Про нац. вопрос

Мой отец, Владимир Казарновский, просыпаясь по утрам, разрешал серьёзнейшую проблему: какой он сегодня национальности? Решив, чья же кровь предков сегодня в нём преобладает, объявлял кто он. Кровей в нем было намешано много. Его дед, мой прадед, был раввином, о нем рассказывали как об очень щедром и бескорыстном человеке, он многим помогал, мог отдать незнакомцам последнюю копейку, еду, одежду. Про таких говорят бессеребренник. Жена раввина была полька, женщина суровая, такого отношения к хозяйству, что мой прадед всё раздаёт, не понимала. Умерла моя прабабка рано. Жили они во Львове, но в поисках лучшей доли прадед отправился в Могилев. У прадеда было двенадцать детей, четверо от польки, а восемь, от второй жены, еврейки. И вот эти четверо старших считались какими-то недоевреями, хотя в паспортах, при Советской власти, было написано, что они по национальности евреи, мальчиков не обрезали и учили не по талмудам, а отправили учиться ремёслам в Петроград. В 1924 году мой дед переехал в Москву. Был он рыжим и конопатым.
Мать же отца, моя бабка, была от русского из Подмосковной деревни Ховрино и белорусски.
Так вот, утром проснувшись, отец объявлял, какой он национальности. Но, иногда в нём просыпались очень древние предки, и тогда он был то австралопитек, то питекантроп…