Зверь - 2

Человек – самый страшный хищник на свете, ибо только человеку свойствено охотиться на себе подобных. (У. Джеймс)


Он с трудом доковылял до туалета. Ногу разрывала жуткая боль. В беспомощные минуты своего существования он яростно ненавидел себя. Ему не нравилось зависеть от другого человека. Привык сам зализывать свои раны. И если бы сейчас находился дома, то уже давно с помощью денег был бы в полном шоколаде. Но деньги будут только через несколько дней, нога заживет через несколько дней ... и эти несколько дней ему придется жить в этой квартире! Впрочем, он всегда и везде вел себя, как дома. Деньги и сила – вот и все, что нужно иметь, чтобы заставить людей лизать тебе ботинки.

Но только не в этом случае! В доме Ксении он чувствовал себя очень неловко, и злился оттого, что не мог понять причину этой неловкости. Дело совсем не в том, что она его подобрала, подлечила и пригрела. То что она сделал для него было всего лишь каплей в сравнении с океаном тех добрых дел, которые он принимал от людей как должное и обогревал кровью, если очень хотелось. Ей ничего от него не надо ... может быть в этом весь фокус? Тоже – невидаль. Встречались на его жизненном пути и такие добренькие людишки, но он их уничтожал и даже не всегда для наживы ... Просто так, просто они ему не нравились. Эта белобрысая тоже не нравится, но что-то в ней настораживает, даже пугает ... Один на один с собой, он был честен. Не стесняясь анализировать свои собственные страхи, он мог признаться себе в своих ошибках.

Нелестные оценки, которые он сам себе ставил, помогали в дальнейшем. Отец любил повторять: «Только идиота устраивает все; только идиот доволен всем, что совершает. Не стесняйся критиковать сам себя наедине, тогда другому не выпадет удача посмеяться над тобой. Но Боже упаси, дать другому понять, что ты сознаешь свою ошибку! Ты лютый зверь, люди должны приклоняться перед тобой и бояться тебя. Только так ты выживешь в этой жизни. Только так ты сможешь получать от жизни удовольствие ...


Несколько дней


- Уже проснулись? Вот и хорошо. Сейчас сделаю укол, обработаю раны, потом позавтракаем.

Он вновь вздрогнул, как тогда, когда в первый раз ее услышал. Что за голос у этой девчонки!? То тонкий, писклявый; то хриплый, спокойный; то нежный, ласковый; то звонкий, приветливый, как сейчас. – Ксения, а ты, вообще, настоящая?

Девушка удивленно вскинула на него свои потрясающие глаза: - Что вы имеете в виду, Лева? Если - по поводу белесых волос и ресниц, то я не альбинос, у меня просто каких-то витаминов не хватает ... Не стойте, садитесь и терпите. На ноге рана серьезная.

- Нет, не о том, - кривясь от боли выдохнул он. – Голос твой постоянно меняется, я так и не понял, какой он на самом деле. Все время улыбаешься. И спала спокойно, словно и не привела домой сомнительного мужчину с дикими глазами. Ты что, ничего не боишься? А ведь перед тем, как меня избили, я сам слегка придушил одного прохожего, чтобы отобрать у него кошелек. Очнись, девочка, перед тобой бандит, убийца, беги отсюда или звони в полицию!

Ксения перебинтовывала ногу. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Закончив работу, она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. «Смотрит на меня, как, наверное, смотрела на своего волка», - мелькнула в его голове.

- Вы уже спрашивали о моих страхах. Я слабая, но вас почему-то не испугалась. В ту ночь я нужна была вам. А если один человек нужен другому, то и раздумывать нечего ... Голос у каждого человека меняется под настроение, вы просто этого никогда не замечали. Наверное те, с кем вы общались, были вам не интересны. А ко мне у вас много вопросов, значит я вам интересна. Знаете, мне это льстит. Бандит, убийца ... страшные слова. Где гарантия, что вы не врете? Может быть просто издеваетесь над девчонкой ... а если правда, полиции это доказать еще надо. Где факты? Насчет кошелька – поверила, но удивилась: такой красивый, большой, сильный мужчина и полез за кошельком! Кошмар! Вам совсем не стыдно? Я бы от стыда сгорела.

Он почувствовал, как молниносный жар охватил его лицо, оно запылало. Ему не понятно было это состояние, потому что никогда в жизни не приходилось краснеть. Неожиданно он увидел со стороны, как его огромная, сильная рука тянется в чужой карман ... Тут же тошнота подступила к горлу и закружилась голова. «Что я себе такое позволяю! Слаб стал, давно чужой крови не нюхал».

А она продолжила, как ни в чем не бывало. - Через два, три дня вы уже сможете свободно передвигаться. Думаю, расстанемся по доброму, и каждый останется один на один со своей совестью ...

Вальяжно растянувшись на диване, он смерил девушку с ног до головы и со смехом произнес: - А у меня нет совести ... Бедная, бедная, Ксюша, ты даже представить себе не можешь - как у Меня нет совести!Кого ты приютила, а? Скажи спасибо - худых не люблю, мне от них тошнит, а то бы давно твое тело дергалось в моих страстно - звериных объятьях. – Он произнес эту фразу равнодушно и вдруг почувствовал, как сладостно напряглось его тело. «Быть того ... не может, наверное от долгого отсутствия женской ласки ... »

Девушка пожала плечами, но впервые с момента их знакомства испуг явно отразился на ее лице. Против мужской страсти у нее не было противоядия. Она не знала, как реагировать на его, помутневший от страсти, взгляд ... Выскочив на кухню, уже оттуда крикнула, что скоро будет готов завтрак.


Дни летели за днями. Уже давно прошло «несколько дней», уже давно все дела в банке закончились, а он и не думал покидать этот дом. Все это время они не уставая спорили. Он забывал хамить и все чаще, и чаще в квартире раздавался его оглушительный смех. Им было интересно вместе, а когда она уходила на работу, он, как тот, ныне покойный волк, бегал по квартире, словно в клетке, то и дело поглядывая на часы ... Сегодня утром, уходя, она сказала: - Лева, физически вы абсолютно здоровы. Теперь вас здесь ничего не держит. Уходя, положите ключи под половик ... Счастливо вам.

Он стоял, как оплеванный. Сейчас, сию секунду, ему явно дали понять, чтобы он убирался. Злость кипела в нем со страшной силой. С каждой минутой, он все больше и больше ненавидил белобрысую девку. Ему хотелось разгромить квартиру, разбить ее цветник на балконе и уничтожить фото зверей, которым она посвятила целую стену в своей комнате. «Звери ей дороже меня!!! Ненавижу ... Чего злюсь? Она же ничтожество, сумасшедшая, ненормальная! Даже я, лютый зверь, никогда не бью сумасшедших. Но, Боже, как мне хочеться ее придушить! Ее равнодушие к моему зверству – вот, что выводит из себя!  Может быть здесь другое: она считает меня ненужным человеком? Я ей надоел? Но ведь мнение людей меня никогда не волновало».


Друг

Он сорвал фото Лика и ... в это время раздался звонок в дверь. Удивился и нехотя пошел открывать. На пороге стояла растрепанная, измученная женщина. На руках она держала бледного, как смерть, мальчика. Не успел он задать вопрос, как женщина закричала: - Мой мальчик умирает ... Умоляю, вот вам ключи от моей машины, отвезите нас в больницу. Ксения говорила, что у нее живет друг из России. Я говорю с вами по-русски, вы же меня понимаете? Только на вас вся надежда.

Он хотел вышвырнуть несчастную за порог, протянул руку и в эту руку бедная мать вложила ему ключи от машины. Он резко захлопнул дверь и только тогда понял, что не захватил ключи от квартиры. Он быстро доставил женщину с ребенком в больницу и даже поднял маленького больного на третий этаж.

- Спасибо за Данилку. Я останусь, а вы доставьте мою машину домой. Хороший друг у моей Ксюши. Впрочем, ее всегда окружают только хорошие люди. Потому что она сама очень хороша, святая ...


Ночь откровения


Он сидел на пороге ее квартиры, и нетерпеливо ждал. «Как пес, - криво усмехаясь, подумал он. – Почему пес!? Мать Данилки назвала меня другом. Вернее, это она, Ксения, назвала его так ... не слишком ли много берет на себя!?» Он не заметил, как заснул. И снова ее голос, теперь ласковый и нежный.

- Лева, что вы здесь делаете, почему спите на пороге?

Он вновь почувствовал, как краснеет. Опять разозлился, но взял себя в руки. – Отвозил Данилку с матерью в больницу. Очень спешил.

- Бедный мальчик, не много ему осталось. Срочно нужна пересадка сердца, но операция и все остальное стоят очень дорого ... Мне очень жаль. Сердце кровью обливается, глядя на несчастную мать.

- Где твои родители и почему не живут с тобой? – неожиданно смущаясь проговорил он.

- Они очень старенькие, я поздний ребенок. Живут в деревне. Выходные и праздники провожу с ними ... 


Они поужинали и разбрелись по комнатам. Сегодня ей не хотелось с ним говорить, а его распирало от злости, от непонимания, от жалости к чужому ребенку. Он долго стоял под дверью ее комнаты и, наконец, резко распахнул ее. Она вскочила с постели и испуганно прижалась к стене.

- Боишься? Дождался! У меня нет родителей. Я убил отца, он довел до самоубийства мою мать. Я ненавижу мать за то, что она не боролась за свою жизнь, за то, что позволила сделать из меня зверя. Нет, не зверя – хищника, человека - хищника, я убиваю себе подобных! «В руках Бога – все люди игрушки. Ты должен быть страшнее человека, чтобы не позволить даже Богу над тобой смеяться», - учил меня отец. Я оказался хорошим учеником. Ты, каким-то образом, заставила меня увидеть себя со стороны. Вот тогда я впервые покраснел. Ничего особенного в твоих словах и действиях не заметил, но тебе удалось взять меня изнутри. Если бы ты была моей матерью, я был бы другим человеком. Теперь я монстр и останусь им навсегда. Ты изнасиловала мою душу, я же изнасилую твое тело, за все надо мстить! Нечего кого попало в дом таскать! Ишь, умненькая, добренькая! Тогда собери всех нищих, больных и бездомных. Сделай из своего дома приют ... Нет, их ты не приведешь, тебе жертва покрупнее нужна ... типа меня.

Он надвигался на нее, она сильнее прижималась к стене ... Он схватил ее в охапку, бросил на кровать и навалился на худенькое, девичье тело голодной мощью безжалостного мужчины. Она пыталась его оттолкнуть, кажется закричала, но он уже ничего не сображал, а когда вся ненависть и похоть содрогнули его огромное тело, он дико закричал и тут же затих, отключился ... Пришел в себя от тихого плача. Он ненавидел плачущих женщин.

Но вместо того, чтобы столкнуть девушку с кровати и еще раз надругаться над ней, он вдруг обнял ее, зарылся в мягких, пушистых волосах и стал ждать, когда она заснет. И девушка заснула. Всю ночь он охранял ее сон, словно боялся, что кто-то другой придет и воспользуется его женщиной.

ЕГО женщиной, той, которая никогда не знала других мужчин ... Ему было жаль ее и еще он понял, что без нее нет смысла продолжать жить. Всеми клетками своего истерзанного сердца он вдруг понял, как потрясающе красива его Ксения. Животные не ценят красоту женщины. Значит он человек! Не зная, как это произошло, но он ощутил, что любит это хрупкое создание и никогда больше не сможет причинить ей боль ... Он смотрел на вздрагивающее во сне тело девушки и ужас огромной потери медленно, неутомимо сковывал его могучее тело, его кровавую душу: если заставить силой и угрозами, она будет с ним жить; но силой заставить ЕЕ полюбить его - невозможно. В этой жизни он никогда, никому не был нужен. Нет на свете такого человека. Он, Лев, сильный, умный, беспощадный оказался лишним на этой земле. Даже на его могиле некому будет всплакнуть.


Они плакали


Неожиданно ясная улыбка озарила его красивое лицо. Он прикоснулся губами к губам девушки и быстро прошел в свою комнату. Достал из кармана кредитные карточки, на которых лежала огромная сумма - в евро; взял бумагу и стал писать:

«Ксюша, спасибо. Дни, проведенные с тобой, были единственным солнцем в моей жизни. Отдаю свое сердце маленькому Данилке, если оно ему не подойдет, подари другому умирающему. Одна кредитка – на Данилкино лечение, другая – тебе ... Сейчас, стоя на краю небытия, знаю, у нас с тобой родится сын. Знаю, он вырастет хорошим человеком. Прошу тебя и Данилкину маму поплакать на моей могиле. Ты научила меня любить. Ты ЭТО сделала! Не знал, что я на это способен. Оказывается, человек всегда больше того, что он о себе знает ... Прощай, пора на крышу. Когда мое тело упадет на асфальт под твоими окнами, не пугайся, но поспеши для Данилки. Спасибо, иначе я все равно поступить не мог ... Я очень сильно полюбил тебя. Лева»