Библиотека

Бывало ли когда-нибудь чувство, что весь мир хочет пройти сквозь тебя, словно через решето? Просто внезапно ворваться отчаянным яростным потоком,  проникнуть во все мельчайшие полости сознания, вымыть оттуда всё, выдавить самую твою сущность. Словно пуля, ударить в твой пульсирующий страхом и удивлением висок, и разнеся в клочья вопящее в агонии эго вырваться наружу с другой стороны? Это жуткое, до слез дикое чувство.

Мир принимает разные формы, но чаще всего, это люди. Зюскинд прекрасно описал подобный процесс. Жан-Батист Гренуй был разорван на части толпой, обезумевшей от его абсолютного, всеподчиняющего аромата. «Парфюмер» - это мрачная кровавая сказка. В жизни все, конечно, происходит куда спокойнее, без лишнего шума, без крови и частей тел. Тело вообще никто не трогает, кому оно нужно, когда есть возможность отхапать кусок побольше от самой души. Как наивен и отвратителен порой излишний альтруизм! Чем больше открываешь двери сердца навстречу людям, тем старательнее они желают еще больше расширить дверной проем, чтобы можно было уже не просто заглянуть внутрь или осторожно зайти на порог, а завалиться уверенно и нагло, в грязных сапогах, а то и вовсе заехать с разгона на танке. Дорогие мои, хорошие, ну зачем мне ваша обувь и ваша война? А даже если это нечто прекрасное? Например, огромный букет белых лилий? Очаровательные цветы, линии их чувственных бутонов завораживают, аромат кружит голову. Но если в замкнутом пространстве их будет слишком много, дышать станет тяжело, в глазах будет темнеть и рано или поздно боль заползет под уставшие полуприкрытые веки и начнёт стучать изнутри в гладкие стенки черепа. Да, иногда красота убивает. Куда же поставить все эти букеты? Ответа нет…

Или представь, что душа – это книжная полка в библиотеке. Всю жизнь ты старательно выбираешь литературу, которая украсит своим присутсвтием этот скромный полированный кусок дерева. Иногда в библиотеку заходят посетители, некоторым ты позволяешь листать свою коллекцию, кому-то даже даришь один-два экземпляра. Кто-то приходит со своими книгами, даёт почитать или просто молча ставит на полку, таинственно улыбается и уходит, не попрощавшись. Кто-то сидит в библиотеке подолгу,  старательно изучая заковыристый текст какого-нибудь философского трактата, шевеля губами и разглаживая мятые страницы в неярком кругу света от старинной лампы. Кто-то, удобно расположившись на диване, увлеченно читает фантастику или публицистику, посмеивается одним уголком губ. Кто-то просто с задумчивым выражением на лице водит пальцем по корешкам книг, достаёт какую-нибудь из них наугад, листает и ставит обратно, считая, что знает уже достаточно. Твоя книжная полка никогда не пустует.
Но иногда в библиотеке бывает день открытый дверей. Это тот самый день, когда прочищает свою медную глотку твой личный Гьяллархорн и четыре всадника седлают горячих коней. Все постоянные посетители решают зайти разом. Кто-то хочет как обычно просто тихонько почитать в стороне от городской суеты, кто-то испытывает недостаток в информации и решает забрать с собой побольше книг для изучения дома. А кто-то тащит с собой тяжелые и бесформенные баулы с макулатурой. Бесчисленное множество книг, журналов, альбомов и даже древних свитков с выцветшими чернилами, с запахом пыли и нафталина. Люди, которые несут сюда все это искренне полагают, что библиотеке нужна любая литература, которую им самим уже хранить негде, но выбросить жалко.
Начинается хаос. Руки в беспорядке мелькают вдоль книжной полки. Хлипкие и увесистые, старые и свежие, пахнущие типографией тома появляются и исчезают на поверхности доски…

День заканчивается. Солнце растягивает тени на невидимой дыбе, окрашивает стены и пол брызгами своей крови. В библиотеке тишина и разруха. Лишь только ветер с внезапным треском разламывает оконную раму, срывает серенький тюль с гнутого советского карниза, разбрасывает во все стороны вырванные страницы книг, как перья подстреленной чайки. А ты стоишь в самом центре, обнаженный и промерзший до костей на этом пепелище, оставшимся после неуемного стремления к знанию. Ветер затихает, горизонт проглатывает последние капли света и библиотека погружается в зябкие черно-белые сумерки…