Интервью с писателем в гостях у Пушкина

Интервью с писателем
(рассказ)
-Кира Львовна, вы меня вызывали? – спросила Даша, переступив порог кабинета главного редактора журнала «Чтец».
- Да, вызывала, - ответила она. – Ты должна взять интервью у писателя, он живет в Москве, на Пушкинской.
- Хорошо. Иванов, Емец? – спросила Даша, думая что будет брать интервью у современного писателя.
- Не угадала…   - улыбнулась  главный редактор – Это Пушкин.
- Пушкин? Но ведь он жил в ХІХ веке! – удивилась девушка.
- вот адрес, - не слушая молодую журналистку, сказала Кира Львовна. – Интервью в готовом виде через два дня. Именно через два дня будет юбилей Пушкина.  Всё, поезжай. Удачи!

                *    *    *

«Ну и ну, - думала Даша, сидя в троллейбусе, - ну какой Пушкин? Кира что, ошиблась? Может вернуться, пока не поздно? А то, приду в эту квартиру, позвоню, а дверь мне откроет самая обычная пенсионерка и никакого Александра Сергеевича и в помине не будет!
«А в прочем, - словно очнувшись от долгого сна, внезапно подумала она, - будь что будет. Настоящий журналист должен испытать всё!»
С этой мыслью Даша дошла до самого дома писателя.
Оказавшись возле нужной квартиры, она нажала на звонок. Дверь ей открыла молодая женщина. Женщина была необычайно красива: русые локоны падали на её лебединую шею, большие голубые глаза ярко светились. На ней было платье первой половины ХІХ века. Даша ожидала услышать, что она ошиблась дверью, но этого не произошло.
- Меня зовут Наталья. Я жена Александра Сергеевича. Проходите в кабинет. Мы знаем, нам звонили из издательства, - мелодично произнесла она.
Следуя за Натальей, девушка прошла в кабинет писателя. Жена его со словами: «Ждите. Он сейчас подойдет.» удалилась.
Даша огляделась. Интерьер соответствовал моде начала ХІХ века. Резная мебель, массивные книжные полки, стол с чернильницей и гусиными перьями…  из общего ансамбля выбивался лишь  современный телефон, стоящий на медной этажерке с фикусами.
Девушка так загляделась на старинный интерьер комнаты, что не услышала, что в кабинет кто-то вошел.
- Здравствуйте. Я ждал Вас. – Мягко сказал вошедший.
Даша  обернулась…  и  замерла…  перед ней стоял самый настоящий, живой Пушкин! Да, да! Это был именно он.
Даша растерялась. Ведь это его смуглое лицо, это – его всем известные бакенбарды и его небольшая изящная фигура!
Александр Сергеевич понял её смятение, и рассмеявшись, произнес:
- Я понимаю. Вы не можете понять почему я жив? Ведь у меня в этом году юбилей – мне исполняется двести десять лет. Но это не должно Вас удивлять. Ведь всем же известно, что мой друг, Гоголь Николай Васильевич, жив. То почему же я не могу составить ему компанию?
«Разве Гоголь жив?» - Дашины мысли лихорадочно кружились.
- Да, Вы абсолютно правы. Но, может, мы приступим к интервью? – Даша, как любой заправский журналист, крепко усвоила одно правило, чтобы ни случилось, журналист никогда не должен терять самообладания -  упустить сенсацию!
- Да, в самом деле. Присаживайтесь, - Александр Сергеевич указал Даше на глубокое старинное кресло.
- Да, спасибо. Ну, что, приступим? – молодая журналистка улыбнулась и достала из сумки диктофон.
- Да, приступим.
- Итак, Александр Сергеевич, я думаю, в первую очередь надо уделить внимание нашим маленьким читателям.
- Да. Именно им я посвятил значительную часть своего творчества.
- Многие сюжеты ваших сказок Вы взяли из своего детства?
- Конечно. Моя няня Арина Родионовна в детстве очень часто рассказывала мне сказки, былины, баллады. Поэтому вполне можно сказать, что все мои сказки я создал на основе преданий моей «мамушки» и я посвятил их ей.
- «Старушка дней моих суровых, голубка дряхлая моя…».
-Да-да! Именно!(смеётся).
- Ваши сказки – просто сокровище, Александр Сергеевич! Дети любят их. Я сама перечитывала их не раз. И в детстве, и даже сейчас! И каждый раз, когда открываешь книги с вашими сказками, как будто встречаешься с ними впервые. Расскажите, как Вы их писали?
- Здесь, скорее всего, следует забежать немного вперёд. Дело в том, что период написания сказок можно назвать беззаботным, лёгким и весёлым. То есть, это состояние души, воспоминания детства…   Хотя, безусловно, вся моя поэзия – это состояние души. Но то, что я писал спустя время, безусловно серьёзнее.
- Вы побывали на Кавказе, в Украине. Вы очень впечатлительный человек. Сейчас я хочу спросить у Вас об Украине. Что Вас связывает с ней?
- Наверняка, Вы о стихотворении «Тиха украинская ночь…»? Да, Вы правы. Я очень впечатлительный человек. Вот вернёмся к тому - же Кавказу. Однажды побывав там, впечатлений мне хватило надолго. А Украина…   Это то место, по-моему мнению, где находится второй Эдем. К тому же это родина моего друга Николая Васильевича Гоголя. Поэтому было бы неправильно, если бы я не чтил традиции его родины…   С Украиной меня сблизили годы моей ссыльной юности. Пристанищем души для меня стали южные центры декабристов. Я посетил более 120 населенных пунктов Украины: Одесса, Киев, Тульчин, Каменка… Украина прекрасна, в этой стране живут воистину удивительные люди. Добрые, отзывчивые, всегда готовые помочь. Но больше всего меня приятно поразили украинские обычаи. Майские праздники, Рождество, праздник Ивана Купала, зимние колядки…   А украинские песни? Это просто великолепно! Вы со мной согласны?
- Конечно. Александр Сергеевич, а теперь нашим читателям хотелось бы узнать о вашей дружбе с Жуковским. Когда Вы с ним познакомились и что Вы чувствовали, когда он, только что сам получивший Лиру Поэзии, сразу же отдал её Вам.
- Мы познакомились с ним, когда я ещё учился в Царскосельском лицее в сентябре 1815 года. Мне тогда было шестнадцать лет.   Что я чувствовал, когда получил Лиру? Счастье, восторг и преклонение перед тем, кто мне её передал. Ведь Василий Андреевич тогда был первым писателем России после Державина. Я благодарю и боготворю  Василия Андреевича за то, что он верил в меня, помогал мне…   Поэзия жила во мне, и если я не выпускал её вовремя на волю, она томилась в душе моей, а потом всё равно вырывалась на свободу. О дальнейших моих ссылках Жуковский сказал так: « На всё, что с тобой случилось, и что ты сам на себя навлёк, у меня один ответ: ПОЭЗИЯ…». С первой ссылки начинается новый период моей поэзии – серьёзный и более философский. Моё стихотворение «Узник» тому пример. Хотя иначе и быть не могло. Человек по мере взросления совершенствуется.
- Вы романтичный человек?
- Безусловно. Дом Инзова в Кишинёве разрушило землетрясение. Но я  остался жить там, в этих развалинах? Это так романтично! (улыбается).
- Что помогало Вам в ссылках?
- Вера. Я верил в то, что это временно, что всё пройдет и настанет праздник, как говориться, и на моей улице. Помогало также то, что я старался во всём искать и видеть только хорошее. Я настойчиво ждал, что вскоре буду свободен. Так это и произошло.
- Вы вернулись из Михайловского, много работали, потом познакомились с Натальей Гончаровой. Вскоре она стала вашей супругой. Жизнь, казалось налаживается. Но не тут-то было!
- Верно, (грустно улыбается). Так уж повелось испокон веков – писатели всегда терпят лишения и ссылки, у них всех сложная жизнь и редко у какого писателя она счастливая. Особенно это касается поэтов моего времени. Взять хотя бы меня. Присвоение мне звания камер-юнкера было для меня настолько унизительным… 
- Вы поэтому не надевали камер-юнкерский мундир, когда сопровождали вашу жену?
- Не столько поэтому, сколько потому, что я писатель, моё призвание писать. Я не военный человек. Но если бы случилось надобность защищать Родину, я, не раздумывая, сделал бы это.
- И полегли бы Вы героем на поле брани…   -Даша вовремя прикусила язык. «Надо быть осторожнее. Что же делать? Пора заканчивать разговор, надо спрашивать его о дуэли с Дантесом. Нет, сначала спрошу о декабристах,» - решила она.
- Да,- продолжил поэт.- Я из-за своих стихов попал в немилость к государю. Поэтому мне и присвоили звание камер-юнкера. Государю нужно было приблизить меня к себе, чтобы контролировать меня моё творчество…   Но мою любовь, любовь к поэзии, ничто и никто не смог контролировать. Я всегда писал то, что хотел и чувствовал.
- А сейчас, Александр Сергеевич, давайте поговорим о декабристах. Хотелось бы узнать от Вас о ваших друзьях- декабристах. Правда ли, что единственная причина, из-за которой Вы не приняли участие в восстании на Сенатской площади 25 декабря 1825 года, - это то, что Вы были в ссылке в Михайловском?
- Да, это правда. Я так и сказал царю, когда шло следствие по делу декабристов. Со  многими из них я был дружен ещё с лицейских времён. А.И. Пущин булл моим самым близким  другом. Он приезжал ко мне  в Михайловское, когда я был в ссылке. После ссылки я старался поддерживать своих друзей – декабристов. Наверно, Вы знаете моё письмо-послание «В Сибирь».
- Да, конечно. У нас все школьники знают это замечательное стихотворение, - ответила Даша. – Ваша жена очень красивая. Вы любили многих женщин?
- Конечно. Какой же поэт без любви. Анна Кёрн, Осипова…- мечтательно произнёс поэт. – Но ничто не могло сравниться с моей любовью к моей жене – Наталье. Она очень красива.
- Она нравиться царю. Так же ходят слухи о вашей предстоящей дуэли с Дантесом. Это правда?
- Если верить всем слухам на земле, то она очень скоро превратится в сумасшедший дом . а жена моя прекрасна, настоящая Мадонна. Она подарила мне четверых детей, в которых я души не чаю.
- Понятно. Александр Сергеевич, скажите, работа над «Евгением Онегиным» была трудной?
- Вы знаете, здесь можно судить по-разному. Для меня вся поя поэзия – это состояние души. Да, это было не легко. Это мой любимый роман в стихах. Я отнёсся к написанию«Евгения Онегина» более чем серьёзно. А с другой стороны – некоторые сцены я писал с неимоверной, я бы даже сказал, с воздушной лёгкостью. Но тем не менее на написание романа ушло несколько лет.
- А ваша проза? «Капитанская дочка». «Повести И.П.Белкина»? что они значат для Вас? Она столь же величественна, как и поэзия?
- Проза и поэзия – это две сестры. В моём стихотворении «Прозаик и Поэт» говорится о том, что нет разницы между прозой и поэзией. Если мысль в поэзии изложена красиво и мелодично, то кощунственно говорить, что у прозы нет великих поэтических крыльев. На мой взгляд, практически любое прозаическое произведение можно переложить на стихи. Вы со мной согласны?
- Безусловно. Знаете, нашим читателям было бы любопытно узнать, имеют ли ваши прозаические произведения реальную основу. Вот, к примеру, «Пиковая дама»? Я это к тому, что ХIХ век – это эпоха гаданий, магии и чародейства. Жаль, что современный мир лишен этого.
- Даша, Вы сами ответили на свой вопрос. В ХIХ веке это могло случиться и ни у кого не вызвало бы удивления. Современные люди разучились видеть чудеса и верить в них.  Это очень печально.
- И последний вопрос. Скажите, что бы Вы посоветовали современным молодым поэтам? Есть ли какой-нибудь секрет поэзии?
- Я бы посоветовал ничего не бояться, писать и преодолевать любые, даже самые сложные преграды. А что касается секрета – никакого особенного секрета тут нет. Главное, чтобы это шло от души, чтобы был талант, искра. А всё остальное – пустяки.
- Вы правы. Ну что ж, спасибо Вам. Вы очень приятный собеседник.
- Вам тоже спасибо. Мы очень мило поболтали. Пойдёмте, я провожу Вас.
 
                *    *    *
Даша вышла на улицу. Её мучил один-единственный вопрос: почему она не спросила у Пушкина, как он оказался в ХХI веке?
«Сейчас вернусь и спрошу».-мысленно сказала себе Даша, но тут же отвергла эту мысль: на улице потемнело, наступала ночь. – «Нет, лучше приеду домой и сброшу по e-mail интервью на свой компьютер. А завтра снова приеду сюда.
Девушка вернулась домой и первым делом бросилась к   компьютеру.
Она попробовала включить его, но это у неё не получилось. - Отключили электроэнергию.
«Опять этот «инженер с копытом» пробки пережег! Ну, я сейчас ему задам!»
Даша воинственно направилась к двери, и уже было взялась за ручку, как зажегся свет. Девушка вернулась к компьютеру. На сей раз он включился сразу.
Закончив печатать и, кликнув несколько раз кнопкой на мышке, Даша занесла интервью с Пушкиным в специальную папку.
- Сейчас распечатаю, чтоб завтра не морочить голову и сразу сдам Кире.-решила она.
Так журналистка и сделала. Аккуратно сложив листы с  интервью в стопку, она легла спать.
За сегодняшний день она очень измучалась. «Слишком много впечатлений за один день»,-засыпая, подумала девушка.

                *    *    *
На следующий день Даша носилась по квартире сломя голову: она проспала!
Бросив беглый взгляд на стол, где должно было лежать интервью, она испуганно округлила глаза: его там не было.
«Вот растяпа! Забыла распечатать!» - подумала она. – «Теперь придётся использовать офисный принтер. Кира вечно ругается, что он не служит даже месяц – мы его ломаем. Ну, ничего, потерплю!».
Даша забежала в редакцию и сразу же бросилась к своему офисному компьютеру.
«Что за ерунда? Почему нет  интервью? Я точно помню, что отправила его!».
Она несколько раз открывала папку и всё безрезультатно. Даша порылась в сумке и обнаружила, что диктофон тоже остался дома.
«С ума сойти! Сегодня часом не пятница, 13? Придётся идти к Кире, просить отсрочку,» - тоскливо подумала девушка.
Она зашла в кабинет главного редактора и сказала:
- Кира Львовна, я прошу Вас дать мне отсрочку и разрешить сдать интервью не завтра, а послезавтра.
-Даш, ты что, заболела? Какое интервью? Я просила тебя написать статью о новом торговом центре. – удивлённо ответила та.
- Но Вы же сами…
- Даша, иди-ка ты отдохни. А статью за тебя Резцова напишет, - вздохнув, приказным тоном сказала редактор.

                *    *    *
Даша вылетела из редакции. Теперь ей просто необходимо попасть к Пушкину!
Молодая журналистка стояла у двери писателя и пыталась отдышаться. Наконец она позвонила в дверной звонок.
Секундная пауза – и дверь открывается. На пороге стоял молодой человек, чем-то отдалённо похожий на Александра Сергеевича, но всё же не он. За его спиной виднелся интерьер современной комнаты. И никакого намёка на старину!..
- Вы ко мне? – улыбаясь, спросил молодой человек.
- Я… к… Александру Сергеевичу. Он здесь? – растерявшись, путано пыталась объяснить девушка.
Даша ждала, что парень высмеет её. Она уже и сама перестала верить, что действительно брала интервью у «гения ХIХ века». Однако молодой человек улыбнулся ещё шире и сказал:
- Вероятно, Вы говорите о моём прапрапрадедушке. Сожалею, но он умер очень давно. Я Сергей Александрович. У нас традиция: мой отец Александр Сергеевич, я - Сергей Александрович, мы всех мужчин в нашей семье так называли. А Вы кто?
- А я…   Неважно…
Даша торопливо сбежала вниз по ступенькам. «Да ну! Я  себе всё это придумала. Пушкина нет в живых! А мне пора в «Кащенко!» - с досадой думала она.

                *    *    *
 Журналистка вернулась домой и всё-таки решила прослушать диктофонную запись.
Но на письменном столе её ждал сюрприз – распечатанные листы с интервью.
«Ерунда какая-то! То есть листы, то нет их!». Даша решила убрать это интервью с глаз долой.
Девушка взяла интервью со стола и вдруг из стопки листов выпал конверт. Он был старинный, с красивым каллиграфическим почерком.
Даша вскрыла конверт.
« Дорогая Даша, не волнуйтесь.
Ваше интервью будет напечатано, но не сейчас. А.С.».
Она посмотрела в окно, затем на конверт. Вернее, на свои руки. Письмо исчезло, его не было!
 Девушка ещё раз растерянно посмотрела в окно. Всё безнадежно – письмо пропало.
«Мистика какая-то» - мелькнуло у неё в голове.

                *    *    *
- С меня хватит! – прошептала Даша, вставая на следующий день с кровати после бессонной ночи. Я избавлюсь от этого интервью!
 Она взглянула на календарь: как раз сегодня юбилей Пушкина.
- Я поеду в Болдино, в Дом-музей Пушкина и отдам это интервью смотрителю музея. – сказала она сама себе.
                *    *    *
К обеду Даша была уже в Болдино. Она зашла в Дом-музей и, отыскав смотрительницу, отдала ей рукопись.
- Возьмите, я написала этот рассказ «Интервью с писателем» специально к юбилею великого Пушкина, - сказала она пожилой женщине, протягивая листы.
- Замечательно. Это просто великолепно, когда современная молодёжь уважает и любит великих классиков русской литературы. Подождите минуту, я отнесу ваш рассказ. Можете пока осмотреть комнаты. «Как же всё-таки он оказался в нашем мире?». Данная мысль за эти два дня ни на минуту не оставляла Дашу в покое, назойливо крутилась в голове.
Внезапно Даша поймала себя на том, что уже довольно долго смотрит в одну точку – на старинное резное кресло, но более всего её удивило то, что в этом кресле кто-то сидит. Кто-то, показался ей знакомым. Присмотревшись, она ахнула!
Этот кто-то был не кто иной, как сам Пушкин! Как ни странно, Даша совсем не удивилась.
- Вам не даёт покоя то, как я здесь, в вашем мире, оказался, - мягко сказал он.
- Да,  Александр Сергеевич. Мне очень хотелось бы это узнать, - внезапно в Даше проснулась смелость.
- В Болдино я живу круглый год. Иногда появляюсь в Москве. Но никто об этом не подозревает. Я вхожу в контакт только с теми, кто действительно меня любит и уважает. Так случилось и с тобой, - ласково улыбнувшись, сказал поэт. – Теперь ты всё знаешь.
  Даша растерянно кивнула головой.
- Спасибо, Александр Сергеевич. Сейчас у меня только одно желание. Мне бы хотелось, чтобы наше с вами интервью увидело свет.
Поэт улыбнулся.
- Не беспокойтесь. Ваше желание сбудется. Но через год.
Даша хотела ещё что-то спросить, но тут послышались шаги смотрительницы, и Пушкин поспешно прошёл сквозь стену в сад, а счастливая Даша продолжала смотреть ему в след…