Правильный выбор II - 29

(Хара-Шибир, Н. А. Бестужев)

От города Верхнеудинска отряды «детей декабря» свернули с дороги и провели днёвку в большом селении Тарбагатай, которое было похоже на русские деревни и по виду домов, и жителей.

Население, оказалось, – дети и внуки тех, кто были сосланы в Сибирь ещё в середине восемнадцатого века. Им было позволено продать всё своё имущество и переселиться тогда в Сибирь. И тут им позволили выбрать самим место поселения и обустроиться, дав четыре года льготы. А уже через полтора года здесь стояла красивая деревня, огороды и пашни...

– Конечно, – согласился Алексей, услышав такой занимательный факт истории. – Это волшебство вызвано может быть лишь волшебным трудолюбием и деньгами, что были при них от продажи всего имущества.
– Да, – сидел в своих записях рядом Андрей, старающийся записывать всё, что слышал и видел, как то делал и он, и некоторые другие на протяжении всего похода.
– Вы только обо мне ни слова, – улыбнулся друзьям Алексей, и Николай похлопал его по плечу:
– Нет, нет, связываться с третьим отделением никто не желает! Кстати, Андре, – вспомнив что-то своё, обратился к тому Николай. – Новости есть оттуда?
– Нет... То рана, то простуда... Здоровье слабо... Времени столько потеряно! – развёл он руками. – Но скоро! Ждём новостей, и сразу!
– Да, да, – будто успокоился Николай, но Алексей ничего не понял из их слов, решив и не вмешиваться.

В ночь на шестнадцатое сентября выпал снег, и отряд остановился в месте Тугнуй.

– Это от тебя? – обратился Алексей Николаю, уставившись на одного бурята, у которого на шее среди других амулетов висела гребёнка.
– Да, – хихикнул тот. – Смышлёный малый, этот Далай! Понимает вещи! Я ему на память и подарил гребёнку.
– Мы одни, где твоя хорошая новость? – поинтересовался Алексей, все эти дни ожидая обещанного разговора, но Николай всё увиливал, и увильнул и на этот раз, пообещав сообщить всё, когда получит некое письменное известие.
– Я отправил Анну вперёд, – встал к ним Андрей. – Чтобы нашла квартиру себе, прислуге, да запаслась всем необходимым. Осталось идти не так долго, да и спать здесь довольно неудобно ей. Не хочу, чтобы заболела.

Алексей запасся терпением. И через несколько дней, когда прибыли к месту Хара-Шибир, где деревня была раскинута по неровностям, а жители сообщили, что являются польскими переселенцами, он дождался, когда Николай сел рисовать вид деревни...


(Хара-Шибир, Н. А. Бестужев, 19 сентября, 1830)

– Польские, – улыбался Николай в добродушии. – А совсем даже не похожи уже...
– Мы вновь одни, – встал рядом Алексей и нахмурился. – Я уже не могу!
– Потерпи, Лёшка! – спокойно сказал Николай. – Я не хочу за зря тебя тревожить, а то ты спать не будешь... Хуже ещё, сбежишь.
– Не надо было мне сообщать о какой-то новости! – возмутился Алексей.
– Прости, не смог удержаться, когда мне её сообщил Андре, – улыбнулся Николай, продолжая рисовать. – Сегодня получим известия, всё скажу, клянусь!
– Хорошо, – воодушевился Алексей, поскольку уже видел, что к их отряду прибыла почтовая повозка с письмами и газетами.

Он поскорее рванул туда, схватил газету и заметил, что Андрей удалился с полученными двумя письмами.

– Ура! – кто-то закричал, заставив всех оглянуться. – Революция была в июле во Франции! Свергли Карла!
– О! – потянулись читать газеты и все остальные, заинтересовавшись происходящим и тут же начав разговоры.

Но только Алексей следить стал лишь за Андреем с Николаем и наблюдал, как они вместе принялись читать какое-то письмо и о чём-то увлечённо перешёптываться...



– Скучаешь? – подошёл к нему Михаил Бестужев.
– Пытаюсь понять, – кивнул он в сторону Николая с Андреем. – Что за тайны? Почему?
– Не обижайся, – сказал спокойно тот. – Нам они тоже ничего не говорят, и уже пол отряда бесится от любопытства.

После ужина Алексей отправился играть опять в шахматы в повозку к Лунину. Они уже увлечённо предались игре и не замечали ничего, что бы кто вокруг ни делал или ни сказал, пока примчавшийся Николай не стал в спешке выговаривать:

– Лёшка, скорее! – оглядывался он на махающего им рукою Андрея. – Идём в юрту, поговорить надо!
– Уже? – удивился Алексей. – Я сейчас занят... Доиграю?
– Нет, времени нет! – звал упрямо Николай пойти с ним.
Алексей пожал плечами и с сожалением взглянул на Лунина.
– Я подожду, – махнул тот рукой, на что Николай возразил:
– Боюсь, Лёшка играть сегодня не вернётся.
– Это ещё почему? – насторожился Алексей, но Николай уже отправился в юрту.
– Что происходит? – стал Алексей уже недовольным, войдя следом. – Нас тут всё равно услышать могут!

– Уже всё равно, – в безразличии ответил Николай. – Слушай... Я… Мы ждали, не знали, как сообщить, да ещё и обстоятельства, которые несли неточность, заставляли всё же молчать. В общем, – замахал он руками. – Сразу говорю. Анна Васильевна была у Миланы перед отъездом, узнала, что та овдовела, продала всё имущество Краусе, поселилась на время с сыном у твоих родителей...
– Николя, – перебил его Алексей, не желая слушать дальше. – Я просил не говорить со мной больше о ней никогда?
– Нет, Алексей, прости меня, но мы будем говорить, – строго выдал тот, заставив Алексея лишь глубоко вздохнуть и настроиться слушать дальше. – Милана тебя не предавала, и у неё твой сын. Ты должен это знать! И ещё, она...

– Это кто сказал? – усмехнулся Алексей, но тут к ним заглянул офицер:
– Простите, Алексей Николаевич, – сказал он в нерешительности и стал обмениваться улыбками с Николаем, что вызвало в Алексее ещё большую настороженность. – К вам приехали.
– Что? – показалось Алексею, что не совсем он словил слов офицера. – Ко мне?... Кто?
– Да, к вам приехали, – подтвердил тот и, еле сдерживая улыбку, исчез из юрты.

Алексей перевёл взгляд снова на Николая, но он тоже расплылся в улыбке и стал кивать на выход, намекая, чтобы Алексей отправился туда. Стараясь вникнуть в суть происходящего, Алексей застыл на месте.



Он следил за счастливыми глазами друга, за его намёками, за его доброй улыбкой и наворачивающимися уже слезами радости. Сердце Алексея забилось сильнее. Дыхание зажималось, будто камень приставили к груди, и Алексей, взорвавшийся в душе в догадках, стрелою выскочил из юрты.

Оказавшись на улице, на глазах у собравшихся вокруг товарищей отряда, Алексей застыл, словно вкопанный. К нему, с прибывшей повозки, Андрей спустил измученную долгой и изнурительной поездкой Милану.

Она тоже замерла. И хотя была бледна и казалась очень слабой, крепко стояла на ногах. Ей показалось, что сердце выскочит сейчас из груди, и она умрёт от, наконец-то, случившегося счастья встретить своего долгожданного возлюбленного...
Вот же он... Вот и... она...



И Алексей... уже не имел мочи выдержать набросившейся на него радости... О, как переполнен он был океаном чувств!!! Он пал к её коленям и, крепко обхватив, уткнулся в них рыдать... Рыдал... Рыдал, и у всех вокруг навернулись слёзы счастья и понимания, но все, потихоньку, чтобы не нарушить идиллии первой встречи и этой пары,... разбрелись по своим делам и юртам, время от времени поглядывая из интереса на них...

Милана смотрела на любимого, рыдающего перед ней на коленях. Её руки нежно коснулись его волос... нет, не сон, не мираж. Они рядом... И он вскочил, заключив её в свои крепкие объятия. Ничего они пока не могли вымолвить друг другу, оставаясь ещё некоторое время стоять и плакать.
Алексей начал покрывать лицо любимой поцелуями, шептать «прости», и не мог остановить своих упрямых слёз.



– Прости ты,... прости, – отвечала Милана сквозь свой плач, но Алексей захватил губы в плен поцелуев и не дал сметь просить прощения за что-либо...

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/04/20/540