Кольцо шести сердец. Глава 6

Я снова проснулся вторым. Ханна уже стояла на кухне и нарезала зелень. Я подошел к ней и поцеловал в шею.

- Что будем готовить сегодня? – спросил я у Ханны, в надежде помочь ей.

- Мясной пирог, - с улыбкой ответила она. – Поможешь мне?

- Конечно, если ты расскажешь про шестой, последний контур, - я заметил, что она провела по кольцу пальцем, и лицо ее помрачнело, - если тебя не затруднит, - добавил я.

- Я расскажу. Только мне будет очень сложно это вспомнить... Я вернулась из Мюнхена в Лондон, в этот дом. Около недели я пожила на то, что было в последнем конверте. Я начала искать работу. В один из домов в Ирландии нужна была сиделка для заболевшего сына какого-то влиятельного человека. Восьмилетний Альберт, кажется, его звали так, сломал руку и ногу, когда играл с друзьями. Я должна была ухаживать за ним. Мне сказали, что есть одно условие: жить надо было в доме семьи. Я собрала вещи и уехала. Дом оказался больше, чем я ожидала. Трехэтажный коттедж, особняк. У входа меня встретил мужчина.

- Ричард, - представился он. – Вы, я так полагаю, Ханна?

- Да, сэр, - робко сказала я.

- Зовите меня просто Ричард. Мой сын, Альберт, повредил себе руку и ногу, когда играл с друзьями. Теперь ему нужно соблюдать постельный режим. Вы, Ханна, должны будете контролировать его и время от времени менять повязки на ранах. Альберт очень любит нарушать правила и запреты. Проходите, я покажу вам вашу комнату, - сказал он.

Моя комната оказалась не такой уж большой. Кровать, шкаф и письменный стол со стулом.

- В ваши обязанности также будут входить мытье полов и уборка дома, - добавил Ричард. – Жду вас в холле через 15 минут.

Я переоделась и спустилась вниз. Ричард повел меня вверх по лестнице и начал говорить:

- Ханна, мать Альберта умерла, когда ему было три года. Он еще помнит ее образ. Вы чем-то похожи на нее, поэтому я не знаю, как он к вам отнесется. Постарайтесь быть с ним ласковой, но не потакайте всем его прихотям. Договорились? – он увидел мой кивок головой и продолжил. – И еще: он очень не любит, когда с ним говорят, как с маленьким. Ему нужно объяснять суть происходящего, остальное он поймет сам. Можно спросить вас про этот медальон, что висит у вас на шее? Откуда он у вас?

- Он достался мне от отца, - соврала я. Ничего лучше придумать не смогла.

- Хорошо. Мы пришли к комнате моего сына. Сейчас он спит, но через тридцать минут вы должны будете принести ему ужин.

Через полчаса я постучалась в комнату Альберта. Из-за двери послышался голос: "Войдите, у меня открыто". Я открыла дверь. На кровати сидел рыжеволосый мальчик. Его  синие как море глаза смотрели на небо, которое было видно из окна около его кровати. На Альберте была белая рубашка и синие брюки.

- Вы еще одна сиделка? – спросил Альберт. По его тону я поняла, что ему все это уже надоело. – Я слышал, что кто-то должен был приехать к нам. Поставьте ужин на стол и расскажите мне о себе. Я хочу знать все.

Я сказала ему, что меня зовут Ханна, но соврала ему, что у меня есть семья и дети, что муж работает, дети учатся… Но он, кажется, все понял. Он с недоверием посмотрел на меня и спросил про медальон. Когда я ответила ему про отца, он отвернулся к окну после пристального взгляда. Минут пять я еще сидела рядом с ним, потом он попросил меня дать ему поднос с едой. Его левая рука практически не двигалась, пока он ел. Я начала рассматривать одну из картин, висящих на стене его комнаты.

- Нравится? – спросил мальчик, заметив, что я заинтересовалась.

- Очень! – сказала я. – Кто художник?

- Это мои картины. Я пишу их, когда мне становится грустно.
На картинах Альберта в основном были морские пейзажи. Я не верила, что их мог написать восьмилетний мальчик.

- Не верите? Посмотрите, вот в углу стоит недописанная картина, - Альберт указал на холст, стоящий в углу.

На нем было изображено море во время шторма и уступ скалы, на котором чей-то силуэт смотрел на высокие темные волны.

- Это я на картине. Я часто себя вижу таким. Во снах... Бывает, весь мой сон состоит из того, как я смотрю на море во время шторма. Из вашего окна во время бури все видно именно так…

К нам в комнату поднялся Ричард и сказал мне, что я должна поменять повязки на руке и ноге Альберта. Когда я сняла старые повязки, мне стало плохо. Рука и нога мальчика были покрыты жуткими рваными ранами, и, судя по расстоянию между царапинами, их мог оставить только крупный хищник. Но откуда он в Ирландии? Конечно, мальчик мог порезаться тупым ножом или веткой… Я не стала спрашивать у Альберта, где он так поранился. Сменив повязки, я пожелала ему спокойной ночи и ушла к себе.

Ночью я проснулась от того, что мне приснился Альберт и попросил зайти к нему. Я проснулась и пришла в комнату. Мальчик сидел на кровати и смотрел в окно, через которое лунный свет заливал комнату.

- Хочешь знать, откуда у меня эти раны? – спросил Альберт, не поворачивая головы. Я промолчала, а он продолжил. – На прошлой неделе я играл с друзьями у моря. Я поспорил на найденный нами кинжал, что смогу доплыть до небольшой скалы, поднимавшейся над морем в полумиле от берега. Вода была холодной, но я решился – не каждый день выпадает шанс заполучить кинжал. Я без труда доплыл до скалы, но сил на обратный путь не рассчитал. Проплыв примерно половину расстояния, я почувствовал, как что-то надвигается на меня снизу. Это нечто схватило меня за ногу и резко потянуло вниз, за собой. Я не успел ни закричать, ни, тем более, вырваться. Когда я потянулся к ноге, чтобы освободиться от этой мертвой хватки, меня зацепили еще и за руку. Я не смог рассмотреть в темной и мутной воде, что это было за существо, но я четко помню боль, которую оно мне доставило. – В этот момент мальчик провел по левому плечу, как раз там, где находились раны. – Я уже начал задыхаться, когда это чудовище оторвалось от меня, и я начал всплывать на поверхность. Когда я вынырнул, я успел заметить прозрачный силуэт на берегу. Потом я не помню целый отрезок времени. Я очнулся от криков служанки, которая тогда должна была присматривать за мной. Я попытался подняться, но не смог – любое движение причиняло дикую боль. Отец сам перевязал мне раны и, разозлившись на эту служанку, уволил всех. Он не спросил, откуда у меня раны. Каждый раз, меняя повязки, он отводил от меня взгляд. Как будто это он был виноват в случившемся. Потом он нанял вас. Вы не такая, как все. Вы отличаетесь от остальных. Я почувствовал это сразу, как только вы вошли в мою комнату. Я должен был рассказать вам об этом.

- Альберт, а кинжал? Ребята отдали его тебе?

- Нет. После того случая они не заходили ко мне. – Эти слова прозвучали так, будто Альберт был не восьмилетним мальчиком, а вполне взрослым юношей – столько резкости было в этих словах…

Через две недели Альберт смог ходить, через месяц от ран остались только шрамы. За это время я настолько привязалась к мальчику, что порой мне казалось, что это мой родной сын. Для Альберта я была матерью, для Ричарда я стала не просто служанкой. Он был очень рад видеть, что его сын обрел мать в моем лице. Тогда я не боялась, что с ними что-то случится. Я носила медальон Волдемара, не снимая его ни на секунду.

С Ричардом и Альбертом я прожила около года. Летом мы втроем пошли к берегу моря, чтобы немножко поплавать. Я отказалась, соврав, что боюсь глубины. На самом деле, я просто боялась потерять медальон. Ричард уплыл далеко, сказал не волноваться за него – он плавал очень хорошо. Альберт долго гулял по берегу, но вскоре это ему надоело, и он пошел плавать. Я говорила ему не уплывать далеко от берега. Говорила… А он не слушал. Я следила за ним, и сердце билось в тревоге, будто знало, что сейчас случится… Меня отвлек Ричард криком "я плыву к вам", и я на мгновение отвернулась от Альберта. Когда я повернула голову, Альберта уже не было, а от того места, где он находился, кругами шли волны. Я забыла про медальон и нырнула в прохладную воду. В воде я увидела Альберта. Нечто огромное и темное обхватило его своими руками и тянуло ко дну. Увидев меня, оно почему-то испугалось, и выпустило Альберта. Я схватила мальчика и всплыла на поверхность. К нам уже подплыл Ричард, и помог мне. У самого берега он посмотрел на меня и спросил:

- Ханна, а где ваш медальон?

Я с ужасом обнаружила, что медальона на мне уже не было. Я потеряла его в воде. Только тогда я поняла, чего испугалась эта тварь. Волдемар наложил настолько сильные оберегающие чары на этот медальон, что его боялись все темные существа…

Я не знала, что будет дальше. Я каждый день боялась проснуться только из-за страха увидеть еще один контур на кольце. Я не знала, кто был для меня дороже – Альберт или Ричард. Они стали для меня семьей… Альберт серьезно заболел после того вечера. Его раны начали гноиться, повысилась температура. Как назло, разошлась буря, и мы не смогли добраться до врача. Я постаралась вспомнить, чему меня учила Мария в Петрбурге, нашла некоторые травы, но это помогло лишь снять жар. Каждую ночь я сидела рядом с ним и старалась как-то ему помочь. Спустя шесть дней Альберт на мгновение пришел в себя. Как раз в это время Ричард принес мне ужин. Альберт посмотрел на меня, на Ричарда и сказал:

- Мама, папа, вы сделали меня счастливым. Простите, что я так мало радовал вас… Ханна, - голос Альберта был очень слабым, - я закончил картину. Возьмите ее себе… - Мальчик повернул свои глаза к окну и в последний раз посмотрел на небо. С его губ сорвалось тихое слово – Прощайте…

Я не смогла сдержать слез. Я рыдала, упав на грудь Альберта… Рядом со мной сел Ричард и обнял меня.

- Он назвал тебя мамой. Это значит, что ты приблизилась к нему как никто другой… Он никого еще так не называл… А про какую картину он говорил? - спросил Ричард дрожащим от слез голосом.

Я показала в угол комнаты. Там стояла та самая картина с силуэтом на утесе, только теперь там появилась скала, о которой Альберт рассказывал мне, а небо, бывшее серым, он окрасил в темно-синие цвета с тонкой полоской кроваво-красного заката на горизонте. Столько жизни было в этой картине… Я до сих пор не верила, что ее написал Альберт. Я рыдала, а Ричард тем временем рассматривал картину.

- Ханна, - позвал он, - он подписал эту картину.

Я подошла к Ричарду. Он повернул холст и показал мне на надпись в углу картины:

"Мама, когда я умру, возьми эту картину себе. Ты будешь видеть на этой картине свое прошлое. Твой Альберт"

На следующее утро я проснулась от того, что ко мне на кровать кто-то сел. Я открыла глаза, и с удивлением обнаружила Ричарда. Он сидел ко мне спиной. Когда я спросила, что случилось, он попросил меня помочь похоронить сына. Я не знаю, откуда Ричард достал гроб, но он уже стоял в холле. Мы положили в него Альберта и понесли как раз к тому утесу, который был изображен на картине мальчика. Я удивилась – как же он точно все изображал… Мы похоронили Альберта и поставили небольшой кусок скалы, который Ричард принес с берега.

- Он очень любил сидеть на этом камне и рисовать свои пейзажи, - сказал Ричард, мне показалось, в его фразе прозвучала нотка презрения.

"Рисовать свои пейзажи" – мысленно передразнила его я. Видимо, Ричард не одобрял творчество своего сына.

- Позвольте, я останусь здесь один, - попросил он.

Я ушла готовить ужин. Начиналась буря, и Ричард решил вернуться чуть раньше. Мы поужинали и он ушел. Не сказав, куда. Я помыла посуду и поднялась к себе. Тогда картина уже стояла у меня под окном. И я остановилась, едва открыв дверь в свою комнату. Сходство было поразительным. То же небо, те же волны, та же полоска заката. И тот же силуэт. Я узнала его. Это был Ричард. От реальности картину отличало только то, что на картине не было надгробного камня. Ричард стоял на краю утеса и смотрел на море. Волны ударялись о скалу, грозясь разбить ее, но все время разбивались сами. Отчего-то мне стало так неуютно в своей комнате… Я собрала вещи и посмотрела в окно. Ричард все еще стоял там. Я вынесла вещи в холл и вышла попрощаться с ним.

- Ричард, - окликнула я его, - позвольте мне уехать отсюда обратно в Лондон,  - попросила я. – Если хотите, можете ехать со мной. Все равно, у меня никого нет…

- Нет, Ханна, - Ричард не поворачивался ко мне, но я слышала его слезы. Именно слышала. – Мой дом здесь… Жена разбилась об эти скалы во время лодочной прогулки, сын погиб от этого моря… Мое место здесь, Ханна… Простите меня.

Я хотела подойти и обнять Ричарда, но мне чего-то не хватило. И я ушла. Пройдя несколько шагов, я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на Ричарда. Но его там не было. Я закричала от страха. Начался сильный ливень, я забрала вещи из холла и убежала подальше от этого места. Я помню, как села на пароход. Помню, как обнаружила на кольце шестой контур… Но не помню, как я добралась до дома. Утром, когда я проснулась, на столе лежал этот конверт с деньгами. Я повесила картину над кроватью, и начала разбирать другие вещи. Я нашла кинжал, который должны были отдать Альберту. Вершину его рукоятки украшал символ, похожий на мой медальон. Со странным для меня равнодушием я убрала его на полку. Тогда я сильно заболела, и все деньги, которые были в конверте, потратила на лекарства. Я нашла работу, проработала на ней всего лишь год, и меня уволили. Денег не было, по ночам меня мучили кошмары, и я не нашла ничего лучше как покончить жизнь самоубийством… Тогда вы спасли меня… Майкл, вы стали для меня новым смыслом жизни…
Пока Ханна рассказывала мне все это, пирог полностью приготовился. Мы пообедали, и я пригласил ее в театр на оперу. После нее мы прогулялись по ночному Лондону, и домой вернулись очень поздно.

Я взял Ханну за руку, и мы пошли к кровати. Мы легли, и я крепко обнял ее. Кажется, я начал понимать, за что ей все это…