25. Школа
Мария Александровна Пранц была недовольна почерком Кати и каждый день давала задания по правильному написанию букв. Ежедневно Катя писала буквы и потом слова по две тетрадные страницы. Задания по почерку Катя выполняла весь учебный год. Мария Александровна осталась довольна результатом работы. К концу учебного года у Кати был самый лучший почерк.
Катя, по своей природе, была очень стеснительной замкнутой девочкой. Зная прекрасно выученный урок, она не могла отвечать у доски, видя глаза своих одноклассников, с интересом смотревших на неё. Учительница оставляла её после уроков и, посадив за парту, говорила:
- Домой не пойдёшь, пока не выучишь домашние задания. Катя лепетала:
- Я знаю, я их дома учила.
- Хорошо, рассказывай.
И Катя подробно отвечала на все вопросы учительницы.
- Почему ты на уроке молчала?
Катя пожимала плечами и говорила:
- Не знаю. Они все так смотрят на меня!
Первое время Мария Александровна оставляла Катю после уроков для того, чтобы проверить её знания и поставить оценки. Это продолжалось до тех пор, пока девочка не привыкла к классу.
С первых дней учёбы в школе Кате очень помогала изучать эстонский язык одноклассница Эльма Тамп. Отец её был эстонец и Эля с сестрой Лилей прекрасно говорили на эстонском языке. Эля показывала предметы и называла их на эстонском языке. Заставила выучить необходимые обиходные в жизни слова.
Тэрэ- привет, здравствуй; тервист - здравствуйте; эма - мама; ванаэма - старая мама или бабушка и так далее.
- А что за слово: окурат? Я его часто слышу на улице. - спросила Катя.
-О, курат - О, чёрт! Это так ругаются эстонцы, но не любят, когда говорят так, русские.
- Атас!- кричат часто в школе. Что это значит?
- Атас – внимание! Это, как бы предупреждение, что идёт учитель.
Так, постепенно, Катя приобретала знания эстонского языка.
В школе был урок пения. Петь всех учеников учила Елена Петровна. Урок пения проходил в школьном актовом зале. В первое своё занятие Катя увидела, как учительница открыла крышку рояля и стала пальцами стучать по полосочкам. Зазвучала музыка, и все стали петь: « Во поле берёзка стояла».
Елена Петровна внимательно прислушивалась к голосам, а потом стала индивидуально проверять голоса. Она определяла у кого первый голос, а у кого – второй. После урока Катя подошла к роялю и стала гладить полосочки. Елена Петровна заметила и спросила:
- Ты что клавиши гладишь? Поиграть хочешь?
Катя смущённо промолчала и убежала. Теперь она знала, что полосочки зовутся клавишами.
В конце октября Катя заболела ветрянкой, которую подхватила в школе. Болела она тяжело. Всё тело было покрыто болячками, даже рот. Тётя Наташа с Аней перенесли её постель в комнату к Вале, которая уже переболела ветрянкой. Кровать поставили у самой двери и загородили шторой. Аня поила Катю из ложечки, как маленькую.
Целый месяц проболела Катя, а когда выздоровела и вышла на улицу, остолбенела.
Белоснежным покрывалом была покрыта вся земля так ровно, как не смог бы так сделать человек. Светило солнце и его лучи отражались на снегу. Вышла Аня.
- Мама, посмотри, как красиво! – восторженно воскликнула Катя.
- Ой, правда красиво! - удивлённо посмотрев на дочь, ответила Анна.
- Пойдём домой, а то простудишься! – сказала Аня и, обняв дочь, повела её в дом.
- Мама, когда у нас будет свой дом или своя квартира? Так хочется, уроки делать за своим столом, спать на своей кровати, жить так, как люди живут. А мы, как цыгане скитаемся и ничего своего не имеем.
Аня удивлённо посмотрела на дочь и не знала, что ответить, но спросила:
- С чего такие мысли в твоей бедной головке?
- Я пока болела, лежала и думала, почему мы так плохо живём? Спим на чужой кровати, в чужом доме. Уроки не за столом, а на коленках делаю, сидя на кровати. Ничего у нас своего нет. Вот тёте Наташе надоест теснота, прогонит нас отсюда, как бабка в Ленинграде нас прогнала, и будем мы жить на улице. Подружек пригласить некуда! Меня девочки к себе приглашают, а я отказываюсь. Мне неловко перед ними. Все начинают меня угощать, кормить, как будто я голодная или нищая какая. Мне это неприятно и я торопливо ухожу. Мама, когда у нас своя квартира будет?
- Не знаю, доченька, не знаю. Мне самой бы хотелось жить так, как все люди живут. Не получается…
Вечером, когда пришёл Василий, Аня пересказала ему разговор с дочерью.
- Ну что я могу сделать, нет свободного жилья.
- Знаешь, Вася, лучше бы мы в Ленинграде остались, пусть на низкой должности, но среди своих, русских. А здесь и обратиться не к кому. Живём, как чужаки, всеми забытые, никому не нужные. Морально здесь очень тяжело. Катя права, жизнь наша хуже цыганской. А тебе скажу так. На блюдечке никто тебе квартиру не преподнесёт. Добиваться надо. Не сможешь сам, пойду я. Имей ввиду!
В начале января Василию предложили освободившуюся угловую комнату в Доме офицеров.
***
Свидетельство о публикации №214042201665