Нарушительница спокойствия или благие намерения

Если бы мне задали вопрос, как точно не стоит жить и действовать и как, по преимуществу, следовало бы жить, то за примером мне далеко идти не приходится. Одна женщина (кем она мне приходится и откуда я её знаю - уточнять не буду, да это, собственно, лишнее) всячески старалась оказывать на меня влияние. Если бы Диккенса воскресили, то наверняка он списал бы с неё своего очередного персонажа. Она как никто другой за годы своей жизни не меняется, даже неприхотливый японский сад камней во всякое время не идентичен самому себе. Встреча с ней для вас неминуемо бы обернулась во вкрадчивое разъяснение того, как вы правильно себя ведёте, а как неправильно. Притом она совершенно искренне говорит, без задней мысли то, что она как раз таки с вами во всё время её монолога делает: «Я не собираюсь вам вставить свой мозг!» Она считает, что не залезает в чужую жизнь, хотя, напротив, этим с удовольствием и занимается (по тону голоса, можно подумать, что она тем самым делает вам одолжение), по-другому «залезать» в жизнь: расспрашивать, как и чем живёт человек - она считает излишним. Такие люди как она, в тяжёлую годину справляются со всеми напастями прекрасно и мужественно переносят лишения, поскольку живут по очень чётким правилам, не мыслят заоблачно и предельно дисциплинированны (как нетрудно догадаться, она того же требует от других: «Я вам не вставляю свой мозг!»), но такой человек, как она совершенно не может быть душевно близка к другим, вернее, обратное: вы будете вряд ли до конца с ней душевно близки, в противном случае, вам обеспечены бесплатные назидательные и назойливые нравоучения в любое время и совершенно бесплатно!
Парадокс: она действительно любит и может быть заботливой, её сердце трогают горести других, она может оказать поддержку и найти нужные слова, но я вряд ли соглашусь, что в её обществе можно чувствовать себя без намёка тревоги в душе. Уж больно часто её волнует насколько дисциплинированно и правильно, в её понимании, вы живёте. Это-то и делает общение с ней порой тягостным испытанием. Всегда с оглядкой на себя, как вечно провинившегося – вот основной признак, что она начала свои нотации. («Дамы и господа! Время пошло! Вам вставляют чужой мозг!») Я не поверю никому, кто с ней общался, что она не учила его жизни. Из таких людей выходят замечательные поборники за правду и справедливость. К примеру, в лице покупателя – за справедливость покупателя. Если кто-то, кто читает это в супермаркете и является его сотрудником и у него на прилавке обретается просроченный продукт, чья горькая участь оказаться в руке этой женщины, то горе вам, окаянные! Она, без малейшей излишней эмоциональности, но напористо и непробиваемо будет, буравя вас раздражёнными очами, ругать, внушать и самим тоном, как бы, взывать к совести.
В своё время, я был в совковской, имевший болезненного вида фасад, гостинице в Иванове. В номере, который я снял, не оказалось пару полотенец, в тумбочке стоял пустой пакет от томатного сока. Да, я вежливо намекнул на «непорядок», передо мной извинились: вручили два полотенца и след пребывания бывшего постояльца – пакет сока – вынесли. А теперь представьте ту особу, о которой я пишу. Если у вас есть хоть капелька воображения, и у вас уже сложилось какое-то представление о ней, то вам несложно предположить мизансцену, каковая имела бы место быть при этих обстоятельствах в гостинице.
Итак, а второй пример – я припас его напоследок, чтобы попрощаться с этой женщиной (я искренне её люблю, но мне, правда, не до душевности с ней) – второй же пример представлен моим хорошим знакомцем. Вы когда-нибудь замечали моменты истинной бескорыстной и простой красоты? Пение ли птиц, улыбка ребёнка, внезапно открывшейся перед вами пейзаж, радующая глаз точка обзора. Всё это он умел подмечать как никто другой. Если бы раздавали пояса, как у каратистов, по умению читать книгу жизни и видеть прекрасное вокруг, то его пояс – чёрный пояс. Так и в общении, он находил всегда положительные моменты в любой работе и трудах человека. В его присутствии у вас сдувается пыль с глаз души. Вы вновь, поневоле, обнаруживаете, что много есть незначительного, но чудесного и радующего сердце.
Вот есть два таких человека. Они не противоположности, никак нет. И тот, и другой по-своему любят и по-своему видят жизнь. Один человек (эта женщина) отстаивает правду и внушает свои внушения, другой же не отягощён тем, как живут и ведут себя люди. Он смотрит в книгу жизни…