***

  Сегодня мне стало грустно, и я запаковал ее, грусть, в крепкий ящик и пошел на почту. Подхожу к отделу посылок и говорю, что, мол, мне нужно послать этот ящик Куда Подальше. А они взвесили мой ящик и вернули. Говорят, что, мол, больно тяжелый, столько не берут. Ну я их упрашиваю, говорю, что заплачу, сколько надо, а они ни в какую. Ну я - что поделать-то? - поплелся обратно.

  И иду к философу. Говорю ему, что "тебе и так не сладко живется, горести всякие вселенские, и если возьмешь мой ящичек-то, то вроде и не заметишь". А он взглянул хмуро внутрь и отдал обратно. Сказал, что у него грусть священная, философская, а у меня что-то неясное, и, мол, грех смешивать его и мое.

  Ну я и ушел. И пошел к торговцу. Уламывал его, говорил, что хорошо пойдет мой товар где-нибудь за границей. Они ведь там и не ведают, что это такое. Ну и интересно будет. А он бросил беглый взгляд на мой ящичек и побежал. И крикнул что-то через плечо, что, мол, ему некогда со мной время терять, курс-то какой-то все время растет, а мой товар неходовой, потому что никому не нужен.

  Ну я совсем сник. Уж и не знаю, что делать. Думал оставить незаметно на улице, но  милиционер заметил, шум поднял, сказал, что бомбу подкладываю. Заглянул он в ящик, увидел, что там не бомба, но сказал, что то, что там, еще хуже, и сказал, чтоб я проваливал с моим ящиком.

  И пришел я домой. И сижу сейчас. А ящик там, в углу. А я сижу и смотрю на него, один. Правда, Синатра обещал скоро зайти. Сказал, что у него тоже такой ящик есть и что если, мол, сверить оба ящичка-то, то лучше становится. Не знаю. Проверим.
  Только не верю я  ему.


                26.02.1994