Малолетка

               
                Глава 1
Юлька, по прозвищу «Малина», в свои четырнадцать повидала многое. Она уже
объездила полстраны и при случае хвасталась  увиденным.Такие же малолетки
смотрели ей в рот с удивлением и сильно уважали ее. Прозвище свое она получила по фамилии отца- Степана Малинкина, спившегося на колхозной ниве. Он был трактористом и комбайнером. Но глотка оказалась сильнее мозгов, и он, попив все подряд около десяти лет, а пил он каждый день. что горит  и не очень, однажды в бане приказал себе долго жить. Юлька жила с мачехой, куда подевалась ее родная матушка было много сплетен, но  где правда, а где кривда- пока  никто точно не знал. Убегала Юлька не реже одного раза в полгода, самым удачным путешествием считала  три ночки в порту Находка, где она кутила в небольшом ресторанчике с морячками.
    С грехом пополам закончила  семь классов. Учиться расхотелось окончательно. Начала шляться с местными пацанами и подругами. Все уже сосали как соски папиросы  «Беломорканал», швырялись матом и пили водку и пиво .Вначале, видимо, стесняясь, пила чуточку пиво,  курить же начала всего год назад, после хорошего кутежа на квартире одного  знакомого- Стаса. Человеком он был неопределенным, смотрел всегда из -под белесых бровей в упор, нагло. Бледно-зеленые глаза были всегда мутноватыми и бездушными.
Юлька их боялась, но Стас становился все более настойчивым, угощал Юльку дорогим вином и сигаретами. Ему уже было далеко за двадцать, жил он один, поговаривали, что он то ли сидел за грабеж, то ли его выслали  за безобразия из
соседней братской страны. Компания подобралась крутая. Собирались ночами у слепой одинокой бабки Клавы, в небольшом домике у соснового бора. Место было необычное, прямо через огород  тёк холодный ручеек, его журчание слышалось даже на крылечке, если было тихо, а в его прохладе часто отлёживались  перепившие буйные головушки.
  Баба Клава, обычно выпив сто граммов водки, шла в свою угловую комнату и до утра мирно похрапывала. Именно здесь Юлька и встретилась впервые со Стасом. Возле него тогда увивались две зрелые девахи, явно не первой свежести. Юлька тогда  решила больше не ходить сюда .Но через три дня кто-то необъяснимо наглый и сильный потащил ее снова сюда. Здесь уже играли в карты четверо местных пацанов, пили пиво, курили. Юлька посидела рядом,  выпила кружку дешевого пива. Потом смутно помнит, но видела, что пришел Стас. Почему-то без девиц .Он угощал всех дорогим коктелем, после куда-то шла со Стасом, вернее он тащил ее на себе. В закутке, она снова чуть очнулась: было темно, остро пахло кошками и мочой. Здесь все произошло, как-то быстро и мерзко. Она бежала домой, растерзанная, мокрая. Тело болело.
Хотелось провалиться сквозь землю. Она ревела, ее трясло. Юлька  села на скамейку у покосившегося палисадника и как старуха запричитала: « Разве о такой встречи я мечтала, хотя, кто меня сюда тащил к этим уродам. Господи, что я натворила…» С трудом пришла домой. Умыв лицо, упала на кровать и забылась. Тетя Люся, храпела в своей половине, она сегодня была в гостях у племянницы, на крестинах сына .Сегодня ей было хорошо, никто ее больше не интересовал. Хотя Юльку она все же растила с пяти лет, и наверное, любила.
   Прошла еще одна неделя. Было скучно. Опять захотелось  приключений. Словно неведомая сила потащила, не давала покою….Вечером  она опять была
 в компании, но дала себе слово: не пить даже пива. Стаса не было.Пацаны сказали что он уехал куда-то в Тикси. Опять принесли водку. Юлька выпила тоже и понеслось. К ней прилепился  носатый и прыщавый Костя, худой и синюшный какой-то.Весь вечер сосал папиросу за папиросой и лапал Юльку.
Как оказались в амбаре, не сразу поняла. Уступила  напористости и силе..Костя
сопел и пыхтел недолго. Быстро затих и уснул .Юлька очумелая выползла из амбара.Её стошнило. Стало противно и снова жалко себя .Пришла к дому далеко за полночь.Уже  розовело на востоке и роса выступала кое-где на траве
серебряным  отливом. С болота осторожно полз по низине туман.  Стало зябковато. Юлька прошла на свою половину и не раздеваясь, села на небольшой диванчик. Как уснула, даже не поняла .Открыв глаза, увидела, что солнечные лучи уже у изголовья, а это значит, что время приближается к обеду. Наскоро умывшись и поев жаренной картошки с луком и молоком, она взяла деньги, которые лежали на холодильнике. Ровно половину. «Этих денег мне хватит при экономии на месяц»,- решила она. Выйдя на трассу, через час остановила большой «Урал» с углем. Рыжеватый мужик взял ее только до пригорода .Он даже угостил ее жаренной рыбой и сладким чаем из термоса .Всю дорогу насвистывал себе под нос мелодию: так и добрались. Не доезжая поста ГАИ, он ее высадил. Юлька некоторое время шла пешком, после- доехала до автовокзала на автобусе. Она заскочила в него на остановке и он шел как раз на вокзал. Это было серое приземленное одноэтажное здание, с пыльными окнами
и облупившимся фасадом. Но здесь кипела жизнь. Шныряли подростки, высматривали в толпе людей кого-то. Пели бородатые музыканты, фальшиво и нудно. Грязный пес, рылся в урне, что-то периодически глотая. Юлька прошла внутрь. Здесь так же было неуютно и холодновато. Рваные диваны и туалетный запах напомнил ей недавнее прошлое, .но идти было некуда, да и усталость давала о себе знать .Присела в углу и, прижимая  к себе сумочку, незаметно уснула….
     Проснулась от того,  что кто-то сильно тряс ее за руку. Не понимая,  с трудом открыла глаза. Тусклый свет освещал небольшой зал. Перед ней склонилась невысокая женщина с какими-то совершенно добрыми глазами. Такие глаза Юлька видела только однажды, на юбилее бабушки Тани.  Она никогда раньше не была у дальней родственницы по отцу, жившей в маленькой деревушке. И в детстве, раз увидев такую ,струящуюся доброту, долго верила, что именно только там, где жила бабушка, живут самые добрые люди в мире. А, может, так оно и было…
    Тетка сказала, что оставаться  ей здесь больше нельзя: вокзал через минуту закрывается. Подняв глаза, Юлька увидела, что было уже девять часов вечера.
За окном темнел город, разбросав огоньки редких фонарей. Он жил своей жизнью, он не хотел пускать  к себе чужих, а они, «чужие», всеми правдами и неправдами просачивались, оставались, находили себя или окончательно теряли, становились нужными городу или сливались с толпой, каждое утро штурмуя автобусы и троллейбусы. Ругаясь, что им плохо, но город уже не отпускал, хватал за горло, завораживал. Бывшие деревенские, уже вспоминали деревню с ностальгией по просторам, тишине, находились и такие, кто кривился, им казалось, что только они достойны городского уюта, театров и музеев. Спорить бесполезно. Везде живут люди. Они велики не местом проживания, а делами. Везде полно бездельников и нищих душой. В городе их вряд ли меньше…
   Юлька неохотно встала, хотела взять сумочку, где были деньги и свидетельство о рождении, но сумочки на месте не оказалось .Девушке стало плохо. Она села растерянно на диванчик и заплакала. Женщина зачем-то выскочила на крыльцо вокзала, кого она хотела там увидеть, трудно сказать.
Вскоре она вернулась к Юлке и пригласила ее пожить пока у нее.  «Мы с мужем одиноки, места всем хватит .Муж после операции на желудке, ждет операцию на почки. Денег дома мало. Мне нужно работать…, все равно нужна домохозяйка. Поживешь…Приглядишься,  глядишь и все образумится»
     Юлька повеселела: «Все определенность какая-то, а там видно будет…»
Домой добрались через час. Их встретил бледноватый, тяжело передвигающийся мужчина, лет сорока. Он представился Аркадием Васильевичем и вел себя добродушно- простецки. «Ничего еще папашка»,- отметила Юлька. Но она быстро справилась с собой и прошла в дальнюю комнату вслед за тетей .
 «Извини, забыла представиться- тетя Люба я, а ты будешь кем?»
Она на ходу поправила съехавший под кровать половичок, достала из шкафчика синие простыни и наволочку и начала стелить постель. Юлька, назвав себя, села на матерчатый диванчик в углу у окна и уставилась на тетю, которую час назад еще даже и не знала. Помывшись в душе, легла спать, отказавшись от ужина.
   Утро оказалось пасмурным. Потянувшись, она встала. Накинула легкий халат
на голое тело и вышла в гостиную .Аркадий Васильевич сидел вполоборота, он читал, и не сразу заметил Юльку. Она из вежливости спросила о книге, и прошла на кухню. Слегка ополоснувшись под краном, подошла к плите. Сильно хотелось есть .Приоткрыв крышку сковороды, она увидела несколько котлет. Румяные, они лежали  горкой .Рядом, желтело картофельное пюре. «Совсем как когда-то дома. Недавно и так давно. Как поживает тетя Люся.? Трудновато ей, наверное.?» Но Юльке домой больше не хотелось .Она вкусно поела .Вымыла посуду  и вернулась в свою комнату. Одевшись в юбку и легкую маечку, которые ей дала вчера тетя Люба, она принялась осматривать комнату .Прежде всего подошла к окну. За окном  был глухой, полуобвалившийся кирпичный забор и одиноко стоящий железный гараж К нему притулились пара железных мусорных баков-  вот и вся достопримечательность…
   Стало неинтересно .Внимание вдруг привлекли голуби. Они внезапно появились на соседней крыше. И тут Юлька увидела голубятню. Она их видела только в кино, и вот теперь рядом с  её окном, в каких-то тридцати метрах сидели белые гордые голуби и смотрели  на неё, а, может, ей так хотелось…..
Голуби вскоре улетели. Юлька подошла к зеркалу и посмотрела на себя. На неё смотрела грудастая, стройная девушка, с правильным лицом и слегка набухшими веками. Рыжеватые волосы отливали медью- они были ее гордостью. Она никогда не красила их,  они чуть прикрывали шею, и дополняли смуглость лица. Выразительные карие глаза, слегка удлиненные и слегка суженные,  немного добавляли азиатского-  дикого и вольноватого. Юлька нравилась себе. Но в тот же миг она презирала себя за прошлое. Набегали минуты грусти, ей вдруг начинало казаться, что она хочет снова внимания этих грязных пацанов, не умеющих жить и любить по другому. Их красивому никто не учил, а они сами не познали красоты или не хотели этого…
Красоте, как грамоте, нужно учиться. Это тоже немалый труд. На это уходят годы, а иногда и вся жизнь Мир разный: одни видят красоту во всем, любят её незаметную, другие проходят рядом, словно она есть где-то там, далеко. Там далеко живут писатели, поэты, художники, там, далеко театры, книги, музыка, кино .Все там. А здесь, так- пустое….Чушь.!. Красота рядом. Её нужно заслужить, её надо искать и найдя- взращивать. Но это громадный труд, проще любить то, что навязывают, что раскручивают, что приносит деньги…
        Она даже испугалась. Неужели это она сама придумала это.





                Глава 2



Не зная чем себя занять, Юлька несколько раз выходила в гостиную. Она хотела просто поговорить, пообщаться с дядей Аркадием. Тот читал, видимо, исторический роман, на обложке которого Юлька увидела портрет Александра Невского. Он особо не проявлял интереса к ней .Подняв раза три голову, он с трудом, заикаясь, что-то произнес, но  что, Юлька не поняла. Решила, что он не расположен с ней разговаривать, поэтому ушла на кухню пить чай. Вскоре она уже сладко спала в своей комнате. Ближе к семи пришла тетя Люба. Приготовила ужин : картофельное пюре с сосисками. Во время ужина чуть пожурила Аркадия Васильевича за то, что не полил цветы, которых было великое множество. Досталось и Юльке, за немытую посуду. Еще немного поговорили и разошлись по своим комнатам .Аркадий Васильевич, бывший учитель истории, так и не доработал до пенсии. Его несколько раз оперировали:
удалили часть желудка. Он, вроде, пошел на поправку- отработал  месяц в школе, но внезапно отказали  почки. Сначала- правая, потом -и левая .Пролежав с искусственным аппаратом месяц,   он чуть ожил : почки запустились. Хотя в левой пояснице жгло и саднило до крика. Ему сказали, что нужна операция. Поставили на учет и на очередь. Тетя Люба собирала деньги. Нужно было много; Время шло. Всем было жаль Аркадия Васильевича. Он уже не работал три года. Если первое время о нем спрашивали просто знакомые, ученики, учителя, то последний год перестали спрашивать: у всех были свои дела и проблемы….
     Юльке захотелось помочь. Она видела, как дядя Аркаша таял на глазах. он уже ходил  с  трудом, опираясь на палочку, а иногда и не вставал совсем. с дивана.
     Юлька уже несколько дней думала о том, где найти деньги, причем немалые.
Но кроме как своровать где-нибудь ничего не придумала. Решила пошарить по машинам, авось повезет на богатенького. Она боялась, но больше этого страха у нее появился другой, за человека, который её приютил в трудное для неё время.
Ей позарез нужен был напарник, который в случае чего смог бы отвлечь водителя, или защитить  -всякое могло случиться. Каждый день Юлька уходила из дому. Она шлялась по рынкам, вокзалам. Приглядывала за машинами и хозяевами у супермаркета, у различных салонов и фирм. За неделю уже знала кое –что, однажды чуть было не стащила баульчик, оставалось только просунуть руку в машину, но что-то её удержало в последний момент .Она случайно чуть скосила глаза и заметила, что двое в штатском смотрят в ее сторону и один достал милицейскую рацию. Юлька тогда просто и естественно смахнула снег с капота и погладила подбежавшую таксу, невесть откуда появившуюся. Затем зашла в магазин и купила батон, встав напротив окна, увидела, что ребята с рацией пошли вглубь парка.
    Повезло с напарником на четвертый день. Как всегда она возвращалась к тете
  Любе дворами. И уже при входе в свой двор её чуть не сбил  с ног, бегущий   парень, она его и не увидела бы, наверно, если бы он не запнулся за обломок валявшегося здесь кирпича и не растянулся у цветочной клумбы. Небольшого росточка, в синеватой болоневой курточке .он был необычайно рыжий. Лицо и   
волосы были почти одного цвета, казалось рыжеватость пёрла отовсюду. Он быстро вскочил, заметался, бросив  что-то в кузов грузовичка, разутого лет сто назад и ржавевшего одиноко у осыпающейся кирпичной стены, дернул ручку подъезда и побежал назад, к Юльке. Она схватила его за руку, всучив хозяйственную сумку с батоном, и повела его  под арку, к своему подъезду.
Они успели подняться только на второй этаж, когда увидели в окно на лестничной клетке двух мужчин: они явно кого-то искали…
    Вскоре они уже пили чай. В соседней комнате стонал Аркадий Васильевич- у него опять был приступ. Юлька дала ему две таблетки обезболивающего, вскоре  стало чуть тише. Юлька напрямую предложила ему дело. Нужны деньги для «отца», просила о помощи .Договорились удивительно быстро. Пашка воровал уже года два. Работал на себя. Жил  где придется. Не раз ловили и били конкуренты. Уже проехал не один город. Сейчас приехал из Черемушек. Сардинск ему приглянулся: хоть и старый, но заработать можно, да и море почти рядом. Сегодня стащил у магазина, из «тойоты» меховую игрушку, его и засекли из магазина: видимо, следили за машиной. У его дружка Вальки завтра именины, хотел подарок сделать .Расстались у потайной дыры в заборе. куда вывела его Юлька, с обещанием работать вместе. Два дня Юлька выходила к магазину, но Пашку так и не встретила. Он пришел сам на третий день, с огромным лиловым синяком. Сказал, что его выловили все-таки за медвежонка и разок ударили. Сходили во двор и забрали игрушку. Пашка подарил его Юльке, сказав, что Валька укатил с очередной компанией  на восток, где его теперь искать?
  Кое-как замаскировав синяк, они прошлись по местам скопления машин.
Удачи в этот день почти не было, если не считать пудреницу с двумястами рублями, да оставленную на заднем сиденье дешевую серебряную цепочка.
 Охотились каждый день в разных местах, а удача словно отвернулась. За неделю набралось около двух тысяч. Двести рублей взял Пашка, «На еду и на ночлег»,- как он выразился. Неожиданно повезло в субботу. Удалось отжать чуть приоткрытое стекло и вытащить плоскую папочку из «Лексуса» В ней оказалось почти полмиллиона рублей, почти пять полных пачек тысячными купюрами. Куда-то в этот раз долго бежали, плутая хаотично по городу. Отдышались, когда вышли к реке Здесь под мостом избавились от папки, бросив её в воду. Деньги частями рассовали за пазухи, в карманы, в сумку. Пашка выбросил свою синюю куртку, вывернул шапку, она оказалась двусторонней, с замасленным голубоватым подкладом,  но уже не красная. Добирались до Юлькиного жилища на некотором отдалении друг от друга. Им казалось, что все смотрят в их сторону, шепчутся, косятся, показывают пальцами. Правда, несколько милицейских машин пронеслось в направлении к центру. Ребята обошли район своей удачи за несколько кварталов. Пришли тихо на третий этаж. Постояли у двери. Послушали. Было все  как всегда. Юлька открыла дверь ключом и они прошли к ней в комнату. Посидели. Отдышались окончательно. Пашка взял  в этот раз десятку. Сказал, что скроется на время из города. А когда приедет, поделят все по честному. Большую часть на операцию. «отцу» Юльки, а остальное по справедливости. Так и решили. Деньги спрятали в шифоньер, доверху забитый старыми тряпками. Больше она Пашку не видела.
Уже к концу подходило лето. Операцию Аркадию Васильевичу все не проводили, о ней даже не заикались. Очередь почему-то не двигалась совсем, было ощущение, что она стала ещё длиннее.
   Юлька боялась сказать тете Любе, что нашла деньги. Она пока не могла придумать, кто ей их дал. Но вскоре они оказались не нужны.
Возвращаясь с поиска работы, так она объясняла тете Любе свое каждодневное отсутствие, она увидела у подъезда  «Скорую».Несколько человек выносили из подъезда носилки, накрытые белой простыней. Чернявый санитар её постоянно поправлял, а она то и дело сползала. Вдруг она сползла резко с носилок, видимо, зацепилась за угол скамейки. Юлька мельком увидела знакомые до боли лицо Аркадия Васильевича, и только теперь сообразила, что он мертв На лице застыло удивление Еще сегодня утром он даже сам приковылял на кухню, брился и шутил над женой. Таким он бывал редко. И вот, словно его понесли на операцию .Дождался, наконец. Но, сверху обыденно набросили простыню. С трудом поставили носилки в машину, словно дядя Аркадий упирался, не хотел уходить в никуда. Здесь уже стояла тетя Люба, соседи. Многие всхлипывали
…..
« Всё, отмучился мой ясненький,-  увидев Юльку сказала тетя Люба,-больше мы ему не  нужны..» Она смахнула слезу и пошла в дом, машина повезла
умершего в морг, а Юлька еще долго сидела у подъезда, отупело уставившись на соседний дом .Ей опять было муторно…

                Глава 3


Две недели занимались похоронами и поминками. Из школы приходили учителя. На вынос тела приходили дети. Хорошо помогли соседи
Юлька выделила денег, сказала, что накопила. Дала три тысячи, больше побоялась.: начнутся ненужные расспросы.
Теперь, она тоже работала. Взяли в школьную столовую техничкой. Платили немного, но это были уже ею заработанные деньги. Она ими гордилась и могла потратить на сладости или лекарство для болеющей все чаще тети Любы.
    Жилось ей неплохо. Правда все чаще она хотела избавиться от денег, которые они украли из машины. Просто выбросить было жаль, подкинуть кому-нибудь – глупо. А может и нет их. Забыть.! Чем больше думала, тем больше мрачнела и психовала. Случайно услышала разговор в столовой. Две воспитательницы кормили первоклассников и разговаривали о каком-то мальчике, которого будут отдавать в интернат , где-то под  Сардинском. Родители спились и исчезли, оставив его в пустой квартире. Разузнать, где находится интернат, труда не представило. В среду, подменившись, Юлька уже вскоре сидела перед совершенно седой женщиной, которая сильно курила и сморкалась. Директорша, выслушав желание дать интернату денег, обрадовалась неожиданно сильно. Договорились, что через неделю они с деньгами и Юлькой поедут в колхозные мастерские, там им «доводят ума» новенький «Беларусь».За него уже уплачен первый взнос, а остальных денег взять неоткуда. Спонсоры не особо разбегутся сейчас. Она еще долго хвалила
Юльку, что она такая молодая, но уже вписала своё имя на почетную доску интерната и в сердца воспитанников. Через неделю все получилось: Юлька легко рассталась с чужими деньгами, оставив себе на учебу. Она очень захотела учиться. После она не раз приезжала в интернат, видела, как воспитанники пашут поле, возят воду, как привыкают к труду. Директриса не обманула: среди трех спонсоров на почетном месте было вписано и её имя- Юлия Малинкина.
     В этот раз кабинет директрисы уже не казался ей таким прокуренным. Хотя все было по  старому. Немного поговорили. Попили чаю с вареньем. Затем пошли постояли на торжественной линейке, где Юльке вручили первую в её жизни грамоту за  спонсорскую помощь детскому дому. Что-то она говорила               
ребятам, кажется о любви к Родине, к труду  .Слова родились спонтанно, она никогда особо не стремилась выступать, разве что в третьем классе перед родителями, правда чужими. Свои,  как всегда не пришли, а после отец пьяный оправдывался, что не смог…..
    Через час Юлька уже стояла на остановке и ждала автобус до города. Они проходили здесь каждые три часа. Было тепло и тихо. Над головой небо было ярко голубым, а по краям уже ретушировалось белым. «Скоро пойдут дожди, это верный признак, ой не хотелось бы…»,- вспомнила она слова Аркадия Васильевича. Обычно так и случалось, накатывались приступы и дядя почти не вставал.
  Автобус пришел вовремя, и вскоре Юлька уже была в городе. Прежде чем идти домой, она забежала на рынок и .купила луку и помидоров. При выходе столкнулась с женщиной, которую узнала сразу. Хотя если бы она не окликнула Юльку, то вряд ли она остановилась. От неё узнала, что почти полгода назад
умерла её мачеха. Дом заколотили. Её искали, но так и не нашли .А на дом есть покупатели. Односельчанка просила её приехать и с домом как-то решить….
   Приехать удалось только через полмесяца. Поселок ей показался каким-то угрюмым,  одноцветным. Улочки были узкими, переулки завалены мусором.
Раньше она этого не замечала. Чтобы полюбить сильнее или разочароваться  нужно иногда выезжать за родные пенаты. По разному живут люди, можно жить не богато, но с душой. чисто, а можно опустить руки и запинаться о собственное дермо и клясть всех и вся, что грязно, неухожено. А ты не пробовал взять лопату, метлу да и размести себе дорогу, глядишь и другим захочется по ней пройти и размести ещё и ещё в другом месте. Так за мыслями Юлька пришла к своему дому. Он действительно был заколочен на совесть, ,кроме входа в дом. Его открыла трубой, которая валялась рядом. В доме было темно и сыро .Всюду валялись женские вещи .Она нашла даже чуть порванный ручной вязки свитер Положила его на кровать. Сходила в сарай, нашла немного дров и затопила печь. Затопила с большим трудом. Печь долго дымила, то разгоралась, то опять затухала. Лишь с четвертой попытки затрещала и огонёк начал охватывать дрова основательно. Запахло смолой. Этот запах помнится всю жизнь. Запах печки, запах тепла .В каждом доме он похож, и в каждом доме он разный….
   Вскоре на плите вскипел чайник .Перекусив городской колбасой с маковой булочкой, Юлька задремала, согревшись как-то разом. Она не слышала, как в дом вошли один за другим трое…Проснулась от того, что её нагло раздевали. рвали одежду и царапали остервенело и  молча. Она увидела Стаса и рядом с ним прыщавого, третьего она не знала Начала отбиваться, орала что есть мочи.
   Стало темно. Периодически возвращалось сознание,
Она видела над собой мутные оскалы зверей, рвавших её тело. Из обрывков слов поняла, что её убьют,  «Чтоб не заложила, сука»,- гундосил маленький незнакомец…
     Очнулась в холодной воде и полной темноте .Все тело саднило, словно одна открытая рана. Особенно болела голова. Она звенела, словно рядом ударяли в колокола. Тряс озноб .Попробовала встать, но доски были сколькими и грязными .Она поняла, что её сбросили в подполье .Ещё в детстве, она не раз вычерпывала ведром воду, после ливневых дождей, а отец наливал большое ведро и относил подальше от дома. Глаза, привыкшие к темноте, стали различать слева широкую полку. Она была приподнята над полом на метр, сюда обычно поднимали соленья, варенья и всё другое, что хранилось до следующего урожая. Юлька с трудом стянула с себя все мокрое, грязное, бросив всё это обратно в воду. Натянула рваный, но сухой халат. Здесь лежало на полке и другое тряпьё. Она вспомнила: этим и тряпками в сильные морозы укрывали сверху картошку, чтобы она не замерзла. Иногда открывали даже крышку, чтобы тепло из дома шло в подполье, тогда в доме становилось холоднее.  По весне картофель все равно сластил. Отец все собирался подвести новый оклад , но так и не смог.
      В сухой одежде стало чуть теплее. Юлька ногами пыталась открыть крышку, она приподнялась чуть-чуть и замерла. Как она больше не старалась, сдвинуть выше её так и не смогла. Постелив под себя старый половичок, Юлька попыталась уснуть, но сон не шёл к ней, наоборот становилось страшно .Она пыталась орать, ей даже показалось, что кто-то подходил  к дому и стучал по стене, но больше ничего не изменилось в её положении.
Времени прошло видимо немало: снова стало трясти, ей казалось, что она слышит собственные зубы, к тому же сильно затёк глаз, ощущалась большая шишка. Повернувшись на правый бок, она увидела, еле пробивающийся свет. Только теперь она вспомнила, что как только наступало лето, отец открывал маленькие оконца, и в них часто залезали чужые коты, которые ночами дрались и орали прямо под Юлькиной кроватью, и как назавтра отец шёл прибивать к оконцам плетёные из проволоки решетки. С наступлением осени он забивал в каждое оконце по кляпу- чурбашку, обернутому холстиной или другим старым материалом- загонял тепло. Подобраться удалось лишь к одному, выходившему в ограду. С трудом выбила кляп, но как не старалась вылезти- не смогла: лаз оказался слишком мал для неё. Измазавшись в пыли и вволю начихавшись, Юлька вернулась назад на полку. Сколько времени она провела  на полке- трудно сказать. Кажется, прошла ночь. Наверху заскрипели половицы, вдруг приоткрылась крышка и сиплый голос проорал:
 «Утонула, сука! Только одежда и торчит. Через два дня Мишка Чух повезет мусор на свалку, достанем и  вывезем. Там огонь сожрёт»
Юлька вжалась в полку ещё сильнее, ей даже показалось, что доска заскрипела под ней и стала сползать вниз. Но все было тихо. Наверху курили. Противно воняло дешевыми папиросами. Хотелось кашлять: уже щипало горло.
«Пошли топить баньку, а то  Стас к вечеру нагрянет из города. Гульнем сегодня.»
Голос был резкий, в перемежку с матами, его Юлька никогда не слышала. Вскоре все стихло. Юлька для верности ещё полежала, потом попыталась открыть крышку .На этот раз она поддалась сразу
Только выйдя в ограду, она поняла, что спасена. Сбросив с себя халат, она быстро обмылась в бачке. Воды было немного. Но она была теплой. Солнце стояло ещё высоко, хотя день уходил .Вернувшись в дом, она нашла полотенце,
Подошла к зеркалу и ужаснулась: на неё смотрела изможденная, вся в синяках женщина, лет сорока. Руки и грудь покрыты так плотно синяками, что ,казалось, специально разрисованы художником-гримером для спектакля.
 «Скоты проклятые, подонки, сволочи безмозглые, -снова зарыдала Юлька,- вам жить на свете нельзя» Только теперь она увидела, как заплёван пол, как он забросан окурками.
 «Устроили, гадёныши ,здесь скотный двор…»
 Она ещё долго плакала.  Ей было жаль себя, ей было жаль своего родового гнезда, заплёванного подонками, ей стало жаль отца-пьяницы и мачехи. Которая как могла растила её. Юлька окончательно решила, что сегодня ночью они заплатят за всё.
         Уже в сумерках она прошла в покосившийся гараж, там раньше стояли несколько фляг с горючим .Нашла только две фляги. Одна была пуста, но из другой удалось налить почти десятилитровую канистру бензина. Из тряпок сделала несколько небольших факелов…
    Она помнила эту баньку у ручья. В ней Стас парился не раз со своими отморозками,  а после они бежали к ручью: охлаждались. Рядом с банькой был небольшой столик с лавками. Здесь они пировали с девками….В этот раз было тихо. Юлька дважды по овражку приходила к баньке- принесла бензин и факелы .Затем на старой поскотине нашла два лиственничных кола- ими она решила, что подопрёт двери.   На столике уже был беспорядок: всюду валялись остатки еды и пустые бутылки. Она подошла к  окошечку, заглянула. Увидела смутно белеющие тела. Сколько их было- понять не смогла. Но это были они. В предбаннике узнала полосатые рубахи сиплого и Стаса, его зеленые джинсы валялись на диване .Юлька быстро подперла колом дверь, разлила бензин. намочила факелы и забросила под крышу. Выскочила, и, подперев ещё предбанник, облила все углы .Ей вдруг опять стало страшно: « Что я творю, это же грех великий, живых людей заживо хоронить в огне…» Но обида  не давала смирения…Она дрожащими руками чиркнула спичку и пламя быстро побежало по стенам…Юлька успела отбежать несколько десятков метров, а пламя уже ревело. Сухое сосновое дерево вскоре пылало громадной свечой. Юлька бежала прочь от  огня. Поднявшись на косогор,  она всё ещё видела, как освещается угол леса. Только спустя  некоторое время  зарево поблекло…
Ещё ночью она вышла к незнакомой деревушке. Пересекая огороды,  в одном из них увидела висящее бельё. Она быстро скинула верхнюю одежду, забросив всё в какую-то болотную яму с водой, надела юбку, чуть жавшую с боков и куртку, которая оказалась впору. Сев под куст у гравийной дороги стала ждать….
    Под утро была уже в городе.  Помывшись в ванной и плотно поев, почти двое суток спала На третий день сходила и поставила свечку за упокой  убиенных. Она понимала, что породила новое зло, убив этих подонков. Но оно последнее для них…Они поплатились…Она не знала, что с ней будет…Она хотела жить и быть любимой…Юлька шла по парку, слезы стекали по её щекам, моросил мелкий дождь и редкие прохожие, оборачивались ей вслед, словно понимали, что эта девочка, может быть, спасла их детей от унижения и позора….Что она имеет право жить и быть счастливой.

                2008.  п. Жигалово