посол альтаира 12

                Нейтронник

   Прошло уже два месяца, а Петя сидел безвылазно в Филимонске. Причина же была
в одном: он понял, то физика и философия тоже могут быть интересны. Тем более что Евлампий приносил ему книги, специально сделанные под единственного читателя,
то есть под Петю. А уж там на самом популярном уровне было описано столько чудес, что и десяти жизней не хватит, чтобы посмотреть самому. Всякие  технические изыски вроде компьютеров, альтаирских голограмм и прямой перекачки
информации в мозг Евлампий не рекомендовал, а Петя уважал учителя.

   Единственное затруднение, возникшее за это время, то есть разрыв Арсения
Николаевича с женой, устранили довольно быстро. Президент по просьбе Михалыча
вызвал их к себе в Кремль, где Арсению Николаевичу вручили какой-то орден, что
должно было подтвердить секретность его работы. Арсению же Николаевичу в посольстве рекомендовали почаще бывать дома, а то он и в самом деле жену забросил. Евлампий соорудил для жены бриллиантовое ожерелье, ну и все. Мир да
любовь.

   Ну тишина, живи да радуйся. И тут из глубин петиного подсознания поднялось
воспоминание о поющей нейтронной звезде. Все, спокойная жизнь кончилась.
Евлампий аж позеленел, как про это услышал, и стал похож на Валентиныча. Только
что не искрился. Потом подумал и сказал, что координаты координатами, а лезть он
туда не собирается. Ему еще лицензию поисковика получать надо. Валентиныч от
растерянности замигал и признался, что если на белом карлике он хоть немножко
может продержаться, то нейтронная звезда - дело безнадежное. И вообще карлики
народ скандальный, но мирный, а вот если на нейтронной звезде кто-то живет, то
сам понимаешь, Петр Иванович. И вообще, брось ты это дело. Петя согласно покивал
и пошел к себе. Но был он мужик упрямый и стал дожидаться Михалыча.

   Михалыч появился через пару дней и тоже не выразил энтузиазма.
   - Ты понимаешь, Петр Иванович, - озадаченно закрутил он синий ус, - тут тебе
разве что Император помочь может.
   - А что, попасть к нему трудно?
   - Да нет, он всегда рад тебя видеть, скажем, за завтраком.
   Фиолетовый и зеленый усы у Михалыча раздраженно повисли. Он не очень любил
бывать у Императора в обществе Пети, и мы помним почему.
   - Ну Михалыч, ты уж постарайся.
   - Ладно, жди.
   Ждать пришлось еще неделю. Петя уже завелся, и никакая физика в голову не
лезла, хоть наша, хоть альтаирская. Но в конце концов появился Михалыч и сказал,
что пора.

   Император был полностью доволен жизнью.
   - Здравствуйте, Петр Иванович. Здорово, здорово, племянничек. Кстати, как он,
справляется?
   - Да я ведь, Ваше Величество, в его дела в других мирах не лезу. Знаю только,
что сейчас он очень занят.
   - Да-да, занят. Ну ничего, он молодой, ему надо делом заниматься, а не
бездельничать. А то ведь у нас на мусорных заводах вечный некомплект. А,
племянничек? Ну шучу, шучу. А не хотите, Петр Иванович, пройти процедуру омоложения? Я слышал, что живете вы недолго, а общество ваше мне еще не надоело.
А то ведь одни хвосты да клешни кругом.

   - А это долго? - осторожно спросил Петя.
   - Да пустяки, года три.
   - Нет-нет, спасибо. Ладно, время завтрак заканчивать, выкладывайте просьбу.
Вы ведь не просто так прибыли.
   Петя рассказал про поющие нейтронные звезды.
   - Да-а, Петр Иванович, умеете вы озадачить. Мы ведь про них тоже почти ничего
не знаем. Знаю только, что был у нас не так давно конфликт с ними, и отношения
до сих пор напряженные. Да-а. Ну направлю вас к ученым.
   - Значит, кто-то там живет? - радостно спросил Петя.
   - К ученым, к ученым. Счастливо оставаться, Петр Иванович.

   Ученый, к которому попал Петя, с виду был точной копией Михалыча. Но поскольку беседа шла один на один, никаких неудобств это не вызывало.
   - Прошу, Петр Иванович, кое-что о вас слышал, а рекомендации у вас самые
убедительные, так что я полностью в вашем распоряжении. Мне говорили о вашей
просьбе, но должен вас разочаровать: очень уж мы мало знаем о нейтронных звездах.
   - Император говорил, что у вас был с ними конфликт?
   - Да ну, какой конфликт. Поисковики подошли к ним слишком близко, их оттуда
вышвырнули и наказали больше не появляться.
   - И сейчас у вас с ними напряженные отношения?
   - Да нет никаких отношений. Указали нам области, где не стоит появляться. Три их рядом с Империей. Координаты этих областей могу предоставить.

   - Спасибо, мне уже обещали.
   - Откуда же? Расскажите, расскажите.
   Пришлось Пете рассказывать и про белого карлика, и про стихи, и про экскурсию
на Землю.
   - Да-а. Вся Империя не может разобраться с этими белыми карликами, что там и
как, и вдруг приходит откуда-то с окраины Галактики Петр Иванович и пожалуйста.
Ну что же, рад бы помочь, а нечем. Но препятствий с нашей стороны не будет, если
нужно будет какое-то оборудование - всегда поможем. Рад буду увидеть вас еще.
Живым.

   В общем, вернулись ни с чем. Дежурному на станции рядом с белым карликом было сказано, чтобы передал при очередном визите карлика Петину просьбу о личной встрече. Оставалось только ждать. Иннокентия с Левитатором отправили от
греха подальше, к марсу и через пояс астероидов к Юпитеру. Может, еще чего и
полезное найдут. Петя слезно просил Михалыча:
   - Михалыч, пока мы с Евлампием к нейтронной звезде пойдем, ты здесь в посольстве посиди и этих охламонов почаще проведывай. Не вышло бы чего.

   Надо заметить, что периодическое мелькание Левитатора между планетами уже внесло некоторую сумятицу в ряды земных астрономов, но это не беда. Решили только держать по возвращении Левитатора на высокой орбите, чтобы никому не
мешал. Грузовик с сеном на низкую орбиту выйдет - он нырнет, заберет груз и
обратно. А тут и вопрос с координатами решился. Через несколько дней сходил Петя (с Евлампием, понятно) на станцию, подарил карлику томик Шелли и передал
просьбу о координатах. Через неделю сходил еще раз и обменял томик Есенина на
координаты.
   - С огнем играешь, Петр Иванович, - предупредил его Евлампий. - Карлик все больше земной любовью интересуется. Опять к нам на экскурсию попросится, будешь
ему кобеля подыскивать.
   - Ладно, там видно будет.
   Но, в общем, можно было идти. На прощание Арсений Николаевич обнял обоих
(Валентиныча обнимать было затруднительно) и всхлипнул.
   - Да что они нас все хоронят-то? - подумал Петя.

   Костюмы взяли с повышенным ресурсом, хотя, как объяснял Евлампий, там, куда
они идут, это как мертвому припарки. Пошли, понятно, не сразу, а через станцию
и мелкими шажочками. Как разведчики, право слово.

   Со времени евлампиевого обучения Петя понял, что космос не пустой. Он уже мог
всеми клеточками своего тела немного ощущать и ровный шорох якобы пустого
пространства, и струящуюся мелодию близких звезд, и громкое переливчатое журчание крупных скоплений, и басовитый гул, идущий из центра (ну то, что на
Земле называют центром Большого Взрыва). В одном месте это было так прекрасно,
что Петя забыл о том, куда они собрались.
   - Петр Иванович, очнись! - услышал он. - Идти надо, наслушаешься еще.
   Ну надо так надо.

   Внезапно что-то шарахнуло по голове, и Петя отключился. Когда он очнулся, то
услышал раздраженный бас на пределе слышимости:
   - Ну и какого хрена вы там шныряете как тараканы? Ведь было сказано...
   - Вы извините нас, - пробормотал Петя, - мы не думали, что помешаем. Наш
знакомый с белого карлика говорил, что вы тут поете, мы хотели послушать.
   - С белого карлика? А, эти, обиженные судьбой. Да ты вроде не похож на тех,
что вчера тут крутились.
   Петя подумал, что вчера - это тот самый конфликт тысячелетней давности, про
который ему альтаирцы рассказывали.

   - А ну-ка иди сюда, я на тебя поближе посмотрю
   Петя почувствовал, как захрустели все кости.
   - Простите, - прохрипел он, - а нельзя без этого? А то смотреть будет не на
кого.
   - Ах да, я и забыл. Сейчас я тебе защитный кокон сооружу.
   Тяжесть резко спала, и Петя почувствовал, что готов запеть.
   - А как вас зовут?
   - Зовут? - недоуменно спросил голос.
   - Ну вот меня, например, зовут Петром.
   Петя как мог объяснил, что такое имена.

   - Любопытно, любопытно. Ну и как же ты меня назвал бы?
   - Давайте я буду звать вас Трофим. А то как-то без имени грубо.
   - Грубо?
   Трофим захохотал, и Петя почувствовал, что и кокон может не спасти.
   - А почему вы только со мной разговариваете? Нас же трое.
   - Ну их. Один только скучает, другой боится до смерти. Если бы не ты здесь,
давно бы убежали. Сейчас я их домой выкину.
   - А как же я? - забеспокоился Петя.
   - Тебя я сам домой отправлю. Ну не совсем домой, но куда-то в вашу планетную
систему. А там доберешься.
   Петя вспомнил про аварийный маячок и успокоился.

   - Давай поболтаем, что ли, - сказал Трофим.
   - Да, конечно, конечно.
   Где-то с полчаса Петя рассказывал про Землю, потом спросил:
   - А вы тут один на звезде?
   - На звезде? - недоуменно спросил Трофим. - Я и есть звезда.
   - И больше никого вокруг?
   - Ну есть несколько подобных.
   После краткого объяснения Петя понял, что существует своеобразная сеть нейтронных звезд, говорящих друг с другом.
   - Только очень уж их плохо слышно и непостоянно, - пожаловался Трофим. - Ты же должен знать, что соседние пространственные листы, которые мы используем для
связи, тоже непостоянны. Где-то местный вихрь, где-то вибрация, тогда соседей
совсем не слышно.
   - Вот это радиосеть, - подумал Петя, который в армии был радистом.

   - Вот иногда и запоешь со скуки. Хочешь послушать?
   - Нет, я уже слышал, - испугался Петя. - А вы так всегда один и были?
   - Нет, когда-то нас было много. Но в одиночку много не увидишь, вот мы и
слились. Только когда что-то интересное, разделимся ненадолго.
   - Это как - интересное?
   - Да вот, к примеру, недавно поблизости сверхновая рванула. Выра черная получилась, это нечасто бывает. Скоро излучение сюда подойдет, можно будет
посмотреть. Значит, мы разделимся, посмотрим, обсудим.
   У Пети до сих пор, несмотря на все уроки Евлампия, не укладывалось в голове,
как можно два раза посмотреть на одно и то же. Он только подумал: "Ни хрена
себе кухонные посиделки".
   - А хочешь к нам? - спросил Трофим. - Сольешься со всеми, это намного веселее.
   - Нет-нет, спасибо. Вы бы не могли меня домой отправить? Кокон - это хорошо,
но все равно очень уж тяжело.

   Очнулся Петя где-то рядом с Юпитером. Активировал маячок и снова очнулся уже в посольстве. Из соседней комнаты вышла Светка, замерла, а потом завизжала:
   - Петр Иванович! Вернулся! Живой!
   - А какой я должен быть? - оторопел Петя.
   - А мы думали... Тут такое было: Михалыч орет, Евлампия отправил бани налаживать к Дятлу, Валентиныч из своего угла так и не вылезает, вину чует,
Арсений Николаевич в Москву умотал от греха, Стремительный как под потолком в
спячку устроился, так и висит, Галина с Евлампием ушла, одна я сейчас, Михалыч
где-то опять своих гоняет.
   - Мы же всего час и проговорили?
   - Какой час, декабрь месяц уже, а уходили вы в конце сентября.
   - ?!

   Так Петя впервые узнал, что такое временная деформация. Но надо было всех
успокоить, поэтому он пошел к Валентинычу. Тот, опечаленный и тусклый, сидел в
своем углу и плевался плазмой в карты, прибитые в качестве мишеней к стене
напротив.
   - Живой я, Валентиныч, живой, - сказал Петя и тут же пожалел об этом: радость
Валентиныча была так велика, что голова у Пети чуть не треснула.
   - Валентиныч, ты сообщи всем, что все в порядке, а я пойду спать.

   Спал он двое суток. Наконец из глубин кошмарной вязкой массы, которая его
окружала, до Пети донеслось:
   - Петр Иванович, проснитесь!
   С трудом вынырнув из обволакивающего морока, Петя открыл глаза и увидел
Светку, которая повторяла,
   - Петр Иванович, проснитесь...
   - Который час, Света?
   - Да что час, вы два дня уже спите. Пойдемте, все в столовой.
   Петя попробовал пошевелиться. Кости еще вибрировали, суставы хрустели, связки
болели, но могло быть и хуже.   
   - Сейчас иду.

   В столовой собрались все, даже Леха отложил свою карьеру, а Василий математику.
   После начальной бурной радости, Петиного рассказа и некоторых возлияний
разговор, как водится, разбился на сегменты. Василий сидел рядом с Петей.
   - Я, Петр Иванович, с самого начала не верил, что ты пропал. Такие гравитационные поля, тут с выводами торопиться нельзя.
   - А Евлампий что, не мог разобраться?
   - Может, и мог. Только когда? Михалыч орет во всех диапазонах, слова никому
не сказать. Прогадили, орет, Петра Ивановича, а он вас всех из дерьма вытащил.

   - Ну это он перегнул. Ладно, ты лчше расскажи, как у тебя с кошками?
   - С кошками... Да есть там одна. Беленькая, пушистая, у тамошнего охранника
живет. Только меня ведь, Петр Иванович, на бессловесных животных уже не тянет.
   - Ну дела, - удивился Петя. - Попроси Михалыча, чтобы он ее говорить научил.
Как тебя когда-то.
   - Да я об этом думал, Петр Иванович. А потом Ирину твою вспомнил. Внешность
обманчива.
   - Ладно, сиди уж, философ, - проворчал Петя.
   В общем, спокойно пообедали (а может, поужинали?) и Петя заторопился к себе.
Тело требовало покоя.

   Утром к нему зашел Евлампий.
   - Ты как, Петр Иванович?
   Петя пошевелился.
   - Да вроде получше.
   - Ты не думай, Петр Иванович, мы тебя не бросили. Думали же, что скоро вернешься, а тебя нет и нет. А обратно возвращаться... Нет, я там поодаль посмотрел, но без толку.
   - А сигнал от маячка?
   - Какой сигнал. Если ты у нейтронника в гостях был, то оттуда никакой сигнал
не выходит. А то, что Михалыч орал, трусы, мол, так ты этому не верь.

   Петя вспомнил Трофима. Скучно мужику, вот песни и горланит. Еще бы зашел, да
какие это гости: час поболтал, а тут полгода проходит.
   - А пока Михалыч сказал, - продолжал Евлампий, - чтобы неделю тебя не беспокоили.
   - А что, случилось чего? - насторожился Петя.
   - Нет-нет, все в порядке, отдыхай. Пойду я.

   Где-то через неделю утром Петя лежал и бездумно смотрел в потолок. Вставать решительно не хотелось. Нигде ничего не болело. Ни голова, ни кости. Чего еще надо?
   В дверь постучалась Светка.
   - Петр Иванович, ты не спишь?
   - Заходи, Света. Случилось чего?
   Светка немного помялась, потом решилась и затараторила:
   - Ой, Петр Иванович, ведь уговорил Василий Михалыча. А котят куда девать будем, да по два раза на год?

   Выяснилось, что не выдержала у Василия любвеобильная душа, и уговорил он
Михалыча отправить ту самую беленькую кошечку на Альтаир к медикам (аккурат
когда спал Петя).
   - А чего на Альтаир-то? Михалыч и сам может научить ее разговаривать.
   - Да ты что, Петр Иванович. Василий у нас какой вымахал.
   Пете стало немного стыдно. Совсем он со своими приключениями забыл, что по
мере своего умственного развития Василий и в плечах раздавался. Вырос, одним
словом. И сейчас, вставши на задние лапы, был уже почти вровень с Петей. Вот
кошки от него и шарахались. А туда же: твари бессловесные.
   - Что с котятами-то делать будем, Петр Иванович, - вздыхала Светка.
   - Ладно, придумаем что-нибудь. Иди в столовую, сооруди поесть, сейчас я подойду.

   На самом деле проблемы никакой не было. Стерилизовать Васькину подругу к
чертовой матери да и все. Но не орать об этом на каждом углу. Надо сейчас Михалычу сказать, чтобы никому не болтал, сначала стерилизация, а потом речь,
размеры. Петя потянулся - все было в исправности. Пора было вставать.
   Петя прошелся по посольству, зашел к Валентинычу, который даже отложил свои математические забавы, поболтал с ним немного и пошел завтракать.

   В столовой собрались почти все. Ну Иннокентий с Левитатором где-то болтались ближе к Марсу, но уже направлялись домой. Ну Леха умотал на Альтаир карьеру делать. А так все. Разговор, правда, не клеился.
   - Вы чего задумчивый, Петр Иванович? - поинтересовался Стремительный. - Или
опять куда намылились?
   - Да нет, я про Трофима думаю, как он там, совершенно один.
   - Ну Петр Иванович, почему один. Вы ведь знаете, что пространство не пустое,
а уж что там творится в его временном потоке...
   - Знаю-знаю. Сжатие времени, растяжение.
   - Да не просто сжатие и растяжение. Это, знаете ли, азы. При высокой гравитации время иной раз такое вытворяет.
   - Что сейчас переживать, - встряла в разговор Галина. - Тебе ведь нейтронник
предлагал слиться.
   - В экстазе, - хихикнула Светка и получила от Михалыча хвостом по макушке. Но
не обиделась, а прижалась к нему поплотнее.

   Петя уже давно перестал этому удивляться. Сказано ведь: чужая душа - потемки.
А уж женская... Ну а если вспомнить про Светкину шевелюру, то... Тут надо заметить, что Светка и раньше была далеко не лысой, а когда попала на Альтаир,
то уговорила Михалыча, и альтаирские медики соорудили ей на голове черт-те что.
Евлампий как-то серьезно убеждал Петю, что если центр тяжести так высоко
(а шевелюра была настолько велика, что и Светкина задница не могла этого
компенсировать), то ходить просто невозможно, и наверняка ей приспособили маленький антигравитационный компенсатор. Петя, правда, не верил, а спросить
стеснялся.
   - Тут вот еще что, Петр Иванович, - сказал Михалыч, - Император хочет сам
послушать про твои путешествия. Может, и орден какой подкинет.

   Орден Пете был ни к чему. Он только сейчас понял Марко Поло и прочих землепроходцев. Отмучиться во время путешествия - это полбеды. А вот когда начнутся все эти любопытствующие... Ну подожди немного, напишет человек, как оно
было на самом деле, возьми и почитай. Так нет. Но Императору отказывать не принято. Ладно, надо так надо.

   - А до того хорошо сходить к президенту, - окончательно добил его Михалыч.
   - Что, тоже про звездные приключения рассказывать?
   Михалыч закрутил фиолетовые усы и от души расхохотался:
   - Нет, тут дело в другом. Ты ведь помнишь, что мы президенту мусорный завод
подарили?
   - И что, не работает?
   - Да нет, работает прекрасно. Только вздумалось ему разобраться, как завод
устроен, и самостоятельно делать такие же.
   - Ну чистый китаец, - подумал Петя, - самому не придумать, так чужое украсть.
   
   Из дальнейшего рассказа Петя понял, что собрали команду из особо надежных
академиков и стали разбираться. Потыкали для начала в этот завод кочергой, ведь
выглядел завод как обыкновенный куб с двумя отверстиями: вход и выход. Нормально
потыкали, одна ручка от кочерги осталась. Поля вокруг поизмеряли - без толку.
Притащили рентгеновский аппарат. А завод-то, как понял Петя, не совсем и завод.
Центральный блок управления, который мусор на атомы раскладывает, почти живой.
Его выращивают и обучают почти как ребенка. И чувства у него есть, и эмоции
всякие. А тут облучать начали. Ему же больно, да и обидно. В общем, спалил он
аппарат, а для острастки одному из академиков разрядом в лоб закатал. Старался
поаккуратнее, но все равно академик сейчас под капельницей лежит. Да и хрен бы с ним, да президент никак не успокоится. Что-то надо делать, Петр Иванович.

   - Ну а я-то при чем? Тут Евлампия надо подключать.
   - Ты же знаешь, Петр Иванович, что воспитание у Евлампия старомодное, и кроме
скандала ничего из этого не выйдет.
   А что делать? Пошли на следующий день в Москву. Когда вышли во флигель, где
Леха организовал дежурства, Петя заметил:
   - Вот подался Леха на Альтаир, забыли про дежурства - и ничего. Только спокойнее стало.
   - Погоди, скоро увидитесь.
   - Это как? - удивился Петя. - Что-то ты не договариваешь.
   - Потом, потом. Пошли к президенту.

   Президент приходу Михалыча обрадовался, но растерялся:
   - А с кем ты это, Михалыч?
   - Это секретарь нашего посольства, Петр Иванович.
   Президент удивленно оглядел Петю:
   - Ну так ему надо с кем-нибудь из администрации. Сейчас я кого-нибудь из
секретариата вызову, его там и покормят.
   Петя три раза глубоко вдохнул и выдохнул, как йоги советуют, и сумел промолчать.
   - И личный друг Императора, - веско добавил Михалыч.
   - Вот оно как. Ну прошу к столу. По-простому, без протокола.

   К удивлению Пети, президент оказался мужиком компанейским, простым в обращении, и где-то после третьей Петя объяснял ему:
   - Господин президент, вы же не позволяете посторонним людям копаться в
ядерных боеголовках. А тут... Все равно что с помощью каменного топора пытаться
выяснить, как компьютер работает.
   Президент обиженно засопел, но согласился. Денек, в общем-то, удался. Уже в
посольстве размякший от президентского коньяка Михалыч объяснял Пете:
   - Я же говорил, Петр Иванович, что без тебя никак. Я вот никак не мог президента убедить, что нечего там копаться. А ты только пришел - и все.
   - Ладно, ладно, иди. Светка заждалась.

   Оставалась последняя забота: визит к Императору. Пришлось немного подождать.
Дела у Императора государственные, все распланировано на месяц вперед, а может,
и на год. Но год ждать не пришлось, дня через три зашел Михалыч:
   - Пошли, Петр Иванович. Только вот еще что...
   И узнал Петя, что не заладилась у Лехи карьера. Забраковали все его усилия по
регулированию движения у парусников, и эвакуировал его Михалыч во дворец к
Императору, там он и сидит.
   - А что же ты его обратно в посольство не забрал? - удивился Петя.
   - Ничего, пусть там посидит, а то слишком зазнаваться начал. Вот обратно
пойдем - и заберем.

   Обед у Императора начался позже обычного, пришлось подождать с полчаса в приемной. И тут из неприметной двери в углу вышел Леха с опухшей ото сна мордой.
Продрал глаза и удивился:
   - Петр Иванович, и вы тут. Где же вы ходите, все уже мне осточертело, вот хочу Императора просить, чтобы меня обратно на Землю отправили. Но вы-то меня
заберете?
   - Заберем, заберем. Ты лучше расскажи, как обделался?

   - Да я-то что? Написал им в правилах, чтобы спиртного ни грамма. А они и так его не употребляли. Ну, думаю, повезло. Я же не знал, что у них, сволочей,
специальное излучение есть. Они его нанюхаются...
   - Излучение не нюхают, - машинально поправил его Петя, - его воспринимают.
   - Неважно. Вот они наизлучаются и потом не понимают, где право, где лево.
Столкновения пошли. А Фламиний, сука, первый меня и сдал.
   - Да это понятно. А что же ты им не предложил полицию организовать? у тебя же
опыт.
   - Предлагал, а толку. Они же свободные личности, насилия не терпят. Вот я и
ошиваюсь здесь во дворце. Кормят, конечно. Но ведь сколько можно по залам
шляться в одиночку.
   - Не переживай. Поживешь в посольстве еще пару месяцев, парусники еще посталкиваются, сами взвоют. А полицию им Император своей властью введет. Вот
они тебя обратно и позовут. Но нам пора, Император ждать не любит.

   Император был в настроении, хотя и видно, что устал.
   - Прошу, Петр Иванович. И ты, племянничек, подсаживайся поближе. А я ведь
нет-нет, да и вспоминаю встречу с вашим звездным приятелем. Хороший урок я из
нее извлек.
   - О вреде азарта? - усмехнулся Петя.
   - Нет, скорее о вреде излишнего самомнения. Кстати, Вельзевул этот ваш не
хочет как-нибудь заглянуть в гости?
   Михалыч насторожился, а Петя принялся вдохновенно врать:
   - Он бы с радостью, Ваше Величество, но сейчас он отправился к себе на родину.
   - На звезду, что ли? Так ведь его навечно выслали?

   - Я точно не знаю, но он говорил что-то про амнистию. Давно уже его нет, мы
и сами соскучились...
   Михалыч прокашлялся.
   - ...но как только он появится, я передам ему ваше приглашение.
   - Ну что же. А расскажите мне лучше о вашей экспедиции к нейтронной звезде.
   Последующие полчаса Император молча слушал, иногда озадаченно закручивая синий ус.
   - Да, Петр Иванович, давно я так не удивлялся. К сожалению, мое свободное время заканчивается.
   - Вот еще что, Ваше Величество...
   И Петя рассказал о Лехиной неудаче.
   - Нельзя ли им какую-нибудь службу порядка организовать?
   - Допрыгались, анархисты. Ладно, я подумаю.

   Вот вроде бы все дела сделаны. Михалыч предлагал еще поболтаться по Альтаиру,
на тамошние красоты посмотреть, но Пете хотелось лишь покоя. Забрали Леху и
пошли в посольство. А в посольстве шумно: в столовой собрались все. Даже Иннокентий вернулся. Решили устроить совместный ужин, ждали только Петю с Михалычем. Деваться было некуда. Впрочем, как и положено, вскоре общий разговор
рассыпался на фрагменты. Говорили все, не слушал никто. Петя тихо встал и ушел к
себе в комнату. Там оделся потеплее и вышел наружу. В соседнем магазине купил
портвейна, отошел подальше в кусты и присел на старую бетонную плиту. Небо было
ясным, и звезд на нем было много. Петя смотрел на них, пил портвейн и думал,
сколько же он перевидал за последний год. Альтаирская империя, наши планеты,
звезды снаружи и изнутри, карлики, нейтронники. А ведь есть еще гиганты красные
и желтые, черные дыры, шаровые скопления... Да чего только нет, и это только в
нашем листе. Не хватит жизни... Нет, не хватит.

                Продолжение следует