Предупреждение Конроя 7

7.

- Ух ты, до чего здорово! – наконец пришла в себя Маки, потирая колено.

- Ну да, - согласился Майр, лежащий на спине и глядящий на всё это великолепие с умиротворённым выражением на лице.

- А всё-таки мы успели, - пробормотал Грядущий. – Я с самого начала и не надеялся даже.

- Ах, вот как? – возмутился Майр. – А я тебе поверил и доверил себя! А что, если бы мы погибли?

- Мы же не погибли, - примирительно произнёс Грядущий.

- Мисс Сетти её орудие труда укокошило, - некстати уведомила Маки.

- Может, это и к лучшему, - сказал Грядущий. – А сейчас на том месте здоровенная горящая яма. Кстати, почему это нам так удобно лежать?

- Мы приземлились на чьё-то выстиранное бельё, - доложил Майр. – Ох и влетит нам от хозяйки!
- Плевать ей будет на бельё, когда сюда пожар придёт, - отозвался Грядущий. – Ветер-то сюда.

Ветер действительно был – так, небольшой горячий ветерок, доносящий запах гари.

- Если так, то, может, и нам надо сматываться? – спросила Маки.

- Не помешало бы, - сказал Грядущий.

Маки и Майр встали на ноги первыми и помогли подняться Грядущему. Помятые и прихрамывающие, они отправились домой.

- Что там было? – допытывалась Маки у Майра. Тот рассказывал:

- Мы туда залезли, а там эти типы шестипалые так и шастают, что-то включают, чем-то щёлкают… Мы хотели то, что они включили, выключить, но тут они маленько возмутились и полезли драться.

- Ну да, так я и поверила, что они первые начали! – не выдержала Маки.

- Нет, честно, мы первые никого не трогали… Я там одного стукнул, но это роли не играет. Они как начали защищаться, так что мы еле до второго блока дорвались. Они не хотели нас пропускать и всё время третий норовили вскрыть. Но мы им не разрешили.

- Это как? – повернулась Маки к Грядущему.

-Просто. Во втором блоке был специальный щиток на случай несанкционированного вскрытия блоков. Я там нажал на рычажок, и третий блок намертво заблокировался, так что его теперь ничто и никто не откроет. Он надёжно сработан, вон даже взрыв второго блока выдержал. Вот и всё. Но они, конечно, очень сопротивлялись.

- А что у тебя с плечом?

- Так, ерунда. Один там укусил… Больно, конечно, но скоро пройдёт.

Но это оказалась совсем не ерунда. Дома Грядущему стало плохо, поднялась температура, плечо опухло и болело. Неопытная Маки сумела всё-таки довольно сносно промыть рану, обработать её антисептиком (она откуда-то знала, где хранится антисептик) и перевязать.

Грядущий забылся тяжёлым неспокойным сном, а Майр принялся расхваливать себя и Грядущего перед Маки, причём наполовину его рассказ даже был правдой.

Потом по телефону позвонил продавец масок, попросил Майра к аппарату и просто сказал ему «спасибо» без лишних объяснений, и Майр воспринял это как должное.

За это время толчкообразно земля под городом ещё сократилась, дома озабоченно поцеловались стенами, деревья полезли друг на друга, люди немножко попаниковали и успокоились. Теперь разве что в парке и на площадях можно было чувствовать себя в относительной безопасности. Так что мимо домика Грядущего постоянно шныряли толпы народу, что никому из жителей домика не нравилось.

- Интересно, когда это случится? – спросил Майр.

- Что? - не поняла Маки.

- Всё сожмётся и съёжится. Люди будут на головах друг у друга сидеть, на трубах и на деревьях?

- Весьма вероятно.

- Нет, тогда они зарвутся к нам и будут жить везде. Вот на плите – четыре сидячих места для не очень полных людей. В раковине кто-нибудь один уместится, в мусорном ведре – небольшой ребёнок, - продолжал планировать Майр. – Только сколько всё это продлится?

В окно заглянула звериная морда, обслюнявила стекло и исчезла. Все уже настолько привыкли к непонятным тварям, шастающим по городу, что никто их не пугался. Да и трудно было отличить человека в маске от такой твари. Теперь уже люди без масок выглядели как-то странно, голо, неприлично. Судьба уже мало кого интересовала, а точнее, каждый более-менее мог её себе представить. Когда кубарем катишься с горы, думаешь скорее не о завтрашнем дне, а о том, как вот-вот приземлишься или – за что бы схватиться. Жить стало не на что, да и магазины перестали работать, и питались только благодаря старым запасам в квартире предусмотрительного Грядущего.

Самому Грядущему лучше не становилось. И что уже только Маки не перепробовала – всё зря. У Грядущего стойко держалась температура, плечо жутко опухло и почернело, однако все ткани там были живые. Грядущий почти не приходил в себя от боли, и Маки неумело делала ему уколы, после которых он ничего не чувствовал и почти всё время спал, а когда не спал – метался в лихорадочном бреду. Притихший Майр сидел у изголовья постели Грядущего и жалел своего друга, заботливо поднося к его губам кружку с целебным отваром, приготовленным Маки. Делать было совершенно нечего. Маки пыталась найти врача для Грядущего, но безрезультатно, и они с Майром целые дни напролёт пялились друг на друга и гадали, что же будет.

Электричество пропало вообще, по городу рыскали голодные полутвари-полулюди, перебираясь через завалы и заторы на том, что осталось от улиц. Всё, что раньше хоть создавало видимость работы, остановилось. Город умирал и без того, что неумолимо сокращалось жизненное пространство. Хорошо ещё, функционировал водопровод. И сомнительно было, что если разрушение города остановится, оставшиеся в живых смогут продолжать жить, точнее – влачить жалкое существование, потому что запасы продовольствия в считанные дни были уничтожены, а новых сделать было не из чего – не осталось земли, где можно было бы посеять хотя бы горсть пшеницы. Белая пустыня наступала со всех сторон, а земля, плодородная почва исчезала, превращаясь в щебёнку и песок.

Один раз в гости припёрся продавец масок. Маки почему-то боялась его до содрогания при упоминании, и предоставила вести беседу с ним Майру. Продавец мялся у порога, держа свой странный головной  убор с зеркалами и перьями в руках, а Майр терпеливо выжидал, надеясь услышать из уст гостя о цели его визита. Маки, подглядывающая из прихожей, ушла, и незваный гость заговорил, смущённо переминаясь с ноги на ногу и бормоча вещи совершенно несуразные, однако Майр внимательно его слушал – делать-то всё равно нечего, хоть с тоски на чёрное небо вой.

- Не думал я, что всё таким образом обернётся, - признавался продавец масок. – Шёл вот сюда такой радостный, счастливый… Сначала, правда, твоих опекунов сюда принесло, и я подумал, что непременно и ты заявишься. Жалко мне было их уничтожать, вот и вытащил в эти места вместе с квартиркой в последний момент. И рисковать, знаешь ли, не хотелось, - они погибнут, а другие наподобие тебе могут не встретиться. И тебя потерять я не могу.

- Почему? – спросил Майр, ничего не понимая.

- Нужен ты мне… Хотя бы ради меня самого. А, зачем тебе это знание? Никак я не ожидал, что этот малопримечательный мирок окажется сильнее меня. Ни под каким предлогом не отпускает, даже мёртвого! Я бы умереть попробовал, но не уверен, что он меня вышвырнет. А мёртвому на одном месте долго оставаться тоже нельзя. Вот и приходится ждать гибели мирка… Видно, переброска иномирцев сильно его встряхнула, спровоцировала исчезновение пространства под городом. Если бы только мы с тобой явились, всё обошлось бы, а тут меня угораздило прихватить твоих друзей. Хотя иначе сидели бы мы с тобой оба до позеленения и расцветания новой Вселенной, поскольку город в белой пустыне мог бы так медленно угасать веками. Он мне не подчиняется, и я боюсь. Поэтому и дал тебе задание насчёт секретной лаборатории – откуда мне знать, не был бы ядерный взрыв губительным для меня? Остались бы ядовитые руины посреди пустыни. И я… Надо каким-то другим способом повлиять на кончину мира. Я вот придумал возмущение, и оно вызвало к жизни новых существ, которых  эта планета не потерпит. По пути сюда я нашёл одно место, где водились некие создания… Паразиты… Я их продавал здесь, но никому уже не нужны маски. Если такую маску носить на лице больше часа, она выпускает тонкие – тоньше волоса – щупальца, которые проникают в кожу, разветвляются и прорастают в мозг. После этого у человека не возникает желание снять маску. А если он всё-таки снимает – это очень болезненная для него процедура. Чем больше носишь маску, тем больше срастаешься с ней в прямом смысле слова. Она влияет на твои мысли и поступки и мало-помалу приобретает власть над тобой, руководит тобой и изменяет тебя по своему подобию. И ты становишься тем, что изображает маска, плюс к этому человеческая хитрость, жестокость и злоба, а также – почти человеческий разум. Так что людей в городе почти не осталось, а те странные твари – это уже почти звери. Так вот я и говорю: когда в них не останется ничего человеческого, город отторгнет их, и всему наступит конец, а мы с тобой и твоими дружками снова станем свободными. Может быть, ждать совсем недолго. Нам остаётся только надеяться. И следить за тем, как бы развеселившиеся люди, играющие в маскарад, не растерзали наши жаждущие покоя пленённые тела. А маски мои оставшиеся расползлись по городу и охотятся на редких настоящих людей, так что вы там поосторожнее. Ну, вот мне и пора. Может, зайду ещё как-нибудь на досуге. Пока! – продавец масок развернулся и пошёл прочь, аккуратно прикрыв за собой дверь. Майр постоял ещё немного, задумчиво почёсывая пальчиком макушку и глядя на дверь, а потом побрёл на кухню, попил воды и заглянул к Грядущему.

Грядущий спал, сильно вздрагивая во сне. Выглядел он не лучшим образом: глаза провалились, вокруг них появились тёмные  круги, а лицо было бледным. Майр, преисполненный жалости, погладил Грядущего по голове, чем его и разбудил. Грядущий открыл мутные глаза с расширенными зрачками; взгляд был далёким, невидящим, отсутствующим. Грядущий рывком поднялся, громко прошептал: «Чудовища!» и упал на подушку, закрыв глаза. Майр легонько взял его за плечи, предупреждая новую попытку подняться. И потому он заметил, что на ране на плече у Грядущего ослабла повязка, насквозь пропитавшаяся какой-то прозрачной липкой жидкостью. Майр незамедлительно решил поменять повязку и начал осторожно разматывать бинты. В комнату как раз вошла Маки. Она приблизилась к постели Грядущего и, увидев рану, вскрикнула. В ране что-то было – как раз на уровне плечевого сустава торчало что-то гладкое, блестящее, нежно-розового цвета, слегка пульсирующее, перетянутое тонкими ниточками жилок и похожее на бутон розы.

- Что это? – внезапно охрипшим голосом спросила Маки.

- Если бы я знал, то было бы ответительно, - пожал плечами Майр, разглядывая «бутон». – Но всё дело в том, что я не знаю. Перевяжи ему плечо.

- Я? – испугалась Маки.

- У тебя это хорошо получается.

- Тогда побудь со мной рядом… А с этим как быть? Может, как-то удалить?

- Принести тебе ножницы?

- Майр, мне не до шуток!

- Как хочешь, - Майр уселся на свою раскладушку и воспитанно сложил руки на коленях. Маки начала делать перевязку и почему-то плакала. А Грядущий дёргался всем телом, когда она нечаянно касалась его «бутона».

- Его поливать надо, - вдруг сделал вывод Майр, внимательно разглядывая свои ногти.

- Чего? – ещё больше испугалась Маки.

- Цветы… Их ведь поливать надо…

- Цветы? Почему ты так решил?.. Вообще-то да, похоже на цветок. Знаешь что, принеси-ка мне чашечку тёплого крепкого сладкого чая для Грядущего, а то он в последние дни ничего есть не может, так хоть пусть попьёт.

- Вот, правильно! – обрадовался Майр и ускакал на кухню. Он где-то раздобыл фарфоровый поильник и заботливо заправил его требуемым напитком, попробовав пальцем, не горячо ли. Чай получился ни холодный, ни горячий, и Майр потащил его Грядущему.

Грядущий пил, не открывая глаз. На бледной коже, обтянувшей скулы, появился слабый румянец. Майр и Маки заулыбались.

Поскольку Майр вызвался дежурить возле Грядущего и не спать, Маки ушла к себе в комнату. Ночь выдалась спокойная, лишь вдалеке что-то гремело – вероятно, опять городское пространство сокращалось. Майр по установившемуся обычаю слово не сдержал и благостно забылся приятным лёгким сном. Впрочем, он всегда спал довольно чутко, так что если бы что-то происходило, он бы непременно проснулся.