Эпилептичка

 
Экий же народ не общительный, Федору явно было скучно. Еще когда он заходил в электричку, стрельнул глазами по молоденькой проводнице. Какая же она ладненькая, сапожки модные, стрижка под  Миррей Матье. Он постарался обратить на себя внимание, сказал что-то «оригинальное», вроде «Денек то хороший будет!». В результате получил лишь стеклянный взгляд, который скользнул по нему, а потом мимо и вызвал едва заметную скептическую гримасу в виде опущенного вниз уголка рта.
Не тот – подумал про себя Федор и, кряхтя, полез в вагон.
А ведь когда-то не было женщины или девушки, которая бы не обратила на него внимания…
Надо бы поспать впереди трудный день, но не спится, мысли разные лезут в голову.
Федор опустил кресло, прикрыл глаза в надежде хоть немного поспать. Но сон не шел, предстоящая командировка в Москве не давала покоя. Столько надо было сделать и только от одних этих мыслей гудела голова и ноги. Ноги - это всегда память о Москве, когда носишься по магазинам и в конце дня уже не чувствуешь ног. И всякий раз, когда вспоминаешь Москву, память «услужливо» предоставляет это ощущение «гудящих ног».
Федор попытался устроиться поудобней, повернулся в другую сторону. Неожиданно. Его внимание привлекла, сидящая напротив девушка. Ее быстрые судорожные движения, а особенно странный взгляд, ему сразу что-то напомнили. Он еще не мог оформить в сознании что, как девушка встала и, сделав несколько шагов, рухнула в проход, гулко ударившись головой об пол.
Тело забилось в крупноразмашистых судорогах. Федор сразу понял, что напоминали ему движения и взгляд этой девушки. Это была предэпилептическая аура, которую он не раз наблюдал в клинике и сейчас, на полу в вагоне электрички произошел развернутый эпилептический припадок.
В два шага Федор оказался рядом с ней. Одну руку под затылок, чтобы не билась головой об пол, другой фиксировать тело. Следить, чтобы не запал язык, чтобы не задохнулась – голову слегка набок.
Судороги стали бить чаще но мельче, сейчас будет тоническое сокращение всей мускулатуры. Федор приготовился, он большой сильный мужчина едва сдерживал хрупкое тело девушки.
В вагоне поднялся шум, послышались испуганные возгласы.
Кто-то кинулся в страхе прочь, кто-то ринулся помогать – кричали – надо делать искусственное дыхание, звали проводника.
Федор рявкнул – замолчите! Не мешайте – и, ткнув в бледного юношу пальцем, сказал – иди сюда, держи ноги, это эпилепсия, сейчас пройдет.
По проходу бежала испуганная, без кровинки в лице проводница. Не дав ей раскрыть рта, Федор скомандовал – быстро нашатырь. Она кивнула и побежала назад.
Наконец тело девушки выгнулось в последней титанической судороге, челюсти сжались и Федор с удовлетворением отметил, что она не прикусила себе язык. Потом тело сразу обмякло, на губах появилась пена и в виде маленькой струйки пролилась на пол.
Дыхание стало хриплым – все…
Приступ кончился, теперь она медленно придет в себя.
Пришла проводница с нашатырем. Федор открыл пузырек и дал понюхать бледной как полотно проводнице. Она вдохнула и мотнула головой, на глазах появились слезы. Федор прочел в них испуг и благодарность. Он наклонился и дал понюхать пары нашатыря, все еще лежащей на полу девушке. Она испуганно открыла глаза, не понимая, где она. Девушку посадили, и Федор кратко объяснил ей – у вас был приступ эпилепсии, сейчас все в порядке, вам лучше поспать. В Москве вас молодой человек проводит в мед пункт, он указал на молодого человека, который держал ей ноги. Тот удивленно вскинул брови, но безропотно кивнул, под тяжелым взглядом Федора. Спасибо – сказала девушка, и Федор ощутил ее слабое рукопожатие.
Проводница подсела к Федору и, прикоснувшись к его руке, сказала – спасибо вам, а тоя так испугалась, со мной никогда такого не было, а вы врач – в глазах ее сквозил восхищение и интерес. Федор кивнул, а про себя подумал – рассмотрела. Куда же она смотрела раньше, кого же она во мне увидела сразу, старого ловеласа, наверное, а теперь видит героя. А кто же я на самом деле-то?
Чего же тогда стоят ее интерес, восхищение или презрение. Почему люди так слепы друг к другу?
Проводница продолжала восхищенно смотреть на него, что-то щебетала, но он ее не слушал, он был занят своими мыслями. Что я к ней прицепился, а что она должна видеть? А сам то ты людей сразу видишь или только перья, которые они тебе показывают. Девушка, заметив, что он ее не слушает, улыбнулась, пожала ему руку и побежала заниматься своими делами.
А Федор, устроившись поудобней предался своим мыслям, который навеял на него, случившийся эпизод.
Павлин, распуская перья, предстает перед самкой в лучшем свете и добивается своего. А человек? Федор знавал очень многих людей, которые могли пустить пыль в глаза, навести туману, потом, конечно их раскусывали, ставили на место, но это уже было потом. Пару лет они жили с предметом своего обожания, с теми, кого охмурили. Они получали эффект! А потом? А потом, возможно, и любовь сама по себе бы остыла. Значит тактика правильная?
Он вспомнил одно своего знакомого, который придерживался совсем другой тактики. Он представал перед предметом своего обожания в самом, что ни на есть неприглядном виде, говоря, что если она его такого полюбит, значит это любовь настоящая. А если я ей скажу, что у меня трехкомнатная квартира,  машина опель – рекорд, двухэтажная дача, то любить будет она не меня, а мое богатство.
 Может о прав, но почему до сих пор не женат?
Наверное, любая девушка, принимая ухаживания молодого, а возможно и не молодого мужчины, понимает, что он распускает перья и проводит коррекцию на то, что там за фасадом. А если он, ухаживая, предстает не в лучшем виде, что же там за фасадом тогда?
Нет, все-таки надо показать себя, надо распускать перья или искать, а возможно и искусственно создавать, ситуации, в которых мы бы выглядели  лучше или, по крайней мере, оставались самими собой.
Тогда нас могут разглядеть и оценить по достоинству.
Федор ослабил галстук и снова углубился в размышления.
Значит, чтобы меня разглядели, я должен быть рядом с этой эпилептичкой, и когда она будет грохаться в обмороки, я буду спасителем и предстану в наилучшем свете – подумал он. Сама мысль была настолько комичной и необычной, что Федор улыбнулся.
Однако, интересно, и он принялся развивать мысль дальше. Возможно, мы и стремимся к ситуациям, в которых предстаем в лучшем виде и любим людей, которые в этом нам помогают. Мы любим тех, кто будит в нас наше лучшее скрытое, тех, кто помогает нам лучше увидеть себя самих? И неважно как они это делают, важен результат. Если в присутствии некого человека мы чувствуем себя самими собой и раскрываются наши лучшие качества, разве это не плюс нам, разве это не несет нам удовлетворение, разве это не любовь к этим людям? Ну, пусть элемент любви.
Значит, шутки в сторону, не будь этого приступа эпилепсии меня никто и не принял бы за того кто я есть. Я был бы просто старым ловеласом, по крайней мере, для этой молоденькой проводницы точно.
Федор вспомнил американские боевики с участием Сталлоне, Шварцнейгера, Ван-Дама. Эти герои, которые могут крушить своими мышцами. А в жизни? Простой жизни, когда надо просто работать, тянуть лямку, растить детей, сострадать, терпеть однообразие. Кто они эти люди в простой бытовой обстановке – заурядные пустышки. Пожалуй, их никто и не заметил бы.
А Боря Ельцин хорош был в хаосе, когда он повел за собой, принял решение, взял инициативу на себя. Он очень хорошо смотрелся на руинах бывшей страны, которую же сам и развалил, чтобы добиться власти и покрасоваться на танке. Когда же пришло время просто работать и каждодневным методическим трудом восстанавливать осколок СССР – Россию, он заскучал и попивать стал. Без хаоса он никто. Страшно подумать что было бы если бы еще пару лет он остался бы у власти. Пожалуй, он придумал бы еще какой-нибудь хаос похлеще чем Чечня, чтобы оттенит свои «достоинства».
Возможно, мы бессознательно стремимся к ситуациям нам выгодным, в которых нам комфортно, иногда впрочем, и за счет комфорта и благополучия других. От этой мысли Федору стало немного не по себе, так как она сразу потащила за собой другую – а что же за ситуация или среда нужна мне для того, чтобы я чувствовал себя комфортно и смог на все сто проявить себя – подумал он. Неужели боль, страдание, больные и страждущие? Да, хороша же у меня жизнь – Федор поежился, вытянул ноги вперед, но уже не мог оторваться от темы, которая велела  его все дальше и дальше.
Он вдруг понял, что методически делал из своей жены невротичку, а потом пытался вернуть ее в нормальное состояние. Что он дома продолжал играть в больницу. Только когда он выписывает пациентов, то расстается с ними,  а жену он не доводил до полного выздоровления, начинал лечить снова. Неужели ему больше нечем было удержать ее, и он склонял отношения с ней к отношению врач - пациент? Естественно, она не выдержала. Кто виноват, что они расстались. Раньше он был уверен, что она предала его и сбежала, теперь начали закрадываться сомнения.
Нет, это абсурд, так любую мысль можно довести до абсурда!
Да, конечно абсурд, Федор вздохнул и пошел в вагон-буфет, скорее, что бы уйти от этих мыслей, чем что-нибудь выпить и размять ноги.
Однако, мысли не отпускали. Он шел и думал – если посмотреть вокруг, то сразу бросается в глаза: учитель жениться на ученице, врач на пациентке, машинист на проводнице, секретарь политической партии на верном товарище по партийной работе, вышибала на проститутке и т.д. список можно продолжать бесконечно.
Природа не балует, где легче проявить себя там и скорее оценят. И Федор понял, что обречен несмотря на кажущуюся свободу. Мой удел больные и страждущие – заключил он.
Придя назад в свой вагон, Федор присмотрелся к эпилептичке. Хрупкая, утонченная натура, едет одна, куда? Стройная под 170 см. белокурая, не от мира сего, сразу видно по внешнему виду и манере говорить интеллигентка, скромно одета, больна.
Это твоя героиня – подумал Федор.
И чем больше он думал об этой девушке, тем больше она его начинала интересовать.
«Уважаемые пассажиры поезд прибывает на конечную станцию Москва, счастливого пути».
Федор даже вздрогнул так неожиданно быстро он приехал в Москву. Он вдруг подошел к девушке, с которой случился припадок и твердо сказал ей и парню, который все еще держал ее за руку – я отведу Вас в медпункт. Возникла тягостная пауза, парень никак не хотел отпускать девушку, тем более, что Федор сам наказал ему вести ее в медпункт. За время пока они ехали, очевидно, успели познакомиться.
Федор упрямо ждал. Обстановку разрядила девушка. Она высвободила свою руку из руки парня и, встав, взяла Федора под руку – я вам буду очень благодарна…
Они пошли по проходу в гудящую и снующую, многоликую и многострадальную столицу России…