Аутодафе

Аутодафе.

Посвящается Панкратову Антону, без которого этого произведение не появилось бы на свет.
Человеку, который мог стать для меня всем, но так и остался ничем – бледным наваждением, памятью, занозой в сердце.
Посвящается  Дарконту.
Особая благодарность Лиону Фейхтвангеру, и его роману «Френсис Гоя», а так же словарю Ожегова и испанскому языку в целом.

Аутодафе – публичное сожжение еретиков и еретической литературы в Средние века по приказу святой инквизиции. (Словарь Ожегова)
Аутодафе (auto da fee) – самовозгорание, самосожжение (дословный перевод) исп.
Аутодафе – добровольное восхождение на костер, признание своих грехов, добровольное соглашение на наказание. Например, на «провинившегося» надевают своеобразную «пижаму» и колпак, усаживают на помост и возят по всем улицам города. Люди с удовольствием всячески издеваются над этим человеком. Это самый безобидный вид «аутодафе».


                Предыстория

Третьи сутки льёт дождь. По лесу, в шуме дождя  идет человек в черном насквозь промокшем шерстяном балахоне. В башмаках хлюпает вода. С низко надвинутого, скрывающего лицо путника, капюшона весело стекают дождевые струйки. Мокрые ветки хлещут путника. На балахон прилипли обрывки листьев, сосновые и еловые иголки, мелкие ветки запутались в многочисленных складках одежды.
 Человек спокоен, шагает легко, тем самым небыстрым размеренным шагом, что способен за день съесть десятки миль, принося хозяину неспокойных ног минимум неудобств.
Ему предстоит еще неделя пути, если идти пешком.
Сейчас человек идёт по тропе, что выведет его на торговый тракт. По дороге было идти, конечно, проще, а по лесу он срезал тот громадный крюк, что дорога делала в этом месте. Тропинка выводит к дороге, та – к старой придорожной таверне, в маленькой деревне, далее – к более крупным поселениям, ну а уж, еще дальше, в двух неделях пешего пути, стоят  города. 
Он решил сегодня переночевать в таверне, чтобы к завтрашнему дню быть сухим, сытым и отдохнувшим.
Маленькая, почти незаметная, извилистая тропинка,  вывела его к песчаной, набухшей от воды  дороге. До ближайшего поселения три часа ходу. Эти три часа он так же мерно отшагивает милю за милей, словно это не человек, а хронометр.
Путник дошёл до старой крепкой таверны, той, что строят на века, и которая ещё долго стоит даже после исчезновения поселения радом с ней – лишь бы рядом была дорога. Одно из немногих строений, целиком из камня  с крепкой крышей, покрытой некогда ярко красной глиняной черепицей, ныне позеленевшей от дождей и времени. В таких деревнях такая таверна – большая редкость. Но по дороге проходит большой торговый тракт, и дорогое строение уже дясятки раз себя окупило, даже не смотря на постоянные потасовки местных жителей между собой и заезжими гостями.
Впрочем, путники – основной источник дохода почти всей деревни, так что их не особо трогают.
Стукнул костяшками пальцев в старую, на вид тяжелую, слегка отсыревшую от долгого дождя дубовую дверь. Тёмная дверь негромко зазвенела. Послышались быстрые шаги, скрежет отодвигаемого засова. Дверь распахнулась. Высокий, полный хозяин в тёмно-синем кожаном  фартуке,  надетым поверх простой рубахи и тёмных лёгких штанов,  проворно отскочил, давая пройти; снова закрыл дверь на тяжёлый засов. Отодвинул скамью, протер старый потрескавшийся стол. Естественно, что в таверне нет обычных  деревенских завсегдатаев. Но, странно, в ней нет и посетителей, что остались бы дожидаться хорошей погоды, пойманные дождем во время пути или отдыха в таверне. Точнее, почти никого нет. Кроме свалившегося как снег на голову хозяину путника, в заведении ещё двое путников, которые остались здесь. Но, впрочем, их почти не слышно и видно. Они сидят в дальнем углу, пьют подогретое вино и тихо беседуют друг с другом. Дорогие дорожные одежды, у каждого как минимум по клинку и паре кинжалов в запасе. На вошедшего обращают минимум внимания, мельком осмотрев, возвращаются к своей неспешной беседе и трапезе, с какой-то невнятной едой.
В остальном, зал таверны, естественно, пустует. Свет дают лишь несколько плошек с дешевым чадящим маслом, поставленные на столе пары и на стойке. Человек прошел в зал, сел за стол. Хозяин спешно принес горячую мясную похлебку, жареного гуся и бочонок лучшего пива. Нежданный гость довольно быстро  покончил с едой и приступил к дегустации напитка. Остальная посуда будто растворяется в небытие, спешно и практически бесшумно унесенная хозяином – тот всегда чувствует особых гостей и не задает лишних вопросов, стараясь сделать все как можно лучше, и не слишком суетясь…
В стеклянной, слега обгрызенной, запотевшей  кружке пенится и пузырится терпкое  и в тоже время сладкое янтарное пиво. В нём сочетается запах лета, лёгкий запах хмеля и солода – так тут готовят пиво. Гость словно медитирует на кружку.  Сначала исчезает из восприятия старая таверна. Затем ближайшие столики, а после - усталость. Осталась потрескавшаяся от времени поверхность потёртых матовых досок старого стола, и плошки с чадящим жиром, создававшие неровный круг света, да кружка пива. Человек осторожно продевает пальцы в ручку, немного медлит, и сжимает их. По пальцам  побегают хрусталики холода. Позванивая и пощипывая, волной прокатываются по руке, голове, по всему телу. Человек прищуривается, поднимает кружку, вдыхает запах и отпивает только пену. Пена холодом обожгла рот, задев все вкусовые рецепторы. Потом он глотнул сам напиток…..
Он выпил одну кружку, наполнил во второй раз. Поднял её и посмотрел на просвет. В янтарном пиве забились изломанные огоньки плошек. И, кажется, что этот огонь в пиве, и что человек пьет не пиво, а ледяной огонь.
Кружка опустела, опустилась на стол. Человек встал и направился в сторону старой лестницы, что ведёт на второй этаж к комнатам. Хозяин выскочил из-за стойки, опередил гостя и, звеня ключами, провожает его до комнаты, где уставшего с дороги путника ожидают разожжённый камин и постель – это всё, что сейчас ему требуется.
Темно, тепло и немного сыро. Окна закрыты бычьим пузырём, от того мутные, свет сейчас не пропускают. Да и было бы что пропускать, за окнами уже темень непроглядная, а дождь продолжает лить, как будто собрался вылить весь летний запас скопившейся влаги.
В комнате есть камин, грубо сколоченный некрашеный деревянный сундук для вещей с крупными дужками для замка, но без самого замка; вместо кровати – так же грубо сколоченный подиум, на нём  подобие матраса, даже застеленного серой тряпкой, парой потрёпанных временем одеял, подушки.
У окна – стул, вместо стола, при желании, можно использовать и сундук.
Хорошо, хоть не слышно топота крохотных лапок мелких въедливых насекомых, от которых приходится потом с таким трудом избавляться.   
      Путник разделся полностью. Протер влажное от дождя тело неким подобием полотенце, что заранее было повешено хозяина таверны на спинке стула; и то и другое в данной местности было редкостью. Путник повесил одежду на спинку стула и  придвинул вместе с башмаками поближе к огню. Лёг спать.
Сон его наполнен странными тёмными мечущимися видениями. Проявляются кричащие девичьи лица, какие-то животные, виселицы, огонь. Огня особенно много. Человека всегда и везде преследует огонь. Во сне он своими руками сколачивает из свежих досок помост, лесенку к нему. С особой тщательностью он вырубает, выстругивает  и устанавливает столб на помост. Веточка к веточке прикладываются, образуя вокруг столба кольцо хвороста, который на рассвете вспыхнет, сжигая еще одну «ведьму».   Простой люд ахнет. Будет молча смотреть, и ощущать запах горящей плоти; слушать крики, и ненавидеть. Им, конечно, скажут, что так надо, да они бы сами свершили правосудие без суда и следствия, но этим должен заниматься тот, кто этим занимается всегда. А они будут ненавидеть. Ненавидеть эту ведьму, пропахшую серой и кровью младенцев, совершенно справедливо сжигаемую здесь, на этом костре.   Ненавидеть эту площадь, на которой навсегда смешался запах пряностей,  горячей выпечки, свежей и подгнившей рыбы, мяса, фруктов, овощей; и запах гари, человеческой крови и пота, запах страха.
Ненавидеть тех, кто это делает, кто поневоле заставляет смотреть, безотрывно смотреть на пожираемую огнём плоть. Ненавидеть себя за то, что они ничего не могут сделать, а просто стоят и смотрят. В душе у каждого навсегда останется этот костёр, если он видел его хотя бы раз.  Ненависть. Страх. Огонь…
…Рано утром человек просыпается оттого, что вокруг необыкновенно тихо. Не капает дождь, никто за стеной громко не ходит, не шаркает,  не разговаривает. Птицы еще не проснулись. За окном еще темно.
Человек встаёт, быстро моется в лохани с ледяной водой, приготовленной в соседней комнате специально для него (вот что значит важная персона!), наскоро обтирается приготовленным жестким полотенцем, подобном куску шерстяного одеяла; одевается. Собрался и вышел из комнаты. Бесшумно спустился по деревянной поскрипывающей лестнице, подошел к стойке, положил несколько золотых монет и ключи от комнаты.
Дошел до двери, открыл засов, бесшумно вышел.
На улице туманно,  ещё пока темно, воздух влажный и свежий, на листьях крупные капли росы, под ногами хлюпает. Ожидается жаркое солнце и абсолютное безветрие – здесь всегда такая погода.
Пока солнце не начало припекать, путник добрался до конюшни, заплатил за  коня, вывел его из конюшни, вскочил на него весьма резво и направил галопом в сторону невидимой пока ещё цели.
На третий день пути впереди уже видна цель его поездки – среди пышных зеленых лиственных деревьев и цветущих кустарников возвышается огромный монастырь и, заодно постоялый двор для странствующих монахов и инквизиции – Зерденский монастырь Серого Камня. В военное время высокие мощные  стены  из серого камня укрывают множество людей. По всей стене, на расстоянии полёта стрелы друг от друга,   построены укреплённые  сторожевые башни. Тяжёлые, окованные металлом ворота бесшумно открылись, пропуская наездника внутрь, и так же бесшумно закрылись за ним. Человек добрался до своей цели.
Его накормили, напоили, проводили в келью, что бы тот  отдохнул. В полдень звякнули колокола раз и другой, призывая на сбор в главный зал  монастыря. Человек встал, вышел из кельи, последовал за группкой  монахов, изредка кивая им на приветствия.  Простые шерстяные одежды, подвязанные как будто верёвкой. Идущему вслед гостю видны большие  капюшоны, широкие спины и лысые макушки  монахов.
Главный зал огромен, холоден и  находится в полумраке. В витражные оконца лезут солнечные лучи, граня зал мелкими разноцветными бликами света. Стройные витые колонны, стремятся ввысь, переплетаясь сложным узором под самым потолком. По зале расставлены скамьи, на которых уже чинно восседают группками, как большие, но глупые голуби, монахи.



Человек прошел в середину зала и сел на предназначенный для него стул. Все собрались. Вошел  Великий Святой Инквизитор, присланный от самого Папы Римского, Иннокентия IV. В зале полная тишина. Слышно как пропорхнула за окном  мелкая ласточка.
Инквизитор помолчал, прочитал молитвы и начал говорить.
- Все  мы знаем, для чего здесь собрались. Это человек, что сидит перед вами в центре зала. Мы решаем его дальнейшую судьбу, и должны сделать всё, чтобы решение было соответствующим к случаю. Человек будет молчать, ибо он лишен права слова и, временно, своего имени. Он всю свою сознательную жизнь посвятил Инквизиторскому делу, а значит – служению Богу. Это самый беспристрастный и неподкупный судья за всю историю католической церкви. Возможно, сам Бог отметил его для этого нелёгкого пути. Свою просьбу, весьма странную и необычную для нас, он послал самому Папе Римскому два года назад. Все это время за его деяниями следили, и посылали строгий отчет его Святейшеству. Сегодня же произошло нечто особенное. Сам папа дал ответ, как поступить нам с этим человеком, но он позволил нам решить, подходит он к этому человеку или нет. Каждый из вас ознакомлен с письмом. Каждый, но не все.  Пока участь нашего гостя не будет решена, он не узнает, что же сказал Иннокентий IV.
Потом путника вывели из зала и продолжали уже без него.
…Время к вечеру, жара спала. Человек прогуливается по монастырскому саду. Он ни рад, ни расстроен. Он спокоен. И - свободен. Ни одна эмоция, ни одно чувство не задевают его отчищенное сознание. Он понимает красоту и искусство, у него есть вкус. Но чувства - лишние. Правда, он не очень хорошо знает, что это такое, но это не особо его заботит.
 
Сад большой, видно, что трудились над ним долго, с любовью и радостью. Самые разнообразные цветы, кустарники, карликовые деревца, растут в нём. Прекрасные палисадники,  ряды плодовых деревьев и грядки с овощами, пересекают многочисленные извилистые тропинки, аккуратно посыпанные свежим песком и выложенные по краям разноцветными камнями и черепицей одного размера. Тропинки упираются в жилые строения, костёл, хозяйственные строения и высокие стройные, совсем крохотные беседки, напоминающие кельи. Здесь всегда спокойно и тихо, будто время остановилось.
Зазвонили колокола, зазывая на вечернюю службу. Костёл красив, тонок, и чуть ли не прозрачен. Католики построили его в готическом стиле, не забыв украсить  по бокам башенками. В отличии от всех остальных построек он идеально белого цвета и разве что не светится снаружи.
Никакого лишнего декора. Его окна, крыша и двери лишь украшены стрельчатыми барельефами, светло серого оттенка, отчего кажутся серебристыми. На входе  в костёл - миниатюрная Пресвятая дева Мария развела руки, принимая в свои объятия детей божьих, прощая их слабости и отпуская грехи.
Войдя в церковь, путник  подошел к белой с серыми прожилками мраморной раковине, окропил себя святой водой, сел на большую деревянную скамью. Огляделся. Окна забраны витражами с библейскими сценами, костел светлый, высокий, и удивительно просторный. Прошла служба. В конце службы объявили об общем сборе в трапезной.
В трапезную пришел и инквизитор. Проведя молитву, соответствующую времени и месту, он начал говорить.
- Что же, Святая инквизиция, во главе с Папой римским Иннокентием IV благодарит всех, кто помог решить этот сложный вопрос. Мы вынесли следующий вердикт:  Сей человек, получает величайший дар и наихудшее наказание - он обретает способность чувствовать. Далее, на воспитание, а точнее, перевоспитание ему будет дана одна наша послушница. Многие о ней уже наслышаны. Она постоянно пытается бежать. На некоторое время  мы позволим ей покинуть стены монастыря. Но за это время наш гость должен будет показать ей как можно больше:  грязь, голод, грех, болезнь, казни, все. Все, что находится за стенами этого тихого пристанища. Связанные молитвой, они не смогут находиться очень далеко друг от друга. Оба могут одеться, как пожелают. В дорогу им будет дано все, что необходимо. Вдобавок ко всему, я даю кольцо-печатку – знак высшей инквизиторской власти. Пользоваться ей можно только в крайних случаях. Твоя задача, гость – дать понять, что такое жизнь в темных тонах и привести девицу на светлый путь служении церкви. Спасибо за внимание.
Инквизитор удалился.
Человек, до этого момента не знавший ни боли, ни страха поел, пошел в келью. В келье сидел Инквизитор.
- Я делаю тебе еще два дара: возвращаю голос и отдаю имя.
Человек, у которого теперь есть голос, имя и чувства, рухнул на кровать.
- Тебе предстоит тяжелый путь, друг мой. Советую учиться управлять эмоциями. Думаю, у тебя это неплохо получится, ты ведь отличный воин. Завтра, на рассвете ты выберешь себе все необходимое для долгого пути. Позже, я познакомлю тебя с твоей спутницей. Готовься. Это будет первый человек женского пола, которого ты увидишь, имея в запасе  целый воз эмоций. Спокойной ночи.
Впервые в жизни человек спал без снов…

      
            
 



               



Голова 1
   
Непочатый край печали
Распустился подо мной.
Звезды спрятались в тумане,
Ночь ушла опять в запой.
Тихий вечер гулкой тверди
И земная тишина…
Все на свете, даже ветер
Подарила  мне она.
Нет ни жара, нет и льда.
Только прах и пустота –
На дворе стоит весна….
 


- Ну и где же то чудовище, что приставили следить за мной? – Джейн тряхнула рыжей гривой волнистых волос. Хоть ее и называли послушницей и монахиней,  она еще не принимала постриг, да и не собиралась. А уж об обете молчания и вовсе нечего говорить. Такую, пожалуй, заткнешь. Девушка в походном платье в сотый раз вскочила с каменной скамьи. -  Нельзя же так долго собираться!
Вдали показались двое.
- Кстати, пока она не слышит, хочу предупредить тебя еще кое о чем. Она – ведьма. Ты спросишь,  почему ее не сожгли? Отвечу. Ее очень вовремя сдали в этот монастырь в качестве обиженной сиротки. О том, что она ведьма знаю только я, ну, а теперь и ты. Да,  у нее, к тому же, отвратительный характер. И еще, то, что она расскажет тебе о монахах, Святой инквизиции и церкви вообще, возможно, тебя несколько удивит, так что – держись! Вот мы и пришли. Знакомьтесь, это – Джейн. Джейн – это твой спутник, он представится тебе сам. Счастливого пути. – Инквизитор развернулся и ушел.
-  А вы, господин монашья честь не урод, – язвительно заметила девушка.
- И ты прекрасно сложена, Джейн. Мое имя – Аутсайдер, можешь звать меня Дерт
- Аутсайдер??? Ты чего, с того света, что ли? Ну, мистер Дерт, к черту болтовню  и вперед, навстречу подвигам!
- Джейн, только за одно упоминание нечистого я мог бы тебя сжечь. Но отраднее мне будет вбить в твою голову, что служение Святой Церкви – лучшее из благих дел…
- Да ладно, что ты…- она махнула рукой, – все равно не сожжешь, и к этой самой церкви не приведешь, разве что из себя выведешь. А сквернословить я все равно буду!
- Тогда я подниму юбку, переложу тебя через колено и отшлепаю. Уж это я сделать могу, поверь мне!
- Верю, верю, мистер Потусторонний…….  Пойдём, что ли…
Ну что же, настало время придать нашим героям лица, характер и все, что полагается в таких случаях.
Джейн действительно хороша. Достаточно высокая, с гордой осанкой. Совсем не деревенская фигура. Волосы огненно-рыжие с золотым и ярко-красным отливом. Ярко-зелёные глаза. Слегка курносая. Из тех странных барышень, коим вечно не сидится на месте, кто предпочитает действие бездействию. Даже в тесной келье она умудрялась находить приключения.
 
Дерт - сильный мужчина, лет тридцати на вид, с телосложением и пластикой профессионального наемного воина-убийцы. Передвижение его скорее напоминает струю тёмного дыма от костра, что прижался к самой земле, такое же плотное и неуловимое.  Белое аристократичное  лицо окаймляют прямые шелковые волосы темно-каштанового цвета. Распущенные волосы достигают длиной до пояса. Нос с горбинкой, глаза карие, взгляд пронзительный и внимательный. Дерт выглядел скорее, как злодей, нежели, как монах. Это спокойный уравновешенный человек, не лишенный чувства юмора и вкуса. Сейчас он одет в черные кожаные штаны и белоснежную сорочку. На тонком длинном пальце сидит массивный инквизиторский перстень. *
(Кто смотрел фильм «Ворон» легко узнал бы Дерта в лице главаря «плохих ребят»)

- М-дя…..  монах попался…..
Дерт идет не быстро и не медленно, так, чтобы подальше уйти и поменьше потратить сил на это. Как не странно, но ворчливая Джейн быстро вошла в его темп и не отставала.
- И куда же мы собрались, Подмогильник?
- Джейн, перед нами весь мир и вся твоя жизнь. Мы идем, куда ноги понесут. Но прежде, я покажу тебе пару милых местечек, а начнем мы с сожжения вон той деревни. – Дерт указал рукой на предполагаемую цель.
- Это будем делать мы?
- Нет, не мы. Ты.
- Не поняла…..
- Ну,……ты  - ведьма.
- Мы знакомы два часа, а ты меня уже оскорбляешь. Это что, тоже входит в программу моего воспитания?
- Я не оскорбляю, а констатирую факт. Ты – ведьма!
- Чего?
- Что слышала. Великий инквизитор сообщил мне эту маленькую тайну. Если помнишь, он при тебе попросил показать тебе все прелести жизни, так почему не начать именно с этого?…    
- Но как?
- Смотри. Видишь – солнце. Оно – горячее, поскольку греет. А что нас в этой жизни еще греет? Огонь. Так, что сейчас ты будешь греть этот мир. Ты когда-нибудь видела увеличительное стекло?
- Видела.
- Кода с помощью лупы концентрируешь солнечный свет на одной точке, через некоторое время эта точка нагревается и вспыхивает. Ты ведь так пробовала уже?
- Немного…
- Принцип тот же. Пробовать будем?
- Что я должна сделать?
- Представь себе над деревней некую точку или собирающую линзу. Солнечные лучи сконцентрируются в этой точке и деревня вспыхнет. Лучше всего линзу поместить над деревянным строением. Только не над конюшней.… Упс…
Указанная цель весело полыхала сине-зеленым пламенем. Над местом бывшей церкви висела огромная лупа. Джейн лежит в обмороке.
- Поучил на свою голову.… Придется откачивать.
 Дерт щелкнул пальцами, исчезло пламя, лупа, все стало так, будто ничего не случилось. Плеснул в лицо девушки ледяной воды, нажал на пару точек на теле. Джейн очнулась. Первое, что она сделала, это посмотрела в сторону «мишени».
- Это мне приснилось?
- Что? – невинно спросил Дерт.
- Ах, ты….. – Джейн набросилась на него с кулаками.
Дерт ловко схватил ее за плечи, легко приподнял, пару раз встряхнул: - Не будешь больше бросаться?
- Не буду, – обиженно буркнула Джейн, и тут же была возвращена на землю – Ты что, дьявол?
- Кто? Я? Рогов с копытами и хвостом вроде нет,… а с чего ты решила?
- Ты что, издеваешься, да?
- М….м…..м……. да
- Ведь это все было!
- Что все?
- Лупа, солнце, огонь…
- Да у тебя жар, девочка.…Пойдём-ка в тенёк, а то тебе еще и не такое померещится…
- Никуда я не пойду! – Джейн топнула ножкой
- Посмотрим, – хмыкнул Дерт, и лёгкой походкой двинулся вниз, к деревне.
 Джейн его быстро догнала.
- Ну не могло же мне все это привидеться…
- Слушай, давай мы сначала дойдем до деревни, перекусим, отдохнем, возьмем коней. Надеюсь, ты умеешь скакать на лошади?
- Умею…
К вечеру они подошли к деревне. Остановились на ночь в таверне. Дерт  попросил принести в комнату еды и пару свечей. Комната обставлена просто. Широкая низкая кровать с неким подобием шерстяных одеял: толстых, колючих и, судя по их виду, совершенно неподъёмных. Стол с двумя стульями и камин. Окно второго этажа выходит во двор, где внизу весело повизгивают свиньи.
Они сели друг против друга. Дерт заговорил.
- Один мой знакомый учился зажигать свечу около шести лет. А ты говоришь, что силой мысли спалила целую деревню, причем ту самую, в которой мы сейчас находимся. Так, что, зажги свечу…. *
(* Имеется в виду книга Роберта Асприна и похождения его героя – Скива). 
Их взгляды встретились. В зеленых глазах Джейн плясали, свиваясь и схлестываясь, все четыре стихии. Она даже не взглянула и никак не обратила внимания на эти свечи. В какой-то момент в ее глазах вспыхнуло пламя, отраженное от загоревшихся свечей.
- Ну что же, молодец.  А теперь – баиньки. Я пока посижу, посторожу твой сон, так сказать.
Джейн так и сделала. Легла, закуталась в одно из одеял и затихла. Что-то насторожило Дерта. Уж очень быстро успокоилась шумная эта барышня. Он подошел к ней и увидел, что та плачет…..







Глава 2
Безмятежность. Тихо бывает  перед бурей. И чем тише, там страшнее. И сегодня в душе моей было как-то совсем не по-доброму тихо. Только бы не спугнуть предчувствие. Мысль. Начало. Слово. Главное, поймать Слово; бережно опустить его на лист бумаги. Так, что бы оно даже не заметило, что уже написано. Первое Слово самое важное. Но без второго не будет третьего, четвёртого. Иногда не хватает одного-единственного Слова, что бы сердце взорвалось от радости или боли….
…Вопли ночных улиц. Визг тормозов, скрежет жалюзи и не смазанных железных дверей. Сюжет. Поймать нить сюжета. Выловить его  из запутавшихся друг в друге  лучей ночных фонарей, что освещают пустынную улицу, на которой лишь ты, да ветер, гонящий  по слегка подмёрзшей земле солнечно-желтый кленовый лист.
Мысль. Как сложно удержать мысль, заставить её двигаться, работать в нужном направлении и при этом не спугнуть и не раздавить её…. Герои.  Как же без героев?
Ведь Его или  Её надо увидеть. Почувствовать, выплавить из собственного сознания, не дав задохнуться в прочных стенках пустого, пока еще не наполненного жизнью, образа.
Пейзаж, интерьер. Если действие должно начаться именно в помещении. План. Извечный вопрос: стоит ли накидать хотя бы в голове, простенький план  развития событий; или же, положиться на интуицию. Ведь не редко готовый план либо не срабатывает – герои начинают жить сами по себе, а события развиваются, как хотят, либо откровенно мешают написанию чего бы то ни было. Стоит ли марать страницу, две, три, десять, полнейшим бредом, что бы поймать одну единственную Мысль – Слово – Сюжет, что даст твоему творению Жизнь.  Иногда, ты просто садишься и начинаешь писать. Иногда вынашиваешь детище в себе, тщательно продумывая всё до мелочей. Иногда чувствуешь, как оно само в тебе зарождается, тихо теплится, постепенно заполняя тебя светом и теплом или отчаяньем, мраком и холодом. Ты ходишь, спишь, ешь, работаешь; а всё что происходит вокруг тебя, даже самые незначительные события, всё это влияет на появление чего-то нового в тебе. Так рождается любовь, одиночество и многое другое. Так рождается поэзия и проза. У тебя есть уже один роман, скорее даже, рассказ. Есть несколько готовых задумок. Некоторые уже даже начаты. Но почему же ты не соберёшься и не закончишь одну, другую, третью вещь? Ты находишь тысячи причин и оправданий. Ты даже готов признать, что останавливает тебя страх, но и это отговорка. Потому что наступает момент, когда не отвертеться, когда ты понимаешь – сейчас не сядешь и твоя задумка, как и часть тебя просто умрёт, погребённая под повседневной рутиной.  Наступает момент, когда ты понимаешь: ПОРА.










                Голова 3
Безмолвно тишина сомкнулась
Надо мною.
Страшно бывает и одиноко
Мне порою.
Безмолвие безмолвья, тишина –
Мой собеседник, жизнь моя…

…Дерт осторожно коснулся плеча девушки. Она не отреагировала.
- Эй, ты чего? Ну что же ты? Такая сильная, а рыдаешь, как малое дите. Прекрати.
Джейн села, и всхлипнула.
- Зачем ты со мною так?
- Слушай, я только вчера узнал, что такое эмоции и чувства, и понятия не имею, что вызывает слезы или смех. Я же вроде тебя не обижал…
- Кто ты такой? Зачем они приставили тебя ко мне? Зачем ты меня учишь тому, что не может существовать?
- Ну вот.…Эх ты.…Придется  рассказывать…
Дерт начал свой рассказ. Много лет, десятилетий, а, может веков назад, он появился на свет. Насколько это давно было, он не знает. Ничего не омрачало детства, хотя радости он тоже не знал. Он смутно помнит своих родителей. О том, что мальчик подозрительно спокоен, додумались достаточно быстро. Даже лежа в пеленках он не орал, а лежал молча и за всем наблюдал своим пронзительным взглядом. Однажды отец начал при ребенке кричать на мать. Он был взбешен и готов был броситься на нее с кулаками. В этот момент ребенок произнес первое слово:
- Стена.
Перед разъяренным отцом, из ниоткуда, появилась мощная стена из серого камня. 
Вскоре отец умер. Когда при похоронах вскрыли гроб, чтобы по традиции попрощаться с покойником, обнаружили, что там лежит каменное изваяние отца. И лишь руки, скрещенные на груди, были из плоти.  У матери была истерика. Два дня спустя ребенка отдали в монастырь. Мать от него отказалась. Тогда ему было около двух лет, может, меньше….
Дерту попался странный наставник. Он учил мальчика не только грамматике, языкам и прочим наукам, что обычно преподают в монастырях. Он учил Дерта распознавать следы, разжигать огонь, жить в лесу, лечить раны и ожоги.
Так же Дерта учили магии. Однажды он спросил учителя, почему тот его учит таким странным вещам. Учитель ответил:
- Инквизитору надо знать все и даже чуточку больше…
- Так я буду инквизитором?
- О да, мой мальчик ты будешь лучшим из лучших.
Дерт учился разрушать и восстанавливать разрушенное так, чтобы этого никто не заметил. Обучился искусству иллюзии и гипноза. Знал все виды допросов и  пыток, и дополнил их своими личными задумками. Учился сражаться на мечах, шпагах, стрелял из лука и арбалета, оседлывал лошадь в считанные  секунды, прыгал на полном скаку на врага и многое другое.
- Но зачем мне драться, если я могу спалить врага одним усилием мысли?
- Ты все увидишь сам.…И, потом, в этом есть особая прелесть…
И когда прошло некоторое время, наставник сказал:
- Ты много лет учишься у меня. Я научил тебя  многому. Из всего предложенного ты должен выбрать основной «прием воздействия» на окружающую среду, так сказать, выбрать свой стиль. Это не значит, что ты не сможешь пользоваться остальным. Просто именно то, что ты выберешь,
      будет наиболее эффективно. Выбери то, что тебе больше всего нравится.
- Я не знаю, что означает слово «нравится», но  знаю, что я выберу. Это будет Огонь.
- Имей в виду, что огонь сжигает не только то, что тебя окружает, но и тебя самого. Это похлеще публичного сожжения. Но всё же, я не только не отговариваю тебя, но и одобряю твой выбор. Я всей душой надеюсь, что огонь не выжжет тебя изнутри. Ведь ты не знаешь ни боли, ни радости; а в данном случае это – к лучшему. В тебе просто нечему гореть.
Когда Дерт сделал выбор, его стали обучать обращению с огнем. Он научился видеть эту стихию во всем. Так прошло еще несколько лет. Дерт выучил «повадки» всех  естественных врагов огня и сделал их, если не друзьями, так приятелями. Другие стихии не мешали, а иногда и помогали огню.
     - Когда я окончил обучение, то получил все права Святой инквизиции и имя – Аутсайдер. Оно переводится как «вне стороны», и обозначает, нет у меня принадлежности ни силам зла, ни силам добра. Это означает Свободу. Моя жизнь, сны, все моё существование пропитано Той Стороной, Другой Стороной бытия. Я помню каждую казнь, что совершил, каждый приговор, что подписал. Отдаю дань за свое знание. Я всегда ходил один. Да и нужна ли такому человеку помощь? Кто ещё может знать, что такое купаться в зареве заката и обливаться по утрам бадьей ледяного огня? Нет, я ничего при этом не чувствовал,  но знал, как это  необходимо. Надо быть самим огнем…
      Окончив обучение и получив имя, я вышел из монастыря. Не знаю, сколько времени меня носит по земле. Однажды мне приснилась пятилетняя девочка – ведьма, которую я сжег. Она, объятая языками пламени, не кричала и не плакала, а очень тихо и спокойно сказала: «Закончи свой инквизиторский путь, и на своей шкуре поймешь, что такое ГОРЕТЬ….
      Тогда я ничего не ответил, но запомнил сон.  Однажды  зашел в какой-то дом, потребовал перо, чернила и бумагу.
      Именно тогда я и написал то письмо, из-за которого мы вместе сейчас.
    Я послал это письмо два года назад. Месяц назад меня пригласили в Зерденский монастырь Серого Камня.
- В письме я просил о первом и единственном поощрении. Я просил о   возможности дышать и знать, каков вкус воздуха. Просил дать мне возможность узнать:
  … Что такое смерть,
   Что такое жизнь,
   что такое смех,
   что такое стыд….
что такое крик…
* Стихи Егорова Виталия, группа «Ягморт»

- Мне подарили  эту возможность. Слышать, видеть и чувствовать. Я не очень хорошо знаю, что делать с этим даром и как лучше им воспользоваться. Но я рад, что мне дали тебя на перевоспитание. Потому, что ты хоть и неожиданный подарок судьбы, но это лучше, чем, если бы я остался в полном одиночестве. Я мог бы сойти с ума…. -Дерт закончил историю, взглянул на Джейн. Она, свернувшись клубочком у его ног, тихонько посапывала. – Ну что же, спокойной ночи и доброго утра…..

Джейн встала, направилась к выходу из комнаты. Свечи и камин погасли. Она вздрогнула: - Это не я – сказала она.
- Знаю, это я. Иди.
Они быстро спустились   по лестнице, вышли из таверны и ускакали в ночь…
Ближе к утру Дерт остановил коней и приказал Джейн лечь отдохнуть.
Девушка  спешилась, бросила к корням дерева одеяло, закуталась в него и затихла. …..


Глава 4
 Посреди свицово-серого неба висела черная, как головешка Звезда. Небом, то, что окружало «Звезду» это называлось просто потому, что должно же это как-то называться! Еще это «небо» можно назвать атмосферой, или как-нибудь по-другому, на выбор. Если присмотреться к Звезде, то можно увидеть, (а можно и не увидеть, и вообще, зачем смотреть-то), множество разнокалиберных люков-дюзов, или как они там еще называются. Сложно сказать, из чего сделана эта Звезда. Почему она висит в «воздухе» (уж что-что, а состав «неба» ничем не напоминал упомянутый нами привычный воздух). Кто ее туда повесил, и собственно говоря, а для чего это ему понадобилось. Но все же, Звезда висела, если хотите, парила в этом самом воздухе. И к ней подтягивались маленькие меж… э-э-э… назовем это привычным словом – межгалактические кораблики. Кораблики они потому, что рассчитаны на экипаж с пассажирами от пяти, до пятнадцати существ.… Так будет правильнее.  Итак.  Шварц Штерн, или же Черная Звезда принимала в свои недра множество гостей. Это случалось раз в…. предположим, раз в сто земных лет… нет, лучше, раз в пятьдесят земных лет. Гостили в этом городе - звезде около пяти лет и разбредались по своим делам различные существа. Некоторых  я попытаюсь описать чуточку попозже.
Ровно за год до «Нашествия» (не поймите меня не правильно, это я для удобства так обзываю) Звезда просыпалась от сорокапятилетнего (сорокачетырехлетнего, извините!) сна. По ее коридорам, залам, комнатам и прочим помещениям начинали активно двигаться служащие – хранители. Они проверяли, тестировали, включали, выключали…
В общем, приводили в жизнь это странное место. На самом деле, это был, скорее, большой дом-дворец, нежели город. Ибо улиц как таковых не было. Все действие, вся жизнь проходила внутри Звезды.
Чем же это произведение таким отличается от всякой научно-фантастической брехни, спросите вы. Честно отвечу: Отличается.  Хотя бы тем, что это «странное место» (как говорила Алиса), предназначалось для проведения в нем некого состязания. Но морду, уж извините за грубость, там никто никому не бил. Разве, что в пьяном угаре.
  Вот и меня угораздило попасть под светлы очи Ее Величества, Императрицы Средних и Дальних миров.* *(Читайте книгу «Пути Императрицы») 
 - Её величество, Императрица Средних и Дальних миров!
М-да.… Как бы вам описать то, что не подаётся описанию? Нельзя сказать, что Она была ослепительна – это не так. Если верить, что любое разумное существо (вроде человека и ему подобных) является гениальным творением природы, то об Императрице можно было попробовать смело сказать – она гениальное творение инженерной, генетической, художественной…. Мысли.
Зря некоторые думают, что Императрица – существо женского пола. Она аморфна, и пользуется теми видом, который ей наиболее удобен. Но, всё же. В кругах Совета и в более широких кругах, её привыкли видеть как женщину – человека. Ненависть? Простите! Нет, вы, конечно, можете попробовать, но на вашем месте, я бы не рискнул. Да и не получилось бы.
- Лорд Роберт? Сударь, вы даже ещё живы? – иногда, правда, её шуточки меня несколько напрягают. – Вам то, что здесь понадобилось?
- Хотел просить вашего величайшего соизволения на моё присутствие на Турнире, Императрица. – Ну, что поделать звали ее просто Императрица.
- Хм.… А оно тебе надо? – чего у неё такой холодный взгляд? Может, узнала?
- Ох, Ваше величество, хотелось бы…
Боже мой.… Когда она на меня ТАК смотрит, я просто не знаю, что мне делать, толи падать ниц, толи сгореть заживо, а то, что гораздо хуже – выполнить её каприз. А её капризы мне никогда не нравились.… Эх…
- Хм… если учитывать твои последние приключения, о которых я уже наслышана, тебя хорошо бы убить. Даже не пытая. Но… нафиг ты мне мёртвый сдался, если  живым более полезен будешь.… Если согласишься на сезон Турнира пойти рабочим на Звезду, то, так уж и быть, позволю тебе послушать и понаблюдать.… Только попробуй чего-нибудь не так сделать…
И ещё одно – туда и обратно тебя везти будут так, что бы ты не знал дороги. Ну что, пойдёт?…
Если бы я знал эту леди несколько меньше или хуже, из моей груди бы вырвался сдавленный стон. А так, пришлось просто сглотнуть, что, кстати, тоже не осталось незамеченным. Кто бы зал, как мне не хочется попадать туда именно таким образом!
- Ваше Величество! Премного благодарен! Я согласен! 
- Лучше бы уж ты отказался… Свободен! Следующий!
Я буквально вылетел из залы.
- Чёрт! Чёрт! – я ругался, ругался вслух. Данные условия имели множество минусов, а особенно меня беспокоил факт «закрытой дороги». И, если не считать того, что я вообще не привык работать руками, а точнее, просто только умел драться и соблазнять милых леди, то я был совершенно уверен – мне это путешествие готовит множество сюрпризов, и уж точно, приятными они не будут…
Я быстренько заскочил в комнаты, что любезно предоставили мне на время пребывания, покидал в сумку несколько костюмов, духи, прочие приятные вещи. Как только это сделал, меня посетила твёрдая уверенность - мне это вряд ли понадобится. Тут же, в дверь постучались.





                Голова 5 
- Джейн, уже день на дворе. Пора вставать.
Джейн встала, потянулась. Быстро сложила одеяло, бросила его в походную сумку.
- Как спалось? – Участливо спросил Дерт.
- Не знаю. Сны всякие снились. Спасибо за рассказ, Дерт. Куда поедем?
- Я хочу показать тебе города. Ты ведь не бывала в городах?
- Нет. Но я очень хочу там побывать. Говорят, там красиво.
- Ну что же, у тебя теперь появилась реальная возможность осуществить свою мечту. До ближайшего города на лошадях неделя ходу. По пути я расскажу тебе о местах, мимо которых мы будем проезжать. Ты уже поела?
- Да. И все сложила.
- Тогда поехали.
Выйдя из таверны, прошли в конюшню. Вывели коней на улицу. Сели на коней и, послав их легкой рысью, ехали рядом. Дерт показывал в разные стороны, и как обещал, рассказывал различные истории. Это были истории преступлений и  их наказаний. Он рассказывал о том, как кого ловили, и что с ним случилось потом. Джейн вздрагивала, морщилась, долго терпела, наконец, не выдержала: - Ты можешь рассказывать, о чем ни будь другом, кроме пыток и казней?
- Но я больше ни чем не занимаюсь. Люди мне не задают вопросов и ни о чем со мною не говорят, пока я их не спрошу.
- Ну да, сильнейшему всегда дается право бить первому и не получить сдачи.
- Не надо было идти против Церкви. – Пожал плечами Дерт. – Мне, в принципе всё равно. Но это мой долг, и я его выполняю.
Вдали послышался мерный шум.
- Что это? – удивленно спросила Джейн.
- Водопад.
- Водопад? А как это?
- Хочешь посмотреть поближе?
- Конечно, хочу!
- Тогда слезай с коня и веди его на поводу. Мы их привяжем так, что бы они не испугались. Вблизи это гораздо шумнее.
Они спешились, подошли поближе к реке, привязали коней к веткам дерева и пошли на звук падающей воды.
- Ух! – Джейн выдохнула воздух и замерла с открытым ртом. Водопад был небольшим, не очень сильным, но над ним  висела взвесь мелких капелек воды  переливавшихся на солнце и образовывавших радугу. Когда Джейн «отошла» от первого шока, она подошла поближе, отчего ее одежда немедленно намокла.
- Знаешь, теперь я согласна поверить,   что бывают на свете чудеса. Но я ни за что не поверю, что этот водопад создан руками инквизиторов или даже всей Церкви вместе взятой, потому, что… - Джейн начала говорить и Дерт мог в полной мере насладиться далеко не лестным мнением Джейн о церкви. Она успела только сказать, что она думает о прихожанах, и священниках, собираясь переходить к церковным постройкам и бродячим монахам, как вдруг в лицо ей ударил раскаленный осколочек взорвавшегося камня.
Дерт схватил Джейн и отбросил подальше от водопада. Вода в водопаде тем временем весело булькала и кипела, над речкой стоял пар, всплывала заживо сварившаяся рыба, то и дело взрывались камни.
- Это ч-что б-было? – Спросила Джейн.
- Ты меня рассердила. А, вообще, попробуй как-нибудь полить раскаленный камень ледяной водой. А еще лучше, пошли кого-нибудь это сделать, а сама наблюдай на безопасном расстоянии. Если он останется живым – считай, повезло. Но в данный момент это случилось потому, что мне было необходимо как-то погасить желание тебя слегка придушить или ударить головой об…ну, хотя бы вот об этот камень. Что бы с тобой такого всё же  не случилось ни сейчас, ни потом, я прошу, нет, даже приказываю: не высказывай больше своего мнения о Церкви при мне, ни при ком-либо другом. Это – ересь. Потому как найдутся гораздо менее гуманные люди, и тогда ты будешь совсем мне рада своему острому языку.
- Н-дя.… Ну и спутник я меня. Ладно, уговорил.
- И, вообще, коль скоро мы подъедем к городу, я расскажу тебе, как себя вести.*
*Далее следует диалог – аналог диалога из фильма «Леон – киллер».
- Ладно.
- Отвяжи коней, выведи их к дороге.
- Ладно.
- Значит так. Про все, что касается Церкви, ты говоришь положительно, либо вообще не говоришь.
- Ладно.
- Дальше, с распущенными волосам ты выглядишь как ведьма и как незамужняя девица одновременно. Прикрой волосы, а лучше – просто собери их в хвост. Держись рядом со мной, ничего не покупай, на уговоры не поддавайся, даже если тебе предложат замок с прислугой абсолютно бесплатно или «всего за десять золотых».
- Ладно.
- - Не лезь в драки, даже если тебе покажется, что кого-то несправедливо обижают. Если видишь скачущего во весь опор всадника, отходи в сторону и не пытайся лошади сделать подножку.
- Ладно.
- Дальше. Не нападай на людей, которые одеты в специальную форму или ходят, чаще – ездят – с гордым видом. Я их буду тебе показывать, а ты – запоминать.
- Ладно.
- И ПЕРЕСТАНЬ ГОВОРИТЬ ЛАДНО!
- Ладно….
Они скакали по хорошо наезженной дороге. Вдали уже вырисовывались высокие каменные стены, разноцветные купола и башенки.
- Мы заночуем в таверне, а на рассвете въедем в город. Это необходимо, поскольку ночью ворота закрыты. Всех выпускают, никого не впускают. Ну, кроме, конечно определённых привилегированных особ. Но мы с тобой пройдём, как обычные люди.
- Слушаюсь!
- Исчезни.
- Понял, ухожу… - Джейн ловко соскочила с коня, бросила поводья конюху, пошла в таверну  договариваться о ночлеге и ужине.
Дерт задержался ненадолго, узнать последние городские новости. Из таверны послышались до боли знакомые звуки битвы чем угодно, по чему попадет. Дерт устало вздохнул и пошел разбираться. Войдя в зал таверны, он обнаружил чудное зрелище. Раскиданные скамейки, столы, свечи, побитые кружки и не менее побитые люди – шестеро мужиков с ярко выраженной бандитской национальностью. И скромно сидящую в уголке, за, пожалуй, единственным целым столом Джейн. Она невинно хлопала большими рыжими ресницами, всем своим видом выражавшая непричастность к учиненному погрому. По углам жались обычные посетители.
- Ну?
- Ужин сейчас принесут…. наверное…
- Да?! И это все, что ты мне хочешь сказать?
- М… да…
- Ты не поделишься со мной рассказом, что здесь произошло?
- Эти шестеро пытались на кого-то напасть, те отбились. Я здесь ни при чем.
- Да?
- Да… - уклончиво и как-то неуверенно ответила Джейн
Дерт подошел к стойке, перегнулся через нее, выудил оттуда трактирщика, попросил счет за ужин, а также, за причиненный ущерб.
- За ужин девушка расплатилась. Погром учинила не она, – пролепетал хозяин таверны.
Вообще, как бы не одевался Дерт, обычные люди, желающие тихо прожить свою жизнь с тем же количеством костей, что и раньше, говорили ему правду. Или то, что им казалось правдой. По крайней мере, попыток заработать на инквизиторе ещё не было.
- Замечательно. Тогда будьте добры ключ от комнаты. – Дерт протянул руку.
Хозяин быстро протянул ключ: - Третья справа от лестницы.
- Спасибо.
Дерт взял девушку под руку и повел наверх. Они были посреди лестницы, когда в воздухе мелькнула стальная полоска. Дерт схватил пущенный в них кинжал на лету. Самое интересное, что кинжал был серебряный, то есть – от нечисти.
- Ну и кто решил поднять руку на Святую Инквизицию? – спросил он довольно тихо, но, судя по реакции – услышали все. Правда, отвечать не торопились. – Советую признаться, иначе мне придется пытать каждого из здесь присутствующих. Кстати, не пытайтесь бежать. Около двери я окажусь раньше любого из вас.  Что, никто не хочет посодействовать? Ай-яй-яй! Никакого уважения. Вам перечислить виды общепризнанных пыток или расписать свои?
- Мы целились не в вас, – подал кто0то слабый голос.
- - О! Тут есть говорящие и слышащие! Уже хорошо. Между прочим, спешу вам сообщить, что целились вы в послушницу Зерденского монастыря Серого Камня. Понявший на нее руку будет судиться по строжайшим законам Инквизиции. Насколько я понимаю, слово «мы» обозначает больше, чем одного человека. Продолжим. Что заставило Вас в такой близости от города так рисковать. - Дерт покрутил в руке пойманный плоский нож; без деревянной ручки. Просто полоска серебра. Хорошо сбалансированная, даже слегка звенящая полоска серебра. Таким пользовались только профессиональные убийцы. Более того. Даже профессиональные убийцы пользовались подобными вещами крайне редко. То есть, когда они не надеются, что им получится качественно убить противника обычным оружием. И ещё одно – они НЕ ходили по несколько человек. Они ходили поодиночке. Это были их правила. Были и исключения, но… Дерт продолжил. – Итак. Вас, Подавший голос, я вижу и слышу. А где ваши «собратья по оружию»?
– Если вы Инквизитор, вы должны знать наши правила. Наказывать и пытать всех здесь присутствующих вы не станете. Можете считать, что я взял всю вину на себя. Вы не добьётесь от меня больше ни слова.
- Считай, что тебе повезло. Ты знаешь, что обычно делают с такими как ты, такие как мы. А вот и стража городская, в нужном количестве. Свяжите этого человека. Он чрезвычайно опасен.  Я пробуду здесь до утра. Всем спокойной ночи. И да хранит вас Пресвятая Дева Мария.
- Аминь. – Прошелестело по таверне.
Они поднялись в свою комнату.
- Ну?
Джейн деловито расстилала постель, переставляла стулья и даже попыталась передвинуть тяжеленный сундук для вещей.
- Может, ты все-таки посвятишь меня в эту меленькую историю?
Джейн рассказала. Отдав коня, она направилась заказать еду и комнату. Она решила расплатиться сразу. Видимо некоторые почувствовали крупную сумму денег у девушки и решили облегчить ей ношу. Она села в самом углу. Господа изволили безобразничать. Для начала, пятеро из них, действительно начали приставать к некоторым посетителям, а именно, к двоим путникам – одетых в дорожные одежды, сшитые из явно дорогой ткани. То, что у каждого из этих двоих за спинами, возле стола стояли мечи в ножнах - этих пятерых не беспокоило. Да и Джейн тоже. Её больше беспокоил шестой разбойник, который шел в ее сторону и, расплываясь в довольной ухмылке, тянулся за спину к своему поясу. Что у него было за поясом, Джейн проверять не собиралась, она просто  про себя сказала: брысь!  И все шестеро ударились во входную дверь, сметенные непонятной силой. Когда они поднялись, этот шестой уже не улыбался. Он что-то отрывисто сказал своим ребятам и те, взяв в руки ножи, пошли в ее сторону. Но  так и не дошли. К тому же, в этот странный бой вмешались те двое, в дорогих одеждах. Она всего лишь сидела и ничего не делала. Вот такая история.   
- И ведь не врешь… и побить вроде не за что… - задумчиво проговорил Дерт – а может, тебя для пользы дела выдрать?
- Нет, не стоит – серьезно ответила Джейн
- Ты уверенна – так же серьезно спросил Дерт.
- Абсолютно. К тому же, мне не поможет. По крайней мене, раньше не помогало.
- Ну, это потому, что драть никто, по существу не умеют – тоном профессионала ответил Дерт.
- А что, ты умеешь? – заинтересовалась Джейн.
- Умею! – гордо сказал  Дерт. – Ну, что, попробуем?
- Нет. Все-таки не стоит. Вдруг, получится, и я стану примерной девочкой. Ты себе это представляешь?
- Не очень, - честно признался Дерт, - к тому же, если ты вдруг исправишься, во что мне, честно говоря, не вериться, мне придется возвращать тебя в монастырь, а там мне еще кого-нибудь по хуже тебя подсунут. Нет уж. Лучше старый враг, чем два новых друга.- Согласна.
- Кстати. А у тебя часто такое бывало?
- Что?
- Ну, ты подумаешь, а оно возьмет, да и сделается.
- Хм.… Нет. Это у меня лет с тринадцати. Я, честно говоря, пока была в монастыре, совсем об этом забыла. Да, и сегодня, я скорее пошутила, а оно взяло да и получилось. Я думаю, что в этом виноват ты.
- Железная женская логика. Почему я? Причем тут я?
- Фокусу с огнем научил меня ты, ну и заодно, раскрыл дремлющие во мне таланты.
- Да уж. Понараскрывал на свою голову. Зато, я могу тебя поздравить.
- С чем? С талантами?
- Нет. С врагами. У тебя появилось на хвосте пятеро профессионалов – убийц, да еще парочка завистников. И уж точно, что как минимум двое просекли, что же здесь случилось на самом деле. За тобой теперь будут следить. Вот именно с этим я тебя и поздравляю.
- А что, кто-то может чувствовать мою магию?
- Чувствовать - это мягко сказано. Ты всю округу оповестила о существовании магического потенциала в лице тебя.
- Научишь чувствовать чужое колдовство?
- Сама научишься скоро. Еще жалеть будешь.
- Почему?
- Увидишь. Спи.
- У меня еще вопрос. Если я ведьма, то, как же меня в монастырь засадить попытаются?
- Узнаешь. Ты будешь удивлена тому, что может НА САМОМ ДЕЛЕ Святая Церковь. И, потом, кто сказал, что городу не нужны боевые ведьмы? Спокойной ночи, Джейн.
Джейн послушно улеглась в постель. Немного повозилась, устраиваясь удобней, и заснула.

      Глава 6

Медленно, но неумолимо надвигался мой день рождения. А так же, чуть позже – юбилей Питера. Я сидела дома, когда раздался телефонный звонок.
- Але?
- Здравствуйте, позовите Таню, пожалуйста.
- Привет, Олюшка. К, сожалению, Таню я позвать не могу, ибо я она и есть.
- Привет. У меня тебе подарок есть. Мне очень хочется тебе его подарить. Да и просто, надо встретиться.
- Ты хочешь сделать мне подарок до моего дня рождения?
- Я уже не могу. Мне срочно тебе его надо подарить!
- Ну, если все так серьезно, давай встретимся.
Мы договорились встретиться в 15.00 на станции метро Автово. Встретились. Ольга, как всегда опоздала. Заставила меня закрыть глаза и вложила мне в руки сверток. Я открыла глаза и по просьбе Ольги развернула оберточную бумагу. А там…. Там лежал диск, с двумя альбомами одной из самых моих любимых групп.
- Здорово! Спасибо!!!
Мы сели на «метровую» электричку.
 
*благодарю за предоставленную фотографию  сайт:  www.steb.ru

Вышли на Нарвской. Пошли гулять. Гуляли, гуляли….
Через пару дней мы снова встретились. Ольга снова сделала мне подарок. На сей раз эта была аудио кассета с группой, на которую Ольга пыталась меня «подсадить», смею заметить, небезуспешно. Мы опять гуляли. Пришли к ней, смотрели видеозапись с музыкального фестиваля… не помню, как тот фестиваль называется, смотрели мы внеочередную кассету с  «ХИМом», есть один такой товарищ.  Потом я пошла домой. А потом наступило 16 мая и бесплатный концерт около гостиницы «Прибалтийская». Мы решили туда пойти. Встретились в пять на «Спортивной» и до гостиницы шли пешком, это при условии, сто «Спортивная» находится  на приличном расстоянии от «Приморской» - станции метро, наиболее близкой к искомому месту. Пока шли, обнаружили, что уже восьмой час. Шли по Лебяжьей канавке, по Дворцовому мосту, я ко всем прохожим приставала с дурацким вопросом: - У Вас штопор есть? – Даже у тех, кто на катере мимо по реке проезжал, спросила. Они не поняли, сразу видно – иностранцы. Шли по солнечной стороне. Ольга на меня смотрит, и спрашивает, есть ли у меня гемофилия. Я говорю: ЧО? Она объясняет, что лицо у меня сильно белое, и поэтому ей интересно, все ли у меня в порядке со сворачиваемостью крови. Нет, говорю, - с кровью у меня все в порядке, это у меня на солнце такая реакция. Плохая переносимость. Вот побуду я на солнце подольше, кожа начнет пузыриться, станет красной и начнет лоскутами отваливаться. Ольга понимающе кивает головой и говорит, что по всем признакам я болею вампиризмом. Ведь вампиры боятся солнца.
Шли по четырнадцатой линии Васильевского острова, пили вино «Черный лекарь», заедали нарезным батоном. Зашли в один магазин купить воды…. Магазин оказался разоренным, и единственное, что я от туда утащила – это кусок новогоднего мохнатого «дождя», зеленого цвета. Естественно, сразу напялила его на себя. Идем мы с Ольгой. На нас почему-то оборачиваются. Идем через Смоленское кладбище. И там на нас смотрят. Чем ближе к цели подходим, тем больше народа. Тут я обнаружила, что уже такое количество народа меня сильно гнетет, а если честно, просто страшно. О чем я тут же сообщаю Ольге. На что она отвечает, что ее реакция на большое количество народа – непреодолимое желание взять в руки пулемет. Я говорю, что одно другому не мешает.
Когда мы, наконец, подходим к гостинице, моя боязнь людей испаряется, как будто я  себе её ненадолго придумала, а потом забыла. Зато появляется мысль, что вот сейчас идеальная ситуация, для хорошего взрыва.  Мы с Ольгой разрабатываем план по взрыву всей этой… толпы. Обходим «Прибалтийскую», и видим ТАКУЮ ТОЛПУ!!! Естественно, я тащу Ольгу в гущу событий. Мы там веселимся, отрываемся по полной. Ольга говорит, что группы «попсовые», вот бы сейчас сюда Денифилда!!! Я соглашаюсь, и говорю, что при желании, можно колбаситься под любую тему. Десять часов, или около пол-одиннадцатого. Концерт заканчивается. Нам объявляют, что метро «Приморская», то есть ближайшая остановка метро – закрыто. Что делать, надо шустренько идти к «Ваське». Берем с Ольгой хороший темп и идем тем же путем, что и сюда, только обратно. Ольге тащиться до Автово, а от туда – еще полчаса на трамвае, и это – в лучшем случае. Мне поближе, но я-то с ней. Доходим до «Васьки». Там открыто только две двери, огромная толпа народа, и «братья в сером» - драгоценная наша милиция. Мы понимаем, что если туда сунемся – шансов остаться в живых – очень мало, а остаться просто целыми – никаких. Что делать? Уже почти бегом до другой станции метро. Метро «Спортивная» закрыта. Ближайшая станция – метро «Садовая». Двенадцать часов,  до станции еще прилично. Мы бегом, Нам еще через переход. Успели!!! Едем с ней до «Достоевской», перебегаем на нашу линию «Владимирская», забегаем в поезд,  Ольга поднимает на меня глаза и говорит: - Обязательно напиши об этом в своей Автоудавке. Объясняю читателям. Автоудавка – мое личное второе название этого романа. Говорить короче, проще, да и словечко само по себе довольно милое.

      Голова 7
Где-то посреди ночи Джейн услышала, что кто-то (или что-то?) скребется в окошко. Это ее несколько озадачило. Ведь все жилые комнаты в таверне находятся на втором этаже, не мог же человек внезапно влететь? Оказалось – мог. Дерт тихо встал, бесшумно подошел к окну, замер на мгновение, видимо рассматривая неожиданного ночного гостя. Аккуратно открыл окно. В комнату влетела огромная летучая мышь. Около стола она чем-то тихо бухнула и превратилась в человека.
- Что привело тебя сюда? – Спросил Дерт.  По-видимому, это существо было ему знакомо.
- Твоя наставница, Дерт.
- Так быстро?
- После того, что она учудила сегодня, тебе не следовало удивляться моему появлению. Кстати, девчонка спит?
- Я думаю, что она потеряла много сил сегодня, и поэтому спит крепко. – Дерт говорил уверенно. Он не знал, что Джейн спит, не только крепко, но и чутко.
- Я принес тебе амулет. Он защитит девчонку от лишних неприятностей и позволит быстрее обраться в сторону добра.
- Я знаю, что это за «амулет». Обычно таким ломают психику и навязывают волю.
- Но он спасет ее. Ведь каждый верующий будет считать своим долгом, сжечь эту ведьму. Амулет не позволит этого.
- Слушай, я хочу, чтобы девочка сама поняла, чего желает и по какой дороге ей идти. Если у нее будет этот амулет, я посчитаю свою миссию проваленной. Ты же меня знаешь. К тому же, Джейн должна добровольно надеть его на себя. Но, прежде, чем это случится, я испробую все способы, чтобы повернуть ее на путь истинный без этой гадости. И только, когда у меня не останется выбора, я подарю ей его.  Она не сможет отказаться от подарка. Ей он слишком понравится. И то, я, скорее всего, объясню, что я ей дарю. Я не хочу подводить и предавать человека, который может стать мне другом.
- Ты знаешь, что до этого может произойти. Ей может понравиться. Власть, Дерт. Власть.
- Я ей объясню, что магией нельзя злоупотреблять, да я думаю, она сама догадается. Она девочка умная.
- В том-то и проблема, что умная. Ну, ты подумай, что это за дар – способность колдовать? Разве это дар об Бога? Ведь в Библии сказано, что колдовство – это грех и происки нечистого и его надо искоренять.
- Иисус и его ученики, многие святые исцеляли. Ты это тоже считаешь колдовством. Иисуса можно вообще причислить к сильнейшим некромантам. А некромантия – явно не та сторона, к которой можно причислить свет и добро.
- Дерт, это сын Бога!!! А ты сам, когда в последний раз исцелял? Ты только разрушаешь, как и вся твоя братия.
- Но кто-то ведь должен очищать землю от скверны. Отделять зерна от плевел. В наше время добро может быть только с кулаками. Причинять добро и наносить непоправимую пользу – вот девиз Инквизиции!   
- Ну, так и причини это самое добро, отдай девочке амулет. Меньше разрушений на нашу голову.
- Я отдам его тогда, когда посчитаю нужным.
- Смотри, не опоздай, Ромео, - ехидно хмыкнул гость.
- Вон отсюда! – шепотом рявкнул Дерт.
Как ни странно, это подействовало. Человек растворился в воздухе, будто его никогда и не было. Дерт взял со стола амулет, горестно вздохнул и спрятал его в карман.
Джейн, наконец, уснула. На сей раз, до утра.
 
Глава 8
Ольга однажды решила поближе познакомить меня с творчеством Егора Летова. То, есть, до этого я кое-что слышала, но не достаточно часто, чтобы полностью запомнить песни. Ольга решила начать с песни «Русское поле экспериментов». Мы выходили из Лицея и направлялись пешком к метро. Благо идти минут двадцать, да еще и через мост Володарского переходить надо.
В какой-то прекрасный (или ужасный?) день я жизнерадостно прочитала две или три страницы печатного текста наизусть. Ольга была довольна, а я решила ей отомстить.
Меня по жизни сложно чем-то удивить, «пробить» - некая разновидность «толстокожести». Хотя, я по натуре своей стопроцентный меланхолик, без малейших отклонений в какую-либо другую сторону.*
*Вся  информация о Сергее Калугине, стихи и песни печатаются с его личного разрешения. Любое мнение по поводу этого человека и его творчества является личным мнением автора «Аутодафе».   
Так вот, творчество Сергея Калугина – как раз одно из немногих, что не просто пробило меня, но я на него «конкретно подсела». Я не буду описывать кто он, какие у него песни и музыка. Скажу одно. Услышав его, я решила, что надо как можно больше людей просветить о его существовании. Но далеко не каждому о нем я говорила. Очень тщательно подбирала «достойного» человека, некоторое время его морально готовила, а потом обрушивала на него водопад стихов, песен, благо я их во множестве знаю. Итак, я решила подсадить Ольгу на творчество Калугина.
После очередной практики, вдоволь на ней надышавшись скипидару (ЧТО ПОДЕЛАЕШЬ, ТАКОВА НАША ПРОФЕССИЯ), мы пошли гулять. Я водила Ольгу по музеям, выставкам, по городу вообще и вещала. Я читала сонеты Калугина.
Над опьяненной ливнями землёй
Царят седые призраки тумана
И вечер тих, настолько, что порой
Я слышу плач далёкой флейты пана
Бреду рекой, по горло в тростниках
Сам плачу от покоя и бессилья
И лунный свет лежит епитрахилей
в крестах поденок на моих плечах

 Когда сонеты закончились, я читала песни «Черная Луна», «Рассказ короля-ондатры о рыбной ловле в пятницу»… в общем, весь альбом «Nigredo». Позже, когда мы с Ольгой уже расставались, я сделала чудный подарок – кассету с этим самым альбомом.
Через неделю мы ходили и вещали стихи Калугина дуэтом. Я радовалась, как ребенок. Я нашла человека, который понял! Ольгу я подсадила на Калугина. И не бай бог, кто-то при нас произносил: «Радость моя», мы в один голос продолжали: «вот и все!».
Вообще, эта песня - «Радость моя» (к сожалению, я так и не запомнила настоящего названия этой песни) изменила мое отношение к смерти. Я всегда как-то странно относилась к такому привычному для меня явлению. Да, что я – послушайте – узнаете….

Голова 9
Утром Джейн проснулась, оделась.
Он стоял лицом к окну и спиной к кровати. Косые лучи восходящего солнца освещали его распушившиеся у корней волосы. Сейчас он напоминал призрак.
 То, что происходило ночью, казалось мутным сном, но расстроенное лицо Дерта заставляло сомневаться в этом.
- Что-то случилось?
-  Ничего такого, о чем бы я не смог сказать своей маме. Или твоей маме. Собирайся, в город поедем. Постарайся в городе не использовать магию. Я могу не успеть защитить тебя.
Джейн промолчала, хотя на языке вертелось ни одно едкое словцо. Дерт взглянул на нее удивленно: заболела, что ли?  Они переоделись в более подходящую для города одежды.
- Мы поедем на лошадях?
- Нет. Лошадей я уже продал здесь, а вещи переслал в одну городскую таверну, Там они пробудут, пока нам не найдут подходящий дом.
- Угу.
- Какая-то ты тихая сегодня, уж не заболела ли?
- Нет, все в порядке.
- Именно это меня и беспокоит. Ладно, пошли уж, навстречу судьбе или другой какой заразе. Может, удастся подставить ей подножку.
- Ага. А потом она будет тебя любить долго и с удовольствием. Ей, знаешь, тоже присущи Инквизиторская любознательность и любовь к экспериментам.
Они уже некоторое время шли по дороге, вдали уже вырисовывались высокие каменные стены, разноцветные купола и башенки; город надвигался на путников, будто собрался задавить их своей массой.
- Джейн, чтобы ни случилось, не удивляйся. Если я что-то делаю, значит так надо. Постарайся это запомнить. Вдруг пригодиться.
Они подошли к воротам. Дерт заплатил за вход в город.
- Это называется таможенная пошлина. Если бы мы въехали на лошадях, да еще и поклажей. А так, коней у нас нет, поклажа придет не  с нами, а посыльный платит за это меньше.
- Как можно доверять чужому человеку свои вещи,  ценности, не говоря уж о деньгах?
- Если что-то пропадет, ему дороже выйдет. К тому же, не забывай, я – инквизитор. Вряд ли кто-то захочет ссориться с церковью.
Город. Обычный. Простроенный в стиле Средневековья, готики, ну и так далее. Запахи соответствующие: конский навоз, помои, сладости, духи, благовония и прочая городская ерунда. Улочки широкие и узкие, прямые и изогнутые, мощеные плитками и камнем, местами – брусчаткой. По краям стоки для нечистот и дождевой воды. Народ одет пёстро, кто во что горазд. Районы перетекают от более бедных, что на окраине города, к более богатым – те ближе к центру. Но иногда,  либо в бедном квартале появляется, словно жемчужина среди, простите, навоза, дом богатого чудака. Или же, наоборот, стоит свернуть с главной улицы куда-нибудь в бок, как попадаешь в такой же зловонный квартал, что и на окраине города. Церкви. Дома. Замок с башенками, таверны, лавочки, конечно же бараки, тюрьмы – две штуки. Площадь главная, ярмарочная, по совместительству – местный эшафот. Так сказать, бесплатная дорога в рай. То тут, то там попадаются стражники – блюстители порядка и искоренители зла. Город достаточно красивый, не сильно грязный, являет собой образец Средневековья.
Стекло знали уже повсюду и пользовались им. Работы стеклодувов-виртуозов ценились особенно высоко. Хрусталь стоил баснословных денег.
- На ближайшие дни у нас с тобой обширная культурная программа. Мы побываем в тюрьмах, понаблюдаем за пытками. Посетим казармы и бараки. Пройдем по крепостной стене и полюбуемся открывшимся видом. Обязательной частью просмотра является просмотр казней, экскурсий по городу с посещением большого числа местных достопримечательностей. Так же мы посетим ярмарку, посмотрим на бродячих артистов, послушаем бардов. Обещаю, мы побываем в самых потаенных  уголках этого города. Я покажу тебе мосты через реки и набережные. Они сильно отличаются от сельских. Начнем мы прямо сейчас. Перед тобой находится церковь святого Франциска. При жизни он был славным малым и отличался своей добродетелью  и благими намерениями. Погиб мученической смертью, за что и был возведен в лик святых. У католической церкви существует несколько ответвлений. Есть Францисканская, Лютеранская и Доминиканская церкви.  Все они? так или иначе, стоят под началом Папы римского Иннокентия IV/
- А чем отличается Францисканская церковь от Доминиканской?
- Ты уверенна, что готова выслушать лекцию на эту тему? Да, к тому же мне надо срочно сделать пару важных дел, и я собираюсь бросить тебя минут на пять. Одну, я тебя, конечно не оставлю. – Дерт выудил из поясного кошеля пару золотых монет и бросил их стоящему невдалеке подозрительному типу, - посторожи мою непоседливую сестренку. Проследи, что бы она случайно ничего не натворила. Вернусь, дам столько же.
- Дерт, он мне не нравится!
- Ты ему тоже – хмыкнул Дерт, и исчез в толпе.
- Ну, вот, а еще и наставник называется…
Подозрительный тип подозрительно сверкнул глазами и схватил Джейн за рукав – маленькой леди опасно оставаться в большом городе одной. Я отведу вас в безопасное место.
- Мне и здесь неплохо. Да, и разве ты не слышал, что сказал мой брат?
- Но за вами следят двое довольно бандитской внешности.
- Где?
- Вон там…
Джейн начала оборачиваться в указанном направлении, в этот момент ей на голову опустилось что-то тяжелое. Она потеряла сознание.
- Вечно мне доверяют самую грязную работу, - проворчал тип и повернулся к стоящим рядом двум таким же типам – он может вернуться в любую минуту. Забирайте ее.
Двое подхватили девушку и исчезли в ближайшем закоулке. Сам тип пошел в другую сторону.
Дерт вернулся и обнаружил, что никого нет. – О, боже! Что за наказание! Опять влипла  в историю! Придется искать.

Глава 10
Через некоторое время, после знакомства  с Ольгой я обнаружила в себе склонность к эпатажу. Мы от души дурачились и жалели только об одном - нет камеры заснять все это безобразие.
Мы возвращались в очередной раз из колхоза. Я с собой везла три свеклы с ботвой, Ольга – восемь килограмм той же гадости. Ну, естественно, пошли гулять по центру. В пыльной колхозной одежде, в резиновых сапогах мы шлялись по центру. В одном из переходов мы обнаружили поющий и играющий на гитаре народ. Он нам очень понравился. Сначала мы прошли мимо.
- Слушай, а давай мы им свеклу бросим? – предложила я.
- Давай. – Ольга часто соглашается на мои бредовые предложения, видимо тайно надеется, что я всего лишь шучу. Но я-то не шучу!
Мы развернулись, подошли к ним, и я бросила в лежащий на полу гитарный чехол свеклу с ботвой, и гордо удалились. Один из играющих наклонился посмотреть, что мы им бросили, и был сильно удивлен, обнаружив там свёклу. Видимо, мы были первые, кто догадался сделать такой дар.
Мы похихикали и пошли гулять дальше. Так получилось, что чисто случайно мы вернулись в тот же переход. Поющие были на том же месте. Проходя мимо, мы одарили их  второй свеклой с ботвой.
Мимо них мы прошли раза четыре, каждый раз одаривая ребят свеклой. В пятый раз, они, увидев нас, нервно засмеялись, быстро собрались и чуть ли не убежали, поочередно оглядываясь.
- Как ты думаешь, почему? – спросила я у Ольги
- Либо они не оценили наших подарков, либо решили, что на борщ  четырех свекл им хватит.
Мы еще повеселились и разошлись по домам.

      Голова 11

Прошло четыре дня, а вестей от Джейн все не было. И это притом, что Дерт понял на уши весь город! Дерт знал, что бандиты прячутся в городе, и знал, что как бы те не прятались, он их найдет. Что-то упорно подсказывало Дерту, где надо искать Джейн, но он медлил. Наконец, он собрался с духом, пошел в ателье. Заказал за бешеные деньги одежду, накупил перстней, цепей и прочих знаков отличий. Сходил к цирюльнику, заставив того сделать маникюр, педикюр, вымыть ему волосы, красиво их уложить, На него вылили два флакона самых дорогих в городе духов. С помощью магии он изменил цвет волос. Теперь они были иссиня-черными, лицо приобрело черты  восточного человека, волосы вились. Пальцы стали крупнее, сам он стал ниже и крупнее. На следующий день  он забрал заказы в ателье, разоделся в пух и прах. Стал выглядеть как… ну, как может выглядеть ходячее состояние?
А поскольку у Дерта был вкус, он выглядел как два ходячих состояния.
Даже у меча были великолепно исполненные ножны.
Все приготовления заняли пол дня. Ближе к вечеру он несколько раз перекрестился, пробормотал молитву насчет искушений и прелюбодеяний и направился… в бордель.
Когда он вошел, перед ним буквально выстелились все присутствующие.
- Милорд чего-то желает?
- Наша светлость желает девушку лет пятнадцати-восемнадцати, обязательно рыжую.
- Да, у нас есть такая, но боюсь, она еще не готова к приему гостя.
- Приведите ее сюда.
- Но, милорд…
- Быстро!
- Да, ваша светлость. – Одна из девиц проворно вскочила с мягкого кресла, где до этого сидела в вальяжной позе и быстро удалилась.
Минут через пять перед Дертом стояла бездарно раскрашенная и безвкусно одетая Джейн. Она явно была в дурмане.
- Отвратительный бордель! Вы, что не можете нормально одеть девчонку? Ладно, мы сегодня такие добрые, что самим противно! Я ее покупаю.
- Но, милорд, рабство запрещено.
- А я её удочерю, - лукаво сообщил Дерт, подтверждая свою реплику увесистым кошелем золота. И грозно прибавил, - Но если она окажется не девушкой, я разнесу этот притон к чёртовой матери!
Девицы испуганно перекрестились.
- Ну, по рукам?
- Да, конечно. Товар свежий, берите, не пожалеете. Поздравляю вас с дочерью.
- Спасибо, до свиданья.
Дерт выскочил из борделя, набросил на плечи дорогой плащ с капюшоном, полностью скрывающий ее одежду. На голову накинул капюшон. Прошел немного, быстро нырнул в закоулок, потом в дворик. Во дворе весело звенел маленький фонтанчик. Дерт быстро изменил свою внешность. Волосы стали прямыми и русыми, сам он сал более кряжистым и внешне напоминал северного вольного воина-наемника. На лицо он прилепил пару заранее заготовленных «шрама». Сменил одежду, цепь и перстни. Снял с головы Джейн капюшон, одел ей парик – черные вьющиеся волосы до пояса. Быстро нанес грим, одел ей дорогие сапожки на ноги и обручальное кольцо на руку. Волосы в парике сложил в высокую прическу. Теперь перед ним стояла бледная дама явно аристократических кровей, с парой морщинок на лбу и парой светлых родинок. А еще Дерт заметил, что она очень красивая. На руку Джейн Он привесил темный веер. Себе он так же надел обручальное кольцо. Теперь это была супружеская пара из высшего сословия, приехавшая в этот город на турнир, а заодно погулять по дивным садикам и аллеям.
Он аккуратненько взял Джейн под локоток, еще раз  подивился ее красоте и повел  в гостиницу, где  уже дожидались его прихода заказы. Они поднялись в свою комнату. Дерт начал приводить в порядок Джейн. После получаса безуспешных попыток, Дерт послал всех известно куда и быстро шепнул пару слов. Девушка застонала и начала приходить в себя.
- Спи – приказал Дерт. Девушка уснула.

Глава 12

Сегодня я решила пригласить Ольгу к себе домой. Каждого гостя я предупреждаю, и ее предупредила:
- Наш дом не обычный дом, а Дурдом. Каждый, кто в него хотя бы раз попал, становится зараженным особенной болезнью. Обычно это сказывается на восприятии и реакции на окружающий мир.
- Знаешь, как эта болезнь называется? – спросила Ольга
- Пока нет. Наука не в силах определить род болезни.
- Зато я в силах. Болезнь называется придуркокулёз. Распространяется воздушно-капельным путем и через прикосновения.
- Вполне возможно. Только у меня дома особый вид вируса. К тому же эта болезнь неизлечима, – с умным видом сообщила я.
- Хорошо, я морально подготовлена. Ты обещала мне показать репродукции Ильи Глазунова.
- И покажу!
- Ну и покажи!
Так, в веселой перепалке мы добрались до моего дома. Моя бабушка, открыв дверь, жизнерадостно сообщила:
- А нас заливает.
В одной из комнат, что была ближе к лестнице, с потолка весело капала вода. Точнее – смесь побелки с водой. Вода капала на шкаф, в котором, по стечению обстоятельств, оказался упомянутый Глазунов. Что делать, книги хорошие, дорогие, надо спасать. Мы начали разгружать верхнюю полку. Разгрузив ее на половину, решили, что можно попробовать ее снять и чуть не прибили моего младшенького братца, оказавшегося в непосредственной близости. Полку мы удачно уронили на диван. Стали отодвигать шкаф. 
- Что-то я устала, - сказала моя бабушка, сидя в тренировочных штанах на комоде и болтая ногами.
Наконец, мы поставили тазики. Спасли Глазунова; его чуть не залило, но успело основательно намочить. Пошли на кухню пить чай и смотреть многострадальную книгу. Заодно и подсушим.
Собираясь домой, Ольга торжественно сообщила мне:
- Больше я к тебе домой не пойду!
- Почему? – удивленно хлопая ресницами, спросила я
- Дурдом!
- Подумаешь, дурдом. У нас такое постоянно. И вообще, считай, что тебе повезло. На моей памяти нас залило всего во второй раз.
- Повезло уж, точно! Ну, все, я тебе припомню!
- У, какая мстительная!
- А ты думала, в сказку попала?
Только общаясь с Ольгой, я в полной мере поняла словосочетание «наслаждаться местью». Мы друг другу мстили старательно с применением изобретательности и актерского таланта. И «мстящий» и тот, кому «мстят» наслаждались местью от души. Вообще, каждый раз, когда я встречалась с Ольгой, или же мы гуляли после Лицея, мы развлекались с такими импровизациями, что многие театралы задохнулись бы от зависти. А главное мы это делали друг для друга, для себя самих и, заметьте, совершенно бесплатно! Цирк для двоих. Мы ничего не придумывали специально (хотя, и такое бывало), мы делали всё, что в голову взбредет.
В начале нашего знакомства я скромно наблюдала за Ольгой.  Она постоянно такое «откидывала», что мне завидно становилось. А потом я решила, что человека надо поддержать  в его начинаниях. В результате получился замечательный дует. Мы, как говорится, прекрасно «спелись».


Голова 13
Джейн проснулась оттого, что солнечный луч нагло лез ей в глаза. Она приподнялась, потянулась и огляделась.  Богато обставленная просторная комната не шла ни в какие сравнения с тесной кельей, в которой Джейн провела около трех лет. На стол были брошены платья. На стуле стояла шкатулка, видимо, с украшениями. На спинке стула висел черный парик. В волнистых волосах парика поблескивали жемчужины. Так же на стуле лежали серебряные шпильки, гребешки и другие предметы, явно предназначенные для ухода за волосами. Взгляд Джейн случайно упал на руку. На руке поблескивало обручальное кольцо.
- Интересно… - Джейн встала, ее слегка качнуло.  – О, зеркало. Посмотрим. О, Господи!  - От неожиданности Джейн перекрестилась. А делала она это крайне редко.  Зеркало отражало даму лет двадцати пяти – тридцати. – И когда это я успела так постареть? Хотя, это не мои проблемы, это проблемы Дерта. Раз тут всё это лежит, раз тут лежала я, значит это всё – мое. Будем мерить.
Джейн начала перебирать вещи. Корсеты, чулки, шарфики, юбки в больших количествах и множество дребедени, о назначении которой Джейн могла только смутно догадываться.
- М-да. Как в старой сказке: хреновый из меня кудесник. Это сюда, это так, интересно, а это что? Ладно, пусть валяется, – так она мучалась с час, а потом взвыла: - Ну, зачем эти идиоты придумали столько ненужных вещей?!?!
Взвыла она, по-видимому, достаточно громко, так как на этот звук открылась дверь и появилась невзрачная девица.
- Ваше сиятельство изволили проснуться?
- Ты кто?
- Я буду помогать вам некоторое время.
- Да? Ну, тогда помоги мне одеться!
- Для этого вам придется снять всё, что вы уже успели одеть.
- Боюсь, что самой  мне этого не сделать.
- Если вы позволите.
- Да, приступай. – Как ни странно, Джейн удивительно быстро вошла в роль госпожи. Приказывать было приятно.
Джейн бесцеремонно раздели. Потом начали одевать. Пока ее одевали, она успела задремать. Проснулась оттого, что ей на голову надевали этот самый парик.
- Мне это не нужно.
- Но господин просил надеть на вас и это. Он сказал, что объяснит, зачем вам нужен парик.
- Если я в этой хламиде сварюсь заживо, я сделаю с тобой что-нибудь эдакое, нехорошее.
- Да, ваше сиятельство, конечно, ваше сиятельство.
- Наконец, процесс одевания закончился.
- Не хочет ли госпожа взглянуть на себя в зеркало?
- Хочет, хочет – проворчала Джейн.
На сей раз, зеркало отражало вообще что-то странное. Там отражалась замужняя дама, одетая в темно-синее с изумрудным отливом бархатное платье. На открытой припудренной шее красовалось колье – тяжеленная изящная штуковина чистого серебра с драгоценными камнями. Волосы, забранные в высокую замысловатую прическу, поддерживались с помощью серебряных шпилек. На руке красовался темно-синий с серебряной оторочкой веер. К поясу были прикреплены четки. Джейн начала их автоматически перебирать, вспоминая Розарий*. Единственное, что в этом отражении Джейн напоминало себя – это зеленые глаза.
*Розарий – венок молитв. «В средние века, как и в древнем Риме у знатных лиц был обычай носить венки из цветов, которые им преподносили их подчиненные или почитатели. Церковь увещевает перенести этот обычай в духовный план и приносить Божьей Матери, Царице небесной и Царице наших душ тройной венок «Розарий», молитвенно прославляя Её как Дочь Отца, Мать Сына и  Невесту Святого Духа. Молитвы состоят из: «Отче наш», «Радуйся, Мария», «Слава Отцу» и сопровождается размышлением о пятнадцати тайнах из земной жизни Иисуса Христа и Богоматери». (Цитата из «Молитвенника» католической церкви.)
- Ой, что это я, я же не добрая! Кстати, представь на минутку, что я сильно ударилась головой и ничего не помню о своем прошлом. Расскажи мне, кто твой господин, кто мой муж, где я, сколько мне лет, какое положение в обществе я занимаю, и так далее. Идет?- Да, конечно, госпожа.
История была весьма обычная. Она – внебрачная дочь бедного мелкого короля. Муж ее – регент влиятельного богатого королевства, лорд и рыцарь круглого стола по совместительству. Как-то он приехал в обнищавшее королевство и попросту купил его вместе с принцессой.
- А как выглядит мой муж-то?
- О, госпожа, вам с мужем повезло. Он выглядит как  настоящий рыцарь благородных кровей. К тому же он красавец.
- Ты на моего мужа-то не очень заглядывайся. – Джейн окончательно вошла в роль и почти ревновала «мужа» к этой девчонке.
- Девочки, не ссорьтесь.
- Да, с какой поры ты называешь меня девочкой? К тому же ставишь  меня наравне с этой…этой… Юной леди?
- Дорогая, успокойся.… Это я та шучу, Могла бы уже и привыкнуть.
- Уговорил. Но, раз уж ты изволил объявиться, изволь сообщить как тебя зовут.
- Без долгого перечисления всех моих титулов и заслуг, меня зовут лорд Инсайд.
- А ты, случайно не брат моему наставнику?
- Какому такому наставнику?
- Когда я была маленькой, у меня был наставник. Его звали Аутсайдер. Он меня пытался учить манерам и другим глупостям. А вообще, тот еще негодяй.
- Охотно верю, Мария Антуанетта
- Ага. Очень приятно. Нет, мои родители явно отличались оригинальностью. Редчайшее имя – Мария! – Джейн, а теперь Мария, издевалась, как могла. – Лорд Аут… Инсайд, я хочу гулять.
- Не-а. Во-первых, меня зовут Инсайд. Во-вторых, не упоминай при мне его имя. И в третьих, Мария, ты сегодня сидишь дома.
- Ох уж эти мужья.… У меня к тебе вопрос есть. Поскольку на регентство меня не ставили, регентшей я быть не могу. Но ты – лорд, а я кто?
- Лордуха ты! – со знакомой усмешкой абсолютно серьезным голосом ответил «лорд».
- Ну, лордуха, так лордуха.  – Пожала плечами Мария. Видимо, она не заметила явной насмешки. – Прямо обзывательство какое, а не титул. Чем мне заниматься-то?
-  О, у тебя множество интересных занятий запланировано на сегодняшний день.
- Н-да? Что-то я такого не припомню.
- Не расстраивайся, дорогая, я напомню.
- Не сомневаюсь…
- Итак. За сегодняшний день ты должна научиться правильно ходить, носить парик. Изучить несколько приемов «веерной азбуки»
- Это что еще такое?
- Умение подавать знаки веером, а так же распознавать такие знаки.
- За день?
- Ты девочка способная. Желаю удачи. – Лорд удалился.
- Да уж, что верно, то верно. Таланта у меня не отнимешь. Я умная, молода, красивая. Но самое главное – я скромная и застенчивая. Ты чего это смеешься?
Девушка изо всех старалась сдержать смех. Это у нее не очень-то получалось.
- Извините, госпожа. Вы с мужем потрясающе смотритесь вместе.
- Знала бы ты, что это за тип, так бы не говорила. Эх! Ну, давай, учи уж меня всем этим бесполезным вещам. Я постараюсь быть примерной ученицей. Предупреждаю – этого у меня никогда не получалось.
- Охотно верю.
- Что?
- Ничего, госпожа.
- Так-то лучше.
Марии – Джейн понравилось обучение, она действительно всё схватывала налету. К тому же, природная грация и властность, взявшаяся непонятно откуда, помогли сделать процесс обучения довольно быстрым, а главное увлекательным.
К вечеру Мария вынесла свой вердикт: - Теперь я знаю, какие в городах существуют пытки. И если это только начало, я боюсь предположить, что же будет дальше.
Инна, так звали девушку, помогавшую ей, успокоила Марию: - Это даже не начало, это начало предыстории.
Было уже достаточно поздно, когда Инна, наконец, ушла в свою комнату, прежде она помогла новоявленной «лордухе» раздеться.
- И ведь  завтра  это опять придется одевать!  И зачем я пошла замуж за этого расфуфыренного лорда? Да уж…


 
      Глава 14
Кто хоть раз бывал на производственной практике, поймет меня. Точнее, нас. Курсовики и прочие контрольные работы, как всегда делаются в последний момент. И результат – совершенно квадратная голова и практически полная не способность что-либо соображать. Или же абсолютно ненормальная реакция на окружающий мир. Так было и у нас. После практики мы пошли гулять. Пока шли до метро, было всё более или менее в порядке. Но, очевидно, на эскалаторе большое количество скипидара, принятое внутриносно (а как это еще обозвать?), все-таки, подействовало на нас. Мы спустились с эскалатора и начали искать Москву. Попробую это описать. Две девчонки, то есть я и Ольга ходили по метро. Вещала в основном я.
- Мы приехали из Праги. Билет покупали на Москву, в самолет садились на Москву, летели на Москву, а прилетели у Питер! Да шо ж это такое? – Все это говорилось смесью украинского и деревенского акцента.
- Если это не Красная площадь, то где же мавзолей? – сначала Ольга принимала участие в нашей «игре», потом она ходила согнутая почти пополам, и единственное что могла делать – это держаться за живот и тихо икать.
Мы вышли из метро, и пошли к Дворцовой площади и нашли там иностранку, плохо  говорящую на русском языке, по-видимому, немку.
- Где здесь мавзолей? – требовательно спросила я у нее. Она начала рыться в карте Петербурга и пытаться найти несуществующую в этом городе площадь.
Мы приставали ко всем прохожим. Нам объясняли, как доехать до аэропорта и  до железнодорожного вокзала, с которого можно было бы попасть в искомое нами место.
Снова зайдя в метро. Я встретила симпатичного молодого дядьку и пристала к нему.
- Летели на Москву, а прилетели у Питер! Где тут мавзолей?
Бедняга, не знал, кому он решил помочь и начал объяснять.
- Сейчас поедете в эту сторону и доедите до Маяковской, там дойдете до Московского вокзала…
- А что, когда мы  туда попадем, мы будем в Москве?
- Нет, но с этого вокзала вы сможете  туда доехать. – Было видно, что дядька уже начал жалеть, что взялся  нам помогать.
И тут, перед нами закрылись двери, и уехал поезд в нужную сторону. Я расстроилась.
- Ну вот, поезд уехал, как же мы теперь в Москву то попадем?
- Сейчас еще придет.
- Но он, наверное, уже будет не на Москву, а нам надо на Москву!
У дяди было такое лицо, что где-то в глубине души я ему даже посочувствовала. Он сказал еще пару слов и быстро ретировался.
Мы дождались поезда, доехали до Маяковской, и пошли по переходу по направлению к вокзалу. Поймали еще какую-то женщину. Я завела свою волынку.
- Да я сама только что из Парижа, - сказала она с рязанским выговором и понимающе улыбнулась.
От неё мы на всякий случай по быстрому убежали. Сели на синюю ветку.
Это был уже третий час нашей эпопеи. Пока ехали, естественно, продолжали, ибо уже было не остановится. Люди участливо меня выслушивали, спрашивали, что с Ольгой. Я отвечала: - Ей плохо, мы с утра ходим и пытаемся найти Красную площадь. А она так хотела посмотреть на мавзолей! – Все это говорилось с трагическим пафосом, с воздеванием рук и потрясанием кулаками в воздухе. Моя реплика вызвала у Ольги очередной приступ икоты.
Люди понимающе кивали, предлагали деньги. Некоторые предлагали выйти и вызвать такси до аэропорта. Короче, повеселились на славу.
Выходя из поезда на Автово, я сказала:
- Ах, как жаль, что с нами нет видеокамеры!

      Голова 15
  Утром Джейн разбудила Инна. На дворе едва светало.
- Ты, что с ума сошла в такую рань меня будить?!
- Сегодня турнир, вам надо совершить утренний туалет.
- И куда его должна совершать? – не поняла Мария Джейн.
- Не куда, а где. Совершать утренний туалет – это мыться, одеваться, делать на голове прическу.
- Во ругается…
- Что поделаешь, таково ваше положение.
- Спасибо, дорогая. Доброта твоя не ведает границ. А почему мой муж не спит со мной?
- Когда вы венчались, то договорились, что до вашего двадцати пятилетия он вас не трогает. А в ночь после вашего дня рождения вы должны будете зачать с ним сына.
- Не подскажешь, сколько мне лет?
- Двадцать четыре. До вашего дня рождения остался месяц.
- Ты меня не перестаешь радовать.
- Я рада вам угодить, госпожа.
- Это заметно.
Марию одели. Они перекусили. Подошел лорд Инсайд.
- Нам пора, поехали. Выпей, это, Мария
- Что ты за гадость мне предлагаешь?
- Дорогая, мы живем вместе уже восемь лет. Неужели ты думаешь, что за это время я не мог бы тебя отравить, если бы хотел?
- А ты хотел? – подозрительно спросила М.Д.
- Нет. Но, пожалуй, я задумаюсь над этим.
- Так что же это?
- Считай, что это эликсир бодрости. Твои глаза станут голубыми, и тебе не захочется спать посреди турнира.
- Видимо, ты решил совместить для меня неприятное с бесполезным. Спасибо за заботу. Давай сюда  свою отраву.
- Придушить тебя что ли? 
- Сейчас выпью, и сразу придушишь, идет?
- Обязательно. Знаешь, общаясь с тобой, я иногда жалею, что я не сын своей тетушки.
- А что, он какой-то особенный?
- Да. Моя  тетушка вышла замуж за маркиза. Соответственно, стала маркизой. У нее родился сын – маркиз де Сад. Чудный, можно сказать, добрейшей души человек.
- Как святой Франциск?
- Ну, это ты, пожалуй, слишком. Но, уверен, его имя останется в истории нашей страны навсегда….

В качестве турнирного поля выбрали все ту же многострадальную площадь.  Теперь, там, вместо уже привычного городу эшафота стояли менее привычные, но уже популярные деревянные помосты со ступенями. На высоких помостах было по три-четыре яруса. На них располагались знатные особы. Простой же люд толпился за невысоким крепким свежесколоченным забором. На крышах домов расположились арбалетчики. Внизу же площадь охраняла личная армия его величества, Людовика VI. Гости чинно расселись по местам. Прозвучал звук рога. Вышел глашатай.
- Сегодня здесь  собрались лучшие рыцари, которые будут сражаться за честь своих сюзеренов и любимых дам. Королевой турнира назначена Леди Мария Антуанетта Инсайд, жена доблестного лорда Инсайда, рыцаря круглого стола…
- Это что, я что ли? – удивилась М.Д.
- Да. Тихо.
- Она вручит победителю приз – огромный кубок чистого хрусталя. Все вы знаете цену хрусталю. О стоимости этого кубка лучше умолчать.
На площади появился второй человек. Он торжественно, под музыку нес кубок.
- Да этой штуковиной убить можно! – не сдержалась М.Д.
- Можно, но не нужно.
Человек прошел вдоль всей площади, поднялся к М. Д., припал на колено, поставил кубок у ног «королевы турнира», коснулся губами подола ее платья.
- А теперь, Мария, ты должна встать, показать себя народу. Не зря же я на тебя такую кучу денег угрохал.
М.Д. медленно встала. В лучах утреннего солнца переливался жемчуг и серебро в волосах и на груди. Платье богато и со вкусом украшенное мягко подчеркивало красивое бледное лицо девушки.
Настал черед говорить королю, который по случаю турнира тоже был здесь.
- Как видите, дамы и господа, мы не ошиблись в выборе королевы нынешнего турнира. Хотелось бы, чтоб турниры всегда украшались такими жемчужинами, как леди Инсайд. Начинайте турнир.
Турнир затягивался. На площадь выходили все новые и новые рыцари. Мария Антуанетта порядком устала. В глазах уже рябило от ярких красок плюмажей и гербов. В ушах стоял непрерывный звон. Она посмотрела вокруг себя. Обычные напыщенные и чванливые придворные сейчас напоминали свору псов, готовых сорваться на незадачливого рыцаря. Они кричали, потрясали кулаками, расплескивая вино из кубков. Лица многих были красны. Некоторые были сильно пьяны. М.Д. стало противно, она повернула голову в вовсе падали в обморок при поражении очередного рыцаря. Были и те, кто азартно «болел» за выигрывающего. И еще одну часть  дам можно было выделить из этого «голубятника». Они были одеты по-разному, некоторые хуже, некоторые лучше. Но одна черта, не уловимая обычному глазу, все же была замечена Джейн. Они все были куртизанками. Джейн хмыкнула. Естественно, феи любви притащились на этот праздник. Сегодня вечером будем много желающих воспользоваться их услугами. Джейн вспомнила о своем спутнике. Он сидел рядом с ней весь напряженный, как кошка перед прыжком. Это был сильный человек.
Турнир подходил к концу. Сражалась последняя пара. Это были сильно, и, по-видимому, давно враждовавшие  соперники. Борьба была красивой. Пару раз они на полном скаку пролетали, не задев друг друга. Третий же раз сцепились копьями и свалились с лошадей. Им помогли подняться, и схватка продолжалась уже на мечах. Это была прекрасная пара. Пыл уже поостыл, и в движеньях был виден холодный расчет. Они долго кружили, проверяя друг друга полу обманными движеньями и выпадами. Потом клинки их скрестились. Поединок оказался на удивление яростным и долгим. Они трижды начинали и трижды расходились. Джейн невольно залюбовалась.
Наконец, в четвертый раз  сошлись и буквально, через три минуты всё замерло и окунулось в мертвую тишину. Все присутствующие застыли, словно это были восковые фигуры, а не люди. Оба противника еще стояли друг против друга. В теле каждого глубоко засел меч противника. На лицах были удивление и страх. Через миг оба рухнули. Турнир закончился так, как никто не ожидал. Победителя не было. 
- Это дурной знак. – Джейн услышала за своей спиной голос. Потом человек обратился к ней, - Леди Инсайд, легенда гласит: когда турнир заканчивается обоюдной смертью противников, последует третья смерть – смерть королевы турнира. Берегите себя.
Вряд ли Джейн могла бы ответить этому человеку. Она пребывала в состоянии шока. Внизу, на площади все ещё лежали два непримиримых врага. Джейн знала, что это были братья. Откуда? Не все ли равно?

…И рухнул мне под ноги бат обагренный
и крик бесновавшихся птиц
струился над камнем, где
стыл побежденный
сочась пустотою глазниц… 
* С. Калугин

Глава 16
Было около десяти вечера. Я сидела у Ольги в гостях. И в течение последних трех часов я ее донимала:
- Нет, ну ты скажи, почему ты меня не любишь? Вот я тебя люблю, а ты меня не любишь! Ну, хочешь, я пластическую операцию по смене пола сделаю? Мужчиной стану, замуж тебя возьму, я же тебя люблю! – я периодически срывалась при этом на фальцет.
Ольга уже давно мне ничего не отвечала. Она сидела и, схватившись за живот, тихо икала, на глазах выступили слезы. Смеяться она уже не могла.
- Ну, вот, еще и смеешься. Грешно смеяться над таким святым чувством! Почему ты меня не любишь? Я же тебя люблю!
- Всё! – Не выдержала Ольга. – Идем к моим родителям!
- Э-э-э.… Зачем?
- Будешь просить у них моей руки!
- Пошли! Я им расскажу, что я тебя люблю… - поймав свирепый взгляд Ольги, я осторожно продолжила, - ну и так далее…
- Вот! – сказала Ольга,  - слушайте ее! Она меня замуж хочет взять!
- Таня?
- Я говорю, что люблю ее…. – начала я свою волынку.
Ольгин отец посмотрел на меня с сочувствием. В его глазах явно читалось мнение о состоянии моей психики и головы в целом.
- Ну, что же поделаешь, - сказал он, - сердцу не прикажешь…
- Ура! Ольга, я официально прошу твоей руки. Как видишь, твои родители согласны.
- Нет!
- Ну почему, почему я тебя люблю, а ты меня не любишь? Ах, как жестока со мною судьба! Ты завтра в лицей пойдешь?
- Конечно, а что?
- Да нет,  я просто интересуюсь.
- Надеюсь, твой приступ любвеобильности прошел?
- Ах, не ценишь ты мои трепетные чувства! – театрально прикрывая рукой глаза, сказала я. И далее, трагическим голосом, - Всё! Ухожу! Навсегда! Так ты точно завтра придешь?
- А куда я денусь то?
- Это точно, никуда. Ну ладно, пора мне, а то дома ругать будут. Всё, не возьму тебя в жены. Ты меня не любишь.
- А вот теперь я точно пойду за тебя! – злорадно усмехнулась Ольга.

Голова 17

Над пропастью, нависая на распахнутых крыльях
Я любовался коврами пейзажей ночных.
Слезы и горе в дожде я вылью,
В песню о временах былых.
Сколького же сладкого горя таится
В грешной душе моей?
Горною птицей мне вечно виться
Над скопленьем костей.
Мысли вскачь, словно мгновенья,
Жизнь на краю волшебства.
Не отлучаясь от вдохновенья
Заклятья плетутся в устах и крылах.
Пальцы и когти – всё воедино,
      Мощные крылья орла…
      Жизнь пропустить было недопустимо,
      Если она вела:
      В море желаний, стремлений, задумок,
      В море чувств, Вера – волна,
      Тихим пристанищем на островах безумья
      Прожита будет она.
      Не отпуская ее на минуту,
      Как женщину или врага из глаз,
      Я смотрю, как ползет по секундам
      Медленно время для нас.
      Медленно мчится, быстро бежит,
      В двери стучится, с ветром летит.
      Вихрем, открыв в моём доме окно,
      В лед заковало вокруг все живое.
      Власть имеет над всеми оно.
      Время – как Пустота – НЕМОЕ.

Наконец, Марию Антуанетту смогли привести в чувство. Посыпались комплименты, приглашения на завтраки, обеды и ужины. Король приказал подать карету, что бы её без приключений довезли до дома. Джейн позволила окружить себя бестолково суетившимся лекарям, дворянам и гвардейцам короля, гордо подняв голову, взошла в карету.  На козлы взлетел кучер, на запятки прыгнули слуги, карета двинулось по городу. В сопровождении четырёх конных стражей карета доехала до дома ныне проживала несостоявшаяся королева турнира. Джейн так же спокойно сошла из кареты, поднялась в свою комнату и рухнула в кровать.
Только через час в комнату тихо вошла Инна, и, не задавая вопросов, помогла Джейн    раздеться. Джейн заснула очень быстро. Ей снился странный сон…
…Яркий осенний день. Основные цвета теплые - от желтого до багрового. Она, в простом грубом платье, грязные волосы липнут к плечам, руки связаны. Её окружает шумная глумливая толпа. Впереди площадь со свежесколоченным помостом. Её возводят на помост. Палач язвительно объявляет её королевой бала. Люди смеются, забрасывают эшафот тухлыми овощами.
- Твое последнее слово, ведьма.
- Умрите.
Вокруг люди начинают падать и корчиться в предсмертных судорогах. В како-то миг ей кажется, что победа на её стороне, но в эту же секунду она ощущает между лопаток глубоко засевший нож. Джейн удивленно вскидывает брови и начинает медленно опускаться на помост. И перед тем, как потерять сознание, ощущает сильные руки, что подхватывают и уносят ее в безопасное место. Когда она открывает глаза, перед ней – Дерт.
- Опять влипла! Слов на тебя нет!
- Как здорово, что ты здесь, - говорит Джейн.
….И просыпается.
В комнате ощущается чьё-то присутствие. Джейн, притворяясь спящей, поворачивается на бок. В угу комнаты, на  кресле сидит её «муж». Глаза в полутьме слегка светятся. Из пальцев вытекают голубые нити энергии. Джейн про себя выругалась: не ужели и этот – колдун? Потом произнесла про себя: «Я для тебя сплю, ты для меня не существуешь. И так до утра». Джейн действительно потянуло в сон, а Инсайд и не думал испаряться.
- Ах ты, мерзкая девчонка! Против кого ты решила колдовать! Ежу ясно, что я тебя сильнее! Ну, ничего, я преподам тебе урок! – Инсайд вскинул руки, стены, пол и потолок вспыхнули голубым, - теперь нам никто не помешает, а я тебе покажу пару фокусов! – Зло засмеялся он и начал нападенье.
Джейн подняла руки, защищая глаза от ярких вспышек голубого огня. Вспомнила таверну: - Изыди, враг!
«Враг» нагло рассмеялся в лицо Джейн и метнул с руки голубой шар. В последний миг, ни с того, ни с сего, в руке Джейн появилась обычная тяжеленная чугунная сковорода. Именно ей она отбила шар. Тот ушёл в стену. Джейн удивленно взглянула на предмет быта…. И бросила его в Инсайда. Пока сковорода летела, вокруг него образовывались то стены, то защитные коконы, то ещё что-то. Но сковорода героически преодолевала препятствия, и, наконец, врезалась в лоб Инсайда. Тот похлопал глазами, пораскрывал рот, а затем спокойненько отключился. Джейн победно хмыкнула: знай наших! И пошла обследовать трофей. Она методично обыскивала Инсайда и в поясе нашла медальон, изумительной работы. Он висел на ажурной цепочке. Такая «игрушка» могла стоить целое состояние. Джейн села, начала рассматривать медальон. По-видимому, с ним в руках она и заснула около кресла.
Утром Джейн открыла глаза и обнаружила себя на кровати. Никаких следов «ночного побоища» не было. Только потянутые мышцы руки слегка побаливали. Медальона не было. Инсайда, естественно, тоже. М.Д. встала, позвонила в колокольчик. На звон пришла Инна. Она помогла Марии одеться, а, приводя волосы М.Д. в порядок, сообщила:
- Лорд Инсайд ждет вас внизу, в гостиной.
Джейн устало взглянула на Инну: - В каком настроении лорд?
- Не знаю, непонятно.
- Хорошо, иди.
Джейн, закончив утренний туалет, спустилась в гостиную. Инсайд уже сидел там. Джейн села за столик напротив своего «мужа». Принесли завтрак. За завтраком велась обычная светская беседа. Лорд был учтив, предельно вежлив и ласков.   Когда посуду убрали, Инсайд сообщил, что должен уехать ненадолго. На неделю, не больше.
- а ты пока погуляй, познакомься  с этим городом, с придворными поближе. Через три дня будет королевский бал, сходи на него. А я тем временем буду покупать тебе подарок.
- Какой-то ты странный сегодня, подозрительно хороший.… Но, что бы не портить тебе настроя, не буду спорить с тобой. Обязательно займусь всем тем, чего ты только что посоветовал мне сделать.
К дверям подкатила карета.
- Что, уже уезжаешь?
- Да, я просто решил прежде попрощаться с тобой.
- Ню-ню…
- Да хранит тебя пресвятая Дева Мария.
- И тебе того же.
Двери открылись. Несколько слуг унесли багаж. Инсайд пошел следом. Потом карета укатила.
- Инна!
- Да, госпожа?
- Приоденься, возьми деньги, пойдем гулять.
- Хорошо.
Они достаточно быстро собрались, вышли.  Джейн шутила, но была довольно рассеяна. На душе было неспокойно. Она шла, покупала, не глядя  то барахло, что предлагали ей. Причем, умудрялась выбрать лучшее из предлагаемого. Её взгляд был устремлен вперед, но вряд ли она что-либо видела. По улице во весь опор летел всадник. Джейн не слышала, что ей кричат, и не видела приближающейся опасности.  Всадник направил коня левее, Джейн, словно отражение, шагнула туда же. В последний миг её кто-то схватил и буквально вытащил из-под копыт разгоряченного коня. Джейн сильно встряхнули, сунули под нос что-то чрезвычайно дурно пахнущее. Её взгляд стал несколько  более осмысленным.
- Джейн!
Это привело её в чувство сразу же. Она уставилась на спасителя и увидела Дерта.
- ну, что это такое, а? Оставил на пять минут, а ты невесть куда пропала! Ну, что мне с тобой делать?
- Дерт…
- Что Дерт? Что Дерт? Я тебя уже вторую неделю ищу, сбился с ног, можно сказать, волновался. А если бы я тебя не нашел? Знаешь, что бы со мной сделал глава Инквизиции? Вот то-то же, и я не знаю! И даже не хочу думать об этом! Где ты была? Безобразие!
- Дерт.
- Ты повторяешься, Джейн!
- Эту леди зовут не Джейн, вы ошиблись. Её имя Мария Антуанетта Инсайд. Она является женой лорда Инсайда…
- Ты кто такая?
- Я ее слуга.
- Джейн, ты где себе это чудо подцепила? Что ты с ней сделала, чем пригрозила, что сломала, что она называет себя твоей слугой? И почему ты – жена какого-то лорда? Когда ты успела? И вообще, ты как-то странно выглядишь.
- Дерт…
- Меня именно так и зовут, Джейн!  Что с твоими волосами?
- Это парик, Дерт
- Зачем?
- Откуда я знаю. Так сказал мой новоиспеченный муж.
- Так. Понятно. Пойдем-ка в укромное местечко. Надо с тобой поговорить.  Хм, Мария Антуанетта. Надо же придумать такое!
Мимо них во весь опор пролетел всадник. Резко остановил коня, развернул его, подъехал к разговаривающим. Спешился, поклонился?
Леди Мария Антуанетта Инсайд! Я от вашего мужа, лорда Инсайда. Он просил передать, что бы вы срочно собирались и выезжали из города.
- Что-то  случилось?
- Он сказал, что все объяснит при встрече. И просил передать, что вас пригласили в Шварц Штерн.
- А что это такое?
- Не знаю. У него спросите. Так что ему ответить?
- Скажите, что я пошла собираться.
- Хорошо. – Всадник пришпорил коня и ускакал.
- Что это за Шварц Штерн? – спросила у Дерта Джейн
- Легенда. Миф. То, чего не существует.
- Как это?
- Очень просто. Я тебе расскажу, раз уж тебе так повезло. Надо же! Приглашение в Шварц Штерн! С мужем тебе явно повезло. Итак. Большинство городов на Западе похожи на этот. В принципе, восточные, северные и южные города отличаются от этого архитектурным стилем, но не более того.  Но есть один город, что кардинально отличается от всех остальных. Даже те, кому повезло о нем услышать, не видели его никогда. Но все же есть его история и описание, которое хранится в библиотеках Церкви. Считается, что Шварц Штерн, или Черная Звезда построена древними богами. Название своё город получил из-за внешнего вида. Более всего он похож на черную многоконечную звезду. Стоит он посреди озера, что более всего похоже на лист тонкого серебра. Если плыть по этому озеру, то от лодки не идут волны, и не остаются следы, как на обычной воде. Так же, это озеро непрозрачно. Говорят, что в этом городе иногда появляется великая богиня. Там её называют Императрицей Средних и Малых миров. Что это означает, я тебе сказать не могу. Говорят, что это самый первый город, который появился здесь после возрождения  этого мира…
- Э! Подожди! Что значит: «после возрождения этого мира»?
- А то и значит. Однажды этого мира почти не стало. И только Императрица смогла остановить полное его разрушение. Естественно, не без Божьей помощи.
- Как зовут-то императрицу?
- А! Так и зовут – Императрица. Что я тебе всезнающий господь что ли? Итак, то, что ты услышала – великая тайна.
- А зачем мне в этот город то надо?
-  А затем, что, по-видимому, в Черной Звезде случился очередной Турнир.
- ОПЯТЬ ТУРНИР?! – Взвыла Джейн. – Не надо мне никаких турниров! Не хочу! Не поеду!
- Поедешь. Ты же не подведешь своего мужа. К тому же, твое любопытство тебе этого никогда не простит. И уж тем более, оно не простит, что ты пропустила Турнир Менестрелей. Турнир, на который попасть невозможно в принципе. Турнир, на который мечтают попасть все те, хоть когда-то слышал о нем. И так далее.
- Но я же туда приглашена!
- Именно поэтому я говорю, что тебе невероятно повезло!
* Более подробно о нем можно будет прочитать в книге «Турнир Менестрелей», если до этой книги у автора дойдут руки и голова. По крайней мере, книга уже начата.
- Допустим, я туда попаду. Но ведь мы не можем находиться в разных городах. Или хотя бы по разные стороны городской стены. Ты же сам говорил.
- Во-первых, это говорил не я, а Инквизитор. А во-вторых, кто сказал, что меня там не будет, леди Инсайд?
- А как же ты туда попадешь?
- Я им спою!
- Ты уверен в своих вокальных данных?
- Ой! Ну, ты меня уже устала! Быстро отвечай, где твой муж?
- Откуда я знаю, может, он уже в этом самом Таинственном городе. – Пожала плечами Джейн.
Между тем они уже успели добраться до жилья, причем вел Дерт.
- Откуда ты знаешь, где я живу?
Дерт промолчал, но глянул на Джейн так, что той расхотелось его спрашивать. Она быстро собрала вещи, упаковала их. Инна тем временем успела заказать карету и та уже поджидала их у крыльца. Инна осталась, на случай если Джейн будут спрашивать придворные, да и должен же был кто-то следить за оставшимися вещами!
 
      Глава 18


      Голова 19

Ехали они достаточно долго и нудно. Джейн прокляла карету, дороги и тех, кто все это строил не один раз. Наконец, они добрались до огромного озера-моря. У берега  стоял паром. Их уже ждали. Глядя с берега на город, можно было сказать, что это сюрекен, наполовину воткнутый в лист белого металла. Архитектура этого города действительно разительно отличалась оттого, что успела увидеть в городе и во время поездки Джейн. Казалось, что там нет домов, городской стены, церквей и прочих построек, необходимых для жизни большого города.
- Впечатляет.
- Угу.
До города они плыли три дня. Оказалось, что до города не так уж и близко. К концу второго дня Джейн поняла, что город все же не плоская декорация сошедшего с ума художника, а вполне реальный объемный город. Зубцы – лучи торчали во все стороны, под такими наклонами, что сложно было представить, как же так жить.
- Прямо Морген Штерн какой-то! – не выдержала Джейн.
- Да, похоже. Только Морген Штерн – это кистень, оружие. А перед тобой город, вполне мирный. И называется он Шварц Штерн.
- А почему черная?
- Посмотри внимательно и скажи мне, если увидишь хотя бы оттенок другого цвета.
- Да, ты прав. Он черен, как головешка и напоминает логово чудовища.
- Такова прихоть архитекторов и Императрицы.
Паром вплыл в канал. Остановился у причала. Там их встретили.
Несколько дней Джейн и Дерта морально готовили к тому, что им предстоит увидеть и услышать. Посреди комнаты появлялись представители различных миров и рас, которых они могут встретить во время Турнира. Некоторые виды существ показывали либо задолго до приема пищи, либо через продолжительное время после.
- Конечно, вероятность, того, что вы их встретите не так уж и велика. Для каждого типа существ, свои комнаты, свое отделение, свой «луч звезды». И всё же, вам лучше быть подготовленными к случайной встрече на близко расстоянии. В основном же, вы всех увидите на достаточном расстоянии,  что бы это было безопасно для них и для вас. – Сообщил «гид по видам».
- Слушай, Дерт, а как же они при таком количестве… народа смогут определить, кому в какой очередности выступать?
- Методом жеребьёвки.
Словно в подтверждение его слов, зашли двое с барабаном.
- Дерт, зрители тоже должны проходить жеребьёвку?   
- Нет, Джейн. Только поющие. Ты в их списке. Прости, что не сказал раньше. Боялся, что ты откажешься, а ведь это такой шанс!
- ЧТО?!?! Да я….  Да ты…. Да… Я же не умею петь!
- Ты ошибаешься, Джейн. Если бы ты не умела петь, даже если бы пела, но не очень хорошо, тебя бы сюда не пригласили. Тяни   жребий.
Джейн не глядя, взяла блестящую табличку.
- На.
- Мне это не надо. Ты должна прикрепить ее к той одежде, в которой будешь ходить по городу, а потом, к одежде, в которой будешь выступать. Как только ты это сделаешь, на табличке появится номер, твое имя и название мира, в котором ты родилась.
- Сто сорок восемь, Джейн, мир Долон.
- О, Господи! О, Боже мой! О, что за муки, Дева Мария!
- Отставить плагиат!
- Не поняла.
- Такая песня уже существует. Данные строчки   - один из припевов: «О, что за муки, Дева Мария, Что за страданья, Святой Себастьян!». Автор Сергей Калугин, выступает под номером 555, является уроженцем мира Земли.
- Что же, теперь вообще говорить ничего нельзя? Как же я буду петь, если инструментов у меня нет? 
- Тебе не обязательно петь под музыку, но если тебе это необходимо, то в твоём распоряжении музыкальные инструменты всех миров. В том числе и нашего.
- Ой! А можно посмотреть?
- Конечно, пойдем.
Они вышли из комнаты. Дерт поднял глаза к потолку и сообщил ему свое желание. Появился человек, учтиво поклонился.
- Вам сюда, проходите.
Комната, в которую они пришли, поражала своими размерами, а за ней была еще такая комната, и еще, ещё… Далеко не все, что увидела Джейн, можно было назвать музыкальными инструментами. Например, огромный, странной формы, черный ящик на трех витых ножках  у Джейн вызывал ассоциацию с дыбой. Или ещё, с каким предметом пытки.
- При желании, вы можете попробовать любой понравившийся вам инструмент на предмет звучания, а необходимый, забрать с собой. Ведь надо же вам с чем-то репетировать.
- Репе-чего? – Джейн уже по уши залезла в небольшую кучку духовых инструментов.
- Репетировать, тренироваться.
- А как эта штука работает? – Джейн отошла от стола с духовыми и показывала на черный «ящик»
- Это рояль. – Человек открыл крышку, сел за рояль, сыграл простую мелодию и несколько аккордов.
- А это, что за загогулина, похожая на фанфару?
- Это саксофон, и он мало чем напоминает фанфару. Если желаете. – Человек сыграл мелодию на саксофоне.
- Красиво, мне нравится.
- Смотрите, слушайте, выбирайте.
- Моя бы воля, я утащила бы половину всего, что здесь есть, если не всё.
- К сожалению, это не возможно. Но, зато, вполне возможно, что вам подарят тот инструмент, на котором вы будете играть.
- Осталось вспомнить, как играть, и что такое ноты…
Джейн долго ходила среди этого великолепия, дергая за струны, нажимая на клавиши и так далее. Она выбрала простую флейту и лютню. Дерт смотрел на неё с нескрываемым восхищением.
- Так ты действительно это умеешь?
- Что?
- Играть.
- Не знаю. Не мне судить. Могу я здесь побывать как-нибудь ещё?
- Конечно, в любое время. Только позовите, и вас сюда отведут. Удачи на Турнире.
- Спасибо.
Человек проводил их до комнат. Дерт что-то буркнул, извинился и пошел, по его словам спать. Джейн осталась одна в своей комнате. Она задумалась, то, трогая струны, то, тихо наигрывая на лютне. В какой-то момент из-под пальцев полилась мелодия, а из губ – песня. Сначала Джейн пела тихо, будто боялась испугать  вдохновенье. Потом её голос и музыка зазвучали в полную силу. В проигрышах между куплетами, она играла на флейте.
…А Дерт её нагло бросил, сообщив, что она разберется во всём сама. Джейн сначала хотела обидеться, а потом успокоилась и даже обрадовалась, что осталась одна. Она гуляла по странному городу-замку, в котором было полно коридоров, переходов и ни одной улицы под открытым небом. Она бесцеремонно разглядывала странных существ, что иногда, а в последние два дня всё чаще попадались ей на глаза. Те же,  либо отвечали тем же, либо никак не реагировали.  Вскоре Джейн привыкла к разнообразию и почти не пугалась при виде  огромных пауков, крыс и других менее определяемых существ. Даже, находясь в своей комнате, и увидев муху,   она не стала её убивать. Открыла дверь в коридор, сообщив той, что она, видимо заблудилась. Муха, между прочим, тут же вылетела в коридор.
Джейн умудрилась познакомиться с каким-то заоблачным принцем. Тот наплёл ей столько всего, что Джейн при всём желании не могла поверить ему.
В один прекрасный день (вечер? утро? Джейн потеряла счет времени), объявили о начале Турнира. Все начали потихоньку идти в сторону главного зала. Джейн не только от них отстала, но и быстренько и качественно заблудилась. Поблуждав по городу некоторое время, она вспомнила о так называемых помощниках.
- Мне нужно попасть в главный зал. – Сообщила она в воздух.
- Дык, пошли, блин! – пискнуло под ногами.
- Сейчас пошлю – ответила, растерянно оглядываясь, Джейн.
- Да под твоими ногами я,  дурёха!
- Я не дурёха. Я Джейн. А ты кто?
- Я - Дарк.  Типа клёво и все такое. Гы - гы.
- А что ты тут делаешь, Гык?
- То же, что и ты, герла. Кстати, мне в кайф, как ты меня назвала. Ты клёвая.
- Как же ты мне дорогу показывать будешь?
- Давай я типа заберусь тете на плечо и чиста, командовать буду.
- Ну и жаргончик у тебя. Забирайся, Гык.
По платью карабкалась немаленькая крыса, точнее – крыс. Крыс весил килограмма три, если не больше. У него был пушистый воротничок а-ля лев, миниатюрный смокинг с галстуком. На манжетах рубашки были запонки, пальцы-когти были унизаны перстнями, а на голове красовался обруч с рубином.
- Ты, что, король, что ли?
- Типа да! Ё!
Они шли, Гык показывал свою крутизну, шокируя Джейн. Хотя, она  и сама оказалась не проста. Скоро они общались на одном уровне и нахватались друг от друга всяких слов и оборотов.
- Ну, ты, блин, братан, даёшь! Чиста конкретный мужик! Отцепить такую клёвую телку! – пропищало нечто, сильно похожее на Гыка, но несколько проще одетое.
- Типа, привет! Эта крутая герла – Джейн. А это мой продвинутый советник, типа министр и всё такое.   
- Круто! – только и могла сказать Джейн.
Они уже сидели на местах, и хотя, Джейн было отведено место в секторе человекоподобных, ей быстренько принесли подходящее кресло, туда, где были сородичи Гыка. Как только Джейн уселась, на неё взобралась почти вся его свита.   Эти крысы просто влюбились в Джейн, она по их словам: «конкретно врубалась в их тему».
Раздался сигнал, и присутствующие замолчали. Зазвучала приятная музыка. Появилась императрица, приятным голосом произнесла речь, объяснила правила Турнира и представила судей. То есть, тех, кто будет оценивать выступления менестрелей.
- На сегодня у нас назначена исключительно торжественная часть, поскольку представить надо всех судей, а их достаточно много. Догадываюсь, что это мало кому интересно. К тому же, судей можно будет увидеть в перерывах между выступлениями, поговорить с ними, узнать их получше. Да они и сами могут подойти к вам.
Пошла длинная череда имен, названий миров и так далее.  Судьи вставали, говорили несколько слов о себе, о своём мире, и о том, на что они будут обращать внимание во время выступления участников.
Это было интересно, но долго. Потом Императрица снова напомнила о правилах поведения на территории Черной Звезды. Это было традицией. На этом торжественна часть закончилась. Народ разошелся кто куда.
Потекли тяжелые для ушей дни. Джейн слушала вех. Ведь это так интересно! Но настал и тот день, когда ей сообщили, что настал её черёд выступать. Джейн оделась во всё лучшее, что у нее, было, взяла инструменты и приготовилась к выступлению. Вот, назвали её имя. Она вышла на неярко освещенный круг в центре зала. Под ногами был ковёр. Джейн грациозно села на пол; будто в задумчивости повела по струнам, наиграла три-четыре ноты на флейте. А, затем, музыка полилась сама собой. И казалось, что поёт она вне времени и пространства, пронизывая душу каждого взглядом в самое сокровенное, вопрошая его о жизни и смерти. Она взбиралась голосом очень высоко и водопадом низвергалась до самых низких нот. Почти срывалась с шёпота на крик и, наоборот, при этом, не переставая петь. Она спела четыре песни одну за другой, делая между ними совсем короткие паузы. Закончив, встала, поклонилась императрице, вышла. Даже спиной чувствовала она, что в зале стоит мертвая тишина. Да здесь почти никогда не хлопали – это было не принято, но такой тишины она не слышала ни при одном выступлении.
- Извините за беспокойство, Джейн с Долона. Императрица просит вас, если это, возможно, позже спеть все ваши песни отдельно.
- Зачем это?
- Ваше выступление понравилось всем, без исключения. То, что вы пели навсегда останется в архивах лучших песен Черной Звезды. Но нам бы хотелось иметь полную коллекцию ваших песен.
- Если мне объяснят, что для этого нужно – пожала плечами Джейн, и тут же спросила. – А как узнать о результатах Турнира.
- Дело в том, что Турнир только начался, а победители называются после того, как споет последний участник. К тому же, кроме трех официальных призов есть ещё неофициальные. А получить их иногда гораздо почетнее, чем, получить даже приз первого места. Не могу вас заверить, что вы займете хотя бы третье место, но то, что вас тут всегда будут помнить – это факт.
- Спасибо, что объяснили. Пойду в зал, сяду.
- Этого не нужно. Императрица объявила перерыв до следующего дня турнира. Вас проводить до комнаты?
- Нет. Я хотела бы походить здесь одна.
- Удачной прогулки, -   человек удалился.
Джейн долго бездумно бродила по коридорам этого странного места. Ей здесь нравилось. Было уютно, что ли. В какой то миг она обнаружила себя стоящей напротив двери в свою комнату. Она вошла. На полу стояла огромная ваза с цветами. От цветов исходил нежный сладковатый, слегка дурманящий запах. Аналога таких цветов в своём мире она не встречала. Казалось, что огромные белые цветы с желтоватыми прожилками слегка светятся в полутьме. А может, не казалось, может, они и в правду светились. Джейн сильно устала, и поэтому её клонило в сон. Она заснула, едва сев на кровать. 
 

Глава 20
Наш Лицей, в котором мы учимся, разделён на два корпуса. Между ними стоит общежитие Лицея. Оно соединено коридором с главным корпусом. Главный корпус считается первым.
Уроки будто специально ставят так, что бы мы бегали постоянно из корпуса в корпус. Верхом издевательства считаются дни по восемь уроков. Единственная пара обязательно сопровождалась «обеденной» переменой. Обед был, конечно же, в другом корпусе. Столовая есть в обоих корпусах, но мы обедали всегда в той, до которой дольше идти. Летом-то хорошо проветриваться после душных кабинетов, осенью и весной можно бегать и без верхней одежды. Но вот зимой приходиться выстаивать длинные очереди у гардероба, причем в обоих корпусах.  Идти надо по прекрасно продуваемому всеми ветрами пустырю. Холодно и неприятно. К тому же, после того, как поставили завод «Бочкарёв», там стало невозможно ходить в любое время года. Ужасно пахнет отработанным солодом, или чем там может пахнуть. Больше всего это похоже на запах варёной свёклы, которая заодно, без ведома нерадивой хозяйки, успела поджариться и подгореть.
      Сегодня был как раз такой чудный весенний день, в который обычно никакого желания учиться не присутствует. Естественно, восемь уроков. Одной части группы к нулевому, второй к первому, но зато сидеть до четырех.
      Напротив Лицея достаточно шустро строят церквушку. Точнее, её уже почти закончили строить и занимались установкой креста. Наблюдать за этим процессом было одно удовольствие. Первый урок. Перемена. Крест устанавливают. Второй урок перемена. Устанавливают крест…. Восьмой урок, пешком из первого корпуса к метро. На маковке церкви сидит злющий человек, одной рукой держит крест, другой остервенело его к чему-то прибивает. Опускает руки, крест падает вниз. Даже отсюда видно, что человек ругается матом.
      Следующий день. Утро. Картина, как говориться маслом и сыром. Из маковки торчит обломок, крест валяется внизу. Слышен мат. Итак неделю. Ну, не чудно ли?
- Я же с самого начала говорила, что место плохое и что церкви я не люблю. Вот им и не везёт. Интересно, а что было раньше на месте этих гаражей, а ныне – церкви? Надо спросить у кого-нибудь.
Спросили. Оказалось, что в давние времена здесь находился постоялый двор для монахов. Интересно, почему гараж не желает становиться церковью?


   
Голова 21
  Нанизывая ночь на ниточки света,
Смыкая цитатами цепь из слов,
В темноте, тишине      ожидай ответа,
Протанцуй на грани безумства снов.
А схлестнувшись в битве
     С собственной жаждой,
Различай дорогу, препятствуй врагу.
Победи светом сил
       Свою тёмную душу.
       Будь свободен от тёмных,      
       безрадостных дум…

Джейн проснулась по нескольким причинам. Во-первых, было холодно и сыро. Во-вторых, Дерт ТАК читал молитвы, что это было больше похоже на длинную матерную тираду, а не на молитву. Наконец, Джейн открыла глаза и села. Чудная картина явилась её взору.
Они находились в сырой полутемной комнатке, которую освещало лишь небольшое окошко у самого потолка. Больше всего эта комната напоминала камеру.
- Доброе утро, Джейн.
- Угу. Где это мы?
- Знаешь, но я думал, что ты дашь мне ответ на этот небезынтересный вопрос. Это ты постоянно влипаешь в истории, а теперь и меня втянула. Единственное, что я могу сказать с полной уверенностью – мы больше не в Шварц Штерне, иначе мы небыли бы вместе. Но, зато, у меня появилось время с тобой серьёзно поговорить.
- Вот прилип, ужас! Давай без лишних гнилых базаров обойдёмся. И всё будет тип-топ.
- Джейн! Ты с кем всё это время общалась? Откуда все эти ужасные обороты?
- Ой, парнишка, отвянь, в натуре – Джейн явно нравилось «производить впечатление»
Дерт тихо икнул. Он явно такого не ожидал.
Послышался шум отодвигаемого засова, заскрежетали ключи в скважине. Дверь отворилась не без скрипа.
- Именем Великого Инквизитора, приказываю выпустить нас! – Это произнёс Дерт.
- Ты-то откуда взялся, голубчик? И с каких времён Инквизиция вместе с ведьмами водится? Лучше заткнись.
- Я не люблю, когда мне грубят. – Дерт взмахнул рукой, и стражник грузно осел на землю. Джейн вспомнила этот жест. Но промолчала. – Так-то лучше, Отдохни пока. Пойдём, Джейн. Я устрою тебе показательный сеанс магии. Смотри и учись.
- Посмотрим.
Далее происходило следующее. Глаза Дерта вспыхнули и налились красным, кончики пальцев налились голубым светом. Все жесты, «запах» магии очень сильно напоминал Джейн относительно недавнюю битву  с «мужем».
Они дошли до двери. Та оказалась запертой. Дерт развернулся, что бы взять у стражника ключи. Джейн протянула ему связку: - Держи.
- Красть нехорошо.
- Я не украла, я взяла попользоваться, на время. Но если ты настаиваешь, я пойду, приведу стражника в чувство, извинюсь и спрошу разрешения взять ключи.
- Не надо.  – Дерт взял у Джейн ключи, сразу определил нужный, открыл дверь. За дверью стояли два стража. Скоро они лежали.
- Не дурно, но хорошо бы немного разнообразия – сказала Джейн.
- Будет тебе разнообразие, шкурою чую, – голос и манера говорить у Дерта изменились. Он стал ещё более похож на «мужа». Дерт сделал свирепую гримасу и пронёсся по дому. Заклинания. Жесты… Дерт явно «дурачился», показывая Джейн, на что он способен. Не знал он, что этим только подписывает себе приговор. Он хищно улыбнулся. – А ты знаешь, ведь нас на улице уже ждут. А помирать ой как не хочется.
Они вышли из дома. Тот был окружен плотным кольцом людей. Похоже, здесь собрались все жители этого городка.
- Ого, Дерт, а мы нехило попали!
- Джейн, - голос Дерта стал резче, - очисти свою речь от этого мусора.
- Не вопрос! – ответила Джейн.
- Усохни, плесень! – неожиданно зло рявкнул Дерт. – Не видишь, я спасаю твою дурную голову!
Джейн испуганно замолчала.
- Теперь я покажу тебе уровень повыше, ибо тут есть публика, а её надо развлекать.
В небе появились огромные чёрные вороны, призванные Дертом. Они сбросили лучников с крыш домов. Потом началось. Минут через пять, площадь напоминала мясное рагу.
- Видишь, Джейн? То, что я знаю и умею, не есть хорошо и ты не должна идти по тропе зла. Однажды ты поиграешь. Не думаю, что тебе хочется проигрывать.  Если пойдешь против церкви, тебя очень быстро не станет. Пойдём отсюда.
Они нашли конюшню,  и,  оседлав коней, которые вряд ли теперь понадобятся их хозяевам, поскакали подальше от этого места и поближе к городу, где их ждала Инна.
К вечеру они добрались до соседней деревушки, где и остановились на ночь. В таверне они услышали интересную версию того, что произошло. Оказывается, что тёмной ночью в тот город приехала карета, что привезла спящую Джейн. Люди подхватили Джейн  и внесли её в тюрьму, сообщив остальным, что она – страшная ведьма, которая колдовством сумела сбежать с эшафота, где ей собирались отрубить голову, за измену королю. Утром, эта ведьма с вызванным ею чудовищем (При этих словах Дерт подавился), вырезала весь город, потравила скот, а всех детей принесла в жертву известно кому.
- Джейн, оказывается я – чудовище, - сказал Дерт, едва они поднялись в свою комнату.
- Ну, то, что ты – чудовище, это известно давно, а всё остальное…. Тоже интересно…
Они переночевали в этом трактире и поехали дальше. Через неделю они были в городе, из которого так спешно пришлось уехать.

Глава 22
Н-да.… Никогда не задумывалась над фразой: «ЭТОТ ДЕНЬ, КАЗАВШИЙСЯ СНАЧАЛА ТАКИМ ПРЕКРАСНЫМ, к вечеру превратился в сущий кошмар». Но я сейчас не об этом. Скорее, этот день был одним большим праздником. Вечером я договорилась с Ольгой о встрече и честно предупредила её, что буду дарить денрожденные подарки. Ольга согласилась.
Первое, что я сделала – это потратила битый час на собирание огромного букета, ценой в полторы штуки. Бедный продавец замучался выполнять мои желания. Но букет я таки собрала. С «Лесной» я его пёрла до «Автово», оттуда пешком по виадуку. Ни одна зараза не желала останавливаться и подвозить красивую девушку с красивым букетом, то есть меня любимую. Но, в конце концов, справедливость восторжествовала, и машина остановилась. За полташку меня довезли до места. Итак, подвергнув шоковой терапии родителей Ольги, саму Ольгу и собаку, я притащила этот букет. Потом мы гуляли с собакой. Потом я заявила, что, если сейчас не поем, то умру смертью храбрых (я как  раз в эту ночь работала и, следовательно, ещё не спала, а «обедаю» я около полпервого ночи). Меня накормили, очевидно, решив, что мой смердящий труп ни в коей мере не украсит интерьер квартиры. Потом нас посадили на машину – бежевый «жигулёнок» древнего сбора и не в самом лучшем состоянии и повезли…

Голова 23
Инга встретила их, помогла устроиться.
- А муж-то мой где? – ехидно спросила Джейн у Инги.
- Он рядом с вами, госпожа, - спокойно ответила та.
Джейн посмотрела на Дерта. Тот был сама невинность. 
- Дорогой, а знаешь ли ты, что католическим священникам брак запрещён? – ничего хорошего тон Джейн не предвещал.
- Знаю, но я не совсем священник. Точнее, совсем не священник. Я – инквизитор. В целях безопасности я имел права выдать нас за супружескую пару.
- Эх, огреть бы тебя сейчас полюбовному, по-семейному чугунненькой-то  сковородочкой, - мечтательно вздохнула Джейн.
- Успеешь ещё.
- Эх.… Всё же обидно, что я не смогла побыть там до конца Турнира.  И ведь приспичило кого-то утащить меня в самом интересном месте!
- Джейн, забудь о Турнире. Его не было.
- Ты просишь у меня невозможного! Императрица пожелала записать все мои песни, но я не успела. Интересно, она будет разбираться в случившемся?
- Вряд ли. Если она позволила этому случиться там, где это в принципе невыполнимо, значит, так надо.
- Но почему у меня нет никакого приза или хотя бы сувенира за участие?!
- Откуда мне знать. Видимо, так надо.
- Спасибо тебе, о мудрейший наставник-утешитель.
Ещё две недели прожили Дерт и Джейн в этом же городе более или менее спокойно. Дерт позволил себе немного расслабиться и тут же пожалел об этом. Джейн попала в тюрьму.

      
      Глава 24

Когда дождь плюёт в лицо
Не поймёшь – весна или осень
Когда всё - ничего –
Ни живешь и не умираешь.

- Было бы странно, если бы  пришла вовремя! – зло огрызнулся он на девушку.  – Ты всегда опаздываешь! Скорее небо на землю упадёт, чем ты окажешься в нужном месте и в нужное время!
Мимо пролетали машины, по асфальту бил дождь, капли попадали на мокрые волосы девушки и капали с носа. Она пыталась плотнее закутаться в тонкую накидку, зябко поводила плечами. Девушка опоздала. Она знала об этом. Но, хоть убей, у неё не получалось приходить вовремя. 
- Прости меня. Ну, пожалуйста! – это была уже даже не просьба, а обычная традиционная формула ответа.
- Ты мне надоела! Всё! Я не хочу тебя больше видеть!
- Но, послушай…
- Боже! Да отстань ты от меня! Ты мне не нужна! Прощай! - Парень развернулся и широким шагом устремился к метро.
- Постой! Ну, остановись же! – девушка не кричала, а обессилено шептала, как заклинание. – Подожди!  Останься! – её плечи начали содрогаться от плача. Она стояла, такая беззащитная под бьющей в лицо непогодой, потом вдруг подняла голову, встряхнулась и побежала.   Она выскочила на проезжую часть и бросилась под первую же проезжавшую мимо машину. Взвизгнули тормоза….
      
      Голова 25
      
Дерт ворвался в тюрьму.
- Где Джейн?
- Кто?
- Где леди Мария Антуанетта Инсайд?
- А. Она в камере.
- Впустите!
- Хорошо. Сейчас.
Стражник загремел ключами, отпирая дверь камеры. Джейн сидела в углу камеры, голова опущена на колени, на запястьях железные кандалы.
- Джейн! Это я, Дерт! – крикнул; девушка подняла глаза. – За что тебя посадили?
- За ересь.
- Что ты сделала, что сказала?
- Я читала стихи, которые посчитали колдовским заклятием. Я их услышала на Турнире. Автор – некий сэр Сергей Калугин, - Джейн с трудом выговорила сложную фамилию.
- Читай.
- Но…
- Читай!!!
- Ладно. Сам напросился.

Я не ищу пред небом оправданья,
Я начинаю призрачный разбег
В священной эпилепсии камланья
Нетопырем кружусь над гладью рек.
Я проницаю горы и лощины
Я различаю сущности стихий,
Схлестнувшиеся в танце теургий
И каждый миг являющие сына…
Се, время правдой суть обнажена
И льётся в полночь полная луна
И плоть моя не властна надо мною
И пламя звёзд, сквозь призму вечных вод
Пронзает время и дарит мне полёт
Над опьянённой ливнями землёю…

- Достаточно. На сей раз, ты влипла серьёзно. Ты пойми. То, что может нравиться тебе не обязательно должно нравиться другим. Я попробую тебя отсюда вытащить.
- Зачем, Дерт. Я – ведьма, порождение нечистого. Я должна умереть…
- Джейн, всё в твоих руках! Ты можешь использовать свои силы во благо, а не во вред. На благо Церкви, пойми. И это был бы лучший для меня исход нашего с тобой мирского похода.
- Дерт! Горячность и быстрота суждений не в твоих правилах! Да, и такие речи тоже… Ты не боишься, что уже околдован нечистым?
- Нет. И на это есть три… две причины, на самом деле, только одну я могу тебе сказать, но думаю, это тебя должно убедить.
- Да?
- Да. Я… я знаю стихи этого автора. Он христианин, так же как и мы. Но не католик, а православный – византийское ответвление нашей веры. И он воспевает бога.
- Да, я знаю. Но почему люди тогда не поняли?
- Потому что каждый понимает мир по своему. А тебя они понимают напрямую: ты собралась посреди дня превращаться в летучую мышь, скорее всего кровопийцу. Этого уже достаточно, что бы сжечь тебя. Тем более, все слова зарифмованы. А, будет тебе известно, практически все заклятия имеют стихотворную форму… ну, и так далее. Не надо открывать душу первому попавшемуся на пути встречному. Стоит осмотреться получше, и найти того, кто тебе ближе и дороже. Ладно, извини, это не моё дело. Я пошёл тебя вытаскивать. А ты не вешай носа.
- Удачи.
- Она мне понадобиться.
Дерта выпустил всё тот же стражник. Через полчаса он уже стоял перед королём.
- Мария Антуанетта не моя жена. Девушка – послушница Зерденского монастыря Серого камня. Я её наставник в миру. Её настоящее имя Джейн. Мы были вынуждены переодеться и вести себя по-другому. Во-первых, мои заслуги и титулы позволяют всё же называться тем, кем я назвался, и вы это знаете. Во вторых, на Джейн постоянно покушаются. То, что читала перед публикой Джейн – строчки из свитков старой библиотеки монастыря. Если вам интересно, я вкратце расскажу нашу историю, – кивок головой,– так слушайте же. – Дерт рассказал всё, что имел право рассказать. Закончив рассказ, он резюмировал, - если бы я разговаривал с вами, как частное лицо, вы даже вряд ли меня стали слушать. Поэтому, я вынужден воспользоваться данной мне  Высшей Инквизиторской властью. Отпустите послушницу. В течение дня мы выедем из города и больше никогда тут не появимся.
- Я отпущу вас. Вот бумаги. Убирайтесь из города. – Взгляд короля потемнел. Многие знали, что Людвиг VI влюблён в Марию Антуанетту. Король поднял голову, взгляд просветлел. – Какой настоящий цвет её волос?
- Длинные, огненно-рыжие – спокойно ответил Дерт.
- Я так и знал, клянусь богом! – это король почти прошептал, но Дерт услышал. – Хорошо, я не буду гнать вас, но в ваших же интересах уйти из города до утра. Дам вам пять человек своей охраны, что бы вы спокойно добрались до монастыря. Уверен, что и с тобой я больше не увижусь, поэтому, прощай.
- Прощайте. И, спасибо вам.
Дерт взял приказ. Вернулся к тюрьме, забрал Джейн. Уже вечером, с эскортом, они выехали за ворота города.

Голова 26
       Как приятно гореть
       И всё же придётся сгореть…

Уже под утро они остановились на ночлег. Двое остались на стороже, остальные легли спать. Дерт проснулся первым.  Решил проверить сторожей. Те были мертвы. В их спинах торчало по чёрному дротику с красным оперением – знак профи. Впервые в жизни Дерт испугался. За ними велась охота.  Дерт понял, что охранников перережут задолго до того, как они доедут до всего места назначения. Дерт задумался, тихо разбудил оставшихся троих, вкратце обрисовал не радостную перспективу и предложил возвращаться обратно, пока не поздно. На что те только покачали головами, и бесшумно отнесли тела убитых. Дерт помог их закопать, прочёл молитву. В голове Дерта всё время вертелся охранный амулет – единственное, что могло спасти Джейн даже при самом хорошем раскладе. Разговор нельзя было откладывать. Он собрался с духом, и увидел, что та мирно спит. «Потом» - решил Дерт. Как только Джейн проснулась, быстро позавтракали, поехали дальше.  За следующую ночь они лишились оставшихся охранников. Вот теперь откладывать было нельзя.
- Джейн, я не знаю, кому и когда ты так сильно навредила, но могу сказать точно: за твоей головой охотятся. Ты в любую минуту можешь погибнуть. У меня другие планы на этот счёт. У тебя есть только один шанс остаться в живых – надеть охранный медальон.
- Дерт, я всё знаю. Давай сюда этот медальон.
Дерт смутился, несколько растерянно порылся в сумке, хлопнул себя по лбу ладонью,  и достал  из-за пояса свёрток из дорогой материи, протянул его Джейн.  Джейн развернула свиток. Она видела этот медальон, когда в городе ночью сражалась с Инсайдом. Точнее, с Дертом. Она взглянула на Дерта ненавидящим взглядом.
- Я надену его, и мы расстанемся, Дерт.
- К сожалению, это не возможно.
- Хорошо, как только мы доберёмся до монастыря, и ты сдашь меня в белы рученьки своей любимой инквизиции, тебя освободят от обязанности за мной приглядывать, мы больше не встретимся. Я надеюсь на это.
- Да что ты взъелась на меня?
- Дерт, я помню не только ночь с летучей мышью. Так же я хорошо помню битву с тобой, мне тогда просто повезло. А ведь ты вполне мог меня убить.
Дерт отшатнулся, как от удара. Его лицо было белым. Он взглянул на Джейн. Та поймала взгляд. И поняла многое. Прочитала то, что никогда не услышит.
- Джейн, я не имею права на тебя нападать. Если бы я тебя убил, я умер бы сам. Я не хочу умирать сразу, после того как узнал, что такое жизнь.

…В море после бурь и ураганов наступает штиль/
    Вскоре после утреннего тихого намаза – день
   В золоте лучей поют, играют  и танцуют те,
   Кто не понимает и не знает
   Что такое смерть,
   Что такое жизнь,
   что такое смех,
   что такое стыд?
   что такое крик
   Зачем?...*
*Песня Егорова Виталия. Группа «Ягморт» (отрывок)

- Просто поверь мне, Джейн. Я мог бы тебя убить, пока был бездушен. Но не теперь. Ведь я отвечаю за тебя.
- Ладно, я верю тебе. – Джейн надела на шею цепочку с медальоном, - Ну, и что я должна при этом чувствовать?
- Посиди немного одна, в тишине. Я как раз схожу за водой.
Дерт взял фляги, и не торопясь, пошёл к ручью.  Вдруг раздался крик: Я не ведьма! Дерт!
Дерт побежал на крик и только увидел удалявшихся всадников, схвативших Джейн и двух лошадей. Дерт побежал следом. Переночевать ему пришлось в лесу. Утром Дерт ворвался в маленький городок.  Там, на площади стоял помост. На  помосте столб,  к которому привязана Джейн.
- Именем Инквизиции, отпустите её!
- Свяжите его. – Резко бросил начальник городской стражи.
Его связали.
На помост поднялся палач, объявил Джейн королевой бала и предложил сказать последнее слово.
- Да храни вас Господь, - сказала Джейн, - кому-то из вас суждено сгореть, как и мне. Но никто из вас не знает и не узнает – как приятно гореть. Жаль, что придётся сгореть.
- Прощай, ведьма. Пусть этот огонь очистит твою душу, - палач договорил и поднёс факел к хворосту под ногами Джейн.
- Но как же так… - прошептал Дерт.


 

   
            Глава 27
Человек шёл вперёд, загребая пыль башмаками. Он не различал ни цветов, ни запахов, ни ветра, ни самой дороги. Он не ведал, куда и зачем идёт. Он не помнил своего имени. Брёл ночь и день, пребывая во власти странных видений и грёз. Был пуст.  Вокруг него ничего не существовало. Только стена белого пламени, была вокруг него. Он шёл пробивать эту стену.

Над моей головой кровавые раны заката
Ярко-алым окрасили древнюю серую пыль
Я не помню, зачем пустился в дорогу когда-то,
Знаю лишь: надо вспомнить то важное,  что позабыл

Вспоминать  имена, голоса, смех, походки и лица
Вновь и вновь ощущать позабытую радость и боль
И идти напрямик.… А к утру ненадолго забыться
И, проснувшись от гула валов, ощутить на щеках своих – соль

Я оставил свой меч и доспехи на сумрачном пляже.
Мне остался лишь шаг. Бесполезны клинок и копьё
В том последнем бою… Волны, как молчаливые стражи
Шелестят белопенными перьями гордых плюмажей
На ветру: «Вспоминай! Только в этом спасенье твоё!»*
*Стихи Стропиной Анны, она же – Русалка Гэлраэн.

К концу ночи человек вышел на каменистый утёс, что возвышался над морем. Ветер дул в лицо, Развевал по воздуху длинные седые волосы. Боль была на лице, застывшая гримаса.
Вдруг, всё, словно по волшебству, преобразилось. Из-за горизонта показались первые лучи солнца. В душу человека ворвался солёный морской ветер, утренняя свежесть, солнце и музыка. Он понял. Человек стоял и слушал музыку. С его глаз спала пелена безумия, лицо расправилось. По щёкам текли слёзы.

Радость моя, вот и всё.
Боль умерла на рассвете
В нежных перстах облаков
Розовым шёлком струится
Ещё не родившийся день.

Только сейчас человек понял, что такое гореть. Он рассмеялся и раскинул руки, ему казалось, что это крылья. Ветер подтолкнул его в спину. Он летел над морем и смеялся. А вслед доносились слова песни, как гимн.

Плачь! Мы уходим отсюда, плачь
Небеса в ледяной круговерти.
Только ветер сияния, плачь
Ничего нет прекраснее смерти!
Плачь – слышишь, небо зовёт нас,
Так плачь?
С гулом рушатся времени своды.
От свободы неистовый плач
Беспредельной и страшной свободы!
Плачь, мы уходим навеки, так плачь
Сквозь миры, что распались как клети
Эти реки сияния! Плачь!
Ничего нет прекраснее смерти!*
*Сергей Калугин

И только одинокий рыбак увидел падающего человека, что посреди пути от скалы к морю превратился в чайку….