Полночь, XXI век. Эпизод 4 Острова невезения

– Вы уверены, сэр? Островами Невезения хорошее место не назовут, - клерк не скрывал удивления, однако же, сохранял на лице предупредительную, отнюдь не подобострастную белозубую улыбку, которая удивительно гармонировала с его светло-коричневым, не загорелым, а от природы таким, лицом. Гармонировала, несмотря на татуировки.

– У нашей компании есть замечательные предложения по Вануату, Кирибати, Тонго, Соломоновым островам. Совершенно очаровательные скидки, - продолжал клерк. – Октябрь, начало сезона, вы понимаете, сэр. Наконец, здесь на Фиджи также всё просто замечательно, цены, условия, услуги, сервис, девочки, мальчики, алкоголь, любые наркотики и самые необычайные развлечения. Ничего этого на Островах Невезения вы не найдёте

Знаток, глядя на татуировки, легко определил бы, что клерк – маори. Племя, доставившее немало хлопот белым колонизаторам, к XXI веку переориентировало свои воинственные наклонности на экономическую стезю, благо, пожирание побеждённого в экономической битве противника (фигурально, конечно, но как знать) у людей европейской – такой странной! – цивилизации вызывало вовсе не отвращение, а напротив – восхищение и преклонение.

– Давно ли существует такое прозвание - Острова Невезения? - осведомился сухощавый,  средних – от пятидесяти до девяноста, с технологиями омоложения не поймёшь, – лет джентльмен, исполнявший в мизансцене роль клиента.

– Пожалуй, что лет пять или, может, шесть, - чуть помедлив, ответил клерк, и улыбнулся шире. – Честное слово, сэр, вы заставили меня задуматься! Ведь, и вправду, раньше их так не называли, а если кто-то и называл, то я не слышал. Теперь же, если заходит разговор, то только «Острова Невезения».

Татуировки украшали лишь щёки клерка – маори был молод или даже, с некоторых точек зрения, юн, не более двадцати пяти. Чуть покосившийся относительно линии груди бейджик утверждал, что молодого человека зовут Тейн Джонсон и он является специальным менеджером компании Air Fiji Touristic. Последнее уточнение было излишним – вряд ли кто ещё мог бы вести переговоры с клиентом в уютном офисе компании Air Fiji Touristic в центре города Сува, столицы Государства Фиджи.

– Вам известно, почему их так прозывают? – спросил клиент.

Джентльмен был явным европейцем. Именно европейцем, а не североамериканцем. Загорелым, но не сильно. Темноволосым, аккуратно подстриженным. Тоненькие аккуратные усики и аккуратная бородка клинышком на подбородке придавали джентльмену сходство с избалованными средневековыми аристократами из сериалов, которые Тейн Джонсон очень любил. Одет европейский джентльмен был в недешёвый термокомпенсирующий костюм серого цвета, белоснежную рубашку и ярко-чёрный галстук. На голове у него была серая шляпа классического фасона, элегантность которого портило только белое перо, экстравагантно торчащее из шляпы. Багажа при джентльмене не было.

– Не могу сказать, сэр, почему такое название появилось, - доверительно снизив голос, сообщил клерк, – но мне определённо известно, что это невезучие острова. Острова невезучих людей. Старики рассказывают, что когда великий Тангароа изгонял Создательниц островов, Создательницы обернулись и плюнули в самый центр созданного ими мира. Из капелек этого прощального плевка и возникли Острова Невезения. Люди, которые там поселились в древние времена, не знали ничего, и приписывали свои мелкие неприятности обычному житейскому невезению. Но яд слюны Создательниц созрел, и теперь везение покидает даже тех, кто туда приезжает на некоторое время. Они становятся невезучими навсегда, даже если им удаётся вернуться с Островов. Скажу даже больше, - голос Тейна Джонсона упал до шёпота, – Острова притягивают к себе неудачников. Если кто-то едет на Острова Невезения, сто против одного, что он уже – неудачник!

– Поясните, - клиент демонстративно опустил взгляд на бейджик клерка, - мистер Джонсон.

– О нет, сэр, я, конечно, имел в виду не вас! – уголки губ Тейна Джонсона чуть изменили положение и улыбка теперь выглядела слегка извиняющейся. Маори заговорил громче. – Вы, сэр, это сразу заметно, человек успешный! Но посудите сами, сэр! Жить там, находиться там без девочек, без мальчиков, без алкоголя, без наркотиков, без сервисного комфорта! Таким людям уже ничего не нужно, они ни на что не надеются и ни к чему не стремятся. Человек, побывавший на Островах Невезения, получает в обществе вечное клеймо неудачника! Дурная слава распространяется быстро, количество желающих посетить Острова Невезения резко сократилось. Все авиакомпании отказались от перевозок в этом направлении, и даже мы сократили количество рейсов до одного в неделю…

– Поясните, что значит «если им удаётся вернуться», - перебил джентльмен. – Вы, ведь, так сказали, мистер Джонсон, я не ослышался? «Они становятся невезучими навсегда, даже если им удаётся вернуться с Островов». Так?

– А! О да, сэр. Это большая проблема сэр. В последнее время на Островах Невезения начали безвестно пропадать туристы. Очень много. Я знаю, о чём говорю, сэр, как правило, туристы приобретают билеты через нашу компанию, и если кто-то исчез на Островах Невезения, полиция приходит спрашивать у нас.

– Сколько туристов?

– Сэр, за тот год, что я здесь работаю, двадцать два человека. Только шестеро из них приобретали билеты через нашу компанию, но полиция приходила спрашивать двадцать два раза за один только год. Вот столько туристов пропали без вести на Островах Невезения. Только за двенадцать месяцев. Боюсь даже предположить, сэр, сколько неудачников исчезло за предыдущее время.

– Ах вот как. Значит, на эти Острова можно попасть, минуя вашу компанию, - выражение лица европейца осталось бесстрастным, но в голосе просквозили задумчивые нотки, как бывает, когда человек получает новую, неожиданную для себя информацию. – Но я спросил, сколько на данный момент туристов находятся на этих островах? 

– Не могу сказать, сэр, - Тейн Джонсон пожал плечами, улыбка начала спадать с коричневого лица. Клерк сообразил, что его банально допрашивают, – может быть, триста, может быть, четыреста человек. Наша компания не отслеживает такую информацию.

– Как ещё, то есть – минуя вашу компанию, можно попасть на Острова Невезения?

– Сэр, вы из полиции? – улыбка с лица маори исчезла совсем. – Вы не можете быть из полиции Фиджи, значит, вы из полиции Новой Зеландии или Австралии. Или, может быть, Интерпол? Ваш акцент…

Сухощавый джентльмен неожиданно расхохотался. Хохотал он долго и заливисто, закинув голову назад, впрочем не настолько, чтобы слетела шляпа. Смех джентльмена не был неприятен, хотя Тейн Джонсон слушал его с терпеливым недоумением.

– Нет, мистер Джонсон, я не из полиции, - сообщил джентльмен, резко оборвав смех и мгновенно, словно переключил программу, придав лицу полнейшую невозмутимость. – Я всего лишь писатель. Возможно,  вам, мистер Джонсон, неизвестна эта профессия, но она существует. Я пишу книги. Рассказы, повести, для развлечения людей, которые умеют читать. Поэтому задаю много вопросов. Меня зовут Саул Левитан. Доктор honoris causa mult. Вы, конечно, не слышали, мистер Джонсон, но это и неважно. Я смотрел расписание, мистер Джонсон. Ваша компания отправляет туда рейсы по средам. Сегодня среда. Будьте любезны, мистер Джонсон, два билета на сегодняшний рейс до Фунафути. Бизнес-класс, разумеется. Багаж в камере хранения, пусть его доставят сразу на борт. Вот мой пин-паспорт.

Джентльмен протянул клерку пластиковую карточку. Руки писателя были нежны и тщательно обработаны маникюром, словно у девушки, – на это Тейн Джонсон обратил внимание, рефлекторно принимая пинку и вставив её в картоприёмник компьютерного комплекса.

– Вы всё-таки непременно хотите попасть на Острова Невезения?

– Да, мистер Джонсон, - ответил Саул Левитан с обаятельной, привычной людям, постоянно попадающим в прицел папарацци, улыбкой. – Да. Именно. Острова Невезения. Это решено.

*****
Дирижабль «Властелин Тангароа» отчалил из аэропорта Лувулуву точно по расписанию, минута в минуту. В октябре, когда над этой частью Тихого океана ещё (совсем-совсем «ещё», ещё чуть-чуть и «всё, началось») не слишком вероятны тропические циклоны, компания Air Fiji Touristic предпочитала использовать дирижабли, а не много-жрущие-топливо аэропланы. Дешёвое топливо дёшево лишь для тех, кто не умеет делать коммерцию. Владевшие Air Fiji маори – воины, прошедшие огонь, воду и медные трубы экономических катаклизмов, коммерцию делать умели.
– Забавный гаджет, - усевшись напротив Саула Левитана, человек в круглых пенсне с зеркальными стёклами показал пальцем на борсалино, которое Саул не успел ещё снять.

В салоне бизнес-класса пассажирского отсека гондолы дирижабля имелось восемь мест, соответственно – восемь раскладывающихся как кровать широких кресел со столиком перед каждым. Двадцать шесть пассажиров «Властелина» предпочли дешёвый комфорт общего салона, соединяемого с бизнес-классом только закрытым дверью проёмом в переборке. Впрочем, общий салон мог вместить шестьдесят пассажиров и сейчас там было довольно просторно. Однако не просторно и во всяком случае не так удобно, как в бизнес-классе. А в бизнес-классе летели только трое.

Скромно одетый, да и сам по себе заурядный – неотличимый европейским глазом от соплеменников низкорослый узкоглазый молодой китаец или японец, или кореец, – представитель Genetic Correction  затихарился в противоположном от писателя углу,  задёрнул шторку большого иллюминатора, и уткнулся в свой планшет, проверяя, наверное, биржевые сводки или другую информацию подобного рода, скучную непричастным к большому бизнесу обывателям.

Именно для этого молодого азиата Саул Левитан приобрёл, по просьбе одного из боссов Джи-Cи, второй билет на дирижабль. В порядке личного одолжения. Одолжения, разумеется, боссу корпорации, оплачивавшей расходы самого Саула Левитана на это путешествие, а не корейцу (или китайцу, или японцу), к которому писатель сразу принял покровительственное отношение. Впрочем, молодой посланник генетической компании никак на снисходительную высокомерность поведения Саула Левитана не реагировал. Возможно, из действительного почтения к старшим, а может, из азиатской вежливости, а то ли, просто не заметил ничего такого.

Третий, не считая японца (или корейца, или китайца) и Саула Левитана, пассажир бизнес-класса мог соперничать невзрачностью с бизнесменом. Каждая в отдельности деталь внешности третьего пассажира – поношенный камуфляжный костюм, лысая словно бильярдный шар голова, грубые черты загорелого лица, типичного для обитателей пролетарских предместий больших городов – могла считаться приметной. Но всё вместе создавало прямо противоположное впечатление. Будь в бизнес-салоне хотя бы человек пять, пассажир затерялся бы среди них, настолько не было в нём ничего особенного.

Только нелепые, несовременные, круглые пенсне с зеркальными стёклами.

И то, что из шести кресел бизнес-салона, оставшихся свободными, этот тип выбрал место напротив Саула Левитана, – не стеснив, конечно, нет, просторность этой части гондолы позволяла писателю спокойно вытянуть длинные ноги, не вторгаясь в личное пространство пассажира напротив, но всё-таки.

И то, что этот тип хамски показал пальцем – средним! даже не указательным! – на всё ещё не снятую Саулом шляпу и сказал без улыбки:
– Забавный гаджет. Зарядки надолго хватает?

И то, что сказано это было по-русски.

Всеми русскими языками Саул Левитан владел на очень приличном уровне. Так же как и дюжиной других языков, включая китайский. На всех он говорил с лёгким акцентом и какой язык является ему родным, определить было бы затруднительно, да Саул и сам этого не знал. Однако Левитану не нравилось, если незнакомец заговаривал с ним вдруг на языке, нехарактерном для данной конкретной местности, как нехарактерен любой из русских языков для Полинезии. Ему всегда в подобных случаях мнилось, что неожиданный собеседник знает о нём, Сауле Левитане несколько больше, чем Саулу хотелось бы, чтобы о нём было известно.

Тем более, Саул Левитан не любил, когда кто-либо акцентировал внимание на его шляпе с белым пером, которая и в самом деле была очень искусным гаджетом – в ней был изобретательно скрыт квантовый компьютер, многократно расширявший возможности мозга по поиску и обработке данных, часть которых хранилась на  винчестере, а часть была доступна благодаря белому перу – антенне вайфай. Саул привык полагать секрет шляпы только своим. Секрет этот, конечно, был известен и компании, собравшей гаджет по индивидуальному заказу Левитана, и, разумеется, едва ли компания ограничилась единичным экземпляром, однако же массовое производство компьютеров в виде шляп, определённо, не начиналось, кому бы они сдались?

Поэтому в случаях, когда кто-либо обращал на шляпу лишнее внимание, писателя охватывало то же подозрение – а не знает ли сей кто-либо чего-либо лишнего? До сего момента таких случаев случилось всего два и подозрения в оба раза не оправдались, однако отсюда не вытекало, что и в третий раз опасения окажутся напрасны.

– Забавный гаджет. Зарядки надолго хватает? Вы, ведь, раньше не бывали на Островах Невезения? - сказал русским языком неприметный и некрасивый человек в нелепых зеркальных пенсне, заняв место напротив Саула Левитана.

– Не всем везёт, - парировал доктор h.c.mult. по-английски, аккуратно снял и положил на свободное кресло рядом борсалино, вытянул ноги, удобно устроил на животе руки, сцепив пальцы, и закрыл глаза. Чтобы вот так же, по-английски, без предуведомления прервать нелепую беседу с подозрительным типом.

Кроме того, Саул Левитан хотел немного отдохнуть после стремительного, с двумя пересадками, путешествия из Европы на Фиджи.  Кроме того, он хотел подумать. Просто подумать, без компьютера на голове.

Неназойливое, едва слышное гудение двигателей дирижабля, незаметность вибрации гондолы (ещё одно несомненное преимущество дирижаблей перед самолётами), негромкая фиджийская мелодия, которую пилот запустил в корабельную трансляцию, уютная обстановка бизнес-салона – ковровое покрытие и обивка бортов, мягкое освещение, принимающие форму тела кресла располагали к тому, чтобы провести предстоящие пять часов полёта в отдыхе и раздумьях.

*****
Он действительно назывался Саулом Левитаном, но не с рождения – это имя значилось в документах, которые он давным-давно купил у голодного, смертельно больного бродяги в Таиланде. По этим документам он приобрёл особняка в Памплоне и квартиру в Беарне, воспользовавшись неразберихой накануне референдума о независимости, стал считаться местным жителем, и, наконец, оформил своё существование под именем Саула Левитана во время всеобщей пин-паспортизации окончательно и бесповоротно.

Ему нравилось считать и называть себя писателем, и он имел право себя считать и называть таковым. Несколько его рассказов были опубликованы солидными сетевыми журналами, одна, довольно пристойная и замеченная критиками, книга вышла на бумажном носителе в твёрдом переплёте, а написанный им синопсис к возможному сериалу живенько обсуждался на тематических форумах, хотя и был отвергнут в Голливуде, Болливуде, Нолливуде и киностудией ДЕФА.

Но литературные занятия были для Саула Левитана даже не развлечением, а лишь позволяли объяснить налоговым службам, бывающим чрезмерно любознательными даже в пряничных государствах, наличие у него вполне приличных, ни разу не обложенных налогом, сумм, позволявших жить безбедно, содержать дом и слуг, а также постоянно путешествовать. Genetic Correction платила писателю не за писательское дарование. Хотя боссы корпорации, разумеется, всегда выражали вежливое восхищение его творчеством, с которым никогда не были знакомы.

Саул Левитан был мастером трактовок и толкований, и боссы корпораций (нескольких, не только Genetic Correction) платили от имени корпораций за то, чтобы Саул изыскивал способы представить происходящее в выгодном свете. В выгодном не только и не столько для внешнего потребителя, для этих целей у корпораций имелись собственные специалисты, сколько для других боссов тех же самых корпораций, между которыми (боссами корпораций) идёт нескончаемая крысиная война. За долю влиятельности. За дополнительную штатную единицу. За собственное кресло, на каковое заведомо покушается всякий, находящийся в корпоративной иерархии ниже данного конкретного босса.

У нас есть проблема – надо рассказать так, чтобы проблема выглядела достижением или, хотя бы, небольшой неурядицей, – за это Саул Левитан получал немалые деньги из бюджетов корпораций, в частности, из бюджета Genetic Correction.

Сейчас в «Генетической коррекции» была проблема. По крайней мере, у некоторых боссов корпорации были проблема.

Двадцать два пропавших туристов, о которых полиция выспрашивала в офисе Air Fiji Touristic, и наверняка, не только там, – это, разумеется, было важно.  Особенно важно, что – «туристов», ещё более важно, что – «выспрашивала полиция». При очень вероятном стечении некоторых обстоятельств из этого могло последовать нежелательное внимание полицейских властей к Островам Невезения.

Эта проблема обнаружилась только после разговора с клерком, и это было нехорошо. Потому что чиновники корпорации, посвящая Саула в суть дела, не знали, очевидно, об этой проблеме. Иначе, наверняка бы, предупредили – сохранение конфиденциальности и предотвращение любого вмешательства государственных органов было условием. К тому же Левитан из собственных соображений тщательно избегал лишнего общения с любыми правительствами.

Однако она, проблема возможного проявления полицейского интереса, была по значимости второй. Хотя и связана – видимо, очевидно, несомненно, нетрудно догадаться, можно предположить – с первой проблемой. Но всё-таки второй.

Первой по значимости являлась проблема, ради которой боссы «Генетической коррекции» вызвали Саула Левитана из Европы и отправили его на Острова Невезения.

 Потери биологического материала.

Который корпорация поставляла на Острова Невезения, перерабатывала на Островах Невезения и вывозила с Островов Невезения.

Потери были некритичны для генетического бизнеса, но ощутимы уже настолько, что боссы тряхнули корпоративной мошной и вызвали доктора h.c.mult. Саула Левитана.

Насколько знал Саул Левитан, из двадцати шести человек, летевших сейчас в просторном – по причине недозаполненности – общем салоне, двадцать четыре или все двадцать пять – негроиды, европеоиды, монголоиды, метисы и мулаты, всё - добровольцы, собранные разными способами со всего света – были свежей партией того самого биологического материала. Эту партию Genetic Correction Ltd. срочно отправила на Острова Невезения в сопровождении молодого представителя для восполнения потерь. Конечно, добрую половину грузового отсека дирижабля «Властелин Тангароа» занимали сейчас ещё какие-то ящики и клетки с животными, но главную ценность представлял биологический материал в общем салоне. Если, конечно, не считать доктора h.c.mult. Саула Левитана…

*****
– Добрый день, господа. Меня зовут Герда, -  приятный глубокий женский голос стюардессы заставил Саула открыть глаза. – Сегодня я ваша стюардесса и к вашим услугам в течение всего полёта.

Фигуристая, грудастая, белокожая и белокурая европейка, – наверное, из Скандинавии или Германии, полинезийские авиакомпании специально отбирают таких девиц для обслуживания бизнес-салонов,– пообещала обед через два часа, предложила выпивку и лёгкую закуску и сообщила, что компания Air Fiji Touristic обеспечивает пассажиров бизнес-класса блюдами, приготовленными исключительно из натуральных продуктов. Кроме того, уведомила стюардесса, улыбаясь приветливо и изогнувшись обольстительно, пассажирам бизнес-салона доступны другие услуги, перечень которых указан в буклете, буклеты находятся в боковом кармашке каждого кресла.

Заурядный посланец генетического бизнеса, оторвавшись от планшета, заказал чашку чая и, как истинный новозеландец, пирожок с мясом. Лысый тип в нелепых пенсне разоблачил свою плебейскую сущность, потребовав пива и сэндвич. Саул Левитан, после небольшого раздумья, попросил коньяк и печенье.

– Благодарю вас, господа, - сказала Герда, – через несколько минуток я всё принесу. Очень рекомендую ознакомиться с перечнем дополнительных услуг.

Вернувшись с подносом, девица решительно была огорчена, что господа не проявили интереса к дополнительным услугам для пассажиров бизнес-класса – никто даже не подумал достать из кармашка кресла буклет с перечнем.

– Если господам что-то понадобится, - сообщила она, ещё раз одарив каждого недвусмысленной улыбкой, – вы всегда можете меня вызвать. Кнопка вызова и внутренней связи находится на правом подлокотнике вашего кресла. Только, пожалуйста, не все сразу, господа, по очереди.

Бляндинка величаво развернулась и, соблазнительно качнув великолепным тылом, скрылась за переборкой.

Саул Левитан со скрытым удовольствием проводил стюардессу взглядом серых глаз, про себя усмехнулся и подмигнул потайным позывам физиологии, сделал малюсенький глоток коньяка, который оказался неплохим Martell, и поперхнулся печеньем, когда в руках лысого плебея зашипела открываемая банка пива Tuborg, а плебей громко сказал:
– Хотел бы я побывать на той ферме, где выращивают таких тёлочек.

– Что??? - спросил, прокашлявшись, Саул, переживая неприятное ощущение человека, у которого порывом ветра сорвало с лица маску

– Я говорю, - без улыбки сказал плебей в пенсне, не выказывая удовлетворения произведённым впечатлением, – интересно, на какой ферме выращивают таких тёлочек, как наша Герда? – пенснастый мотнул лысой головой в сторону переборки, за которой скрылась стюардесса, и продолжал. –  Вы разве не опознали? Это порода «тирольская широкогрудая», генномодифицированная особь, их выводят специально для обслуживания таких, вот, как мы с вами, бизнес-классов. Я сам не специалист, но говорят, за два рейса приобретение такой тёлки окупается, а дальше она приносит только чистую прибыль. Пока не подохнет, конечно.

– Вы, уважаемый, чушь мелете, - неожиданно подал голос невзрачный представитель генетической корпорации, которого отвлекла от биржевых сводок или чего там ещё громкость голоса пассажира в пенсне, а содержание громкой тирады заинтересовало. – Такое невозможно. Современные технологии не позволяют производство человекообразных особей.

¬ – Та лана, невозможно, - отмахнулся плебей, держа под прицелом зеркальных пенсне доктора honoris causa mult.

Саул Левитан готов был поклясться, что плебей сейчас тщательно изучает выражение его, Саула Левитана, лица, и не ржёт по-хамски в его, доктора honoris causa mult. лицо лишь потому, что нисколько не пробовал пошутить, а хотел видеть живую реакцию Саула.

– Разве вы не знаете? – прямо, пенсне в глаза, спросил лысый плебей. – Разве фабрика на Островах Невезения не по этой же теме? Я думал, вы тут специалисты.

– Не понимаю, о чём вы, - буркнул посланник и, сделав пару быстрых глотков чая,  стремительно уткнулся в свой планшет.

Саул Левитан долго, – минуты две, – пытался, молча, держа в руке бокал с коньяком, смотреть, не мигая в зеркальные пенсне, затем демонстративно выпил, не закусывая печеньем, коньяк, поставил бокал на свой столик, откинул голову на кресло и вновь прикрыл глаза. На вкус Саула, это был лучший способ выйти из непонятного и потому неприятного, а также, ему показалось, очень рискованного разговора.

Фиджийские мелодии звучали по корабельной трансляции, негромко гудели двигатели, плебей в пенсне шумно, причмокивая, хлебал своё пиво, доктор honoris causa mult. Саул Левитан думал.

*****
Мода на трансгенантов вспыхнула в мире богатых и разгорелась степным пожаром лет двадцать назад, и дала огромные доходы генетическим лабораториям всего мира.

Всем и всяким.

Легальным и подпольным.

Профессиональным и любительским.

Тем, кто создавал крокодильчиков длиной в ладонь или плотоядных попугаев, питавшихся пойманными в домашних садиках полевыми мышами, и тем, высшим достижением которых были невидимые аквариумные рыбки.

Тем, кто перестраивал и дополнял ДНК дельфинов, пчёл или верблюдов, словом, полезных представителей земной фауны, и тем, кто трансгенетил породы сторожевых, поисковых или бойцовых собак.

И даже – а, наверное, особенно, – тем, кто выращивал для нелегальных гладиаторских боёв полноразмерных гидр с натурально отрастающими в арифметической прогрессии головами или способных выбираться на сушу акул.

Транснациональные корпорации – такие, как Genetic Correction Ltd., Genesis Inc., «Продаген», «Биотех» или Monsanto –  естественно, имели преимущество в конкурентной борьбе. Финансовые, технические, интеллектуальные, лоббистские, наконец, возможности и, соответственно, правительственные заказы, ибо именно правительства, как известно, оказываются более всех заинтересованы в передовых исследованиях, которые, по мысли политиков, способны дать преимущество в будущей войне.

Однако спрос оказался чрезвычайно велик. Стоило одному нуворишу появиться на приёме в Елисейском дворце с гигантским – полметра в длину – шмелём, парящем чуть впереди  на поводке, стоило другом олигарху преподнести в подарок любовнице британского премьера стайку беззубых пираний (ошеломительные ощущения во время принятия ванны), как вспыхнула мода и дело было решено. 
 
Кроме того, крупные корпорации были заняты давнишними, приносящими ежеминутную прибыль, разработками. Словом, даже в середине XXI века никто из крупных игроков генетического бизнеса не ставил перед собой неподъёмную задачу монополизировать рынок.

От этого конкурентная борьба в биотехнологическом секторе была ещё более отчаянной и ещё более жестокой.

В основном и как правило, генетическим модификациям – в меньшей или большей степени, из исследовательского интереса или целенаправленно на конкретный результат – подвергались неразумные флора и фауна, и совсем уж бесправные микроорганизмы.

Юлианские фанатики, конечно, протестовали со всем научно-религиозным пылом, тематические пикеты на Трафальгарской площади, напротив киевского Кремля или в окрестностях дворца Ла-Монеда оказались ежегодными и, несмотря на смену поколений, становились всё более массовыми. Ядерные физики и теоретические математики, объявив – как правило, после вручения Нобелевской премии, – о присоединении к Кембриджской декларации, бойкотировали научные конференции. А крайние аболиционисты не брезговали радикальными, порой – кровавыми, методами борьбы.

Но разве способны идеалисты противостоять научно-техническому прогрессу? Тем более, если у человечества не просто «есть спрос», а человечество уже знает о существовании предложения.

Впрочем, флора фауной и фауна флорой, а самым привлекательным генетическим бизнесом была, есть и будет работа с ДНК представителей вида homo sapiens. Не только в качестве бесноватых проектов фашиствующих ублюдков по глобальному улучшению человеческого рода. Не столько в виде сомнительных предложений нелегальных генетиков озабоченным мамочкам и папочкам о повышении умственных и физических способностей ожидаемого чада.

Просто – для экспериментов ради научного познания. Или производства генномодифицированных особей под заказ. Из соответствующего биологического материала. Таковой, произведённой под заказ особью – безусловно, вся Сеть об этом трещала в своё время, – был Человек-Паук,  пять лет возбуждавший интерес любителей гладиаторских боёв на Лазурном берегу, пока мутанта, наконец, не прикончил в рукопашном бою знаменитый гладиатор под псевдонимом «Спартак из Фракии». Про которого тоже говорили, что он – мутант, только неудачный, хотели человеко-медведя, а получили на выходе того же человека, только с медвежьей силой и реакциями. Кстати, Человек-Муха, терроризировавший Нью-Йорк в начале сороковых, сплетничают, был тоже произведён генетиками, от которых сбежал во время обстрела.

Дама с собачкой… Да, именно так окрестил её Саул Левитан. Левитан не был знаком с творчеством Чехова, но некогда, по нужде, изучил фильмографию Мастрояни, из которой и запомнил забавный эпитет, которым и прозвал про себя даму с собачкой. Во время прогулок по Баден-Бадену, дама, поглаживая любимую двухголовую левретку, посвятила Саула в некоторые аспекты генетического бизнеса. Дама была в теме – она содержала в Праге вольер трансгенантов. Знакомство с дамой было насыщено другой тематикой, но Левитан обладал феноменальной памятью…

*****
Его разбудил серебристый перезвон колокольчиков, которым по корабельной трансляции оповестили пассажиров дирижабля об обеде. Саул Левитан зевнул, раскрыл глаза. Диспозиция не изменилась: генетический посланник в своём углу бегал пальцами по планшету, плебей сидел, развалившись, в кресле напротив Саула, уставив зеркальные пенсне в сторону писателя. Пенсне мешали увидеть, раскрыты ли глаза плебея, но на пробуждение писателя лысы типус никак не отреагировал. Наверное, тоже уснул, подумал Левитан с внезапным удовлетворением, не будем его будить, джентльмен не должен мешать джентльмену спать, даже если горит дирижабль или фигуристая стюардесса вот-вот принесёт обед.

– Гляньте-ка, Нгуен, - сказал пенснастый плебей, не меняя позы, чуть шевеля губами, но звучно, – ваш приятель воспрял ото сна, словно Россия. Теперь темницы рухнут, не Свобода, а Герда явится у входа, и наш обед нам принесут.

Лысый говорил по-прежнему по-русски.

Невзрачный азиат – фамилия которого была не Нгуен, это Саул знал определённо из информации, предоставленной корпоративным боссом,  – поднял голову от планшета и с виноватой улыбкой, сказал на бэзик-инглиш, обыкновенном для интеллектуалов в Новой Зеландии:
– Прошу прощения, мистер Левитан, я взял на себя смелость заказать обед также и вам. Зная, какое расстояние вам пришлось преодолеть, чтобы успеть на этот рейс, я не решился вас будить. Я заказал для вас…

– А если бы я не проснулся? – пробурчал по-английски Саул, подтягивая ноги .

– Если бы не проснулись, мистер Левитан, - ответил на пиджин-инглиш плебей, широко потянувшись, - если бы вы не проснулись, ваш обед остыл бы на этом столике, через час его унесла бы наша замечательная Герда, но до посадки вы успели бы ещё заказать у Герды дополнительные услуги. Нам лететь ещё три часа.

– Позвольте представить, мистер Левитан, - поспешил вступить азиат и, чёрт побери, если бы у него были очки, он, наверное, деликатным жестом поправил бы их на переносице, – мистер Герасим, внештатный консультант нашей компании.

– Подрядчик по нелинейным ситуациям, - уточнил лысый мистер Герасим. – У меня контракт с вашей компанией, поэтому направляюсь на Острова Невезения вместе с вами. Я видел, мистер Левитан, вам была неприятна моя мистификация в начале нашего знакомства, но не обижайтесь, мы хлебаем из одной кормушки. У вас есть ваша задача, у меня – своя, просто я знал, кто вы, а вы про меня – нет. Пока вы спали, мистер Левитан, мы это с Нгуеном выяснили. Правда, Нгуен?

Последние две фразы лысый плебей, оказавшийся коллегой, снова произнёс на русском языке. На чистейшем великорусском языке.

Китаец (но может быть, всё-таки кореец или японец), не сводя с Саула виноватого взгляда – насколько может быть виноватым взгляд узкоглазого желтолицего мошенника, кивнул.

– Вы говорите по-русски? - спросил Саул Левитан, стараясь скрыть оторопелость и привести взлохмаченные мысли в порядок. На великорусском.

– Я – вьетнамец, мистер Левитан, каждый вьетнамец знает русские языки, - ответил не-японец (он же – не китаец и не кореец). Тоже на великорусском. Тоже на чистейшем, хотя и с характерным акцентом на шипящих звуках. – Прошу прощения, но вы не спрашивали.

– Я не спрашивал и то, как вас зовут. Но мне точно известно, что ваша фамилия - не Нгуен, мне было названо другое имя.

– Нгуен - это моё имя, мистер Левитан, - кротко ответил Нгуен. – Корпорация сообщила вам мою фамилию.

Обед прошёл в полном молчании. Герда продолжала улыбаться и изгибаться, но её неудовольствие тем, что пассажиры бизнес-класса не намерены воспользоваться дополнительными услугами, указанными в буклете, который находится в кармашке каждого кресла, заметно увеличилось.

Откушав, Саул вновь откинулся в кресле и закрыл глаза. Теперь нужно было думать вдвойне. Или втройне.

*****
Почему корпорация не сообщила ему об участии в поездке этого, как его, Герасима в пенсне?

Может быть, лысый типус работает под прикрытием другого босса корпорации, а следовательно, он – конкурент, соперник?

А может быть, что и сей Нгуен – тоже посланец не его, Саула Левитана, работодателя из Genetic Correction, а того, кто мечтает покровителя подсидеть и устранить?

«Генетическая коррекция» снабдила Саула Левитана информацией, что после прибытия тем или иным способом на остров Фунафути, – который, на самом-то деле, представляет собой случайно собравшееся скопище коралловых атоллов, поэтому в действительности все транзакции происходят через атолл Фонгафале, – биологический материал отправляется на островок Тепука. Буквально рядом, четырнадцать километров по прямой через внутреннее, образованное атоллами, «море».

Этот островок, знаменитый ещё сохранившимся со Второй мировой бункером, Genetic Correction арендовала у суверенного государства Тувалу, и обустроила там производственную лабораторию.  Биологический материал хранится исключительно в охраняемом периметре производственной лаборатории и не имеет никаких контактов с внешним миром. Тем паче, вскоре им становится недосуг до контактов.

Следовательно, имеет место некая неприятная неизвестность, которую могут или, не исключено, собираются конкуренты «Генетической коррекции» или засевшие в недрах самой корпорации соперники боссов, работавших с Саулом Левитаном.

Причём, Саула Левитана в данном путешествии сопровождают два неизвестных ему по предыдущим проектам представителя корпорации. Каждый из которых, это очевидно, имеет доступ и связь.

И как же при таких исходных планировать обеспечение благоприятного имиджа… корпорации? босса? чёрта лысого?...

*****
Биплан выпал из облака, как зажигалка выпадает из дырявого кармана, но, разумеется, не рухнул камнем вниз, а продолжил полёт. Это был одноместный древний «фарман» или «ньюпор», словом, раритет из воздухоплавательной зари, неведомым образом сохранившийся до 2048 года в этой части земного шара. На нижних крыльях аэроплана были намалёваны пошлые бубновые тузы. Внизу, под аэропланом простиралась безбрежная синяя равнина Тихого океана, но которой стремилась к условленному месту флотилия пирог, каноэ и моторных катеров, оставлявших за собой буруны белой пены на зависть гребцам пирог и каноэ, некоторые из которых, впрочем, тоже были оснащены моторами и старались догнать катера. Несколько десятков темнокожих людей в утлых судёнышках приветствовали появление летательного аппарата восторженными криками, потрясая оружием. Бубновый биплан, слегка качнув крыльями, обогнал флотилию и устремился туда же, куда стремилась она, - к неторопливо плывущему над линией горизонта, выглядевшему издалека маленькой белой сигарой, дирижаблю.

*****
– На кого вы работаете? - без длинных предисловий, беря оппонента на испуг, спросил Левитан, резко открыв глаза.

Саул полагал, что лысый Герасим в зеркальных пенсне как раз сидит напротив и, если не пялится нагло на доктора honoris mult., то занимается своими делами, и внезапный вопрос придётся ему в лоб, вызовет замешательство, может быть даже, испуг, и тогда, с привычностью опытного психолога доктор Левитан типуса расколет.

Однако лысого Герасима в кресле напротив не было.

Оба левитановских спутника по бизнес-салону, то есть и лысый в пенсне и заурядный посланник генетического бизнеса, приникли к иллюминаторам у противоположного тому, возле которого сидел доктор h.c.mult. борта.

– Грамотный гад, со стороны солнца заходит, - сказал лысый.

– В чём дело? – громко спросил Саул Левитан, а может быть, только хотел спросить, но не успел. Во всяком случае, его никто не услышал и никто ему не ответил.

– Вот! Сейчас! – воскликнул лысый, через мгновение продолжил торжествующе. – Промах!

Лысый метнулся в сторону Саула, но не к Саулу, а через свой ряд кресел, к иллюминатору. Представитель Correct Genom не последовал за подозрительным типом, но с великим интересом наблюдал.

– Всё, ушёл в облака, - констатировал спустя немного времени лысый с нескрываемым огорчением в голосе, опустился на кресло и резюмировал. – Пошёл на второй заход. Пятиминутный тайм-аут. Нгуен, дружище, сделайте одолжение попросите Герду принести бутылку водки и три стакана. Помянем самих себя.

Вьетнамец кивнул и, нажав кнопку внутренней связи, произнёс несколько слов.

– Ненавижу живое обслуживание. Могли бы сервоматик установить вместо этой тёлочки. Сто лет пройдёт, пока дождёшься, - сообщил лысый Герасим.

– В чём дело? Что происходит? – спросил Левитан.

Лысый неприятно ухмыльнулся из-под зеркальных пенсне, качнул головой в сторону и вверх со словами:

– Там, аэроплан. С пулемётом. Он нас атакует. В конце концов, он продырявит оболочку, и наш дирижабль упадёт в океан. А там, - согнутый вниз палец лысого ткнулся в направлении иллюминатора, – внизу, его подельники. Они подберут обломки дирижабля и добьют уцелевших людей.

Вошла стюардесса. С каменным выражением лица, не пытаясь кокетничать, выставила на столик перед лысым бутылку без этикетки, с прозрачной жидкостью, три бокала, и удалилась, даже не вильнув хвостиком. Саул посмотрел на представителя компании, тот пожал плечами. Левитан посмотрел на лысого.

– Я же говорю, генномодифицированная особь, - сказал Герасим в зеркальных пенсне, сорвав пробку с бутылки и наполнив бокал до половины. – Нормальная баба уже билась бы в истерике.

Он залпом выпил, даже не поморщившись, наполнил бокал вновь, почти до краёв, откинулся на кресле, положив ногу на ногу, продолжал без улыбки, ухмылки, усмешки и эмоций:
– Проще говоря, мистер Левитан, нас сейчас атакуют и наверняка собьют. Способов спасения в нашем случае нет. Дирижабль, вероятно, сейчас рассылает SOS на всех волнах, однако эти ребята, - лысая голова качнулась в сторону иллюминатора, – не дураки и всё предусмотрели. Даже если какой-то сумасшедший истребитель окажется в нашем районе и поспешит нам на помощь, своей ракетой он попадёт скорее в нас, чем в нападающий аэроплан. Эти «ньюпоры» строились из фанеры, радарное наведение бесполезно, ракета вернее попадёт в дирижабль, а на глазок, как встарь, современные пилоты не умеют. Поэтому, выпейте на прощание, Левитан, может быть, станет не страшно умирать. Нгуен, держи! – лысый, встрепенувшись, наполнил один из пустых бокалов водкой и протянул его вьетнамцу.

Заурядный чиновник, чуть поколебавшись, принял бокал, и, пожав плечами, виновато глядя на Саула Левитана, пояснил:
– Пираты.

Ощутимая вибрация покрытого ковром пола заставила Герасима вновь посмотреть в иллюминатор, спустя несколько секунд, внештатный консультант цокнул языком, затем сказал, медленно, проговаривая каждое слово:
– А вот, собственно, Левитан, ответ на ваш невысказанный вопрос: для чего ваша корпорация наняла меня. «Это» называется UFO.

*****
Водная гладь вздыбилась, сметая, переворачивая и топя лодки и лодчонки пиратов, и рухнула вниз, освобождая путь сверкающему, плоскому и круглому, как обеденная тарелка, объекту, внезапно и стремительно поднявшемуся из океанских глубин. Огромная  – не менее ста метров в диаметре, немногим короче сигары дирижабля, – тарелка поднялась на несколько сот метров и замерла, словно в ожидании. Вновь вынырнувший из облаков и собиравшийся было атаковать, аэроплан едва не врезался в тарелку, сумел отвернуть.

Почти неслышимый и совсем невидимый акустический выстрел c тарелки уничтожил хвостовое оперение бубнового биплана и аппарат, чуть помедлив, рухнул в океан, утапливая сумевших вынырнуть пиратов с каноэ и моторок.

Через три или, может быть, четыре мгновения два акустических залпа разорвали оболочку дирижабля «Властелин Тангароа», от возникшей в результате разрыва искры вспыхнул заполнявший оболочку гелий. Не дожидаясь, пока объятые пламенем обломки воздушного корабля упадут, UFO неторопливо, со стороны могло показаться, если бы было кому наблюдать,  – вальяжно двинулся в сторону Островов Невезения, находившихся не далее, чем в трёх морских милях от места пиратского нападения.


Если вам понравилось произведение, сообщите об этом автору:
R861936957636
Z314524388182