вы же не спите...
- Ах, молодой чоловэк, в моём возрасте на сон нужно меньше времени!.. Был бы жив мой покойный Мойша, он бы подтвердил, что перед смертью спать не хочется вовсе! Я пожила своё, видела белых, видела красных, видела холубых, мнэ скоро на тот свет, а ви должны себя бэрэчь. Зачем ви спешите? 
- Вы не подскажете, где тут дом четыре?!
- Почему не подскажу?.. Но ви уверены, что вам нужен этот дом? Я вот уже так часто начинаю забывать, что мнэ нужно, что, не поверите, инохда хожу в махазин за хлебом с запиской. Иначе могу не вспомнить, зачем я таки вишла из дома. Был бы жив... Так какая улица Вас интересует?
Я пошарил по карманам в поисках записки с адресом и перепроверил. 
- Эта! - заверил я. - Эта улица!.. На ней должен быть дом номер четыре!
- Ну, если ви ховорите, что должен, то он наверняка есть! Посмотрите на стене под аркой, может быть, там что-то написано?
Матерясь про себя, я пошёл назад к арке. На жёлтой стене между граффити «Океан Ельзи» и «Динамо-Киев» увидел жёлтую, едва различимую цифру четыре. Скрипя зубами, возвратился обратно.
- Ну и што там написано? - спросила бабушка с добрыми глазами.
- Там написано четыре.
- Шо ви ховорите?! Тохда это четвёртый дом. И шо вам тут нужно?
Остывая, я вспомнил, где нахожусь, посчитал до десяти и сказал: 
- Мне бы Надежду найти...
Старушка терпеливо смотрела на прохожего и переспросила:
- Шо?
- Мне бы Надю найти!..
- Ай-я-яй! Так бы сразу и сказали!.. А то улицу ищите, то дом...
- Я и говорю! Где тут живёт Надя?!
- Ну и шо ви хотите этим сказать? Шо и, правда, знаете нашу Надю?
Снова посчитал до десяти и терпеливо объяснил:
- Виделись, когда она приезжала в Киев на встречу пиарщиков!
- А шо это такое?
Стремясь завоевать расположение электората, я подробно объяснил суть нашей работы. Та терпеливо слушала, изредка согласно моргая в самых трудных местах. Устав, возвратился к теме разговора:
- А теперь как я могу попасть к Наде?
Сверху открылся балкон и послышался знакомый голос:
- Бабушка, ко мне никто не приходил?
Старушка подняла вверх голову и выдала:
- Надя, к тебе очень странный молодой человэк. Он тут стоит уже полчаса и всё никак нэ может зайти...
Окончания речи я не слышал, бежал наверх, перепрыгивая через три ступеньки. Мы принялись мило разговаривать, вспоминая общих знакомых. Я собирался перейти к цели визита, предложить ей работу, как вдруг дверь в комнату открылась и в проёме появился рыжий нагловатый подросток.
- Надя, - сказало лохматое чудо, - к тебе пришли клиенты.
- Изя, займи гостя! - попросила она, извинилась и упорхнула.
Слово «клиент» меня слегка напрягло. Поэтому я равнодушно спросил:
- А чем она занимается?
- Бизнес новый решила организовать! - откликнулся младший брат. - Клинику по лечению хомячков!
- Она ветеринар?
- Нет, но за приём берёт пятьдесят гривен. А на рынке хомяк стоит десять гривен. Купила она вольерчик, закупила целое стадо разномастных хомячков. Да объявлений дла, а у нас чуть ли не в каждой квартире хомяк. Потянулся народ с болезными зверушками. Хочешь посмотреть?
Я согласился, он вывел меня в короткий коридор и приоткрыл дверь в соседнюю комнату. Там стояла Надя в белом халате и с умным видом
осматривала болезненную зверюгу, а потом заявила:
- Для обследования, оставьте животное до завтра, а утром получите.
Малолетняя хозяйка поцеловала хомяка в носик, поливая слезами, и оставила питомца на лечение. Мы отпрыгнули за дверь, и я сказал:
- А в чём смысл лечения?
- Ну, ты тупой, - заржал наглец, - Надька сейчас смывает закрюченного хомяка в унитаз и выбирает из вольерчика подходящего по цвету и размерам.
- Зачем?
- Наутро хозяева получат здоровенькую и весёленькую скотинку, а «врач» получит пятикратную прибыль и все довольны.
- Это ведь получается! - изумился я. - Сорок гривен навара с хомячка!
Вошла Надя, и я увёл её из кузницы денежных знаков. Попросил показать мне Одессу и через полчаса мы оказались в знаменитом порту, в который пресловутый Костя приводил шаланды, полные пропавшей кефали.
- Активное судоходное движение, - вела экскурсию Надя, - разные корабли прибывают, чуть ли не по нескольку в день…
Для разгрузки использовали дешёвую рабочую силу местных нищих, которые в большом количестве ошивались в окрестностях порта. Некоторые из них дремали на солнышке.
- А что одесскому маргиналу для счастья надо? - риторически спросила Надя. - Кепка на нос, чтобы солнце не било в глаза, да бревно под голову.
О работе они не беспокоились, работодатели их сами находили. Но владельцы судов не хотели платить много. А они не хотели получать мало, и очень сердились, когда их будили с «несерьёзными» предложениями.
- Смотри! - толкнула меня в бок провожатая.
Напротив лежал труженик, у которого написано мелом на подошвах:
- Меньше десятки не будить.
- И всем всё понятно! - одобрил я.
Из порта мы поехали на рынок Привоз. Продавец предложил мне попробовать его яблок и протянул надкушенное яблоко. Я попросил нож.
- У нас в Киеве продавцы яблок даёт нож, чтобы покупатель отрезал себе кусочек… - шепнул я девушке.
Одессит успокоил:
- Да вы не бойтесь, это не кто-то чужой кусал, это я кусал!
Яблок я купил, и назад мы поехали на одесском трамвае. Тесно, мы стояли в середине вагона. Город я знаю плохо, глазел по сторонам, вычисляя, сейчас выходить или на следующей. Пожилая одесситка, уловив мою нерешительность, с характерной интонацией сказала:
- Сейчас конечная. Вы выходите или таки едете дальше?!
- А Вы выходите? - откликнулась Надя.
- Вам зачем это знать? - насторожилась женщина.
Пока я провожал её от остановки до дома, успел предложить работу на кандидата в президенты. Она неожиданно с радостью согласилась. Мы решили отметить начало совместной деятельности и пошли в бар на углу Преображенской и Большой Арнаутской.
- За плодотворное сотрудничество! - сказал я и выпил.
Бармен, лет пятидесяти, налил нам водки, других напитков там не было. Он с пониманием беседовал с таким же, как и он одесским парнем.
- Саичка, шо мине делать? - спросил коренной житель жемчужины у моря. - Я скоро еду «туда», ми всё продаём, так жаль, так жаль, а как же мой телевизор, мине его тоже очень жаль, он почти новий, ему только десять лет, так его жаль, шо мине делать?
- Мойша, шо ты убиваешься, - успокоил его бармен, - надо ехать, таки да надо, а телевизор возьми с собой.
- Нахрена мне это гавно там надо! - громко возмутился посетитель.
Бармен пожал плечами и снова налил нам водки. После пятой порции мы с Надей поехали на мою квартиру, а дальше я не помню. На следующий день был выходной, и пока Надя отсыпалась после бурной ночи, я отправился на берег славного Чёрного моря.
- Вот он рай! - нежился я на ласковом песке.
Ближе к вечеру разомлевший и назагоравший у воды дикий аппетит, возвращался с пляжа. Пошёл на остановку трамвая. Остановка недалеко от набережной, людей тьма.
- Здесь электротранспорт бесплатный! - изумился я щедрости города.
Рядом с остановкой несколько характерных личностей с синдромом острой алкогольной недостаточности продавали неизвестно как добытые дары моря. Ко мне подошёл один с потрёпанным полиэтиленовым пакетом, в котором виднелось килограмма два жирных кругленьких бычков.
- Надя их пожарит! - нагулянный аппетит и воображение представили мне их зажаренными, рядом с парой бутылочек холодного одесского пива.
Поторговавшись, я совершил взаимовыгодный обмен деньги - рыба. Дабы не напрягаться и не держать в руках грязноватый пакет, ставил его на бетонный парапет и продолжил ждать вожделенный трамвай.
- Где же он ползает?! - ругнулся в сердцах.
Зная знаменитый одесский менталитет, старался не упускать из виду своих, лежащих в двух метрах от меня бычков. Боковым взглядом оценивал.
- Вроде всё в порядке, никто не зарится, правда рядом с пакетом сел на парапет лысоватый щупленький мужичонка, курит, о чём-то беседует с подошедшим представительным мужичком в фирменных зелёных шортах и пёстрой рубахе-гавайке… - заметил я автоматически.
Через пару минут мужичок закончил курить, встал и ушёл. Прошло минут семь и появился долгожданный гулящий трамвай. Народ подтянулся к остановке поближе. Я шагнул к пакету, взял его в руку и развернулся в сторону трамвая.
- Эй, мужик, а ты, куда мою рыбу упёр? - услышал сзади мужской голос.
Обернулся и понял, что голос принадлежал мужику в шортах и гавайской рубахе. Крайне удивился его наглости, но вежливо пояснил, что это именно моя рыба, купленная на этой остановке минут двадцать назад. Мужик в свою очередь пояснил:
- Это моя рыба, купленная вот на этом месте у лысенького щупленького мужичка десяток минут назад.
Дальнейшие разборки прояснили, что тот лысенький щупленький мужичок умудрился, не притрагиваясь к пакету, удачно продать его ещё раз прямо под моим носом.
- Вот она знаменитая одесская смекалка! - засмеялся я.
Мы поделили злополучную рыбу пополам и сели ждать другого трамвая. Поедая вечером жареную рыбу, Надя неожиданно сказала:
- Тебе нужно взять в наш избирательный штаб Борю!
- Зачем? - поперхнулся я.
- Он мой друг, - сообщила она по секрету, - еврей. Причём настоящий.
- А чем докажешь?
- Взять хотя бы тот случай, когда он купил машину за сто «баксов», разбил её, а потом по запчастям продал за семьсот.
- Точно еврей!
- Я ж говорю, самый настоящий…
Я пригласил Бориса на работу и с помощью активных местных жителей быстро организовал эффективную предвыборную работу. Борис оказался незаменимым работником, только слишком трепетно относился к своему здоровью и здоровью близких.
- Кругом столько болезней, - пугался он, - а нас так мало…
Сходили мы вместе в поход за город, всё нормально. Вернулись, полные сил и здоровья. Через неделю банкет с просмотром фильма и фотографий. Товарищи собрались, банкет начался, а Бориса нет.
- Что случилось? - спросил начальник штаба.
- Он в больнице. Клещ.
- Клещ - это опасно, наверное, энцефалит подцепил...
Через пару дней наведываемся к Боре в больницу. Проходим в палату, лежит, голубчик, весь из себя прозрачный.
- Что случилось? - осторожно спросил я. - Рассказывай!
Оказалось, по приезду из похода Боря нашёл клеща на штормовке.
- Ну, нашёл, - удивился я, - не впился же, раздавил бы, да и выбросил...
- Я хотел, да жена с тёщей увидели. Тёща медработник погнала укол ставить на всякий случай. Тёща позвонила, поставили двойную дозу, а на укол у меня аллергия, на «скорой» из поликлиники увезли в больницу.
- Ну и что, антиаллергенов нет, что ли!
- После укола антиаллергена я сознание потерял, и меня положили в стационар… Врачи обследуют вторую неделю, говорят «белокровие».
Я в полном шоке вышел из больницы и упёрся в объявление на воротах кладбища, расположенного напротив:
- «Здесь платная стоянка на постоянной договорной основе».
- Нам этот город не понять! - подумал я и побежал нести в массы светлый образ нашего кандидата.

Дагестан
7 августа 1999 года с территории Чечни было совершено массированное вторжение боевиков в Дагестан под общим командованием Шамиля Басаева и арабского полевого командира Хаттаба. Ядро группировки боевиков составляли иностранные наёмники «Исламской международной миротворческой бригады». План боевиков по переходу на их сторону населения Дагестана провалился, дагестанцы оказали им сопротивление.
С 4 по 16 сентября произошла серия террористических актов в российских городах Буйнаксе, Москве и Волгодонске. В результате терактов более трехсот человек погибли, тысяча семьсот человек получили ранения различной степени тяжести. Они были организованы и профинансированы Хаттабом и Абу Умаром. В ответ 30 сентября танковые подразделения российской армии со стороны Ставропольского края и Дагестана вошли на территорию Чечни.
Сергей Тарасенко на время проведения контртеррористической операции был прикомандирован к одной из воинских частей временно расквартированной в Дагестане. Служил у них некий парнишка. Поначалу, конечно, трудно ему было, но спасало то, что его далёкая, любимая ждала. И вот ближе к концу первого года приходит от любимой письмо:
- Не жди, замуж выхожу.
Весь день солдат ходил чернее тучи, всю ночь не спал, а ближе к рассвету взял бельевую верёвку и кусок мыла и направился к ближайшей дырке в заборе, ибо на территории части совестно ему было на себя руки
накладывать.
- Ещё ребятам достанется! - не дойдя до дырки с полсотни шагов, приспичило солдатику остановиться по малой нужде.
Встал он у стеночки и вдруг увидел, что на территорию части через забор лезли четверо в масках. 
- Много ли времени надо, чтобы вчетвером перерезать спящую роту-другую? - встревожился он.
Солдат передумал отправляться в круиз по загробному царству. К стеночке прижался, бочком на носочках до угла, рысью на ближайший пост поднимать тревогу. Бандитов у окон казармы встретили и разоружили.
- Не остановись солдат по нужде, - сказал Сергей, обсуждая этот случай с командиром части, - первым бы и отправился на тот свет.
- Бог всегда бережёт российскую армию! - согласился полковник.
Солдата с утра вся часть на руках носила.
- Шутка ли, всех от смерти спас…
Дали отпуск на три недели плюс дорога, а так как о письме от далёкой
любимой уже всем было известно, то вместе с героем отрядили пару сопровождающих из младшего командного состава.
- Удержите там героя от необдуманных действий! - велел им Тарасенко.
По приезду домой герой выяснил, что девчонка вовсе не собиралась замуж за другого, а просто отчаялась ждать целый год. Военные народ решительный. Они взяли девоньку под белы рученьки, посадили в поезд, и через несколько дней в воинской части устроили молодым пышную свадьбу.
- Это вы хорошо придумали! - весело одобрил «Арамис». 
Чтобы голубкам не разлучаться, он выделил им комнату в офицерском общежитии. Посреди застолья некто из приглашённых с большими звёздами на погонах задал свежеиспечённому супругу логичный вопрос:
- А какого чёрта тебя понесло справлять нужду, пёс знает куда, если в здании казармы имеется тёплый и уютный сортир?
- Да я вообще-то не в сортир туда ходил... Я вешаться собирался...
Затянувшаяся немая сцена разрешается зычным рыком командира части:
- На «губу»!
Посовещавшись, отцы-командиры постановили:
- Заменить гауптвахту двумя неделями домашнего ареста.
Которые неудавшийся самоубийца отбывал в общежитии в объятьях юной жены.
- Родине нужны новые солдаты! - игриво пошутил Сергей.
На следующий день ему нужно было ехать в Махачкалу. Оттуда он и его сослуживец должны были вылететь на «вертушке» в Ботлих. Но им не везло, никак не могли улететь. На следующий день они были в Министерстве.
- Наш куратор пообещал отправить нас первым же бортом... - сказал ему сослуживец, выйдя от начальства.
Ждали час, другой. Решили быстренько сходить перекусить в забегаловку рядом со зданием МВД. Закинули внутрь по жареной курочке.
- Моя странного вида и запаха, - запоздало подумал «Арамис», - но уж очень кушать хочется...
- Ешь быстрее, - торопил худой сослуживец, - вдруг борт пропустим!
Поднимались они по лестнице, а навстречу куратор:
- Где были?.. Ща вертушка срочно в Ботлих летит. Быстро в машину.
Молнией спустились вместе с диспетчером аэродрома вниз, и залетела в поджидавший джип. Помчались на всех парах к аэродрому. «Вертушка» уже была на подогреве. Диспетчер их даже в полётный лист не занёс.
- Взлетаем! - азартно крикнул лётчик.
Спешка была дикой, поэтому кассетниц с НУРСами не было, место пулемётчика пустое.
- Одна перекладина для крепления пулемёта… - отметил Тарасенко.
Они были единственными пассажирами.
- Когда было, чтобы «восьмёрочки» порожняком ходили? - удивился он. 
Летели тридцать минут - всё хорошо. Офицер любовался раскинутым внизу горным пейзажем, как вдруг у него забурлил живот.
- Курица даёт о себе знать... - побледнел «Арамис».
Ему становится совсем не по себе. Живот скручивало неимоверной болью и, что самое страшное, злополучный обед рвался в штаны.
- А лететь ещё прилично! - точно знал он.
Больше всего Сергею было стыдно перед лётчиками:
- МИ-8, естественно, их любимое чадо...  - признался он. - Терпеть более, нет мочи! 
Товарищ обхватил его за ноги, а он, ухватившись за пулемётную стойку, высунулся практически всем телом наружу. Штаны были спущены.
- «Бомбардировка» горного массива началась... - пошутил помощник.
Только не учёл Тарасенко поток воздуха от лопастей и встречного потока. Весь удар принял на себя бедный сослуживец.
- Себя обделай, а чужое имущество сохрани! - он даже сумел пошутить.
Они стали оттирать следы преступления, благо тряпья в салоне хватало.
- Наверное, и «духам» тогда что-то перепало… - попытался Сергей загладить свою вину.
- Таких бомбардировок со времён первой чеченской они вряд ли ещё испытывали! - согласился сослуживец.
- А знаешь, чего я боялся больше всего? - спросил красный «Арамис».
- Чего?
- А вдруг в этот момент чеченская пуля?.. Ведь стыдно так умирать.
Только Тарасенко сказал эти слова, как послышалась пулемётная очередь и шальная пуля впилась ему в правую ягодицу.
- Накаркал! - выругался он.
Вертолёт развернулся и через час Сергей был в военном госпитале. Чистенькие беленькие палаты, неплохие соседи по койкам, трёхразовое питание, книжки, пиво, преферанс, заботливые молодые медсёстры, внимательные доктора.
- Красоту надо заслужить! - сказал главный по палате майор Сиротин.
Он попал в госпиталь одновременно с курсантом лётного училища. Они постоянно смеялись над произошедшим с ними случаем, и Тарасенко узнал, что с ними произошло.
- У нас за деньги летать не принято, типа все одна семья, - рассказал курсант. - Называется это - договориться с экипажем.
После сдачи очередной сессии он решил слетать домой. Пошёл к старшим товарищам и договорился о безвозмездном провозе. Но оказалось, что таких членов семьи экипажа набралось человек восемь. Все они с вещичками, парни молодые, здоровые, засели в первом салоне «Тушки» и ждали отбытия на родину.
- Провожающая - контролёр помахала всем ручкой, распрощались короче… - продолжал курсант.
Народу в самолёте мало было, поэтому пилот Сиротин попросил всю братву пересесть во второй салон:
- Центровка нарушена.
Те в ответ закивали:
- Знаю, понимаю, проходили и по-тихому так забили на это дело.
Самолёт вырулил на ВПП и начал разбег. Дверь кабины открылась и пилот обнаружил, что его просьба до сих пор не выполнена. Благим матом он настаивал:
- Все срочно перейти нахрен во второй салон.
Курсанты испуганно вскочила и крупной рысью понеслась в хвост.
- Теперь как это выглядело глазами пассажиров, - весело вступил Сиротин, - самолёт бежит по полосе, размахивая крылами, вот-вот полетит…
«Арамис» тоже представил, как распахиваются шторки второго салона и оттуда вырвались, пихая друг друга, люди в небесно-голубой лётной форме и в панике побежали к выходу.
- Недолго думая, пассажиры подрываются с кресел и устремляются вслед за несчастными курсантами, - со смехом уточнил лётчик.
Не успевая затормозить, сзади напирали обезумевшие пассажиры и, падая друг на друга, требуя немедленной эвакуации.
- Все ждут взрыва! - засмеялся Сиротин. - Самолёт взлетает, земля уходит из-под ног.
- Создалось полное ощущение конца света... - закивал курсант.
- А сюда вы как попали? - не понял Сергей.
- Так я от потери центровки пошёл на вынужденную посадку, - пояснил пилот, - сели жёстко, там ноги и поломали!
Такие разговоры особенно хорошо шли под холодное пиво. Когда закончили историю, как раз одна трёхлитровая банка пива была уже употреблена по назначению, а вторая только на треть.
- Тарасенко! - сердечно посоветовал Сиротин. - Задвинь банки под койку, от греха подальше…
В атмосфере палаты густо висели термины, понятные только военным людям, когда дверь открылась, и из-за неё материализовалась прелестная блондинка в коротком белом халатике и накрахмаленном колпаке
с красным крестом.
- Тарасенко! Анализы почему не сдали? - строго вопросила блондинка и старательно нахмурила огромные серые глаза.
- А?.. Что? Анализы? - обитатели палаты игриво переглянулись. - Почему не сдали? Сдали.
- Как сдали? В лаборатории их нет.
- Нет? Ну, что вы! Не может быть! Ребята, ну-ка, давайте смотреть... Мы
же сдавали. Серёга, ты что, не отнёс? Как же ты мог, а?
- Немедленно прекрати не отдавать девушке наши анализы! - грозно приказал Сиротин.
Пока девушка непонимающе хлопала глазищами, курсант, старательно кряхтя, полез под койку и вытянул оттуда трехлитровую банку с тёмно-жёлтой жидкостью. Жидкость игриво пенилась.
- Виноват, мужики, забыл совсем!
- Давай сюда... - главный поставил банку на стол. - Извините нас, пожалуйста. Вот.
- Как?.. Это что ж... Вы это что ли в одну банку? 
- Действительно, что-то мы, мужики, переборщили... Ну как она такую
здоровую банку понесёт?
- Давай сюда. - Сиротин одним мощным глотком отпил добрых пол-литра и довольно крякнул.
Левой рукой блондинка схватилась за животик, а правой плотно прикрыла ровно очерченный помадой восхитительный ротик. Где-то внутри неё что-то протяжно булькнуло, побледневшие щеки очень сильно раздулись, и бедная девушка, словно пуля, вылетела в коридор.
- Это мы мужики переборщили! - недовольно буркнул «Арамис».
Каблучки тревожно стучали, удаляясь. В палате воцарилась тишина, которую вскоре нарушила фраза:
 - Чему их только в медицинском училище учат?!
Через пять минут дверь палаты пинком открыл главный врач с полковничьими погонами под халатом. Он был хмур и беспощаден.
- Та-ак... Вот что, геморройщики, гонорейщики и просто шланги. Здесь вам не «Гамбринус», а я вам не цаца с медучилища. Ещё раз такая фигня
повторится - сначала клизма со скипидаром, а потом вылетите у меня
отсюда синими торпедами, вместе с одеялами, поняли? И вместе с вашими
анализами... Кстати... где они?
- Вот в банке. - Сиротин пододвинул её.
- А ну-ка, дайте пару глотков, - крякнул доктор, - а то жара, блин - просто сил нет, всех вас лечить от всякой херни...
После освежающего глотка полковник вытер будёновские усы и сказал:
- Хорошее пиво, но водка лучше! Способствует плодотворным контактам. Одна карельская погранзастава находилась чуть южнее Полярного круга. Поэтому её гарнизон был лишен северных льгот и надбавок. Однажды поблизости работали геодезисты, и пограничники пригласили их к себе. После застольного обсуждения проблемы они провели контрольные замеры координат и заставу слегка отодвинули к северу...
Военный врач выпил ещё пива и пошёл по делам. Сергей включил телевизор. Там новости по первому каналу шли, как всегда ничего хорошего.
- Скучно! - скривился Сиротин.
Вдруг Сергей услышал выступление их доблестного генерала. Рассказывал он о том, что у боевиков агония, они в панике:
- Потому что понимают, что зарабатывать деньги грабежами и разбоями в Чечне им больше не удастся. Для этого здесь находится армия…
После госпиталя Тарасенко курировал бойцов внутренних дел, направляемых в Чечню. Со всех регионов и областей в тренировочный лагерь в Дагестане нагнали СОБРовцев. На каждой дороге, возможной для передвижения автомобилей, стояли посты.
- Весёлые собровцы, которым не страшен сам чёрт, пользуясь тем, что не местные, от скуки тормозят все автомобили. - «Арамис» ничего не сказал.
Если они обнаруживали в них «братков», то находили повод и проводили физическую экзекуцию. Навстречу им ехал навороченный джип. В кабине разговаривали двое, держащих под своей «крышей» не одну торговую точку:
- Ты прикинь, братан, собровцы вообще беспредел чинят. Меня на прошлой неделе тормознули за превышение скорости, так до сих пор голова в шишках и почки болят!
- Да ты чё в натуре! Меня тормознули, шмонать начали, нож в кармане нашли, перочинный. Я его при «советах» в магазине купил,  отметелили так, что я три дня встать не мог. Говорят, за хранение холодного оружия! И управы на них не найдёшь, они даже прокурору не подчиняются!
- Да! Повода им давать нельзя, иначе кранты!
Машина выехала за поворот, и почти вплотную наткнулась на
импровизированный пост, где под деревом сидел Сергей. Браток, не дожидаясь команды, припарковал машину и вместе с другом вышел наружу, широко растопырив руки. Тут же им поступила грозная команда:
- Ноги на ширину плеч, руки на капот!
Которая выполняется быстро и беспрекословно. После тщательного личного досмотра «собровцы», не обнаружив ничего запрещенного, начинают шмонать машину, всё же рассчитывая найти повод придраться.
- Не разговаривать! - рявкнул на них капитан.
Братки нервничали, устав стоять в немыслимо-раскоряченной позе. И от этой нервной обстановки также нервно постукивали пальцами по капоту. Когда на шею одного из них опустилась резиновая дубинка, тот непроизвольно издал дикий крик:
- За что начальник?!
Для «собровцев», обыскивающих машину, он послужил ничем иным как кличем для начала воспитательной работы. Бросив шмонать теперь уже никому не нужный автомобиль, и понимая, что повод найден, они весело приступили к исполнению своих прямых обязанностей.
- Будите знать, как через наш пост ездить! - приговаривали они.
Минут через пятнадцать один из «братков», с трудом поднявшись из
придорожной грязи, тяжело привалился к колесу джипа. Он обвёл мутным взглядом совещающихся «собровцев» и разбитыми губами задал вопрос:
- Пацаны, ну сейчас-то за что?
Ответ поразил его больше, чем вся проведённая экзекуция:
- А вы чё, козлы, пальцами по капоту стучите, думаете, мы не понимаем, что вы азбукой Морзе переговариваетесь!.. А была команда молчать!

Подарок неба
15 мая 1999 года в Госдуме состоялся импичмент по отрешению от должности президента РФ Бориса Ельцина. Депутатам не удалось набрать необходимые триста голосов ни по одному из пяти пунктов обвинения. Например, за признание его виновным в подписании Беловежских соглашений и развале СССР проголосовали двести сорок депутатов. Одновременно шёл процесс передачи власти.
9 августа Владимир Путин был назначен исполняющим обязанности председателя Правительства Российской Федерации, и действующий Президент назвал его преемником. Фактически началась «эра Путина» в современной российской истории. 16 августа Путин утверждён председателем Правительства РФ. В последний день 1999 года Борис Ельцин, первый Президент Российской Федерации, ушёл в отставку. Исполняющим обязанности Президента стал Владимир Путин.
Настроение у тридцатилетнего бортмеханика Петра Войтенко с самого утра было плохое, можно сказать, что настроения не было совсем. Накануне он поругался со своим непосредственным начальником Волковым и никак не мог успокоиться. Поводом послужил очередной отпуск Войтенко, вернее, его перенос на более поздний срок.
- Завтра летишь в Киев! - приказал ему строгий Волков.
- Я же с завтрашнего дня в отпуске… - закономерно возмутился Петя.
- Лететь больше некому!
- А Надюк?
- Запил.
Железобетонный аргумент подействовал немедленно. Войтенко прибыл на родной аэродром, но в душе продолжал возмущаться:
- Я же к деду Игнату должен был ехать!.. Целый год обещал ему помочь по хозяйству. У него же кроме меня внуков нет, одни внучки, а лет уже под девяносто!
Такие мысли не мешали ему сноровисто выполнять привычную работу. Он подождал, пока на борт поднялись немногочисленные пассажиры, и закрыл дверь. Взлетели. Стало привычно закладывать уши. Земля, сначала ещё иногда мелькавшая в разрывах облаков, окончательно скрылась в серой пелене.
- Как раз над дедовским хутором пролетать будем… - подумал он.
После взлёта настроение у него начало подниматься, Пётр любил полёты. Только какой-то дребезжащий звук немного раздражал его. Наконец, Ан-26, натужно ревя движками, забрался на свой эшелон.
- Надо доложить о постороннем звуке! - решил он и приоткрыл дверь в кабину экипажа.
Войтенко засунул туда свою светлую голову.
- Слыхали, - не обращаясь ни к кому конкретно, сказал он, - как при взлёте снаружи что-то стучало!?
Автопилот был уже включён, поэтому все, кроме пожилого штурмана, одновременно посмотрели сначала на Петю, а потом на борттехника Комарова. Майор Комаров внимательно и спокойно посмотрел на приборную доску, повернулся к Войтенко и скептически спросил:
- И где это у тебя стучало?
- Да не у меня, - обиделся Пётр, - а справа внизу. При разбеге так
гремело, что даже пехота волноваться стала.
Так они называли своих пассажиров, командующего округом и его свиту, которые уже пили в салоне успокоительный чай.
- Сейчас уже не стучит?! - спросил кто-то.
- Нет.
- Похоже, что на тормозном диске колодку оборвало… - предположил командир воздушного судна.
- Ничего страшного. В Киеве при посадке послушаем, пощупаем, понюхаем! - подытожил Комаров, и, давая понять, что тема закрыта, без
паузы продолжил: - Кстати, а почему мы до сих пор чай не пьём?!
Войтенко фактически исполнял в полёте обязанности стюарда, поэтому быстро организовал приём традиционного славянского успокоительного.
- Вот это дело! - довольно крякнул штурман Величко после ста грамм.
Лететь всем стало значительно веселее, и народ потянуло на разговоры.
- Дело было в бомбардировочном полку, расквартированном под Донецком. - Величко раскраснелся. - На вооружении нашего полка стояли самолёты, обладавшие интересным свойством. Если при посадке остаток топлива был меньше, скажем, одной тонны, то после окончания пробега самолёт заваливался на хвост из-за особенностей центровки. Поэтому во время полётов остаток топлива контролировали очень тщательно.
Петя налил всем ещё по одной, и бывалый штурман продолжил:
- И вот, идут полёты. Руководитель посадки Сохин управляет очередностью посадки - у кого остаток меньше, садится первым, у кого побольше - загоняют в зону ожидания. Каждый подходящий борт называет номер и остаток топлива. Вдруг в эфире звучит чужой номер. Сохин на автомате велел: «Доложите остаток!» Чужой ответил с некоторым удивлением: «Полтонны...» На КП возникает нехорошая тишина. Все понимают, что для «бомбёра», турбины которого жрут керосин, как бегемот веники, полтонны «на одну затяжку». Руководитель тревожно: «Доложите положение шасси!» Чужой отчётливо весело ответил: «Шасси не убираются и не выпускаются!» Начинается аврал. Срочно расчищается коридор, медики и пожарные прыгают по тачанкам и несутся к предполагаемому месту катастрофы. Напряжённое ожидание. И вдруг над полосой показывается «кукурузник» Ан-2 с раскоряченным шасси, которое убрать можно только отпилив, а ёмкость топливных баков не была больше семисот литров.
Весь экипаж самолёта как по команде громко засмеялся, только Войтенко растерянно спросил:
- А что он делал на военном аэродроме?
- Этот урод перепутал аэродромы и, уж заодно, решил пошутить... - смеясь, пояснил штурман. - После посадки экипаж ловили всем расчётом боевого управления.
После рассказа бортмеханик отправился готовиться к посадке, но какая-то неясная мысль не давала Петру покоя. Чем ближе подлетали они к Киеву, тем сильнее ему казалось, что в самолёте что-то не так. Однако за кофейно-чайными заботами было не до этого. И только когда до посадки осталось несколько минут, он понял, в чём дело.
- На привычном месте у дверей нет входной стремянки! - догадался Войтенко.
Он внимательно осмотрелся вокруг, но столь нужного для выхода приспособления нигде не было видно.
- Спрятали!.. Ну, подкольщики хреновы! - зло подумал Петя и рванул в
кабину экипажа.
- Отдайте стремянку, гады, посадка скоро! - раздражённо крикнул он.
Но только он закончил свою фразу, как понял, что спрятать стремянку в
небольшом Ан-26 просто некуда.
- Какую стремянку?! - повернувшись, удивлённо спросил Величко, но увидел только спину удаляющегося механика.
Позаглядывав в маленький иллюминатор входных дверей и, не увидев там ничего, кроме облаков, Войтенко виновато поплёлся назад.
- Петя! Твою… Мать! - раздельно сказал уже догадавшийся о случившемся Комаров.
На удивлённый взгляд командира, он торопливо пояснил:
- Мы с неубранной стремянкой во Львове взлетели, командир. Она зацепилась за дверь и при взлёте гремела…
Они немного погалдели, обсуждая разгильдяйство Войтенко и командир самолёта сказал:
- Не смертельно, с кем не бывает… Послушайте лучше смешную историю. Когда-то давно я служил бортстрелком-радистом на Ту-16. И был у нас в части противный и желчный замполит, очень любивший контролировать всякое технической оборудование на предмет работоспособности, но сам нихрена в нём не смыслил. Так вот, был у нас в части также ещё и один шутник... А надо сказать, так как Ту-16 машина стратегическая, то есть летает она долго, то и на местах экипажа есть соответствующие устройства утилизации отходов жизнедеятельности, представляющие собой шланги с раструбами, куда соответственно суётся орган и производится облегчающий процесс.
Немногочисленнный экипаж Ан-26 снова дружно заржал, словно табун диких лошадей.
- Хорошо, что у нас такого нет… - буркнул штурман.
- Так вот в процессе проверки наш замполит залез на борт, ну и соответственно увидел эту хрень. Не нашёл ничего лучшего как спросить у шутника: «Что это за хрень?» На что получил искренний ответ: «Это система связи с пилотом, вот туда надо кричать, а потом слушать, что ответят» «Как на старых пароходах» «Точно!» Замполит выдал команду проследовать в кабину пилота и произвести проверку связного устройства. Приказы не обсуждаются, попутно собирается толпа желающих пронаблюдать это действо. И под тщательно скрываемое похрюкивание замполит начинает то кричать в раструб, то приникать к нему ухом. «Губы нужно засовывать глубже!» - посоветовал шутник, и наш экипаж не выдержал. Хохотали минут десять, а после этого шутник больше не летал с нами. Он просто исчез из жизни полка, но и замполит тоже долго не задержался, да и по слухам бросил вредную привычку лазить туда, куда не следует.
Пока командир рассказывал историю из далёкой юности, они подлетели к Киеву. Экипаж занял штатные места, и командир отключил автопилот и взял управление на себя. Самолёт ощутимо тряхнуло, и снаружи снова раздался какой-то царапающий металлический звук.
- Когда же я теперь попаду в гости к деду?! - обратил на него внимание Пётр. - Завтра снова отправят куда-нибудь…
В это самое время в небольшом украинском хуторе дед Игнат закончил точить древнюю косу и, подняв голову, с тоской посмотрел в хмурое небо.
- Силы уже не те, - пожаловался он молчаливым небесам, - восемьдесят шесть годов уже…
Дети давно разъехались кто куда, и им со старухой с каждым днём всё труднее было управляться самим по обширному хозяйству.
- Одна надежда у меня на внука Петьку!.. Остальные девки, а от них никакого толка! - размышлял уставший дедушка. - Давно он обещал нам приехать в гости, да видать всё некогда…
По вечерам дед Игнат часто молился Богу перед старинной иконой в горнице. Для себя он ничего не просил, только повторял:
- Прости, Господи, грехи наши… Спаси и сохрани! - и читал дальше «Отче наш».
А накануне попросил для своей старухи. В курятнике сгнила и окончательно разломалась маленькая деревянная лестница и уже три дня старая жена не могла собрать там яйца.
- Вот горе-то! - пожаловался он всевышнему.
Сделать новую лестницу дед уже не мог, да и досок для этого не было. Поэтому он, глядя в небеса, от всей души попросил помощи у далёкого справедливого Бога:
- Пошли, Господи, нам новую лестницу или пришли внука Петра в гости!
Неожиданно раздался пронзительный свист и в огород, возле бахчи, что-то с грохотом упало с голубого неба. Дед Игнат, отправившись поглядеть, что же там свалилось, увидел маленькую жёлтую лестницу, спокойно лежащую среди спелых сахарных арбузов. Он без сил упал на колени и жалостливо заплакал:
- Спасибо, Господи!
Дед благодарно посмотрел наверх влажными от слёз уставшими глазами, а где-то высоко в небе равнодушно гудел пролетающий мимо незаметный самолёт…


 
продолжение http://www.proza.ru/2014/03/15/5