Дэрик Шторм

Дэрик Шторм задумался: «почему всегда кажется, что ночь на удивление холодна, когда выдается столь прекрасное, ясное и завораживающие полнолуние?».
   На темно-синем бархате неба загорались по одной яркие бриллиантики - звездочки. Они россыпью мерцающих и переливающихся точек, разбегались по необъятным просторам темного октябрьского неба.
   Где-то вдали зашумели и зашелестели кронами деревья-старцы Вервельского леса. Послышался тихий и заунывный вой старой волчицы, что часто приходит к поместью, чтобы порыться в помойных баках на заднем дворе, и чтобы потерзать своими панихидами сердце хозяину Винтер-Холла.
   Дэрик Шторм стоит на мраморном балконе своего поместья. Яркий луч от незакрытой балконной двери рассекает пространство на две части: теплоту и уют старинной гостиной  и на холодной мрак инфернального пейзажа за пределами дома. В воздухе витают нотки дорого виски, что крепко сжимает хозяин и какой-то дурманящий и пьянящий аромат плитки мятного шоколада марки «Hachez», что привез в презент достопочтенный «лорд» Генри из многообиженной современниками Германии.
   Дэрик Шторм глубоко, шумно и судорожно выдыхает. Из его сухих, бледных губ вырывается струя белого, густого пара, который окутывает его, словно дурман опиума. Он опьянен собственным дыханием, скован собственными думами. Глаза влажно поблескивают в темноте, свечась каким-то мистическим сиянием. Они смотрят куда-то далеко-далеко, пытаются найти что-то особое, что-то сверхъестественное в этой не по-осеннему холодной ночи.
   Вдруг, в лесу раздается гулкое уханье  совы. Этот страшный и леденящий кровь звук возвращает Дэрика Шторма в эту реальность. Едва он пытается  сделать глоток,  отчаянно нуждаясь в алкогольном заряде, который бы согнал с него этот мрачный туман, как длинные, тонкие пальцы пианиста предательски дрогают и стекло звонко бьется о мраморные плиты балкона.  Но на лице Дэрика Шторма не дрогает ни единый мускул. Он все также стоит и смотрит в темноту осенней ночи. Тут налетает порыв пронизывающего до костей ветра и взъерошивает темные волосы «мрачного» человека. Дэрик Шторм невольно ежится и обхватывает себя руками, тихо произносит: «Анна».
   Дэрик Шторм плачет. Из его глаз медленно скатывается сверкающая капелька и тут же застывает. Губы вновь дрогают: «Анна. Милая Анна…». Кто эта Анна и почему она «милая» никто не знает.
   Лишь только он знает, кто она и где похоронена. Лишь только он убил ее.