Реки

Мы с вами живем в эру информации. Количество информации, существующей вокруг нас, превышает все мыслимые пределы, и ее количество растет в геометрической прогрессии. Хотим мы того или нет, ее вливают нам в головы практически круглосуточно. "Алла Пугачева в 5-й раз выходит замуж". Занятно. "В тамбовской области учительница младших классов зарезала своего ученика". Понятно. "Юлию Тимошенко приговорили к 15 годам заключения". Окей.
Да и новости более глобального плана, связанные с фундаментальной наукой и новыми технологиями, меня, если честно, совсем не трогает. В сутках все так же будет 24 часа, за весной все так же будет наступать лето, я все так же буду ходить к 10 утра на работу, луна все так же будет вращаться вокруг Земли - вне зависимости от того, будут ли ходить по Луне люди или нет.
И лишь одна новость, мелькавшая в новостях года три назад, увлекла и шокировала меня. Юрий Лужков, на тот момент еще мэр Москвы, с небывалой активностью начал продвигать уже позабытый всеми индустриальный проект, разработанный полвека назад. Он предлагал повернуть крупнейшие реки Сибири. Вот так вот, просто взять и повернуть. Поставить гигантские бетонные блоки и изменить, по сути, нашу планету. Даже при строительстве гидроэлектростанций на крупных реках во времена СССР были затоплены сотни деревень, тысячи людей лишились домов и хозяйства. А тут - повернуть крупнейшие реки мира. Я уж не говорю о погубленных людских судьбах (и вправду, кого они волнуют), ведь все существующие глобусы и карты мира разом стали бы недействительны! От глобальности этого проекта у меня до сих пор захватывает дух. Просто огромные бетонные блоки - а  какие последствия!
Вот и в нашей жизни так бывает - какое-то внезапное событие поворачивает нашу реку совсем в другую сторону.
Нечто подобное произошло со мной одним январским днем.

***

"Ничто не предвещало беды" - так любят говорить люди. Ну что ж, и в правду, этот субботний полдень не предвещал беды. Более того, казалось, что эта суббота вышла из рутинного конвейера. Одна из сотен, а то и тысяч обычных суббот.
Мы с моей подругой сидели в кофейне в центре города. За окном стояли столь характерные для середины января крещенские морозы. Дверь в кафе постоянно распахивалась, обдавая нас леденящим холодом, заставляя ежиться и укутываться в свитера. На столе, как всегда, валялись сигаретные пачки, зажигалки, салфетки, пакетики сахара. Среди всего этого мусора, словно «Титаник» в деревенской речушке, выделялся красивый зеркальный фотоаппарат моей подруги. Уже пятую минуту я, словно завороженный, смотрел на него и представлял себе этот самый «Титаник». Новенькая блестящая сталь, огромные палубы, грациозные люди с бокалами шампанского, четыре гигантские трубы. Пароход еле-еле помещался в этой узенькой речке, которая раньше и моторных лодок-то не видела. Жители окрестных деревень выбегали из своих домиков и сбегались к берегами реки посмотреть на это невиданное чудо прогресса.
Подруга рассказывала какую-то очередную бытовую историю из своей жизни.
- … я сижу в халате, с немытой головой, а тут звонок в дверь…
Историю я почти не слышал и не воспринимал. Глядя на красивый объектив фотоаппарата, у меня зародилась крайне (да что там, - вопиюще!) странная идея. Меня часто посещают нелогичные мысли и идеи, но обычно они так и остаются у меня внутри. В крайнем случае – я их кому-то рассказываю и сразу же забываю. Но в этот раз мой план приобрел четкие черты и требовал безотлагательной реализации.
Рассказ подруги внезапно кончился. Я оторвал взгляд от фотоаппарата и пристально посмотрел ей в глаза. Чтобы сказать такое, требовалась немалая доля решительности. Можно, конечно, было оставить это при себе, но, повторюсь, это была особенная идея и она должна была реализоваться.
Главное – начать говорить, - повторял я себе. Скажи первое слово – дальше будет легче!
Я чуть прищурил глаза, глубоко вздохнул и выдавил:
- Слушай… Что ты сегодня вечером делаешь?
- Да вроде ничего. Есть предложения?
Ну вот, теперь пути назад нет. Слиться, отмолчаться или отшутиться уже не получится.
- Я хотел тебя попросить… Можешь пофоткать, как я занимаюсь сексом?
Тогда я встречался с девушкой. Так, ничего серьезного. Я не любил ее, она, скорее всего, не любила меня. Пару раз в неделю мы встречались, пили где-нибудь кофе, иногда ходили в кино или на какую-нибудь выставку. Иногда я приезжал к ней, и мы занимались сексом. Она была поразительна худа, у нее были длинные черные волосы и большие зеленые глаза. Она являла собой некий стереотипичный образ европейской девушки: училась на заочном отделении какого-то третьесортного вуза, фотографировала, писала скучноватые авангардные картины, и, кажется, 24 часа в сутки мечтала о собственной выставке. Звали ее… Ну, пусть будет Лена (хотя, разумеется, ее звали по-другому).
В эту субботу я как раз должен был приехать к ней в гости ближе к вечеру, и поэтому убивал время в кафешке с подругой.
Тишина длилась, пожалуй, минуту, хотя мне показалось, что прошли добрых полчаса. Если бы над нами висели часы, то звук секундной стрелки, несомненно, оглушил бы меня. Вошла какая-то женщина в коротком пальто. Официант поменял нам пепельницу. Сигарета в руках подруги истлела на добрых сантиметра полтора и пепел вот-вот грозился осыпаться на стол.
- Что?! – наконец тихо произнесла подруга, словно не расслышав, что я сказал. Но, согласитесь, когда человек хочет что-то переспросить, он делает это сразу, а не через минуту.
- Ну, я сегодня еду к Лене и хочу, чтобы ты сняла, как мы трахаемся, - переформулировал я.
- Что за бред?! Зачем?
- Да я и сам не знаю. Но, по-моему, было бы забавно. – я и в самом деле не мог никак иначе разъяснить свою задумку.
- Это самое тупое, что я когда-либо слышала от тебя. А если это шутка, то это самая глупая и несмешная твоя шутка.
- Да какие шутки… Нет, просто идея. Просто прийти, просто пофотографировать.
- Блин, но зачем? Ты заработать на этом хочешь? Спешу тебя расстроить, фотографии твоего секса вряд ли кого-то заинтересуют в этом мире.
- Да ты что, я никому даже показывать их не решусь. Будут валяться у меня на компе. Пожалуйста. Я ведь так редко тебя прошу о чем-нибудь. Просто представишь, что это не я. Представишь, что ты просто наемный фотограф. Или вообще что тебя нет – жми себе на кнопку и все. По-моему, ничего сверхестественного.
- А знаешь.. давай попробуем, - с явным усилием сказала подруга. – Когда это все будет?
- Да прямо сейчас можем поехать, - ответил я.
- Не дай бог я хоть на секунду пожалею.. Ладно, одевайся и поехали.
Мы допили кофе, оделись и вышли на улицу.
- Нам на оранжевую ветку. Пойдем пешком до Октябрьской? – сказал я.
Подруга кивнула. Кутаясь в шарфы, мы поспешили к метро. Вокруг нас люди совершенно разной внешности и разных возрастов стекались на Калужскую площадь: с минуты на минуту должен был начаться очередной митинг против действующей власти. Я и сам хотел принять в нем участие, однако, согласитесь, секс все-таки важнее. С трудом протиснувшись через толпу с флагами и транспарантами, мы погрузились в спасительное тепло московского метро.

***

Лена открыла дверь и впустила нас в тесную квартирку. Присутствие постороннего незнакомого человека ее совершенно не смутило. Мне даже кажется, что Лена ее не заметила. Просто представилась на автомате и тут же забыла.
- Лен… Она она нас пофоткает, ладно? Ну, ты понимаешь…
Лена лишь пожала плечами, мол, «я не против». Удивительная девушка. Казалось (или так и было на самом деле?), что события, происходящие вокруг, ее решительно не волновали. Когда я в последний раз видел хоть какую-либо эмоцию? Может быть, что ни разу. «Отмороженная» - сказали бы мои скептические приятели. «Космическая». Такое определение предпочитал лично я.
Дальнейшие события я помню словно через какой-то туман. Словно я подглядываю за ними в окно, на котором висит очень плотный тюль. Все происходящее напоминало какой-то фарс, нервные и крайне неловкие съемки дрянного сериала под руководством бездарного режиссера. Нас троих захватило отчаянное чувство автоматизма, мы превратились в безэмоциональных роботов. Подруга устанавливала штатив и проверяла свою технику, а мы с Леной неловко целовались на ее кровати.
Фотографии поцелуев меня не интересовали. Дальше оттягивать было нельзя. Так непьющие люди выпивают рюмку водки под давлением компании. Оттягивают момент, отшучиваются, а когда все аргументы уже исчерпаны, просто выбрасывают все мысли из головы, глубоко выдыхают и опрокидывают рюмку залпом. Хотя нет, здесь уместнее другое сравнение – как верующий человек в первый раз в своей жизни на Крещение ныряет в прорубь. Оставляет в своей голове лишь мотивы – и вперед в ледяную воду. Мотивы моего поступка были не столь отчетливы и понятны, но, все-таки, они были. К моржам я отношусь с недоверием и неким презрением. Однако я закрыл глаза, выдохнул, и нырнул в свою прорубь.
В этой ледяной воде не было никого. Ни лучшей подруги, ни странной девушки Лены, ни съемной квартирки возле Битцевского леса, ни многотысячного митинга в центре Москвы, ни пронизывающего ветра, ни холодного января, ни даже самого 2012 года. Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. В этой ледяной пучине был лишь я, моя цель и единственный способ достижения этой цели. И лишь где-то вдалеке щелкал затвор фотоаппарата.
Когда все кончилось, подруга упаковала фотоаппарат в чехол, сложила штатив (не судорожно, но и не нарочито медленно; словом, так, как надо) и ушла на кухню. Поглазев минут 10 в окно, мы оделись и пошли к моей подруге. Она сидела за столом и пила кофе.
Минуты отвратительно искажались и растягивались. Говорить никому из присутствующих, естественно, не хотелось. За окном стемнело. Я включил телевизор; по центральному каналу показывали сюжет об антиправительственном митинге. «По оценкам ГУВД, на Калужской площади и близлежащих улицах собралось порядка 25 тысяч митингующих…». «Да что ж вы врете опять! Там минимум тысяч 70 было, я сам видел!» - хотелось закричать мне. Девушек митинги, волновали, казалось, меньше всего на свете. Одна уставилась в окно, другая разглядывала раковину.
Подруга допила свой кофе, вымыла кружку и пошла в прихожую одеваться. «Ладно, давай», - тихо сказала она мне, Лене лишь махнула рукой. Уже выйдя на лестничную на клетку она все-таки решилась добавить: «Фотографии сегодня не обещаю… Скину завтра-послезавтра».
Я уже вылез из своей проруби, обтёрся полотенцем и начал одеваться в теплые вещи – а тут внезапно это подлое ведро ледяной воды, вылитое на спину.

***

Засыпать в своей кровати было не то, чтобы сложно, но странно. Так всегда бывает в дни, когда происходит что-то шокирующее тебя. Ты лежишь и наблюдаешь за этим событием со стороны, взвешиваешь его предпосылки и последствия, плюсы и минусы. Кажется, что тебе уже не уснуть, и ты тут же проваливаешься в глубокий сон. А под утром тебе опять снится то же самое.

***

А на следующий день мы снова сидели в той же кофейне с моей подругой.
«Как ни в чем не бывало» - так можно описать поведение моей подруги. Мне казалось, что это была не она, ну или, что вчерашнего дня не было. Все это, конечно, чушь – вчера я трахался со своей девушкой, а моя подруга фотографировала этот процесс. Этому есть минимум одно стопроцентное подтверждение – архив с лаконичным названием «фото» на моей электронной почте. Время получения – сегодня, 12:43. Просмотреть, да и вообще скачать этот файл я не рискнул (да и врядли когда-нибудь рискну).
Тем не менее, подруга сидела передо мной и рассказывала очередную историю со своей работы. Напрягая мимические мышцы, я отчаянно пытался адекватно реагировать. Было мерзкое ощущение, как в неприятном сне (мне тоже снились такие иногда): ты играешь ведущую роль в спектакле, выходишь на сцену перед переполненным залом и понимаешь, что не знаешь ни одной своей реплики. Пауза затягивается, а тебя все пожирают и пожирают липкие взгляды из темного зала.
Но глаза, как известно, не врут. И в глазах подруги я отчаянно видел: что-то изменилось.
Уже допив кофе и надевая куртку, я понял: изменилась не моя подруга, не наши с ней отношения, а изменился я сам.
Гигантскую плотину уже воздвигли. Река уже не потечет по привычному руслу. Откуда-то издалека, с оглушительным грохотом, на меня стремительно надвигался исполинский поток. Что-то предпринимать не было ни сил, ни времени, ни желания. Этим январским вечером, в кофейне в центре города, мою куртку надевал какой-то другой человек.
Морозный воздух ударил в лицо. Я посмотрел на ясное зимние небо. На нем мерцали редкие январские звезды. Сколько звезд на небе в январе? Ответа на этот вопрос я не знаю. Знаю лишь, что раз в 50 меньше, чем в августе.