Т. Л. Сухотина-Толстая. Дневник

Т. Л. Сухотина –Толстая. Дневник.
У Льва Толстого было 8 детей. В смысле, выживших. И вот старшая его дочь написала дневник. Я вначале думала бросить, не читать. Скучно как-то поначалу. Но потом въехала в неяркую притягательность дневника. Это действительно дневник. Много о чём Татьяна не пишет, приходится самостоятельно додумывать. Правда, кое-что поясняют примечания. И всё равно – ох, не всё она пишет, не всё!  Впрочем, неудивительно. Странная мода царила в их доме – обмениваться дневниками. Не, я понимаю, в юношеские годы мы с подругами давали свои дневники друг другу читать. Но подругам же! Не папе, ни  тем более молодому человеку, который нравится.
Вообще-то, намереваясь читать дневник, я хотела понять философию Льва Толстого, уяснить для себя, чего же он добивался. Ясно, что дневник его дочери не для этого совершенно, но всё-таки как-нибудь…   Не получилось как-нибудь. Какие-то его ошмётки и куски мыслей, правил, заповедей. Самое поганое – сам несчастен был и окружающих заставлял чувствовать себя виноватыми. Бедная Таня, почитаешь её писания – просто рассадник греха. Бичует себя за лень, за то, что не может себя заставить заниматься живописью. Да ведь большинство так и живёт – в жизни бы задницу не оторвали от дивана, да кушать хочется! Она не понимает, что человек – ленивое животное, и только необходимость, либо талант может заставить человека двигаться. А ещё, если честно. Если человек, не имея нужды, усилием воли заставляет себя что-то делать – это рассудочно и насильственно-искусственно. И ненадёжно как-то. Не спорю, иногда приходится с собою это делать. Пока, наконец, не подпирает необходимость. И вот уже тогда начинается настоящее, основательное дело. А у Тани при таком раскладе шансов найти своё дело никаких не было. Яркого таланта нет, необходимости работать – не понарошку, для денег – тоже нет. Вообще-то, для богатой дворянской семьи конца 19 века – нормально. Было бы… Если бы не происходило всё в высокодуховной семье Льва Николаевича. Постараюсь не сбиваться на ёрничанье, но если не получится, простите. Лев Николаич и сам страдал от своих денег, и домашним своим не давал спокойно жизнью наслаждаться. В принципе, все члены семьи в той или иной мере испытывали его морально-нравственное влияние. Кто-то больше, кто-то меньше. Таня была убеждённой, искренней толстовкой. Но боже ж мой, как же она себя постоянно бичует! Хорошая девчонка, классная, совестливая, добрая, а папенька всё равно не доволен. Из писем его следует, что он всеми детьми не доволен именно в нравственном смысле. Спрашивается, а тебе не приходило в голову, что ты не бог – оценки расставлять? И вообще расписывать: как жить, во что верить? Не, репутация Толстого была – не дай бог никому. Живой классик, еж твою медь. Народ в рот заглядывает, высказыванья фиксирует. И Таня относится к этому как к совершенно нормальному положению дел, иначе и быть не может. Описывает встречу с одной легкомысленной барышей и, как доказательство её поверхностности, говорит, что она Льва Николаевича не слушала, что он говорит, и вообще не обратила на него внимания – ужас!
Я-то ещё вот что подумала: ведь главные свои произведения Толстой написал в 50-70 х гг. 19 в, до увлечения активной общественно-политической деятельностью. Подумала ещё – какая жалость, что растратил талант на не пойми что, невнятные поучения, мазохизм голимый. И вот: в дневнике встречается сюжет: князь С.(что ли) упрекает Льва Толстого, что он ничего не пишет. А Таня гневно возражает, что, дескать, какой эгоист князь – только о своём удовольствии думает! А папа людям помогает, занимается нравственным самосовершенствованием. От такота… А потом я подумала, что и хорошо, что не писал: и не получилось бы уже. Как только писатель начинает себя чувствовать учителем жизни – кончается как писатель. Хоть того же Михаила Веллера возьми. Как классиком стал – так и печёт книжки под маркером «Как я понимаю это, и то, и ещё вон то, и что нам нужно делать, чтобы то-то и так-то». Ненавижу, когда учат жить.
Ещё меня что удивило. Я ведь тоже в детстве писала дневник. Атак как детство моё пришлось на остаточки социализма, идеалы в нас воспитывались сходные с толстовскими. Ну, там коллективизм - один за всех и все за одного, эгоист – страшное ругательство, главное – жить для людей, не для себя и всё такое. И я поразилась, насколько сходны моральные страдания Татьяны Толстой и мои. Как мы переживали за свои чувства: зависть, раздражение, злобу, гордыню, за то, что они мелкие и недостойные Человека. Вообще это называется рефлексия. Я в универе со своими подругами (теми самыми, кому давала читать дневник), на всю катушку рефлексировала.  Вещь полезная, нужная, но – в меру! Ибо если увлечёшься, на каждый чих своё толкование будет: а нужно ли это, а как я реагирую – правильно или нет, а что я чувствую и пр. А дело стоит. Потому как рассуждения рассуждениями, а дело – делом. Так вот, рефлексии я в юности обожралась, иного слова не подберёшь. Сейчас допускаю её только в полезных пределах, точнее, оно само собой так выходит, потому что на перебор рвотный рефлекс возникает. А Таня рефлексировала долго. Лет до 35 аж. Пока замуж не вышла. Потом-то всё нормально завертелось. Хоть и пришлось ей ох как нелегко. 4 детей мёртвыми родить, мужа похоронить…. Но это была уже настоящая жизнь...