Двойственное чувство

                ДВОЙСТВЕННОЕ  ЧУВСТВО

     Каким бы ни был красивым мох или лишайник на коре живого дерева – это не украшение, а признак болезни самого дерева. Эту жестокую правду мне открыл мой отец ещё в самом раннем детстве.
     На садовых деревьях, особенно старых, чего только ни росло. Мне зеленоватые, серо-белые наросты, лишайники, казались просто узорами. Без них обычный ствол дерева был бы скучным. Когда ранней весной мой отец, Василий Никитич, страстный любитель-садовод начал обрезку деревьев и обработку повреждённой коры, я – маленькая девочка, стояла в сторонке и плакала. Мне тогда казалось, что отец обижает деревья. Тогда отец присел на корточки и стал терпеливо объяснять: что, как и почему. С тех пор прошло более пятидесяти лет, а у меня осталось двойственное чувство: надо и жалко. В лесу или где бы то ни было, остановлюсь, чтоб полюбоваться деревом, только, как говорится – «бравые солдаты, все как на подбор», так и здоровые деревья – красивые, но особо ни на одном взгляд не задержится. А с всякими странностями – это уже другое дело. Умом понимаю, что это «болезнь», но когда видишь её в природе, как-то она мягче воспринимается.
     Помню, шли мы с моим дедушкой по тропинке вдоль тенистого яра. Дошли до старого колодца. Вода в наших колодцах была близко, наклонись и зачерпни ведром или черпачком, сделанным добрым человеком из консервной банки и пей себе на доброе здоровье. Вокруг колодца, где бы он ни был, было ухоженное место. Каждый, кто подходил к колодцу, старался что-то доброе сделать. Вот и в этом яру, для укрепления грунта, была выстроена стена из крупных камней. И стояли эти каменные стены дольше жизни человеческой, поросшие мхом и мелким кустарником.
     А тогда, мы из старого колодца попили воды и, надо было идти дальше, но вместо этого мой дедушка, палкой, на которую опирался при ходьбе, стал счищать мох с камней. Меня даже затрясло от негодования. Зелёный крупный мох, который ковром укрывал каменный забор, рваными лоскутьями теперь падал на землю, обнажая неприглядные камни. Зачем было это делать, ведь камень это ж не яблоня? Что ему сделается? Тогда дедушка сильно колупнул камень палкой с железным наконечником. Камень-песчаник слегка раскрошился и осталась на нём царапина. Оказалось, что мох удерживает влагу, а «вода и камень точит».
     Вспомнила я эту историю, конечно же - случайно. Просто ехали мы с сыном по дороге, уже тут, в Сибири. Увидела я роскошное дерево, но никак не смогла вспомнить его название. Спросила Гришу (сына), он только плечами пожал и, чтоб получше рассмотреть, на минутку притормозил. Снег глубокий и думать нечего, чтоб ближе подойти, а с дороги видно только то, что ствол дерева серовато-землистый, гладкий, погладить хочется. Вот только покрыт он лишайными кругами, да ещё огромное дупло, как трещина, от комля тянется на высоту роста человеческого. Раз дупло образовалось, значит – не долго дереву осталось листву качать. Вздохнула я, назад отступила, окинула взглядом всё вокруг. Снег на равнине чёткими квадратами расчерчен. Стало понятно – огороды это. По меже, с ровными промежутками в ряд  растут такие же деревья, как это, вот только кроны у них у всех в одну сторону скошены. Словно расчёской волосы на бок расчёсаны. Это работа ветра, всегда дует в одну сторону – от реки.
     - Нет, так я и не смогла определить, что за дерево растёт. Была бы листва, а так…
     Уехали мы, а воспоминания и размышления, как тот лишайник на теле дерева, неотвязно душу бередят. Видно не всё ещё я в жизни поняла, не всё видела. Поживу ещё…
   
                2014 г.