Правильный выбор II - 18

Дорога за город не предвещала быть лёгкой. Собравшись в путь ранним утром, Дмитрий застал первый снег...
-Чёрт возьми... Только первое число октября, и уже снег! - возмутился он.
-Правда, надо скорее ехать, пока не занесло ещё больше, - засмеялся Александр, встав рядом с ним к окну, и обнял в поддержку за плечи. - Сердце сжимается, но венчаться в снежную пору очень красиво!

И через несколько часов готовая коляска уже ждала. Дмитрий отправился в дорогу, прихватив с собой и прошлые газеты для ознакомления с произошедшим.

Он был благодарен, что его просьбу Ирина выполнила, сохранив газеты и выделив может быть интересные для Дмитрия новости. Так, пока он ехал, он узнал, что ещё в январе произошла резня в русском посольстве в Тегеране, во время которой был убит знаменитый драматург, статский советник, Александр Сергеевич Грибоедов, который находился там с дипломатической миссией...

...Грибоедов был в своё время тоже арестован по подозрению в заговоре и восстании, но за недостаточными доказательствами его участия был отпущен. И позже, его послали в Персию, чтобы добиться от шаха выполнения разделов мирного договора, по которому за проигрыш в войне, что длилась на протяжении последних двух лет, Персия должна была выплатить контрибуции, но персидское общество выразило недовольство, а фанатики напали на русских в посольстве, убив всех, кроме одного, выжившего только потому, что удачно спрятался.

И потом, в августе, чтобы как-то загладить вину, вымолить прощения за подобное нападение, прибыл внук шаха — Хозрев-Мирза — в Петербург с подарками и извинениями к государю Николаю I, преподнеся в дар и алмаз «Шах»...

Далее Дмитрий узнал, что подписан мирный договор и с Турцией, в результате которого тоже выплачены контрибуции и дозволено свободно плавать по Чёрному морю.
И по этому случаю на Марсовом поле был совершён благодарственный молебен о мире: «Te Deum», а на следующий день императрицу постиг выкидыш, поскольку все события её, видимо, сильно взволновали...

...За тянущимся временем Дмитрию, наконец-то, показалось долгожданное имение Нагимовых. Всё вокруг было покрыто в лёгкий шлейф снежного серебра, начинавшего блестеть, как только лучи солнца проглядывали из-за расходящихся хмурых облаков.
Проехав через каменный мост над бегущей рекой, экипаж повернул к имению.  Дмитрий уже на подъезде заметил, что Николай Сергеевич стоял на пороге. А когда коляска остановилась перед парадным входом, Николай Сергеевич тут же спустился к нему...

-Видит Бог, Николай Сергеевич, как я рад Вас видеть! - выскочил из коляски Дмитрий и был тут же принят в отцовские объятия того.
-Сообщили мне, сообщили, что отпустили тебя, - сказал Николай Сергеевич, приглашая в дом и потирая словно давившую ему на сердце грудь. - Скверно вышло...
-Ничего, Николай Сергеевич, - улыбнулся Дмитрий, пытаясь успокоить своим оптимизмом. - Всё ещё будет. Будет.

Приняла его приезд теплом объятий и горячим чаем и супруга Николая Сергеевича. Мирно рассевшись в беседах, они все делились прожитыми годами, которые своей тяжестью тянулись, будто века...

-Да, да, - кивал Николай Сергеевич. - Ничто не сравнится со свободой... Ничто... Да нет её никому...
-Что Вы такое говорите, Николя, - возразила супруга.

Дмитрий смотрел на них, и душа его сжималась в боли. Перед ним сидели словно иные люди: всё такие же добродушные и открытые, только избитые судьбой, жестоко обвившей их нитями поседевших волос. Супруги Нагимовы были уже не бодрыми, как то было несколько лет назад. Их вид был осунувшимся, лица полны откликами приближающейся старости, которая неслась из-за переживаний увеличившимися темпами, уничтожая все силы...

-Что говорить теперь, - махнул кулаком Николай Сергеевич. - Наш обожаемый государь — вот!
-Не надо, Николя, я Вас умоляю, - прослезилась его супруга, достав свой, уже готовый к её слезам, платочек.
-Они опираются на Бога, но им ведь не доказать, что этот Бог против самодержавия, против власти, - поддержал и далее Николая Сергеевича Дмитрий.
-Народ доверил государю власть, - покачал головой тот. - Нет, Дмитрий, нет... Я всё не так делал... Не так воспитал сына, раз обожаемый народом государь, благотворитель нужд народа, так осудил...
-Вы считаете его благодетелем? - удивился Дмитрий.

-Революция бы не принесла желаемого, мой друг. Революция — враг! - выдал своё убеждение Николай Сергеевич. - Поверьте, государь не против решения крестьянского вопроса, но из-за множества преград, множества тех, кто против, ему вряд ли удастся что сделать. Попомните мои слова, Дмитрий, попомните... Он не единственный император, которому мало что удастся из всего, что бы он желал сделать на благо нашей дорогой России! Он стоит во главе, да, но над ним, как ни странно, стоят оружия антипатов. И мы, своими неопытными умами, не имеем права осуждать тех, кого мы не изучили досконально, решая их судьбы, а тем более уничтожая!
-Я должен признаться, Николай Сергеевич, что здесь соглашусь с Вами, однако не могу согласиться с тем, что Вы упрекаете себя в недостойном воспитании своего сына. Более благородного человека, как Алексей, я не встречал, - признался Дмитрий. - А государь слишком упёрся в жестокую форму правления... Я считаю это тиранией.

-Я боюсь, мой друг, что все обстоятельства, которые были и есть сейчас вокруг нашего государя, не оставляют ему никакого иного выбора, как ужесточить надзор над всем... Он смягчил наказания мятежников, но их надо было сослать, надо, чтобы иные, их последователи, не осмелились повторить произошедшего.
-Ваш взгляд мне ясен, Николай Сергеевич, однако, всё же, я против подобной жестокости.

-Это говорит обида, - нежно улыбнулся Николай Сергеевич. - А вот доживёте до моих лет, поймёте, надеюсь, да посмотрите на всё иными глазами. Государя следует уважать за его кулак, которым он удерживает беспредел, не требует для себя ничего и борется за принципы! Он же и верен России-матушке нашей всем своим существом!
-Мало всё же верится, что нас ждёт что-то хорошее, - опустил взгляд Дмитрий.
-Не держите обид, дорогой мой, прошу Вас, советую, как отец, - ответил Николай Сергеевич. - Вы поймёте в своё время, что значит тот идеал, та христианская правда, за которую он стоит. Тот день восстания изменил все его взгляды и заставил пойти тем путём, который он избрал и навряд ли уже изменит. Он не знал о манифесте, который был составлен за годы до этого. Он присягнул заранее цесаревичу Константину, не зная, что его самого назначили быть государем. Виделся я в ту пору с Василием Андреевичем Жуковским, - рассказывал Николай Сергеевич далее. - И пояснил он мне происходящее. У них там была борьба не за трон, а за честь, за пожертвование чести и долгу троном. Не Вам ли знать, что такое дело чести. Я и Алексея так воспитывал! И государь наш Николай не исключение! Обратите внимание, что бунт был подавлен практически без крови.

-Да, я помню, как всё было, - кивнул Дмитрий.
-И что, Вы бы тоже стреляли в своих генералов? - удивился Николай Сергеевич.
-Никогда! - тут же воскликнул тот.
-Не было у него выбора. Надо было либо проливать кровь нескольких, либо жертвовать государством. Что бы Вам приказала честь? За спокойствие столицы должны были отвечать многие... А я предупреждал Алексея, не влезать! Не нам править, не нам решать всего. И за один день не изменить в государстве того, к чему стремимся... И тем более не революцией! Воля императора Александра была ужасна для нашего Николая, но он исполняет её с достоинством! Как должно воспитанному сыну!

-Прошу Вас, не защищайте его, - взмолилась вдруг супруга, всё вытирая непослушные слёзы.
-Простите мне, моя дорогая, - взял он её руку в тепло своих ладоней. - Мы больше не будем обсуждать это всё, а жить дальше... Что теперь до разговоров... Я выполнил свой долг. Я всё сказал и даже написал свои мемуары по этому поводу, чтобы меня судили или поддержали потомки, - улыбнулся он нежно и поцеловал её руку.
-Я согласен с тем же, - сказал и Дмитрий, любуясь тёплыми чувствами друг к другу сидевших перед ним собеседников.
-А что же, Дмитрий Васильевич, Вы теперь с Ириной встретиться желаете наверное? - успокаиваясь, улыбнулась ему супруга Николая Сергеевича.
-Да, имею намерение немедленно обвенчаться, - признался он, но вся чуть подступившая идиллия тут же умчалась в забытие.

Схватившийся за шею Николай Сергеевич вскочил. Его глаза выразили страх... Будто смотрели в чёрную даль, и та... мгновенно укрыла его сознание. Он пал в руки поймавшего его Дмитрия под пронзительные крики горестной супруги...


Продолжение: http://www.proza.ru/2014/04/18/1424